Скажите Слово!
Идеальных клиентов не бывает, как не бывает идеальных жен, любовниц и
общественных систем. Истина эта кажется настолько тривиальной, что не
требует доказательств, но все равно каждый раз, сталкиваясь с
человеческой глупостью, снобизмом или вредностью, чувствуешь себя будто
Адам, которого Господь ни за что, ни про что изгнал из Эдема.
Несколько лет проработав на ниве альтернативной астрологии, я мог бы уже
и понять, что лучше держаться от клиентов подальше и заниматься
академической наукой – скажем, разгонять газовые туманности или
перетаскивать звездные скопления из одного галактического рукава в
другой. Но разве мог я отказаться, когда – будь неладен тот день! –
мне предложили прекрасную должность в замечательной фирме с уникальным
названием Институт безумных изобретений? Я согласился и первое время
действительно получал удовольствие, общаясь с изобретателями, чьи идеи
выходили не только за рамки здравого смысла, но, как это часто
случалось, за пределы известных законов природы.
Офис ИБИ располагался в недрах астероида Церера, и я вскоре понял, отчего
для приема изобретателей была выбрана эта никому не нужная малая
планета, никогда не приближавшаяся к цивилизованным мирам ближе чем на
сотню миллионов километров. Действительно, если к вам на прием является
некто и говорит, что его изобретение способно нарезать Землю на
дольки, а потом собрать обратно, то лучше, как вы понимаете, не давать
клиенту ни малейшей возможности продемонстрировать свой аппарат в
действии.
Попробуйте доказать изобретателю, что ему лучше использовать свои таланты
для более полезных дел! Он согласен считать свое изобретение безумным, но
ни за что не смирится с тем, что оно может оказаться бесполезным.
Каждый из них стремится осчастливить человечество – на меньшее
эта публика не согласна.
Клиент, который явился на прием ранним утром после трудного отдыха (я
наводил порядок в своей комнате, и вы можете себе представить, чего это
мне стоило в условиях почти нулевого тяготения), отличался от прочих
тем, что не пожелал заполнять анкету безумного изобретателя.
– Мое изобретение, уважаемый Шекет, – вежливо сказал он, отодвигая
пустой кубик голограммы, – не безумно. Напротив, я считаю, что оно
тривиально, как восход солнца.
– Не согласен, – заявил я. – Даже восход солнца можно назвать
безумным, если вы вдруг увидите, что светило появилось не на
востоке, а на западе. К тому же, если вы не заполните анкету, я не буду
знать, как к вам обращаться!
– Меня зовут Ульпах Бикурманский, – представился клиент, забрасывая за
левое плечо все свои грудные щупальца и нервно подмигивая центральным
глазом. – Думаю, этого достаточно, давайте сразу перейдем к делу.
– Давайте, – вздохнул я.
– Скажите, Шекет, – начал Ульпах Бикурманский, – вы ведь пользуетесь
голосовыми командами, общаясь с бытовыми приборами?
– Естественно, – кивнул я. – И не только бытовыми. Мой компьютер, к
примеру, понимает меня если не с полуслова, то после троекратного
повторения – обязательно.
– Вот видите! – воскликнул Ульпах. – Тогда какие у вас основания
отказать мне в выдаче патента?
– А разве я вам в чем–то уже отказал? – удивленно спросил я.
– Говоря «вы», – пояснил клиент, – я имею в виду все ваше гнусное племя
патентоведов и экспертов. Вы лично – лишь частный и не самый
печальный случай.
– Весьма признателем, – поблагодарил я. – Но чтобы я мог вам отказать, мне
нужно знать, что вы имеете предложить для отказа.
– Разве вы еще не поняли? – удивился Ульпах и почесал затылок,
дважды обернув щупальце вокруг головы. – Формула изобретения такова:
«Вербальная система команд, отличающаяся тем, что с целью максимальной
универсализации процесса, предлагается распространить систему на
законы природы, как известные, так и те, что будут открыты в будущем».
Последнее обстоятельство, – пояснил он, – чтобы потомки не могли
оспорить моего приоритета.
– Вербальное управление законами природы? – переспросил я.
– Именно! Что тут такого? Вы говорите: «Сделай яичницу!", и ваша плита
немедленно принимается за дело. Вы говорите компьютеру: «Сделай
расчет!", и он тут же начинает переваривать информацию. Все это
– частные случаи общего закона. Голосом можно управлять не только
приборами, но и явлениями природы – вот суть моего изобретения.
– Вы скажете: «А ну–ка назад!", и реки потекут вспять? – усмехнулся я.
– Конечно, – не задумавшись ни на мгновение, ответил Ульпах Бикурманский.
– Моя приставка позволяет это сделать. Вы говорите: «А ну–ка
назад!", прибор преобразует звуки вашего голоса в сигналы общего
информационного поля планеты, а далее влючаются естественные природные
ресурсы, которые находятся в резонансе – от информационного поля сигнал
поступает в почву, по которой течет река, в ней нарастают внутренние
напряжения, происходит сдвиг русла и... Да что я вам это рассказываю? Вы
что, сказок никогда не читали?
– То сказки, – резонно возразил я, – игра фантазии.
– Какая фантазия у древнего человека? – удивился Ульпах. – Он даже
перспективу на рисунках изобразить не мог, все рисовал в плоскости!
Конечно же, авторы сказок умели с помощью словосочетаний управлять
природными процессами. Но что они знали о природе? Ничего! Вот и
получалось, что управлять могли, но не представляли – чем именно. Иное
дело – сейчас, когда о законах природы написаны тысячи учебников.
– Но компьютер специально настроен на то, чтобы понимать голос
хозяина, – сказал я. – А с чего бы, скажем, этот вот астероид
послушался моего приказа и перешел на другую орбиту?
