1. Великолепная Семерка
Ночной Нью–Кросби стрелял в небо волшебством разноцветной рекламы,
гудел клаксонами мобилей на перекрестках, зазывал гуляк–прохожих в
питейные, увеселительные и еще бог весть какие заведения. В этом районе
города с наступлением темноты жизнь только начиналась: выходили на охоту
накрашенные девицы, изрядно подвыпившие компании совершали шумные рейды по
барам и кабакам, из–за каждой двери, будь то жалюзи из бамбука или
стеклопластик на фотоэлементах, доносились гомон, смех и музыка. По улицам
носились ревущие стада мотоциклистов–лихачей; за ними гонялись приземистые
полицейские машины, истошно воя сиреной и невыносимо слепя вспышками
мигалок. Ярко иллюминированные громады небоскребов напоминали нарядные
рождественские елки, только невообразимо большие.
Арчибальд Элмер, двадцати шести лет, без определенных занятий,
свернул с Брамм–стрит на Гарднер–авеню напротив центрального парка. Здание
национальной библиотеки вторую неделю ремонтировали и Арчи двинулся вдоль
невысокого ограждения.
– Эй, мистер!
Голос, произнесший это, был тихим и отчетливо–зловещим. Арчи лениво
обернулся. Позади стояли три верзилы–негра.
– Слушаю вас, господа, – вяло проговорил Элмер, нисколько, впрочем,
не испугавшись, хотя нож, выхваченный одним из них, внушал некоторые
опасения.
– Советую опустошить карманы, – внятно сказал верзила с ножом, – и
поживее!
Арчи усмехнулся: всего лишь карманы!
– Пошел вон, шоколадка!
Негры даже присели от неожиданности. Арчи ловко извлек из рукава
куртки нунчаки и, не теряя времени даром, треснул ближайшего грабителя по
курчавой башке. Раздался глухой стук и негр рухнул, как кедр на
лесоповале. Перехват, размах – второй последовал за ним так же быстро и
почти беззвучно, если не считать слабого удара тела об асфальт. Третьего
словно ветром сдуло, только куртка мелькнула над оградой. Арчи
удовлетворенно крякнул и спрятал верные свои палочки. Потом нагнулся,
подобрал нож – отличный охотничий клинок со скобой и кровостоком, острый,
как акулий зуб. Справедливо решив, что трофей он вполне заслужил двумя
прекрасными ударами, Арчи сунул нож в узкий карман на бедре и быстро
покинул место конфликта.
Через десять минут он опустился на высокий вертящийся табурет у
стойки бара «Двенадцать баллов» и закурил почерневшую от времени трубку. С
виду трубка пережила гораздо больше, чем ее хозяин. На спине кожаной
куртки Элмера явственно проступал старый мастерский рисунок – ощерившийся
череп и две скрещенные кости под ним.
– Привет, Арчи! – бармен привычно поставил перед Элмером бокал пива и
аккуратно налил стаканчик доброго яванского рома.
Арчи кивнул, молча выцедил ром и ушел с пивом в угол, где дожидались
дружки – Джон Трисель, Архипелаг и Сид–Пивная Бочка.
Спустя примерно час в «Двенадцать баллов» ввалился приземистый крепыш
в коричневом летном комбинезоне, остановился у входа и долго оглядывался.
Завсегдатаи вроде Элмера смерили незнакомца ленивым оценивающим взглядом –
подумаешь, забрел какой–то пижон! – и тут же забыли о нем.
Вспомнить пришлось через четверть часа. Крепыш возник у столика, где
сидел Арчи, мгновение изучал сидевших, потом хрипло осведомился:
– Кто из вас Арчибальд Элмер?
Отвечать не спешили. Арчи мрачно разглядывал незнакомца, соображая,
за что могла бы им заинтересоваться полиция, если это, конечно,
полицейский. А похоже. Незнакомец нисколько не тушевался под пристальными
взглядами. Наконец Сид–Пивная Бочка прищурился и нагло спросил:
– А ты кто такой, мистер Спрашивающий?
Крепыш, даже не шевельнулся в его сторону.
– Я ищу Арчибальда Элмера.
Сид смешно хрюкнул и обернулся к друзьям.
– Гм! Он не понимает, когда к нему обращаются!
Крепыш с презрением глянул на Сида.
– А тебя, Пивная Бочка, я попросил бы заткнуться.
Сид вскочил.
