V
Следующим заявился, как и следовало ожидать, Лешка, баржинский школьный
приятель, руководитель теоретической группы лаборатории и вообще( Что
скрывалось за этим «вообще», Баржин и сам не знал. Но без Позднякова
лаборатория была бы совсем не той(
Лешка молча поставил на стол бутылку коньяку, ткнул в вазу букет
гвоздик, потом подошел к Баржину, встряхнул за плечи:
Ну, шеф, торжественные дары будут в следующий раз. Пока же нам не
сорок а лишь тридцать девять, с чем и имею честь поздравить! И знаешь, давай
сегодня ни о чем не думать! Будем пить, танцевать и рассказывать анекдоты.
Договорились?
Ага, сказал Баржин, прекрасно зная, что ни он, ни Лешка при всем
желании не смогут «ни о чем не думать». Договорились. И давайка, брат,
помоги мне накрыть на стол, не то Озол ругаться будет.
Буду, подтвердил Озол из кухни, откуда доносились уже совершенно
неправдоподобные ароматы. Еще как буду! Так что, если хочешь спасти шефа,
Лешенька, принимай командование на себя. Он у нас сегодня в расстроенных
чувствах, чую. Он у нас сегодня недееспособный(
Язва ты, фыркнул Лешка. Фантастическая.
Кофе не дам, парировал Озол. А что твой коньяк без кофе?
Мы уже идем! взмолился Поздняков. И в самом деде, пойдем, а то
он такой, он все может(
Что бы Лешка ни делал, все получалось у него изумительно изящно. И
сейчас, глядя, как он сервирует стол, Баржин снова, в который уже раз, не
мог удержаться от легкой, «белой» зависти.
Будучи внуком, точнее, внучатым племянником, одного из
композиторов «могучей кучки», Лешка обладал абсолютным слухом и неплохим
баритоном, на радость всей семье, прочившей ему великое будущее. Но он
пошел в медицинский, а окончив уехал в Калининград, где стал судовым
врачом на БМРТ. Был он врачом, как говорили в старину, «Божьей милостью»,
блестящим хирургом и вообще универсалом. А если учесть, что к тому же он был
отнюдь не из хмурых фанатиков а ля Баталов в роли Устименки, а человеком
обаятельным, умеющим вызывать «улыбки дам огнем нежданных эпиграмм», знающим
анекдоты ты чуть ли не «от Ромула до наших дней», если учесть все это, то
неудивительно, что всегда в везде он становился душой общества.
Когдато они с Баржиным учились в одном классе. И встретились снова
десять лет спустя, когда Лешка приехал в Ленинград поступать в ЛИТМО
Ленинградский институт точной механики и оптики на факультет медицинской
кибернетики.
Понимаешь, Боря, сказал он тогда Баржину, как хирург я не могу
сделать шага вперед без медкибернетики. Тяжко без нее. Специалистов пока
мало, у меня же есть некоторые преимущества: я ведь практик.
Баржин сразу же решил, что Лешка будет в лаборатории. Будет, чего бы
это Баржину не стоило. А своего он умел добиваться. Во всяком случае,
большая часть теоретических разработок лонгстресса бесспорная заслуга
Позднякова. Он 6ыл генератором сумасшедших идей, причем сумасшедших именно в
необходимой степени, в отличие от бредовых по большей части идей Озола.