5. Кронос
Вопреки всем волнениям, в периколлапсарий мы вошли весьма спокойно.
Избыток работы не оставлял особого места эмоциям. Период максимального
сближения очень короток, поэтому старались использовать каждую минуту.
Почти весь исследовательский арсенал станции был сосредоточен на одну
точке.
По гринвичскому времени шел третий час ночи, но на борту мало кто
спал, в зале управления собралось больше половины экипажа. Тут были и
Абдид, и Сумитомо, завернутая в плед Оксана, – после Феликситура она
частенько мерзла, – Зепп, Мод, Кшиштоф. Отработавшая смену Лаура вязала
доисторическими спицами, а Анджела тихонько играла на флейте.
Все поглядывали на потолок, где в ореоле гамма–излучений зиял
аспидный провал Кроноса. Коллапсар вел себя неспокойно, посылая
гравитационные волны одну за другой. Их анализировали с помощью Архонта,
главного софуса станции. Через короткое время систематизированная,
разложенная «по полочкам» информация выводилась на индивидуальные экраны
специалистов.
В этой атмосфере отрешенности прошло секунд двадцать, прежде чем
кто–то изумленно вскрикнул. На одном из экранов бокового обзора было
нечто, чего быть не должно. Там, в голубой мути кристалла вспыхивал
радарный блик, означавший, что рядом со станцией находился неопознанный
объект.
– Что за чертовщина? – поразился Сумитомо. – Архонт, телескопы!
Башня главной обсерватории немедленно развернулась. С помощью
звездных рефракторов мы получили потрясающее по четкости изображение
самого обыкновенного спасательного бота. Судя по бортовому номеру, того
самого, на котором наша планетологическая экспедиция вернулась с
Феликситура.
– Невероятно! Как он мог оторваться?
– Он не оторвался, – мрачно сказал Абдид.
Подтверждая его мнение, в дюзах шлюпки начали тлеть огни.
– Но почему не сработали оповещатели старта? – все не мог понять
Сумитомо.
– Потому, что их отключили.
Сумитомо разразился длинной фразой на старояпонском языке.
– Только влюбленный юнец в пору цветения сакуры забывает кодировать
стартовые ключи, – механически перевел Архонт. – Вакаримасу, ка?
– Да уж.
– Запрещено правилами безопасности, – сказал Абдид. – Суми, ты его
все равно бы не остановил.
– Парамон?
– Кто же еще. Юноша бледный со взором горящим.
Попытки вызвать беглеца на связь ни к чему не привели, он не отвечал.
Круклис рассчитал все точно. Пока разогревали реактор «Туарега», вопрос о
спасательной экспедиции, точнее, о погоне, отпал сам собой. Мы находились
в периколлапсарии.
Лаура подобрала свое вязание и встала. Мы боялись смотреть в ее
сторону. За множество недель все настолько привыкли видеть эту
женщину–тень рядом с Круклисом, что воспринимали их как единое целое.
– Мод, ты так и не зашла ко мне, – по обыкновению тихо сказала Лаура.
– Прости, – сказала Мод. – Я приду вечером, хорошо?
Лаура не ответила.
Абдид взял ее за руку, но она покачала головой.
– Нет, провожать меня не надо. Хочется побыть одной.
И ее послушались.
А через полчаса взвыла сирена.
– Реакторный зал. Человек в запретной зоне, человек в запретной зоне!
После короткого замешательства одна и та же мысль пришла многим.
Первым к выходу бросился Абдид. Сверкающими глазами и черной
бородищей он напоминал джинна из арабских сказок.
– Реакторный зал. Охранный робот обездвижен.
Мужчины бросились за Абдидом. У лифтов образовалась толчея. Джошуа с
ошалелой вежливостью уступал дорогу Зеппу, а Зепп – Кшиштофу. Один
Сумитомо сохранял хладнокровие. Склонившись к пульту, он отдавал короткие
приказы. К сожалению, они запоздали.
– Реакторный зал. Короткое замыкание аварийного замка. Кожух реактора
номер семь вскрыт.
Лаура рассчитала все не хуже Круклиса. Пока мы бежали, она успела
прыгнуть в шахту.
Оборвать жизнь совершенно бесповоротно на Гравитоне можно было,
пожалуй, только в рабочей зоне одного из реакторов. Любой другой путь
самоубийства, включая прыжок в забортный вакуум, оставлял шансы на
реанимацию.
Увы, то, что роботы подняли из шахты, рассыпалось в их руках и было
опасно для окружающих...
Зара села на пол и безнадежно опустила голову. По металлическим
плитам рассыпались упаковки каких–то лекарств. Впервые она вызывала у меня
жалость. Я тронул ее за плечо. Она подняла белое лицо.
– Теперь я знаю, что такое иносказание, Серж. Забери спицы.
– Какие спицы?
– Вязальные. Там, на крышке реактора. Хочу сохранить их.
– Не получится. Они припаялись к металлу.
– Почему?
– Похоже, Лаура замкнула ими электрическую цепь.
– Она готовилась к этому заранее?
– Нет сомнений.
Подошел Абдид.
– Я убью Круклиса! – вдруг крикнула Зара. – Холодный мерзавец! Он мне
еще попадется. Отпусти меня, слышишь?!
Но Абдид ее не отпустил.
Я подобрал валявшийся на полу инъектор и ввел старшему врачу надежное
снотворное. Зара дернулась и обозвала меня негодяйским тихоней.
