13. Вестерн в Новом Стиле
Мартин писал:
«Солнце еще только подымалось над горизонтом, когда я уже выехал за
ворота авиабазы. Надо было спешить: сутки отпуска срок небольшой, а до
СэндСити меньше чем за час не доберешься. Я весело махнул рукой
невыспавшемуся часовому, и мой древний двухместный «корвет» привычно
рванул вперед по размягченному зноем асфальту. В багажнике чтото
погромыхивало с противным скрежетом, цилиндры постукивали, напоминая о
своей дряхлости. «Сменить бы машинку, подумал я, давно пора: восьмой
год со мной кочует. Да жаль расстаться привык. И Марии нравится».
К Марии, собственно, я и ехал в СэндСити провести свой последний
свободный день перед отъездом в НьюЙорк к адмиралу. Познакомили меня с
Марией ребята с авиабазы в первый же вечер после моего возвращения из
МакМерде. Новенькая в этом баре, она нельзя сказать, чтобы выделялась
девчонка как девчонка, в крахмальном халатике, с прической под Элизабет
Тейлор: все они из бара под кинозвезд работают, но почемуто привязался
к ней сразу, все свободные вечера к ней в город гонял и даже матери
написал, что есть, мол, одна хорошая девушка, ну и все такое прочее сам
понимаешь.
В эту поездку я уже окончательно все решил и даже разговор с ней
обдумывал; задерживаться, понятно, не хотел. Но пришлось всетаки
остановиться. Какойто парень замельтешил на дороге, я ему просигналил, а
он, вместо того чтобы просто сойти с обочины, заметался, запсиховал и
грохнулся под машину. Понятно, я затормозил, высунулся, кричу:
Эй, друг, машины не видел?
Он посмотрел на меня, потом на небо и медленно поднялся, отряхивая от
пыли свои старые джинсы.
Тут не машины, а койчто похуже людей пугает. Он шагнул ко мне и
спросил: В город?
Я кивнул, он сел, все еще дикий какойто, чемто напуганный, с мелкими
каплями пота на лбу, с темными мокрыми кругами на рубахе под мышками.
С утра кросс затеял? спросил я.
Хуже, повторил он и полез в карман. Оттуда на сиденье машины вместе
с платком выскользнул вороненый «баркиджонс» образца пятьдесят второго
года.
Я удивленно присвистнул:
Гонка преследования?
В глубине души я уже жалел, что связался с ним: не люблю таких встреч
на дороге.
Дурак, беззлобно ответил он на выдавший меня взгляд. Это не мой,
а хозяйский. Я тут за стадом присматриваю. На ранчо Виниччио.
Ковбой?
Какой там ковбой... поморщился он, вытирая вспотевший лоб. Я и на
лошадито сидеть как следует не умею. Просто деньги нужны. Осенью учиться
пойду.
Я внутренне усмехнулся: кровожадный гангстер, спасающийся от шерифа,
превратился в обыкновенного студента, прирабатывающего на вакациях.
Митчелл Кейси, представился он.
Я тоже назвал себя, рассчитывая не без тщеславия, что имя мое, воспетое
газетами со времени встречи с драконами на МакМердо, докатилось и до
него, но ошибся. Он не слыхал ни обо мне, ни о розовых «облаках» два
месяца ни радио не слушал, ни газет не читал: «Может, уже война началась
или марсиане высадились один черт, ничего не знаю».
Войны пока нет, сказал я, а марсиане, пожалуй, высадились.
И рассказал ему коротко о розовых «облаках». Но я не ожидал, что мой
рассказ вызовет у него такую реакцию. Он рванулся к дверце, словно хотел
выскочить на ходу, потом разинул рот и дрожащими губами спросил:
С неба?
Я кивнул.
Длинные розовые огурцы. Как самолеты пикируют. Да?
Я удивился: говорит, газет не читал, а знает.
Только что видел, сказал он и снова вытер выступивший на лбу,
должно быть, холодный пот: встреча с нашими знакомцами из Антарктики его
совсем доконала.
Ну и что? спросил я. Летают, точно. И пикируют. И на огурцы
похожи. А вреда никакого. Один туман. Трусишка ты, вот что.
Всякий струсил бы на моем месте, все еще взволнованно проговорил
он, я чуть с ума не сошел, когда они стадо удвоили.
И, почемуто оглянувшись сначала, словно боясь, что его могут
подслушать, тихо прибавил:
И меня тоже.
