100
Наверное, Вика уговорила Мадам сделать для меня особый статус. Во всяком случае, когда я вхожу в холл, там уже сидят трое мужчин. Все вскидывают головы у всех в глазах смущение и испуг. Друг друга они не видят, а двое даже частично пересекаются в пространстве, напоминая уродливых сиамских близнецов. Эти двое статные голубоглазые брюнеты, стандартные тела из набора «ВиндоусХоум». Видимо, надеты в целях маскировки. Третий смуглый здоровяк, выбритый наголо. Сближает их всех лишь взгляд. Словно у человека, пойманного за выдавливанием прыщей. Видимо, я теперь на правах сотрудника борделя? Вижу сразу всех посетителей, могу проходить в служебные помещения? Привет! говорю я, вяло вскидывая руку. Все трое быстро кивают. Один с деланнонебрежным видом откладывает зеленый альбом, другой отшвыривает фиолетовый. Лишь бритый здоровяк упрямо продолжает листать черный альбом, с любопытством разглядывая фотографии. Я подхожу к охраннику. Он послушно распахивает передо мной дверь, и я выхожу из холла, избавляя посетителей от душевных мук. Провожать меня не собираются, но дорогу я помню. Коридор пуст, часть дверей открыта, часть нет. Из одной доносятся взрывы хохота. За дверью беседка, окруженная цветущей сакурой. В небе нежаркое весеннее солнце, вдали конус Фудзи. В беседке пьют чай две девушки, при виде меня они беззаботно машут руками: Стрелок, привет! Чаю хочешь? Ннет, бормочу я, быстро удаляясь. Еще из одной двери высовывается абсолютно голая девчонка. Но стеснения у нее нет и в помине. А Вика занята! говорит она. Может, посидишь у меня? А то скууучно! Никакого намека в словах девчонки нет. И мысль о сексе возбуждает ее не больше, чем процесс вдохавыдоха. Но чтото такое страшное есть в самой ситуации... в этих веселых, дружелюбных, молодых девушках... Я вдруг понимаю, что напоминают мне эти девочки. Какуюто старую фантастическую книжку про веселых молодых людей, занимающихся любимым делом, днюющих и ночующих на работе, дружелюбных, всегда готовых помочь товарищу, неспособных сказать друг о друге плохое слово... Это как кривое зеркало. Фальшивое отражение. Зло надело одеяния добра и, странное дело, они оказались впору! Спасибо, я всетаки у нее подожду! отчаянно улыбаясь отвечаю я. Спасибо! Девушка корчит жалобную гримаску и исчезает в своей комнате. А я иду дальше. Пока не встречаюсь взглядом с черным котенком на фотографии. Мяу! тихонько шепчу я, толкая дверь. Котенок открывает рот, тихо мяукает в ответ и вновь замирает. Горная хижина пуста, лишь ветер из открытого окна треплет короткие занавески. Облокотившись на подоконник, долго смотрю на горы. Нет, это невероятно. Создать целый мир, в полном одиночестве! И не ради денег и славы, не на заказ просто для себя. Не для того, чтобы войти в этот мир. Лишь знать, что он есть. Рядом, за окном. Искрящийся снег вершин, бескрайняя синь неба, камни на склонах, черный мох под соснами, парящие в небе птицы и снующие по деревьям белки. Мир тишины, чистоты и покоя. Мир, в котором не придумано слово «грязь». Мне кажется, что Неудачнику он мог бы понравиться. Очень надеюсь, что понравится... Леня? Вика входит неслышно и застает меня врасплох. Извини... тебя не предупредили? Она качает головой. Мне захотелось с тобой посидеть. Чутьчуть, я невольно начинаю оправдываться. У тебя... все в порядке? Вика кивает. Не стоит так часто нырять в глубину, говорю я, подходя. Ты хоть перекусила? Немножко. Клиентов сегодня море. Она не отводит взгляд. Она привыкла считать это работой. А со мной чтото не так. В груди холодный ком, сыпучий и колкий, как снег на морозе. Я глотаю воздух, и говорю: Неужели тебе необходимо так много работать... Мадам? Вика отходит к окну. Спрашивает, не оборачиваясь: Как ты узнал? Почувствовал. Уходи, Леонид. Уходи навсегда, ладно? Нет. Какого дьявола ты ко мне привязался? кричит Вика, поворачиваясь. Зачем тебе подругапроститутка? Проваливай! Мне это все нравится, ясно? Трахаться по сто раз в день, менять тела, командовать девчонками и делать вид, что я одна из них! Ясно? Ясно тебе? Я просто стою и