– Чего?
Крепыш легонько двинул его по лбу.
– Потухни, приятель! – и тихо добавил: – Я – капитан Фло.
Капитана Фло знали все, но мало кто его видел. Фло, имя–легенда!
Лгать крепыш не мог, спекулировать именем капитана Фло было равносильно
самоубийству. Сид испуганно засопел, потирая лоб; Арчи рывком выдернул
стул из–под дремлющего за соседним столиком старика. Старик сверзился на
пол.
– Садитесь, Капитан! Я – Элмер.
Фло кивнул, но не сел.
– Пойдем, Арчи. Разговор есть, – он развернулся и побрел к выходу.
Элмер послушно двинулся следом.
Бруно Фальконе, более известный как Бруно Кертис, двадцати шести лет,
без определенных занятий, валялся на измятой постели и таращился на экран
эс–ви. Передавали бейсбольный матч на первенство штата. По вогнутому
экрану метался мячик, слышались резкие щелчки бит.
Только что Бруно выгнал очередную подружку, подцепленную ночью, выдул
остатки пива и теперь размышлял где бы раздобыть денег на начавшуюся
неделю. Можно было спереть мобиль. Но сержант его уже предупредил: еще раз
и Бруно не миновать пары лет тюрьмы. Позавчерашняя попытка заняться
рэкетом вылилась в несколько крепких подзатыльников и продолжительный бег
через самое сердце трущоб Манотекса. Изображать из себя слепого гитариста
на площади не стоило, во–первых из–за мизерного сбора, а во–вторых – кто
поверит, что он слепой, если в последний раз едва на площадь ступил
Бельмондо, Бруно уже улепетывал во все лопатки, прихватив, впрочем, и
гитару, и шляпу с монетками. Денег не осталось совершенно – кто бы мог
предположить, что хрупкое и юное ночное создание жрет виски как
рассохшаяся бочка и постоянно требует еще?
Вероятно, предстояло снова слоняться по городу в поисках случайного
заработка.
Но судьба распорядилась иначе. Засвистел видеофон; Бруно встрепенулся
и ударил по клавише ответа.
– Привет, макаронник! – улыбнулся с экрана Арчи Элмер.
– О–о–о! – обрадовался Кертис, и неспроста: звонок Арчи сулил
новости. Позади Элмера в будке стоял еще кто–то. Бруно решил пока побольше
слушать, поменьше болтать.
– Ты как всегда на мели, приятель?
Бруно развел руками:
– Увы, Арчи, женщины так много пьют, едят и курят, что на себя денег
уже не остается.
Элмер обернулся к своему спутнику с видом: «Я же говорил!»
– Слушай, Бруно, есть выгодное дельце. Со стрельбой, погонями и
потасовками. В прекрасной компании. И не говори, пожалуйста, что тебе
надоели приключения – платит нам сам капитан Фло!
Арчи обернулся еще раз и указал на коренастого крепыша позади себя.
Кертис и не думал отказываться. Унылая жизнь бездельника уже порядком
приелась ему, натуре живой и непоседливой.
– Согласен! – немедленно завопил он и добавил уже спокойнее: – На
Бруно Кертиса можете положиться, капитан!
Подойдя к кассе, Крис, улыбаясь, сунул миловидной кассирше бакс и
вежливо произнес:
– Пожалуйста, девяносто семь центов, мисс!
Улыбка Криса всегда обезоруживала девиц, подобных этой. Левой рукой
он тут же стащил пачку пятидолларовых бумажек. Увидел бы кто как
вывернулась при этом его рука! Словно и костей–то в ней вовсе не было...
Кассирша улыбнулась в ответ, ничего не замечая, и пока она стучала по
клавишам, Крис стянул все семь стодолларовых банкнот.
– Спасибо за покупку, мистер!
Девушка так ничего и не поняла. Крис расшаркался, прижимая к груди
купленный мяч, и неторопливо покинул универмаг.
Около мэрии в переулке, похожем на чисто выметенную крысиную нору, он
воровато оглянулся и зафутболил ненужный мяч через ограду.
Потом Крис сел в автобус, едущий в сторону ипподрома. За три
остановки в его карман перекочевали два бумажника, четыре золотых кольца,
семь наручных часов и одни карманные, а также витой серебряный браслет,
кажется, с гранатом. Выйдя напротив ресторана «Глоб» Крис загадал: если в
бумажниках больше трех сотен, на сегодня хватит, если меньше – продолжу.
