6. Инга
Он стоял, раскинув для равновесия руки и чуть покачиваясь. Я смотрел
на него, и никак не мог сообразить, чего же он не спрыгивает обратно на
мост. Ясно же, что после этого начнется грандиозная свалка, в которой нас
неминуемо сомнут. Думал я об этом спокойно, даже с какимто восхищением
этим парнишкой. У меня в голове еще не укладывалось, что здесь проигрыш
равнозначен смерти... А мальчишка об этом знал. И он понимал, что победу
для своего острова завоюет ценой собственной жизни, что когокого, а уж
егото убить успеют. Наверное, вначале, в горячке схватки, он не подумал
об этом, а теперь ему стало страшно. Он вдруг жалко, умоляюще улыбнулся и
раскрыл рот, чтобы чтото сказать. Может быть, попросить перемирия. Но
Крис уже прыгнул к нему, вскидывая свой меч, который мне казался
деревянным, а мальчишке с чужого острова стальным.
Перила были узкими, очень узкими. Мальчишка уже не мог спрыгнуть на
мост он попал бы под удар Криса. Тогда он пригнулся, уклоняясь. И
потерял равновесие.
Я вскрикнул, но голоса своего не услышал все закричали разом.
Мальчишка исчез с моста так быстро, словно его сдернули вниз сильной
рукой. Через секунду мы уже перегнулись через перила, не оглядываясь друг
на друга, не ожидая удара в спину, мгновенно забыв, кто здесь с какого
острова.
Мальчишка падал томительно медленно, словно парил в воздухе. Меч он
выронил, тот кувыркнулся над ним, отставая, и на глазах терял свой
стальной блеск, превращаясь в обыкновенную деревяшку. Только сейчас, видя
это бесконечное падение, я осознал, на какой высоте находится мост. А
мальчишка все падал. Может быть, эти мгновения лишь казались нам
бесконечными. Время умеет растягиваться, когда тебе очень страшно...
Мальчишка уже превратился в крошечное пятнышко на фоне воды.
«Сейчас..." с замирающим сердцем подумал я. И тут внизу сверкнула яркая
белая вспышка. Это походило на вспышку магния, но его потребовалось бы не
меньше килограмма. Даже глаза заболели. Я зажмурился, а когда снова
посмотрел вниз, там не было никого. Лишь на воде, тоненький, словно
спичка, покачивался деревянный меч.
А потом меня резанул знакомый голос.
Ребята!
Двадцать четвертый остров шел в атаку. Они были совсем рядом. А Малек
стоял рядом со мной, и по лицу его текла кровь. В него метнули нож.
...Я больше не думал об игре. Здесь все было настоящее друзья и
море, враги и замки. И выбор был прост ты, или тебя. Я кидался вперед, и
мой меч звонко отбивал чужие удары. Помню, один раз на меня бросились
трое, старше и сильнее. Но ктото, кажется Толик, подбежал и встал
рядом.
И враги стали отступать. Не думаю, что в этом было много моей
заслуги. Просто все так сложилось страшная смерть их товарища,
получасовая драка, наше с Игорьком появление... Ну и мои неумелые,
наполненные страхом и отчаяньем удары, наверное, тоже. Так иногда бывает,
и честь победы достается тому, кто просто опоздал к началу схватки...
Я опередил и Толика, и Януша, и Криса. И неожиданно оказался один на
один с отставшим противником.
Первое, что бросилось мне в глаза, он был посветлее других. Не
такой загорелый и чуть аккуратней подстриженный, хоть и длинноволосый. Еще
через секунду до меня дошло, что это девчонка лет четырнадцати, и я
опустил меч. Не знаю, сумел бы я ударить парня, даже после всего
случившегося на мосту... Девчонку я не мог ударить точно. А она стояла,
опустив меч, повернувшись ко мне лицом и не пытаясь убегать. Вид у нее
вполне соответствовал окружающим: обрезанные чуть ниже колен джинсы,
завязанная на животе узлом блузка, волосы, перетянутые на лбу широкой
черной лентой. И все равно чтото в ней казалось знакомым, земным. Из той
моей жизни, которая оборвалась вчера со щелчком фотоаппарата...
Девчонка стояла и смотрела на меня. Знакомо смотрела...
Инга... одними губами выдохнул я.
Это было невероятнее всего случившегося. Фантастичнее Игры и
пришельцев. Этого просто не могло быть! Ингу я видел всего два дня назад.
Да, возможно загореть за пару дней, при желании за тот же срок реально
обтрепать одежду и исцарапать руки. Даже с прической можно сделать
чтонибудь такое, отчего волосы покажутся длиннее. Но глаза, выражение
лица они так быстро не меняются! Инга выглядела сейчас гораздо старше.
