Все Течет...
Престо и Цорн шли по дорожке, усыпанной желтым песком, направляясь в
отдаленную часть парка.
– Итак, вы жалуетесь на судьбу? – повторил Цорн.
– Да, – горячо ответил Престо. – Почему один человек рождается
красавцем, а другой уродом? И это уродство, как проклятие, как печать
Каина, неизменяемо, если не считать медленного возрастного изменения от
младенчества до старости?
Цорн покачал головой.
– Вы не правы. Вы совершенно не правы. Не только наше лицо, но форма
всего нашего тела не представляют собою чего–либо стойкого, неподвижного.
Они подвижны и текучи, как река. Тело наше непрерывно сгорает,
улетучивается, и на месте уплывшего все время строится новое. Через
мгновение вы уже не тот, что были, а в продолжение, примерно, семи лет в
вашем теле не останется ни одного атома из тех, что составляют сейчас ваше
тело.
– И тем не менее сегодняшний я как две капли похож на вчерашнего, –
со вздохом сказал Престо.
Цорн улыбнулся. Но это была не обидная для Престо улыбка. Доктор
улыбнулся его словам, а не жестам.
– Да, иллюзия постоянства форм имеется. Но эта иллюзия получается
оттого, что формы тела строятся вновь по тому же самому образцу, как и
тело «уплывшее», сгоревшее в обмене веществ, исчезнувшее. А строится тело
в том же самом виде только потому, что органы внутренней секреции своими
гормонами направляют строительство по раз намеченному плану.
– Но разве это не говорит о постоянстве форм?
– Ни в коем случае! Отлитая из бронзы статуэтка не изменяется, пока
время не разрушит ее. Она имеет устойчивые формы. Иное дело – формы нашего
тела. Довольно одной из желез внутренней секреции начать работать с
малейшим отступлением от определенного плана, и формы нашего тела начнут
изменяться. Да вот, не угодно ли посмотреть на этих больных.
Навстречу им по дорожке сада шел человек гигантского роста. Пропорции
тела его были неправильны. Он имел чрезвычайно длинные ноги и руки при
коротком туловище и маленькой голове. Несмотря на свой огромный рост, у
великана было совершенно детское выражение лица. Увидев доктора Цорна, он
начал оправлять свой костюм, как мальчик, который боится получить
замечание от взрослого.
Гигант поклонился врачу и прошел мимо.
– Видите, какой гигант? Нормальный рост европейца колеблется между
ста шестьюдесятью двумя сантиметрами у итальянцев и ста семьюдесятью семью
у норвежцев. А рост этого великана – двести тринадцать сантиметров. Ему
всего семнадцать лет. До десяти лет он рос совершенно нормальным ребенком,
а потом вдруг начал неудержимо тянуться вверх. Почему? Потому что у него
передняя доля придатка мозга–гипофиза начала развиваться слишком быстро
или, как говорим мы, врачи, это результат гиперфункции, то есть усиленной
деятельности передней доли гипофиза. А вот карлица, – смотрите вправо. Ей
тридцать семь лет, а рост ее всего девяносто семь сантиметров. Задержка
роста у нее произошла потому, что функция щитовидной железы была
ослаблена.
– Да, но все эти изменения произошли в детском возрасте.
– Со взрослыми дело, конечно, сложнее. Но наука преодолевает все
препятствия... Пойдемте вот к тому домику у холма. Может быть, нам удастся
посмотреть на мисс Веде.
У веранды домика сидела женщина, откинувшись на спинку большого
кресла.
– Добрый вечер, мисс Веде! – любезно сказал Цорн.
Женщина, не поднимаясь, кивком головы приветствовала Цорна.
Престо, взглянув на женщину, содрогнулся. Это было какое–то чудовище
с удлиненным лицом, резко выдающимся подбородком и затылком, с утолщенным
носом и губами. У нее были уродливо большие руки и ноги.
– Как она страшна! – тихо сказал Престо, когда они прошли мимо
больной.
– Да, уродлива, – ответил доктор. – Но поверите ли вы, что эта
женщина еще недавно блистала красотой, что всего два года тому назад она
взяла в Чикаго приз красоты. И, поверьте, она действительно была
необычайной красавицей. У меня есть ее фотография, где она снята до
болезни. Я покажу вам ее.
– И что же так ее изуродовало?
– Без видимой причины у нее начали разрастаться кости лица, главным
образом подбородка, концы пальцев рук и ног, а также ребра и остистые
отростки позвонков. Болезнь началась с общей слабости. Акромегалия – так
называется эта болезнь, и зависит она от болезненного увеличения, скорее
всего опухоли передней доли гипофиза. Если бы это случилось в детстве, она
стала бы великаншей, а в двадцать лет получилось вот такое уродство.
Впрочем, искусственно я мог бы создать великана и из взрослого чело века.
– Она безнадежна?
– Нисколько. Как только нам удастся привести в норму функции ее
придатка мозга, формы ее тела изменятся сами собой.
– Вы хотите сказать, что вновь уменьшатся ее кости и она станет
похожа на самое себя?
Цорн кивнул головой.
– Не правда ли, разве это не кажется чудесным? А вы говорите о
незыблемости форм человеческого тела. Нет ничего незыблемого. Все течет,
все изменяется.