Солнце сияло вовсю, деревья зеленели и радостно шевелились,
приветствуя наступающее лето. Крис довольно жмурился, усаживаясь на
скамейку у памятника Хлайку, чтобы проверить добычу.
В бумажниках оказалось семьсот двадцать долларов с мелочью,
водительские права на имя Роберта Дуайта и куча визиток. Крис удивился:
какого черта публика с такими бумажниками и золотыми кольцами ездит в
общественном транспорте? Непостижимая страна! А впрочем, ладно, поработал
сегодня на славу, можно несколько дней отдыхать, или, как говорил его
учитель–русский, оттягиваться.
И тут рядом не скамейку опустился парень в кожаной куртке и линялых
ковбойских джинсах. Возник он словно из–под земли, Крис едва успел
спрятать бумажники в карман.
– Привет, Крис! С днем рождения!
Кристофер Дейзи, которому сегодня и вправду исполнилось двадцать
шесть лет, нахмурился.
– Простите, мистер, вы, должно быть, ошиблись.
– Да ладно, Крис, брось, тебе это не идет. Я–то знаю кто ты и чем
эанимаешься – пощипал олухов на совесть, полавтобуса, небось, сейчас охает
и ругается. Кстати, – Арчи ухмыльнулся. – Верни мои часы, пожалуйста.
«Кросс–оптим».
Дейзи мрачно сунул руку в карман и извлек несколько наручных часов.
– На, забирай.
Арчи нацепил свои «Кросс–оптим» и весело представился:
– Меня зовут Арчибальд Элмер...
– Что нужно? – хмуро перебил Крис. Он не любил, когда оставались
свидетели его промысла.
– Есть дело.
– К дьяволу! Я завязал с громкими делами. Хватит.
– Дело того стоит, – пожал плечами Арчи.
Крис свирепо выпалил:
– Я же сказал – к дьяволу!
Арчи встал.
– Жаль, – он выдержал положенную паузу, вздохнул и скорбно добавил: –
Капитан Фло сказал еще, чтобы ты не очень удивлялся, если на свет божий
всплывут некоторые подробности мармоннской резни.
Дейзи чуть заметно побледнел и уставился на Элмера. Взгляд его вполне
мог воспламенить газету. Арчи выжидательно глядел ему в глаза.
– Ладно, – протянул Крис напряженно. – Что я должен делать?
Арчи был краток:
– Всего лишь выслушать капитана Фло. Пошли!
Крис Дейзи медленно поднялся со скамьи.
– Надо же! – горько усмехнулся он. – Минута, и я иду за тобой, словно
собачонка. Весело же я встретил свое двадцатишестилетие!
Арчи обернулся и легонько потрепал его по плечу.
– Ничего приятель! Через два часа ты это расценишь как подарок на
именины.
Крис вяло отмахнулся и спросил:
– Слушай, а почему ты молчал, когда я снимал с тебя часы?
Арчи расплылся в улыбке:
– А что, мне нужно было хватать тебя за шиворот и орать: «Держи
вора»?
Днем кафе почти всегда пустовало, тишину в зале нарушал только слабый
стрекот вентилятора–кондиционера. Стереовизор хозяин выключил еще утром и
редкие посетители развлекались как могли: парочка у окна рисовала на
салфетках чертиков и поминутно прыскала, отворачиваясь к окну; какой–то
трудяга мирно спал, уронив голову на столешницу, рядом с ним стояла
недопитая чашечка кофе. Эрвин Капелька, задрав ноги на стойку и попыхивая
сигарой, читал «Утренние новости». Ничто не предвещало неожиданностей.
Тяжелый трейлер компании «Лопл Триджентик» вывернул со стороны
Западного шоссе и пополз прямо на кафе. Перед самым входом дорога резко
сворачивала влево и посетители могли часто видеть, как скоростные мобили,
готовые вот–вот въехать прямо в зал, вдруг уходят в сторону и только
жужжание приводов мягко толкается снаружи в стеклопластик. Поэтому никто
сначала не обратил на грузовик внимания. Выстрелы в кафе услышать не
могли. Девушка у окна, взвизгнув, дернула своего приятеля за руку лишь
когда трейлер подмял под себя полосатый бордюр, сбил столбик дорожного
знака и въехал на тротуар. Парочка едва успела отскочить, грузовик с
хрустом вломился в прозрачный стеклопластик; раздвигая столики и
опрокидывая стулья, доехал почти до стойки бара, заглох и остановился.