жду, когда она выкричится. Потом подхожу и становлюсь рядом у окна. Говорить сейчас нельзя, и касаться Вики тоже не стоит, а молчать опасно, но выхода нет, и я жду. Сам не зная, чего. Горы вздрагивают, и пол под ногами начинает трястись. Вика вскрикивает, хватаясь за подоконник, я хватаю ее за плечо и упираюсь свободной рукой в стену. Земля трясется. Снежные шапки оплывают белым дымком, вытягивают вниз щупальца лавин. Мимо окна с грохотом проносится огромный валун. Мамочка... шепчет Вика, садясь на пол. Она скорее возбуждена, чем напугана. Пригнись, Леня! Я падаю рядом с ней, и вовремя в окно бьет хороший заряд каменной шрапнели. Баллов пять! кричит Вика. Семь! Восемь! поддерживаю я. Вряд ли она видела настоящие землетрясения, иначе бы не веселилась. Пол хижины еще трясется, но уже слабее, мелкой конвульсивной дрожью. Круто, шепчет Вика, вытягиваясь на полу. Ловлю ее взгляд, касаюсь рукой щеки. Не сердись на меня, Леня. Я не сержусь. Клиенты порой... заводят. Кепочка? вспоминаю я. Он самый. Кто он такой? Вика дергает плечами. Не знаю. Он в разных телах ходит и ничего про себя не говорит. Только... она усмехается, всегда появляется в кепочке. Отсюда и прозвище. Он садист? Да, наверное. Только особого плана. Ее губы беззвучно шепчут короткое ругательство. Вы что, принимаете любых клиентов? Даже таких, от которых на стенку лезете? Вика молчит. Я думал, что самых больших идиотов вы отсеиваете. Если Кепочку можно заранее опознать... Мы не отсеиваем никого. Это что, честь фирмы? «Любая причуда»? Можешь считать и так. Землетрясение, вроде бы, кончилось. Поднимаюсь, выглядываю в окно. По склонам еще сходят лавины, речушка внизу перегорожена оползнем и медленно разливается, отыскивая новое русло. Стихло... шепчу я, невольно понижая голос. Будто мои слова могут вновь пробудить стихию. Вика, зачем ты сделала землетрясение? При чем тут я? Этот мир живет сам по себе. У меня больше нет возможности им управлять. Совсем? Вика бросает на меня короткий взгляд, встает, разглядывает изменившийся пейзаж. Абсолютно. Мир становится настоящим, только когда обретает свободу. Как человек. Конечно. Ты так веришь в свободу? А в свободу не надо верить. Когда она есть, ты сам это чувствуешь. Наверное, я знал, что она скажет эти слова. Вика, если человеку хорошему человеку, грозит беда... Если он навсегда может потерять свободу... ты согласилась бы ему помочь? Согласилась бы, отвечает она спокойно. Даже если он не очень хороший человек. Это такая позиция, если хочешь. Мне надо спрятать человека. Вика смешно машет головой, так что волосы рассыпаются по плечам. Леня, ты о чем? Где спрятать? В виртуальности. Зачем? Он не может выйти. Ты об этом, который в «Лабиринте? Да. Леня... Вика берет меня за руку. Ты давно был в реальном мире? Полчаса назад. Точно? Тебе самому помощь не нужна? У меня... она закусывает губу, есть знакомый дайвер. Это не выдумки, они и впрямь существуют! Забавно... Хочешь, я попрошу его встретиться с тобой? Вика... Она замолкает. Не привык я к такой заботе, честно говоря. Это моя специальность беспокоиться о людях, потерявшихся в виртуальности. Я помогу, говорит Вика. Но ты не прав... мне кажется. Сейчас мне не до споров. Спасибо. У вас надежные системы безопасности? Вполне. Ты чтонибудь понимаешь в этом деле? Киваю. Конечно, написать защитную программу я не смогу. Но вот ломать их приходилось столько раз, что впору считать себя экспертом. Можешь порасспрашивать Мага. А он мне скажет? Тебе нет. И мне тоже, а вот Мадам... Вика мешкает, бросает на меня такой взгляд, словно просит выйти. Я иду к двери, но она окликает: Леня... Не надо. Хочу, чтобы ты видел. Она подходит к стене, проводит по ней рукой. И доски расходятся, открывая узкую дверь. Там, за дверью, свет. Холодный синеватый свет, неживой. Силуэт Вики секунду стоит в проеме, потом исчезает внутри. И я иду вслед, хоть мне этого и не хочется. Как загипнотизированный. Сарай. Или морг. Или музей Синей Бороды. Из стен блестящие никелированные крюки, на них висят, чутьчуть не доставая ногами до