Глава 7
Пропавший Наследник
В иске было отказано, завещание утвердили. Эльза Глюк становилась
наследницей.
Ни Рудольф, ни Людерс, у которого сорвался огромный гонорар, не
хотели примириться с этим. Но как быть? Освидетельствовать Оскара Готлиба,
признать его ненормальным и учредить над ним опеку в лице Рудольфа, чтобы
иметь возможность апелляции?
Дело осложнялось тем, что Оскар тотчас после суда исчез бесследно.
Заочно объявить его недееспособным не представлялось возможным. Рудольф
залезал в долги, швыряя деньги на поиски пропавшего отца, обещал крупную
награду. Но отец не находился. Срок для обжалования близился к концу.
В отчаянии Рудольф бросился к Эльзе Глюк. Она еще не перебралась в
дом Карла Готлиба, переходивший к ней по завещанию, но пунктуально
являлась туда, не прекращая работы. В комнате личного секретариата Штирнер
что–то диктовал ей, она записывала. Могло показаться странным, что она
сидит за прежней работой, но Рудольф был в таком состоянии, что не обращал
ни на что внимания.
– А, молодой человек, ну как ваши дела? – спросил его Штирнер с
улыбкой.
– Это вас не касается, молодой человек, – с раздражением ответил
Рудольф, – мне нужно переговорить с фрейлейн Глюк! – и Рудольф
вопросительно посмотрел на Штирнера, как бы приглашая его выйти. Штирнер
прищурил один глаз.
– Конфиденциально? Пожалуйста! – и он вышел. Рудольф, взъерошив
волосы, стал бегать по кабинету:
– Фрейлейн!.. Фрейлейн!.. – начал он и вдруг, закрыв лицо руками,
заплакал навзрыд.
– Что с вами? – спросила Эльза, растерявшаяся от такой неожиданности.
Рудольф подбежал к ней, бросился на колени и, ломая руки, стал
просить прерывающимся от слез голосом:
– Умоляю вас!.. Не губите меня. Откажитесь от наследства! Ну на что
оно вам? То есть оно громадно, кто же откажется от богатства? Но ведь оно
не для вас, я хочу сказать, вы ни при чем, оно к вам пришло неожиданно...
Ах, у меня мысли путаются... А я?.. Я ведь только и жил мыслью об этом...
Отец скопидом, дрожит над каждым грошом. Я наделал столько долгов... Вы!
Почему вы? С какой стати вы? Ведь это же нелепо, ни с чем не сообразно,
чудовищно! Ведь это.., я не знаю, что говорю, но вы поймете, поймете и
пожалеете меня... Откажитесь от наследства, иначе.., я покончу с собой.
– Я не могу этого сделать, – спокойно ответила Эльза.
– Как не можете? Кто же вам может помешать? Разве вы не отказывались
от него?
– Я не помню...
– Сжальтесь, сжальтесь, умоляю! Иначе я.., покончу с.., да, я уже
говорил об этом... – Рудольф вскочил и, трепля рукой свою рыжеватую
шевелюру, вновь забегал по комнате. Он казался безумным.
Вдруг он остановился и, уставив взгляд в одну точку, сжал левой рукой
подбородок.
– Проклятие! Проклятие этим рыжим волосам, этому веснушчатому лицу! –
и он дергал себя за волосы и бил по щекам. – Если бы я был хоть красив...
А вы, вы прекрасны... Если бы вы, если бы я.., если бы я сделал вам
предложение?
Эльза улыбнулась. Раскрасневшийся, с взлохмаченными рыжими волосами,
он был необычайно смешон в эту минуту.
– Благодарю вас, но у меня есть жених.
– Конечно, чепуха. Я просто с ума схожу и выбалтываю свои мысли. Вы
прекрасны, но не вы, ваше богатство нужно мне. Я, однако, не мог думать,
чтобы такая красота могла быть такой недоброй и.., корыстной! – добавил он
желчно после короткой паузы.
Эльза нахмурилась.
– Я не корыстна.
– Тогда что же мешает вам отказаться от наследства и сделать меня и
моих сестер счастливейшими людьми?
Подбежав к ней, он вдруг схватил ее за руку и, глядя прямо в глаза,
со всей силы ненасытного желания, задыхаясь, молвил:
– Откажитесь! Откажитесь! Откажитесь!..
По спокойному лицу Эльзы прошла тень. Брови нахмурились, в ней как
будто поднималась борьба.
Рудольф, несмотря на все свое волнение, заметил это и начал просить с
удвоенной силой.
Но в тот момент лицо Эльзы вновь приняло спокойное выражение, веки
полузакрылись, и она тихо, но решительно сказала:
– Пустите, – высвободила руки и, ни слова больше не говоря, пошла к
двери.
– Куда же вы? Подождите! – Рудольф бросился за Эльзой, пытаясь
ухватить ее за руку. Но в этот момент дверь комнаты открылась, вбежала
собака и с угрожающим ворчанием стала между Рудольфом, и Эльзой. Вслед за
собакой появился Штирнер.
– Э, это уж нехорошо! – сказал он. – Кто же хватает за руки чужих
невест?
Рудольф стоял, дрожа как в лихорадке, и мерил Штирнера недружелюбным
взглядом. Штирнер спокойно и насмешливо смотрел на него.
Рудольф топнул ногой, быстро повернулся на каблуках и выбежал из
комнаты. Прыгнув в автомобиль, он стал бормотать, как в бреду:
– Все погибло! Все погибло!..
– Куда прикажете? – спросил шофер.
– Все погибло! Все погибло! К Людерсу... С этими же словами «все
погибло!" он вбежал в кабинет Людерса, не обращая внимания на клиентку,
которая сидела у адвоката.
– Людерс! Все погибло!.. Она отказала... Эльза отказала по всем
пунктам, этого и надо было ожидать... Завтра истекает срок на подачу
апелляции. Отец пропал... Если бы мы хоть знали, что он умер... Но нет, и
тогда было бы поздно!.. Опеку не учредишь в несколько часов... Все
погибло... Остается одно: подать апелляцию... Доверенность моего отца на
ваше имя не уничтожена...
– Но это безнадежно при наличии в деле заявления Оскара Готлиба.
– Все равно, подавайте!.. Может быть, отец найдется к тому времени,
когда дело будет пересматриваться.
Людерс пожал плечами, но подумал, что, пожалуй, это и верно. Главное
– не пропустить срока, а там обстоятельства могут повернуться иначе.
Апелляция была подана. Но Оскар Готлиб по–прежнему не подавал о себе
никаких вестей. Все способы проволочек были исчерпаны, дело было проиграно
Готлибами во всех инстанциях.
Эльза Глюк вступила в права наследства.