Бармен, выскочив из подсобки на грохот, ошарашенно застыл посреди
зала. В наступившей тишине слышались только нервные шаги по осколкам
пластика – это, стараясь казаться незаметным, крался к выходу заспанный
трудяга. Парочка исчезла еще раньше. Бармен, видимо, потерял дар речи;
замерев и опустив руку с полотенцем, он таращился на грузовик, словно
неандерталец на воздушный шар.
Эрвин Капелька опустил газету, аккуратно сбил пепел с сигары и с
ужасающим спокойствием предположил:
– Может быть, он хочет кофе, Джимми?
Бармен вздрогнул и посмотрел на Эрвина. Он ожидал, что толстяк вновь
уткнется в газету, но Капелька проявил больше интереса, чем обычно: чтение
отложил, снял ноги со стойки и приготовился наблюдать, дымя сигарой.
И только сейчас Джимми–бармен заметил в лобовом стекле грузовика две
дырочки от пуль и пустоту на месте водителя. Он, нетвердо шагнув, открыл
дверь; сверху на него мешком свалился мертвый шофер в синем комбинезоне
«Лопл Триджентик». Крови почти не было, стрелял, наверное, снайпер. Джимми
беспомощно склонился над безвольным телом и так же беспомощно повернулся к
Капельке, который, как болтали в округе, мог абсолютно все.
Капелька, вынув сигару из пухлых губ, сказал:
– Пожалуй, стоит вызвать полицию.
Полиция явилась через семь минут. У кафе на улице собралось с десяток
зевак, Джимми, заикаясь от волнения, объяснялся с инспектором, сержант
расхаживал с рулеткой, блокнотом и очень умным видом, еще двое копов
стояли у входа и у дыры в витрине, никого не пуская внутрь.
Эрвина Капельку Арчи дождался только спустя полтора часа. Городишко
был крохотный, Арчи, шагая рядом с Эрвином, вынужденно раскланивался со
всеми встречными. Толстяк делал это с видимым удовольствием. Наконец они
подошли к небольшому, увитому плющом домику, избранному Капелькой под
жилище. Двор утопал в сочной мясистой зелени, навевающей смутные догадки о
тропиках. Внутри домик оказался таким же милым, как и снаружи. Арчи
приятно изумился уюту и умиротворенности, царящим в комнатах Эрвина.
Невольно он сравнивал их со своей берлогой и сравнение было явно не в
пользу последней.
– Итак, – сказал хозяин, разливая дорогой французский коньяк по
изысканным хрустальным рюмкам в виде морских раковин, – что понадобилось
от меня Капитану Фло?
Арчи вздрогнул: он не успел еще и полслова сказать Эрвину о цели
своего визита.
– Простите, – Арчи слегка замялся, – а из чего, собственно, следует,
что меня послал Фло?
Толстяк усмехнулся:
– Из Нью–Кросби с такой татуировкой к старине Эрвину могут пожаловать
только от капитана Фло.
Арчи покосился на свое левое запястье – там красовался
вытатуированный еще во время службы на флоте якорь.
– А почему вы решили, что я из Нью–Кросби?
Толстяк прямо–таки цвел от счастья, когда демонстрировал свою
проницательность. Он вытащил у Элмера из нагрудного кармана свежий номер
«Н–К Джорнинг Пост».
– Это утренний выпуск, я вижу заглавие статьи о процессе Буша. До
Брендона он докатится только к обеду.
– Н–да, – протянул Арчи. Выводы показались ему несколько натянутыми,
хотя Капелька все угадал верно. – Ладно. Капитан Фло просил передать, что
есть возможность одновременно развеяться, поплавать, поработать головой и
попутно оказать Капитану Фло услугу, кроме всего прочего еще и прилично
заработав.
Арчи пытливо взглянул на Капельку. Тот молча прикуривал сигару. Фло
предупреждал, что толстяк консервативен и может упереться, поэтому Арчи,
очертя голову, принялся уламывать его, на все лады понося унылую серую
жизнь в провинции и расхваливая прибыльность интересного предприятия.
Эрвин слушал его минуты две. Потом прервал коротким энергичным жестом:
– Не пыли, приятель. Из тридцати девяти лет жизни двадцать три я
отдал капитану Фло. Я согласен.
Арчи облегченно вздохнул.
