* * *
– Творец создал человека, – говорил Мессия, полузакрыв глаза, а
раввины, пришедшие послушать Учителя, согласно кивали, размягченные своей
причастностью к откровению, – в день шестой, как сказано в Торе. Но в
Книге содержится лишь самая необходимая информация о процессе создания,
без нее невозможно понять принципы существования Вселенной. Почему в Книге
говорится о множестве тварей безгласных, а о человеке лишь как о
единственном и неповторимом?
Мессия сделал паузу, оглядел сидевших перед ним старцев, чьи бороды
давно были седыми, а глаза – воспаленными от бдений над книгами. Главный
раввин Большой синагоги Зеев Бен–Закай едва заметно морщился, и Мессия
знал, что старик с трудом превозмогает невыносимую боль в правой части
живота. У него был рак, Мессия еще вчера поставил диагноз и предложил
старику немедленно лечь в больницу, но тот, сочтя, что жизнь его и смерть
определены волей Творца, продолжал исполнять свои обязанности, лишь
изредка забывая, где находится. Слева у окна сидел, выпрямившись будто
жердь, рав Агрон, приехавший в Израиль из Литвы, человек жесткий и даже
жестокий, Мессия видел его внутренние устремления, его жажду власти, его
недовольство собственным положением, и второй уже раз попытался исподволь,
тихим мысленным приказом повлиять на характер этого человека и, как и
прежде, ему это не удалось, Агрон инстинктивно отталкивал любую мысль,
даже подсознательную, если она не соответствовала его главным жизненным
принципам. «Как далеко еще до конца пути, – подумал Мессия, – ничего я не
исправлю в этом мире...»
– Потому, – продолжал он, читая некий текст, появлявшийся перед его
мысленным взором подобно надписи на белом экране, – потому что человек, в
отличие от тварей, един по смыслу Творения здесь, на Земле, и везде в
бесконечной Вселенной...
Фраза, которую Мессия должен был сказать сейчас, ему самому
показалась странной, ее нужно было бы обдумать, но он продолжал говорить
из боязни упустить мысль, пропустить важное, сбиться и оказаться глупцом,
который не в состоянии донести до слушателей Слово в том виде, в каком
оно, это Слово, ему было дано.
– На тысячах планет в системах тысяч звезд, расположенных очень
далеко от нашей Галактики, были в то же время, в день шестой от начала
мира, созданы существа, физически ничем не отличавшиеся от Адама и Евы.
Люди. И все же каждая из планет отличалась от другой. Человек оставался
тем же. Иными созал Творец тварей безгласных. Иными создал растения. Иным
был воздух. И солнце, несущее свет. Мир огромен, мир бесконечен, как
бесконечна сила Творца, и не нам понять Его дальние цели, не нам ответить
на вопрос – чего добивался Он, создавая человека здесь и там, и напутствуя
Адама одинаковыми словами, но обрекая жить в разных мирах. Может быть, Он
хотел увидеть, как человек изменяет мир, если мир разнообразен. Может
быть, Он желал видеть, до какой степени человек будет подчиняться условиям
среды, как мир изменит человека. В каждом мире оказался свой Моше рабейну,
и в каждом – своя Тора, свой Код, сообщенный Творцом. И земля, текущая
молоком и медом, в каждом мире – своя. Но везде эта земля называлась
Ханаан...
Рав Бен–Закай, сидевший ближе всех к Мессии, произнес своим тихим,
чуть надтреснутым голосом:
– С недавних пор я слышу голос в себе, который говорит мне то же. Я
думал, что ошибаюсь. Я молился Ему, и Он призвал меня следовать твоему
слову. Так было. Творец более велик, чем это возможно представить. И это
предстоит осознать. Но что, господин мой, надлежит делать с теми, в ком
нет этого голоса? Кто продолжает либо не верить в Него вовсе, либо
поклоняться иным богам? Иными словами – есть ведь люди, не подвластные
Коду Торы...
– Ничего, – пожал плечами Мессия. – Может быть, замысел Творца в том
и состоял, чтобы разделить мир надвое... Глядя на свою противоположность,
лучше понимаешь суть. Сейчас, когда Израиль велик, когда полмира уже
осознало силу и величие Творца, мы, евреи, можем позволить себе не думать
о второй половине более, чем она того заслуживает. Нам предстоит отстроить
Третий храм.
Вот оно! Этих слов ждали раввины с самого дня Пришествия. Третий
храм. Мессия произнес это так же, как и все, что говорил прежде – не
задумываясь. Мысли всплывали из подсознания, и для него было достаточно
понимания того, что ему когда–то объяснил И.Д.К., – чтобы быть Мессией, не
нужно ни большого ума, ни всеобъемлющей доброты. Нужно только внимательно
слушать себя: весь путь, который надлежит пройти, закодирован, запрятан в
подсознание, и каждое произнесенное им, именно не обдуманное, но
интуитивно воспринятое слово, есть слово Кода, слово Торы, и оно – истина.
Слово всплыло, и сознание не сопротивлялось ему.
– Да, – сказал Мессия. – Пришло время начать строительство Третьего
храма. На месте Второго и Первого.
– Господь, слава тебе... – прошептал рав Бен–Закай, – я дожил до
этого дня... Мы дожили...
Дожили, – подумал Мессия. И почему–то вместо ожидаемого восторга
ощутил смутный страх, кольнуло ожидание неприятного, но мысль была
мимолетной, и ее место мгновенно заняла другая. Эта женщина, Людмила, что
связано с ней? Она рядом, и эта встреча может оказаться важнее Третьего
храма. Кощунственная мысль, но, как и все мысли Мессии, – верная.
