10
– По–моему, он плывет, – сказал Артур. Томми вслушался –
действительно, сквозь плеск течения доносились ритмичные удары рук.
– Не всем дано ходить по воде. Верно, братишка? – Томми пинком
подбросил веток в костер. – Кей, все–таки, не мы. Простой человек, не
мессия. Зато он умеет плавать, а это тоже полезно.
Артур не засмеялся.
– Да, наверное. Мы увидим, как он перейдет порог? Вы с Кеем, тогда,
что–нибудь...
Словно отвечая на его слова ночь разорвал прямоугольник света. Дверь,
открывшаяся в день, полузаслоненная темным силуэтом.
Потом Дверь закрылась.
Томми посмотрел на Артура. Ласково и печально – так смотрят старики
на свои детские фотографии.
– Сейчас Кей задаст вопросы и получит ответы. Потом вернется,
обязательно, потому что ты его ждешь. Только не бросай его, Арти. Ему
необходимо за кого–то воевать.
– Почему ты так говоришь?
– Потому, что я не дождусь Кея. Я прогуляюсь по воде, и войду в
Дверь.
Они долго смотрели друг на друга – потом Артур отвел взгляд.
– Ты же сам понимаешь, – терпеливо сказал Томми. – Я не нужен этому
миру. Я здесь лишь ценный заложник, возможный преемник Кертиса, трофей.
– Ты нужен мне!
– Нет, Арти. Это не так. Я, может быть, немногое умею – но вот
уходить вовремя научился. Ты всегда будешь помнить, что мне – настоящие
шестнадцать, а тебе – и двенадцать и двадцать лет одновременно. Давай
лучше попрощаемся навсегда.
Он взъерошил Артуру волосы, непроизвольным жестом взрослого,
разговаривающего со смышленым не по годам ребенком.
– Ты хочешь Линии Грез, – прошептал Артур.
– Да. И не так, как в «аТане», а взглянув в лицо Бога. Увидев вначале
себя.
– Это страшно.
– Я знаю. Но ты ведь выдержал. И Шегал... Понимаешь, мне тоже хочется
жизни–приключения. Бесконечной игры.
Артур встал – словно пытаясь десятком лишних сантиметров добавить
себе взрослости и убедительности.
– Томми, ты же видел, чем это кончилось для Шегала!
– Он дурак. Он хотел всегда выигрывать. А это не нужно. Надо жить,
кем бы ни стал – солдатом, или Императором. Кей сказал мне недавно, что я
вправе уйти, когда захочу. Он имел в виду не Линию Грез... но какая
разница? Скажи ему, что я воспользовался своей свободой.
– Там не будет нас.
– Будете, обязательно, – Томми тоже поднялся, быстрым движением
поцеловал Артура в лоб. – Счастливо, братишка. Я, наверное, такой же, как
Шегал. Может, мой Каилис похож на его мир?
Он шагнул от костра.
– Привет Кею. Я его, все–таки, очень люблю.
– Томми! – беспомощно крикнул Артур.
Но ночь молчала.
Потом в тишине был отчетливый плеск шагов.
Потом в темноте был блик света.
Артур Кертис сидел у догорающего костра и плакал. Он верил только в
одно – что Кей вернется. Что каким–то чудом они пробьются сквозь все
заслоны.
Но вначале Кей должен был вернуться.
Кей Дач стоял над обрывом.
Небо.
Бесконечное небо, без единого облачка, голубое и мертвое.
Океан, белесо–сизый, спокойный, с ленивыми волнами, словно залитый
маслом.
Даже горизонт не угадывается там, где сомкнулся воздух и вода.
Сухой песок под ногами, жаркий солнечный диск в зените.
Тишина.
Никого.
Никого и нигде.
Никого и нигде – навсегда.
Кей Дач, для которого не было Бога, сел на песок. Шорох движений
казался громом.
– Ну вот, – сказал он. – Я пришел, так ведь?
Тишина.
– Если пройти Линией Грез – я встречу то же самое? Нет, не надо
отвечать. Я просто посижу немного. Знаешь, так устал, словно это мне
четыреста лет...
Дач зачерпнул горсть песка. Медленно разжал пальцы – серая пыль
закружилась, оседая.
– Странно. Ты все–таки дал ответ. Каждый получает свое. Линия Грез не
уводит в рай... если его нет для тебя. Не сможет стать Богом тот, кто еще
не стал им. Ни быть Императором – даже в мечтах, если рожден быть вечным
рядовым... вечным слугой.
Он поднял глаза. Ему хотелось увидеть хоть что–нибудь живое, хотя бы
тень движения. Почувствовать вздох ветра.
Ничего.
– Мне кажется, это все же неправда, – сказал Дач. – Может быть часть
меня, но не вся правда.
Он помолчал.
– Смешно каяться, когда Бога нет дома... да что уж теперь. Я просто
был собой. Всегда. И ничего не ждал впереди. Это так сладко – строить
планы, мечтать, но – не для меня. Я не люблю иллюзий.
Кей привстал, наклоняясь над пропастью. Песок зашипел, стекая вниз.
Но даже это движение было кратким и бесследным.
– Знаешь, у меня столько дел, – сказал он. – Два пацана, и один из
них все никак не научится быть взрослым. Девчонка, которая хочет, чтобы я
научился любить. Миллионы убийц и сотня планет. И зачем стоять здесь...
сам не знаю. Ты ведь не подскажешь – ничего и никогда. Все равно ведь
всегда был во мне, и молчал... даже когда я убивал тебя.
Под жарким солнцем, застывшим в небе, человек казался крошечным и
слабым. Но он был единственным, что умело жить.
– Мне только выйти обратно, – сказал Кей. – И все. Я справлюсь.
Должен справиться, раз так получилось.
Он повернулся и пошел прочь. К Порогу, за которым был единственный и
неповторимый мир; люди, которые любили жизнь, и люди, которые любили
смерть.
Кей Дач больше не оглянулся.
Ему казалось, что стоит только обернутся, и он что–то увидит: тень
движения, искру жизни. Может быть просто птицу, парящую в вышине, на
далеких ветрах. Провожающую его ревнивым взглядом хищных желтых глаз...
Но Кей Дач никогда не смотрел назад.
июнь – сентябрь 1995 г.
г. Алма–Ата