Гордон Лу, известный на весь Бьюк–Даунт двадцатишестилетний шалопай,
словно сквозь землю провалился. Арчи обошел все данные капитаном адреса,
все девять; многочисленные родственники Лу однообразно повторяли: «Горди
ушел, может быть он у тетушки..."; "...нет–нет, не появлялся, должно быть
навещает матушку»; «Нет его, проваливай, приятель»; и так девять раз
подряд.
Неизвестно, кого он там навещал, но Арчи обнаружил Лу в полицейском
участке. Тот держался уверенно и беспардонно, словно решетки на окнах и
рослый долдон у двери, состоящий в основном из квадратной челюсти, каски и
рыжих волосатых кулаков, милы ему беспредельно, а полицейский участок –
дом родной.
Впрочем, последнее было не так уж далеко от истины. К Лу здесь
привыкли. Лысоватый полный полицейский, расстегнувший рубашку чуть ли не
до пупа, уныло спрашивал; Горди – отвечал, живо и очень охотно.
– Ну что он тебе такого сделал, Лу?
– Как что?! Сказал, что я – дерьмо!
– И из–за этого стоило вышибать ему мозги?
Лу удивился:
– А что, надо было сказать, что он тоже дерьмо?
– Ну хоть бы и так, черт возьми!
– Ты же знаешь, Пит, это не в моих правилах.
– Но он вдвое больше тебя! И вчетверо сильнее!
Лу напыжился и, казалось, даже засветился от гордости:
– Ну, и кто кому вышиб мозги?
Полицейский схватился за голову:
– Господи, убрался бы ты из города, я бы ламбаду сплясал на площади,
при всех, ей–богу! Ну скажи мне, Лу, скажи на милость какого черта ты
поколотил этого быка?
Лу пожал плечами:
– Он сказал, что я – дерьмо...
Полицейский взвыл и обернулся, заметив наконец Арчи.
– Здравствуйте, сэр! – Арчи шагнул вперед, к столу. Полицейский
потянулся к шее, словно хотел поправить галстук, но потом сообразил, что
галстук висит на спинке стула, махнул поднятой рукой и сел.
– В чем дело?
Арчи, вопросительно глядя на него, уточнил:
– Похоже, вы не прочь избавиться от этого типа?
Пит прищурился, словно хотел сказать: «Что–что?»
Арчи твердо, насколько смог, предложил:
– Если он ничего серьезного не натворил, сэр, и вы согласны его
отпустить, я обязуюсь увезти его отсюда минимум на полгода.
Коп повернулся к Горди.
– Ты слышал?
Тот кивнул.
Тогда Пит вскочил, пересек комнату и с треском распахнул дверь.
Долдон в каске даже не пошевелился.
– Убирайся! Я не знаю, почему я должен верить этому человеку, но я
даю тебе шанс. И учти: если завтра я встречу тебя в городе, Лу, будь
уверен, упеку на шесть месяцев. Надоел ты мне до смерти!
Арчи мысленно поздравил себя с успехом. Но Лу вдруг развалился на
стуле и заявил с крайне независимым видом:
– А может, я с ним и не пойду!
Арчи заулыбался:
– Эй, Горди, не дури и не заставляй называть себя дерьмом, тебе это,
кажется, не по нраву.
Полицейский заорал:
– Все! Хватит! Или ты идешь с этим... гм... джентльменом, или шесть
месяцев заключения. Сегодня! Сейчас! Девятьсот девяносто девять тысяч
чертей!
Лу поспешно вскочил:
– Иду, иду! Выбор не очень–то велик, Пит, и я думаю, что не ошибся.
Он схватил кепку, на которой сидел все это время, и выскользнул за
дверь. Арчи попрощался и вышел следом. Лу, не оборачиваясь, шагал прочь по
улице.
– Эй, Гордон Лу! – окликнул его Арчи. – Иди–ка сюда.
Что–то в его голосе заставило Лу замереть и неохотно вернуться. Арчи
подождал пока он приблизится.
– Нам в другую сторону, – сказал он жестко.
Развернулся и пошел, зная, что Лу не посмеет сбежать и последует за
ним.
Арчи не ошибся.
Если Лу обнаружился в полицейском участке, то Марка Мортимера Арчи
нашел и вовсе в тюрьме. Мортимер был единственным, чьей фотографии не
оказалось у капитана Фло, и единственным, кому Фло посоветовал с ходу
выложить всю правду.