Ты уже, наверное, понял, Юри, что Митч попал в такую же переделку, как
и мы с тобой. Эти чертовы «облака» заинтересовались его стадом,
спикировали на коров, а наш храбрый ковбой полез их отгонять. И тут
началось нечто совсем уже непонятное. Один из розовых огурцов подплыл к
нему, повис над головой и приказал отойти. Не словами, конечно, а как
гипнотизер на ярмарке, отойти назад и сесть на лошадь. Митч
рассказывает, что не мог ни ослушаться, ни сбежать. Не сопротивляясь, он
отошел к лошади и вскочил в седло. Я думаю, что им на этот раз всадник
понадобился: пешихто они набрали достаточно, целую коллекцию. Ну а дальше
все как по маслу: красный туман, полная неподвижность, ни рукой, ни ногой
не шевельнуть, а тебя будто насквозь просматривают. Словом, картина
знакомая. А когда туман рассеялся и парень в себя пришел, глазам не
поверил: стадо вдвое увеличилось, а в сторонке на лошади точно такой же
Митчелл сидел. И лошадь та же, и сам он как в зеркале.
Нервы у парня, конечно, не выдержали: помню, что со мной в первый раз
было. С ним то же: помчался, куда ветер понес, лишь бы дальше от
наваждения. А потом остановился: стадо не свое, хозяйское, отвечать ему же
придется. Подумал и вернулся, а там все попрежнему, как до появления
розовых «облаков»: ни лишних коров, ни двойника на лошади. Ну и решил
парень: либо мираж, либо он с ума сошел. Стадо в загон, а сам в город, к
хозяину.
Все это только предисловие, ты же понимаешь. Не успел я коекак
успокоить парня, как сам запсиховал: вижу, летят стайкой вдоль дороги,
этак бреющим полетом идут. Совсем диснеевские поросята, как сказал тогда
наш радист из МакМердо, и на огурцы не похожи. Тут и Митчелл их увидел.
Слышу: замолк. Только дышит, как запыхавшийся.
«Начинается», подумал я, вспомнив, как эти «дирижабли» шли на таран в
нашем первом воздушном «бою». Но на этот раз они даже не снизились, а
просто пронеслись со скоростью звука, как розовые молнии в сиреневом небе.
К городу пошли, прошептал сзади Митчелл.
Я не ответил: кто их знает.
Почему они нас не тронули?
Не заинтересовались. Едут двое в автомобиле мало ли таких. А я
меченый.
Он не понял.
Встречались, пояснил я. Вот они и запомнили.
Не нравится мне все это, сказал он и замолчал.
Так мы и ехали молча, пока изза поворота не показался город. До него
оставалось не больше мили, но я почемуто не узнал его: таким странным он
мне показался в сиреневой дымке, как мираж в этих сыпучих желтых песках.
Что за дьявольщина? удивился я. Может, у меня спидометр барахлит?
До города по крайней мере десяток миль, а он уже виден.
Посмотри вверх! воскликнул Митчелл.
Над миражем города висели цепочкой розовые облака не то медузы, не то
зонтики. Может быть, тоже мираж?
Не на месте город, сказал я. Не понимаю.
Мы уже должны были проехать мотель старика Джонсона, откликнулся
Митчелл. Ведь он в миле от города.
Я вспомнил морщинистое лицо хозяина мотеля и его зычный командирский
голос: «В мире все стало с ног на голову. Дон. Я уже начинаю верить в
Бога». Кажется, пора начать верить в Бога и мне. Я вижу удивительные и
необъяснимые чудеса. Джонсон, обычно встречавший все проезжавшие мимо
машины на каменной лесенке своего домагостиницы, бесследно исчез. Это уже
само по себе было чудом: ни разу за все годы работы на авиабазе я не
проезжал здесь, не узрев на ступеньках старого ангела с ключами от города.
Еще большим чудом было исчезновение его гостиницы. Мы не могли проехать
ее, а даже признаков строения у дороги не было видно.
Зато с каждой минутой становился виднее город. СэндСити в лиловой
дымке перестал быть миражем.
Город вроде как город, сказал Митчелл, а чтото не то. Может, с
другой дороги въезжаем?
Но въезжали мы с обычной дороги. И видели те же рыжие дома у въезда,
тот же плакат на столбах, с огромными буквами поперек улицы: «Самые сочные
бифштексы только в СэндСити», ту же колонку с алюминиевой
башенкойсчетчиком. Даже сам Фрич в белом халате, как всегда, стоял у
разбитого молнией дуба с лучезарной улыбкойвопросом: обслужить вас, сэр?
Масло? Бензин?