пола, человеческие тела. В основном девушки, блондинки и брюнетки, несколько рыженьких, одна абсолютно лысая. Но попадаются и женщины средних лет, и пара старушек, несколько девочек и мальчиков. Глаза у всех открыты, и в них пустота. Это моя костюмерная, говорит Вика. Я молчу. Я и так это понимаю. Вика идет вдоль покачивающихся тел, заглядывая в мертвые лица, чтото нашептывая словно здороваясь с ними. Мадам висит в конце первого десятка. Вика оглядывается на меня, убеждаясь, что я смотрю и прижимается к пышному телу владелицы заведения, обнимает его словно в пароксизме извращенной страсти. Мгновение ничего не происходит. Потом я не успеваю заметить миг перехода, Вика и Мадам меняются местами. Уже не Вика Мадам отступает от бессильно повисшего тела. Вот и все, говорит Мадам своим низким, грудным голосом. Зачем... так гнусно? спрашиваю я. Эти крюки... этот морг... зачем? Вика? Мадам смотрит на Вику, грустно кивает: Вика, девочка, зачем? Объясним Лене? Вика, нанизанная затылком на крюк, молчит. Чтобы не забывать, Леонид. Чтобы ни на секунду не забывать они не живые. Я смотрю на Мадам, куда более спокойную и мудрую, чем Вика. И если подходить непредвзято гораздо более красивую. Ты должен был увидеть, говорит Мадам. Я увидел. Мы выходим из склада человечины через другую дверь ведущую в комнату Мадам. Это совсем иной мир. Шумный и переполненный пляж за окном, раскаленное солнце в небе, сама комната набита пышной старой мебелью, повсюду разбросаны книжки, открытые коробочки со сладостями, одежда, дешевая бижутерия и браслеты дутого золота, полупустые флакончики духов, игральные карты. Огромная кровать под бархатным балдахином не заправлена, под ней валяется тапочек. В буфете галерея початых бутылок, на стене пыльная гитара, персидский ковер на полу проеден молью и заляпан винными пятнами. Теперь можешь гадать, какая я настоящая, говорит Мадам. Не собираюсь гадать. В мире все равно нет иной правды, кроме той, в которую нам хочется верить. Мы не задерживаемся в комнате Мадам, чему я безмерно рад. Здесь слишком душно. Леня, мне порой кажется, что ты еще совсем мальчик, говорит Мадам. Нельзя же быть таким наивным. Почему? Жить трудно. А мне никто не обещал, что будет легко. Я иду рядом с Мадам, гадая, как мы смотримся со стороны. Бледный и высокий Стрелок годится Мадам в сыновья по возрасту, но сходства в них нет. Наверное, это выглядит как визит переодетого аристократа в дешевый бордель. Ступеньки крутые, предупреждает Мадам. Помню. Мы выходим в рекреационную зону, и девочки под зонтами приветствуют Мадам одобрительным визгом. Гей, бултыхающийся в воде у самого берега, торопливо встает и машет рукой. Изпод стойки бара высовывается всклокоченная голова Компьютерного Мага и торопливо ныряет обратно. Видишь, Вики нет, громко говорит мне Мадам. Покровительственно кладет руку на плечо: Девочки, Стрелок подождет свою подружку! Не обижайте его! Общий смысл ответов сводится к тому, что меня непременно обидят, но мне это понравится. Мадам грозит девушкам пальцем, потом идет к стойке бара. Маг, словно почувствовав ее приближение, появляется на свет. Поговори со Стрелком, ласково просит его Мадам. У него есть вопросы... ответь на все. На всевсе? вопрошает Маг. Абсолютно. Ну, Мадам, я вас за язык не тянул! заявляет Маг. Если бы в этом была необходимость... вздыхает Мадам. Я дожидаюсь Мага за столиком, стоящим чуть в отдалении от других. Ни к чему девочкам слушать наш разговор. Шампанское! заявляет Маг, подходя ко мне. Привет, Стрелок! Ты ведь шампанское пьешь, верно? Я не пью, там пузырьков много, потом в животе бурчит! Он както странно двигается. Очень ровно, словно по асфальту. Смотрю на его ноги они не касаются песка. На босых ногах Мага стоптанные тапочки, из которых растут крошечные, молотящие по воздуху крылышки. А я только с девушками шампанское пью, отказываюсь я. Там водка есть? Там все есть! Маг шлепает на стол бутылку ликера ядовитофиолетового цвета, и убегает с невостребованным «АбрауДюрсо». Через минуту, все так же паря над пляжем, он возвращается с водкой «Урсус», хрустальным кувшином, полным воды и пакетиком «Зуко». На, мешай! «Урсус» я никогда не пробовал, но по слухам, водка хорошая. С надеждой, что подсознание додумает вкус за меня, наливаю стопку. Маг хватает кувшин и сам смешивает в нем напиток, пользуясь рукой в качестве миксера. В концеконцов, мы в виртуальности... микробов тут нет. Залпом выпиваю и отхлебываю прямо из кувшина. Интересуюсь: Где такую обувку раздобыл? Тапочки? А, сегодня сделал... запарило в песке вязнуть. Нравится? Понимаешь, ходить в Диптауне можно только по полу. Вот, пришлось к подметкам кусок пола приклеить. И теперь никаких проблем гуляй по воздуху, пока не устанешь! Маг хохочет и начинает мелко перебирать ногами, поднимаясь почти до уровня стола. Потом поджимает ноги, падает в кресло и откупоривает свой ликер. С чмоканьем припадает к бутылке. Шикарная штучка! заявляет он. Сладкийсладкий! Настоящий кюрасао! Ты весь день тут проводишь? интересуюсь я. День? Ха! Я отсюда выхожу поесть, и, пардон, в туалет сбегать! Мадам говорит, вся защита на тебе держится... Не то слово! Тут все на мне держится. Посторонний может сюда пройти? А как бы мы на жизнь зарабатывали, если их не пускать? Я о другом. Возможно проникнуть в служебные помещения борделя? Заведения! Это не бордель, а Заведение! Нет, нельзя. Абсолютно? Маг вздыхает и становится более серьезным: Ты хакер или ламер? Вопрос риторический, но все же отвечаю: Чайник я. Понятненько... Абсолютных защит не существует. Чем больше приближаешься к абсолютной надежности, тем неудобнее твое пребывание в виртуальности. Тут квадратичная зависимость с увеличением защиты падает твоя способность воспринимать и передавать информацию. Самое главное найти оптимальное соотношение защиты и удобства. Наша охранная система создана с элементами искусственного интеллекта. При обнаружении попыток взлома дается оповещение, вводятся дополнительные пароли, включаются болванчики... Болванчики? Автономные мобильные охранные программы, фагоциты. Я их болванчиками зову, они все тупые. Ты чего не пьешь? Наливаю себе еще. Если идет интенсивная атака, продолжает Маг, то степень защиты растет неограниченно, вплоть до полной капсуляции Заведения. Разумеется, на практике такого не случалось, но все должно работать именно так... Ты хочешь сказать защита всетаки идеальна? Маг мнется. Тщеславие, которого он явно не лишен, борется в нем с объективностью. Нет... Если проникновение спланирует большая группа профессионалов, они успеют войти, прежде чем охрана заработает на всю катушку. Только кому это надо, а? Я понимаю, что иного ответа и ожидать было смешно. На любой щит находится свой меч. Спасибо, Маг. Да ладно, мелочи! машет он рукой. Хочешь свою охранную систему наладить? Притаскивай, помогу. Или нет, пошли к тебе! загорается Маг. Сам все сделаю. Скучно тут сидеть! Качаю головой не угадал. Просто интересуюсь постановкой дела. А, так ты из проверяющих? вскидывается Маг. Тс! Все понял, тихо... Чего Мадам сразу не сказала? Интересно, кто может проверять виртуальный публичный дом? И зачем? Очень интересно... но расспрашивать Мага не решаюсь. Пойду, может уже и Вика освободилась, говорю я. Маг сразу становится торжественным и важным: Ты смотри, Вику не обижай! предупреждает он. А то... она девчонка славная, я за нее любому морду набью. Маг вздыхает, мечтательно смотрит на море. Хотел было за ней приударить, да ты меня опередил... признается он. Вика ведь в меня влюблена была по уши. И сейчас еще, наверное... но ты не переживай. Я у друзей подруг не отбиваю. Когдато я думал, что компьютерщики из телесериалов это придуманные характеры. Если бы! В жизни они тоже есть. Но вот к той, беленькой, лучше и не подходи! добавляет он. Она в меня втюрилась, уже с полгода сохнет. Бедная девушка, не подозревая о своей тяжелой судьбе, хохочет, обнимаясь с подружкой. Или, может, за Наташкой приударить... размышляет Маг. Они тут все такие влюбчивые! Он подхватывает свой ликер и приплясывающей походкой движется к веселящейся блондинке. А я пользуюсь моментом, чтобы смыться.