– Шекет, вы эксперт или дилетант? – приступил Ульпах к прямым
оскорблениям. – Вы действительно не понимаете или придуриваетесь?
Разве вы не знаете главного закона науковедения? «Все, что
способен придумать человек, может существовать и в природе, ибо
природа бесконечна, а разум ограничен».
– Да, – вынужден был согласиться я. – То есть, вы хотите сказать, что
в природе уже существует система вербального управления, а вы только...
– Конечно! Я всего лишь изобрел прибор, который сопоставляет слова
человеческого языка и слова, управляющие природными процессами. Хотите
покажу? – неожиданно предложил он, и я сдуру сказал:
– Валяйте.
Обычно я думаю прежде, чем сказать что бы то ни было, но Ульпах
Бикурманский утомил меня своей воистине безумной идеей.
Наклонившись к большой сумке, которую он с трудом перетащил через мой
порог даже несмотря на малую силу тяжести, Ульпах вытащил и грохнул
на стол параллелепипед из какого–то странного сплава, на одной из
сторон которого находилось небольшое отверстие, забранное мелкой сеткой.
– Вот сюда, – сказал Ульпах, ткнув в сетку сразу тремя щупальцами. –
Скажите слово и посмотрите, что получится.
– Какое слово? – насторожился я.
– Да какое хотите! Для настройки.
– Хорошая сегодня погода, – сказал я, четко выговаривая чуть ли не каждую
букву. Ульпах провел щупальцами по гладкой поверхности аппарата и
заявил:
– Порядок. Теперь он понимает ваши модуляции. Можете приступать.
– К чему? – удивился я.
– Да к делу! Что вы говорите кухонному комбайну, чтобы он приготовил
яичницу?
– Так и говорю: «Яичница из двух яиц». И получаю обычно бекон,
поскольку настройка системы оставляет желать лучшего.
– Мой аппарат свободен от этих недостатков! Видите на горизонте
звезду?
– Это не звезда, – поправил я, – это планета Юпитер.
– Какая разница? Названия существуют лишь для нашего удобства,
природа не пользуется такой знаковой системой. Название не имеет
значения. Скажите вслух, чего вы хотите от Юпитера.
– Чего я могу хотеть от Юпитера? – я пожал плечами, раздумывая,
как бы мне с наименьшими потерями избавиться от этого психа.
– Да чего угодно! – воскликнул Ульпах, и я понял, что он сейчас выйдет
из себя и расправится со мной без лишних слов.
– Хочу, – усмехнувшись, сказал я, – чтобы красное пятно наконец
исчезло. Сколько можно, на самом деле? Семьсот лет уже торчит на одном
месте и хоть бы...
– Хватит! Не нужно сотрясать воздух! Вы думаете, природа тупее вас и
не понимает без ваших комментариев?
– Я и не думал комменти... – начал я и прикусил язык. Даже невооруженным
глазом было видно, как на Юпитере что–то ярко вспыхнуло и погасло.
Разумеется, это было простым совпадением, но я все–таки достал из
ящика стола бинокль с пятисоткратным увеличением и приставил к глазам.
Я точно знал, что знаменитое красное пятно должно было сейчас
находиться на видимой стороне планеты. Но его там не было!
У меня задрожали руки.
– Э–э... – сказал я. – А если бы я захотел, чтобы Юпитер исчез вовсе?
– Да какая разница! – рассердился Ульпах. – Вы произносите слово, а
прибор переводит вербальную команду в информационное поле, которое...
Впрочем, это я уже объяснял. Попробуйте еще раз. Скажите ему, например,
чтобы он изменил закон тяготения: здесь ведь очень неудобно находиться,
так и кажется, что сейчас свалишься со стула.
– Просто сказать?
– Просто скажите!
– Хорошо, – я набрал в грудь воздуха и произнес четко и ясно: –
Аппарат по переводу вербальных команд в управляющие сигналы по
изменению природных процессов должен самоуничтожиться.
Бах! – и от куска металла, лежавшего на столе, осталось лишь воспоминание,
причем, если говорить обо мне, – не самое лучшее.
– Да вы что? – озадаченно сказал Ульпах. – Это был единственный
экземпляр! Где я теперь возьму новый?
– А без прибора вас природа не понимает? – ехидно спросил я.
– Я подам на вас в суд! – взвизгнул Ульпах. – На вас и на всю вашу
организацию! Я потратил двадцать лет жизни!
– Очень жаль, – хладнокровно сказал я. – Вы просили, чтобы я испытал
аппарат. Я его испытал. Аппарат действительно работает. То есть, я
хочу сказать – работал. Но поскольку в настоящее время опытный образец
не может быть представлен комиссии, я вынужден отказать вам в выдаче
патента.
Ульпах молча раскрывал рот и размахивал щупальцами – слов у него больше
не было. Да и что он мог сделать словами, не имея прибора? Я подтолкнул
изобретателя в спину, и он вылетел из кабинета, будто мячик. Издалека
послышался его вопль, к счастью, совершенно нечленораздельный и не
способный повлиять не только на закон природы, но даже на запоры входной
двери. Я надеялся, что автоматический привратник выпустит Ульпаха и без
кодового слова.
Нет, действительно! Я нисколько не сомневался в том, что между словами
и делами существует непосредственная связь, и каждому слову можно
поставить в соответствие реальное явление природы. Но надо же знать, с
кем имеешь дело! Если каждый получит в свое распоряжение аппарат
Ульпаха, что станет с нашим бренным мирозданием? Страшно представить!
Да разве нужно далеко ходить за примером? Кто–то, если мне не изменяет
память, когда–то сказал: «Да будет свет!" И стал свет. Что мы имеем в
результате? Оглянитесь вокруг, господа!
