Раздел 9.
~# root
~# kill stream 3/console 2
~# end
[Press Enter]
~# run console 2
@comment: check mode
Рюкзак снова мок в бассейне. Второй час подряд. Плотик с выпивкой и
салатом медленно дрейфовал рядом с ним.
Жмур, откинувшись в кресле, уныло глядел в недоступное небо.
Охота складывалась совсем не так, как он думал раньше. Вообще,
дурацкая получалась охота, что и говорить. То ли дичь не по зубам, то ли
новые времена действительно наступают. Молодежь в сетях творила что–то
малопонятное, Жмур впервые задумался над смыслом высказывания о старом псе
и новых шутках. Лет пять–семь назад охота свелась бы к выслеживанию
файл–вора, взлому его защитных мембран, проникновению в активную часть
системы и последующему разрушению оной. Просто до зубовного скрежета.
Нынешний случай ставил Жмура в тупик: похоже, у Фриппи вообще не было
системы. Не было закрытого дискового пространства, не было виртуальных
процессорных полей или хотя бы сборок, не было даже ноды в обычном смысле.
Только борда и мозг – остальным стала гигантская сеть, необъятный
киберспейс, место жизни голой информации. В таких условиях найти
лощининский файл можно только физически добравшись до Фриппи. Но тот
благоразумно покинул город... И снова исчез из сети. А значит – просто
исчез, стал невидимым и неосязаемым. Ребята Шамила могут рыскать по
перегону хоть до посинения – зацепиться им не за что. Да и не
ограничивается мир одним только перегоном – сверни в сторону, и тогда
можешь быть на все сто быть уверенным, что тебя не поймают.
Жмур только одно знал твердо: Фриппи еще объявится. Потому что не
сможет без сети, не сможет долго выдерживать этот скучный, плоский,
невыразительный мир... так непохожий на киберспейс, где возможности любого
практически безграничны. Ну, разве что зависят от умения и опыта.
И снова приходится ждать, оцепенев на манер пауков в белесых
самодельных тенетах.
Злыдень с утра завалился спать, после бесплодных блужданий по глухим
закоулкам сетей. Жмур чувствовал непреодолимое желание последовать его
примеру. Пойти и растечься по кровати. Даже не залезая под одеяло, благо
стало совсем тепло. А Рюкзак пусть отращивает жабры, если ему так хочется.
Допив початую банку «Журчащей правды», Жмур побрел в свою комнату.
Рюкзак некоторое время оставался в воде; через полчаса он не спеша
забрался на бортик, постоял на краю бассейна, потом насухо вытерся
мохнатым полотенцем со старинным овалом «Intel inside» и тоже пошел в дом.
Убедился, что Злыдень и Жмур действительно спят, и только после этого сел
за терминал.
Руки застыли, еле касаясь клавиатуры, к вискам прикипели холодные
таблетки мнемоюстов. Пальцы скупым росчерком набрали команду.
[Login]
[Welcome to net!] – поздоровалась сеть. И вслед за тем Рюкзак, пробив
красочный окно–плакат с приветствием, ухнул в льдистый сумрак киберспейса.
Тысячи осколков брызнули от точки входа, обращаясь в слепящие искристые
капли, фейерверк в его честь. Басовито пела бекбонная струя – траффик
сегодня случился совершенно необъятный.
Рюкзак, обтекаемый, как стриж в полете, и такой же черный, лег на
курс. Он решил обогнать роутинг, и поэтому сразу стал искать флэш–линк с
городком, зовущимся Троя. Флэш–линк должен начинаться прямо здесь, в сити,
потому что Троя лежит в стороне от перегона, несколько южнее. И бекбон ее
минует.
Найти линк было несложно. Для Рюкзака, по крайней мере. И линк был
найден.
~# skip a period
Жмур проснулся под вечер. В окно заглядывала похожая на начищенный
медный таз луна. Солнце садилось, но Жмур этого не видел, потому что окно
выходило на юг.
Рюкзака в бассейне не было. Неужели вода тому надоела? Жмур привык,
что идеалом приятеля было пребывание меж двух жидкостей. Когда первая –
пиво – внутри организма, а вторая – вода – снаружи.