Арчи бесстрастно и негромко выложил.
– Остался ты, Марк, и еще один парень по имени Оскар Слэш.
Марк казался спокойным.
– Кого ты уже успел завербовать?
Арчи стал отвечать, потому что так советовал Фло.
– Сначала капитан Фло нашел и уговорил меня, а я уже сумел найти
общий язык с четырьмя парнями – моим дружком Бруно Фальконе...
– Это тот, которого все называют Бруно Кертисом и которого терпеть не
может Бельмондо?
Арчи удивился, что Мортимер это знает, но виду не подал.
– Да, это он. Кроме того, один малый из Бьюк–Даунта в Паноме, зовут
его Гордон Лу, далее – Крис Дейзи из...
– Крис? Ты хочешь сказать, что уговорил на эту авантюру Криса? – Марк
презрительно хмыкнул.
Арчи поколебался.
– Его пришлось припугнуть, – наконец пояснил он.
Марк откровенно заулыбался:
– Парень, если ты хочешь сказать, что способен запугать Криса Дейзи,
то скажи это кому–нибудь другому.
Смешался Арчи всего на секунду.
– Собственно, я передал ему всего одну фразу капитана Фло: если он
откажется, раскроются некоторые детали мармоннского дельца. И все.
Мортимер недоверчиво посмотрел на Элмера.
– Фло ничего не может об этом знать.
Арчи немедленно пожал плечами:
– Спросишь у капитана Фло сам. Не в свои дела я никогда не лезу.
Прозвучало это достаточно убедительно и Арчи решил, что стоит
перевести разговор в другое русло.
– Кстати, откуда ты знаешь Криса?
Мортимер криво усмехнулся:
– А откуда я знаю Бруно Кертиса?
Арчи зашелся смехом. Однако, этот парень не промах!
– Извини! Это ведь тоже не мое дело.
Арчи умолк, ожидая, что решит Мортимер. Тот сидел за мелкой
проволочной сеткой с крайне независимым видом, словно происходило это не в
Трэдфилдской тюрьме, а где–нибудь в баре на Гринли.
Молчали они долго, охранник даже стал с неудовольствием коситься на
них, словно хотел спросить: «Какого черта было добиваться свидания? Чтобы
сидеть и молчать?»
Наконец Арчи не выдержал:
– Ну, так что же ты скажешь, Марк?
Тот равнодушно опустил взгляд с потолка, куда неотрывно глядел
последние минуты. Глаза его были невинными, словно у младенца.
– А какое отношение имеет все это ко мне? Конкретно ко мне?
– То есть? – не понял Арчи.
– Я отбываю срок. Осталось еще порядком. Во всяком случае,
двадцатисемилетие я тоже встречу в камере.
Арчи хлопнул себя по лбу.
– Черт! Я совсем забыл! Капитан Фло сказал, что в случае согласия
оставшийся срок тебе скостят.
Элмер действительно забыл об этом упомянуть, но Мортимер ему, конечно
же, не поверил. Впрочем, это не имело особого значения: Марк знал, что Фло
слов на ветер не бросает. В душе он давно уже согласился. Однако нужно
было соблюсти знаменитый имидж Марка Мортимера, и он делал вид, что еще
колеблется, взвешивает все «за и «против».
Но вдруг парень по ту сторону сетки, назвавшийся Арчибальдом Элмером,
понимающе усмехнулся:
– Да будет тебе, Марк! Я же вижу, что ты согласен. Не скажешь ведь
ты, что полтора года тюрьмы прельщают тебя больше предложения Капитана
Фло?
И Марк сдался:
– Ты прав, черт возьми!
Остался один: Оскар Слэш по кличке Бегемот. Оскар не был ни толстым,
ни просто крупным человеком; прозвище прилипло к нему еще в юношеские
годы, когда на пикнике он в одиночку слопал целый котелок гречневой каши,
предназначавшийся семерым, и навеки стал Бегемотом.
С ним вообще не возникло никаких проблем: Оскар валялся мертвецки
пьяным в собственной квартире недалеко от центра Хрид–Сити. Арчи просто
погрузил его в такси, отвез к станции междугородки и через минуту уже
ловил такси в Нью Кросби. Слэш не подавал никаких признаков жизни. В таком
виде Арчи и доставил его в резиденцию капитана Фло.
Первое задание босса можно было считать выполненным.