Оттого, наверное, я и не узнал ее сразу...
Тихо, шепотом сказала Инга. Приходи сюда ночью, на мост. И
никому не говори про меня.
Она повернулась и бросилась к своим.
Игорька ранило несильно. Он даже уверял, что ему совсем не больно,
словно мы не видели набегающих на его глаза слез. Крис с Янушем остались
на мосту. А мы с Толиком отвели Малька в замок. По дороге Толик
рассказывал про Януша. Он здесь недавно, с месяц, его все учат русскому
языку, но говорит Януш пока плохо. Толик вспоминал какието забавные
словечки Януша, хохотал. Мне это казалось диким. Только что мы видели, как
погиб мальчишка с соседнего острова, только что он рубился насмерть, и уже
смеется. Но и Малек смеялся, вздрагивая при этом от боли. А у меня перед
глазами стояли то падающий в море пацан, то замершая под моим мечом Инга.
В тот вечер ребята вернулись с мостов раньше обычного на небо
набежали тяжелые тучи. Быстро стемнело, и ветер стал холодным. Мы с
Толиком стояли на «балконе». Так я про себя называл опоясывающую весь
замок террасу, с которой и начинались все три моста. На нее же выходили
окна наших комнат, которыми запросто пользовались вместо дверей. Толик
весь вечер разъяснял мне, где и что находится, и я уже не слишком путался.
Замок был в общемто небольшой. Комнаты, где мы жили, Тронный зал, кухня,
Турнирный зал (я бы назвал это длинное, с высоким потолком и зарешеченными
окнами помещение просто спортзалом). Ну, и еще множество узких коридоров,
подвал под замком и пустые комнаты в сторожевой башне. Честно говоря,
большую часть площади занимали толстенные каменные стены.
Толик был весь перебинтован. Ему наложили на раны какуюто белую
мазь, и он уверял, что к утру на коже останутся лишь тонкие белые шрамики.
Малек подвергся той же процедуре, но его еще и уложили в постель, а Толика
даже не пытались. Не обращая внимания на свои быстро побуревшие повязки,
он таскал меня по замку, пока не добрался до балкона.
Хочешь научиться слушать мост?
Я кивнул, не совсем представляя, чему меня собираются учить. Толик
мгновенно растянулся у самого начала моста, прижался ухом к гладким
плиткам.
Ложись и вслушивайся.
Я послушно лег. И услышал слабое, глухое потрескивание. Это
расходились, остывая, половинки моста. Почемуто мне стало жутко. Похожее
ощущение было у меня только однажды, когда я был с классом на экскурсии в
самой настоящей шахте. Ну, не в самой шахте, конечно, а на поверхности.
Тогда я подошел к забранному решеткой отверстию вентиляторов, гнавших
воздух с полукилометровой глубины. И услышал гул мчавшегося из темноты, из
узких запутанных коридоров, ветра. Было в нем чтото такое, от чего по
коже побежали мурашки. Какаято слепая, равнодушная мощь и незримый холод
десятков стальных лопастей, несущих воздух к поверхности.
Так и здесь. В потрескивании сжимающегося камня таилась
нечеловеческая, тупая сила. Точно так же завтра утром с восходом солнца
мост начнет сходиться. Словно две каменные руки сойдутся в смертельном
рукопожатии, стискивая очередную жертву...
Впечатляет? гордо спросил Толик.
Я кивнул, поднимаясь. И вздрогнул, увидев, что на плитках, там где
лежал Толик, остались влажные темные пятна. Толик перехватил мой взгляд,
усмехнулся:
Да не бойся, Димка. На островах не умирают от ран. Только в бою...
Хочешь, развяжу бинт? Сам увидишь, рана уже затянулась.
Я верю, честно ответил я. Не надо.
Постепенно возвращались с мостов ребята. С южного Крис с Янушем, с
восточного Тимур, Сержан и еще двое ребят, имен которых я не помнил.
Самый воинственный вид был, несомненно, у Тимура. Дежурить на мост он
ходил с двумя мечами, закрепленными в специальных ножнах за спиной, так
что длинные рукоятки торчали над плечами. Не знаю, действительно ли он
фехтовал обоими мечами сразу, но выглядело это внушительно. Да и по
возрасту Тимур был старше меня не меньше чем на год. С Сержаном мы были
ровесниками, ну а их напарники (из разговоров я, наконецто, узнал их
имена Игорьдлинный и Ромка) выглядели немного младше меня. Большинство
ребят попадали на острова лет в двенадцатьтринадцать. Малек,
«сфотографированный» в неполные шесть лет, и я, сделавшийся участником
Игры в четырнадцать, казались исключениями из правил.