Из спальни Злыдня доносилось недвусмысленное сопение – Злыдень еще не
просыпался. Жмур почему–то вспомнил, что на прошлогоднем комтеке, когда
Злыдень выбрался в сити, народ надулся пива (и не только пива) и Злыдень
на пару с Энди, обнявшись и громыхая бокалами по столу, раз десять подряд
проорали фольклорную физтеховскую песню, из которой Жмур запомнил только
одну строку припева: «Ведь от сна еще никто не умирал!" Наверное, это
наследственное, потому что Жмур не хуже помнил процедуру побудки Эндиных
отпрысков перед отправкой в школу...
Вода в бассейне напоминала поверхность стейтор–массива: ни единой
морщинки, идеальная плоскость. Бортики были совершенно сухими, значит
Рюкзак покинул бассейн уже давно.
«Небось, в берлоге», – понял Жмур. Последние дни Рюкзак что–то
затеял, шарился в каких–то логах, отслеживал какие–то входящие... Но
молчал, видно хотел сначала добиться хоть какого–то результата.
Рюкзак действительно был в берлоге – сидел перед терминалом, уронив
голову на борду. В голокубе мерцала неразличимая с порога строка.
«Сморило, беднягу, – подумал Жмур. – Видно, опять ничего не нашел».
Он тихо подошел к приятелю и наконец сумел прочитать надпись в спейсе
голокуба. Всего одно слово.
[УМРИ]
Жмур вздрогнул и глянул на Рюкзака – на затылке у того топорщились
непокорные вихры, таблетка мнемоюста отлепилась от виска и болталась на
тоненьком проводке. Тогда Жмур зашел с другой стороны, чтоб увидеть лицо.
Секундой позже у Жмура сдавило горло, а по спине тут же прогулялся
арктический холод.
Глаза Рюкзака были открыты и бессмысленно пусты. Из носа и изо рта
тянулись темные дорожки запекшейся крови, а клавиатура кровью была просто
залита – густой, почерневшей.
Рюкзак был мертв больше двух часов. В мире стало хакером меньше.
~# run console 5
@comment: troubleshooting
– Так, – сказал Лощинин жестко. – Хватит. Кажется, я недооценил
противника. Надо браться за это дело всерьез, с полной выкладкой.
Злыдень хмуро взглянул на Энди.
– Ты что–нибудь раскопал?
– Кое–что. Например, я понял, почему молчат ребята Камилла,
забарьерники.
Лощинин заинтересовался.
– И почему же?
– Им подпатчили хинт–файлы. Точнее, просто исправили. С точностью до
наоборот.
– То есть? – переспросил Лощинин недоверчиво.
– Им подсунули хинт, в котором говорится, что они должны встретиться
с клиентом и помогать ему. Защищать, понимаешь? Они играют теперь на
другой стороне.
Лощинин зажмурился.
– Но... как?!
Энди оставался спокойным.
– Приблизительно так же, как стянули твой драгоценный файл.
Перехватили управление их автомобильными терминалами. Петля, контроль всех
входящих и исходящих. Примитивно и поэтому действенно. Смешно, но поделать
с этим ничего нельзя. Только встретиться и поговорить без посредства сети.
– Что значит – нельзя? – Лощинин все не мог поверить. – Ты хочешь
сказать, что за свои деньги я получаю не помощь, а помеху?
Энди с сожалением развел руками.
– Мы имеем дело с дьявольски умными людьми, Володька. У нас на
физтехе таких было раз, два, и обчелся.
Лощинин прижал ладони к лицу.
– Ладно, – вскоре сказал он хмуро. – С этим попозже. Что с Рюкзаком?
Злыдень виновато опустил глаза.
– Ему просто выжгли мозг. Дотла. Нейрон за нейроном, – сказал он. –
Как ему, представляю, было больно, бедняге...
– Но куда–то же он лазил в сети?
– Я попробовал глянуть, – пожал плечами Злыдень. Логи затерты.
Знакомый подход – следов нет, зато трек дурацкий оставлен.
– Неровный почерк?