Последними пришли те мальчишки, которые охраняли западный мост. Еще
два Игоря, Илья, Костя. Они начали было рассказывать, как на них напали
ребята с двенадцатого острова, но встретив иронический взгляд Криса,
замолчали. Тогда заговорил наш командир. Он коротко сообщил, что в схватке
с врагами двое его товарищей оказались ранены, но мужественно продолжали
бой. Меня это немного удивило, но я не стал спорить. Потом он рассказал
про Малька ту все было совершенно правильно, но когда дошло до меня...
Выходило чуть ли не так, что именно я разогнал всех нападавших, спас от
смерти самого Криса, а вдобавок проявил еще редкостное благородство,
пощадив оцепеневшего от страха противника. У меня даже слов не нашлось,
чтобы ему возразить. Да к тому же, услышав про «оцепеневшего противника»,
я едва удержался от того, чтобы сказать, сколько лет с ним знаком...
Конечно, если мне не померещилось.
Внезапно я засомневался, действительно ли встретил на мосту Ингу.
Вспомнилось, что она так и не назвала меня по имени. Ну а предложение
встретиться ночью, тайком... Это вполне подходило для девчонки, прожившей
на островах несколько лет и пораженной тем, что ее вдруг пощадили в бою,
но совсем не подходило для Инги. Она в таких вопросах никогда не проявляла
инициативы...
Прервало мои размышления появление Риты. Она постояла немного среди
нас, о чемто шепотом спросила Криса, а потом громко позвала:
Ребята, ужинать.
Повторять приглашение ей не пришлось. Мы перешли в Тронный зал и
набросились на еду. Мясо, хлеб, картошка, огурцы. Чай с конфетами... Это
уже было чересчур. Ладно, гдето в глубине острова могла расти пшеница и
картофель. Но конфеты дешевая и приторносладкая карамель в блеклых
обертках онито на деревьях не вырастут! Я разгладил обертку на ней не
оказалось ни единого слова. Просто рисунок: синие морские волны, а в них
зеленый островок... Наклонившись к сидящему рядом Толику я прошептал:
Слушай, откуда все это?
От хозяев, спокойно ответил он.
От кого? не понял я. Толик, дожевывая кусок мяса, разъяснил:
Да от пришельцев.
Наверное, в голове у меня сработал какойто предохранитель, потому
что я перестал удивляться. Всю порцию удивления, отпущенную мне на этот
день, я уже израсходовал и теперь спокойно выслушал рассказ о кухонных
шкафах, в которые каждый вечер складывают остатки пищи, а утром на полках
находят свежие продукты, мыло, мазь, затягивающую раны, свечи.
За окнами быстро темнело. Все разбрелись по замку, и в Тронном зале
осталось человек пять. ИгорьМеломан замер у окна с надетыми наушниками. Я
хотел было попросить у него плейер, но не решился. Из всех ребят Меломан
казался самым замкнутым и молчаливым... По всему замку зажгли свечи, и это
оказалось неожиданно красиво: на розовом мраморе стен задрожали загадочные
тени, потолок исчез в полутьме, в оконных стеклах затанцевали отраженные
язычки пламени. Тимур вытащил откудато затрепанную книжку, примостился у
стола, где горел втиснутый в стакан целый букет свечек, и принялся читать.
Игорьдлинный и просто Игорь сели играть в шахматы. Из любопытства я
несколько минут наблюдал за игрой. Впрочем, больше игры мне понравились
сами шахматы очень красивые и, по виду, старинные.
Крис подошел ко мне сзади и обнял за плечи.
Нравятся?
Шахматы? Ага.
Это я сюда с ними попал, с заметной гордостью сказал Крис. Тут
все вещи только те, что были у нас с собой. Может сыграем?
Спать хочется, почти искренне ответил я. Почти потому что спать
мне ужасно хотелось, но делать я этого не собирался.
Ну ладно, подозрительно легко согласился Крис. Я тебя провожу
до комнаты.
Мы вышли в коридор. Здесь было множество высоких незастекленных окон,
из которых тянуло прохладой.
Как поанглийски «очень холодно»? спросил я.
Итс вери коулд, рассеянно ответил Крис. Потом остановился, взял
меня за руку, посмотрел сверху вниз своими жесткими серыми глазами.
Димка, ты очень умный парень, но... Никогда не повторяй того, что
ты сказал мне на мосту. Никогда.
А что я сказал?
Что невозможно завоевать сорок островов.
Но...
Да, ты прав. Сорок островов не завоюешь. Это все понимают, хотя
обычно не так быстро. Но вслух этого не говорят. Иначе жить не захочется.
Понял?
Я понял. А еще я понял, что для горя и страха нет таких
предохранителей, как для удивления. Как бы не было грустно, но может быть
еще хуже. И чтобы не разреветься, как маленькому, меня удерживало только
одно. Инга.