Энди отрицательно покачал головой:
– Нет, CMOS и иней.
– Тири?
– Да. Такое впечатление, что произошла замена игрока.
Лощинин грохнул кулаком по столу.
– Я начинаю злиться, – сказал он неожиданно спокойно. – Энди, ты
должен найти этого Тири. Кто он, черт возьми? Душу вытряси из завсегдатаев
того бара, но узнай!
– Я уже узнал, – сказал Энди невозмутимо. – Тири – это девчонка.
Бывшая подружка Гонзы.
Лощинин тяжело вздохнул. Так вот оно что! Вот как его раскололи в
«Потерянном кластере»! С первой же фразы: «Я ищу парня по имени Тири...»
– И еще: я узнал, что с человеком, которого мы ищем, с Фриппи то
есть, она впервые столкнулась именно в тот вечер, когда ребята Шамила
устроили в баре пальбу. К истории с исчезновением твоего файла она не
имеет никакого отношения – я проверил, это так. До визита Фриппи в бар
никто, вплоть до Гонзы, не подозревал, на что она способна в сети.
– И на что же она способна? – спросил Лощинин, не подумав.
Энди опустил взгляд. Конечно, он имел в виду страшную смерть Рюкзака.
– Ладно, я понял, – спохватился Лощинин. – Что еще расскажешь?
Вмешался Злыдень.
– Я узнал настоящее имя нашего неуловимого друга Фриппи. И ноду его
узнал.
Лощинин нетерпеливо подался к голокубу, краем глаза заметив, что
брови Энди медленно поползли вверх.
– Его зовут Аурел Чогоряну, полагаю – южанин, может даже горец, из
Кишшей или из Тира. Плавающая нода, Слайдер.88.слайдер. Неудивительно, что
с сетью он на «ты».
В голосе Злыдня сквозила удовлетворенность хорошо проделанной
работой.
Лощинин перевел взгляд на сектор Энди.
– Ты, кажется, удивлен? – заметил он, глядя толстяку в глаза.
Энди тихо и раздельно переспросил:
– Погоди. Вы что, не знали ни имени, ни адреса того, на кого
охотились?
Злыдень почувствовал легкое замешательство. Энди удивлен – а Энди
всегда было нелегко удивить.
– Нет, – с легкой растерянностью ответил Лощинин. – Откуда мы могли
его знать? У нас был только дурацкий трек на моем сервере. Но ведь он
назвался в «Потерянном кластере», не так ли?
– Не знаю, – честно ответил Энди. – Я выяснил его имя не там.
– Где же? – наклонил голову Лощинин. Он подобрался, как хищник перед
броском, чувствуя, что сейчас откроется нечто очень важное, нечто могущее
в корне изменить ход событий.
– Володя, – сказал Энди. – Настоящее имя и нода вашего Фриппи лежали
в хинт–файле на терминалах джипов, которые Камилл приготовил для пятерки
забарьерников. Их положил туда именно Камилл. Еще до того, как Фриппи влез
к ним в систему и изменил хинт.
Потрясенный Лощинин откинулся на спинку кресла. Тишина звенела, как
струна на ветру.
– Так что же это получается... – протянул Лощинин напряженно. –
Получается, Камилл знал имя вора и не сказал мне?
Вновь зазвенела тишина, только Килограмм, сидевший за спиной
Лощинина, отчетливо хрустнул пальцами.
Жмур поерзал в гостевом кресле злыдневской берлоги. Ему враз стало
очень неуютно.
Лощинин встал, с грохотом отодвинув кресло.
– Килограмм!
Телохранитель преданно вскочил.
– Едем к Камиллу.
~# run console 2
@comment: w/o
«Ох и не повезет кому–то сегодня», – подумал Злыдень отключаясь от
сессии. Но он ошибался: еще никто не знал, что Лощинин с Килограммом
Камилла сегодня не найдут. Медленно обернувшись, Злыдень взглянул на
Жмура.
– Как же мы Рюкзака–то не уберегли... – сказал он сокрушенно. Жмур
опустил голову.
– Ты хоть знаешь что именно он затевал? – спросил Злыдень угрюмо.
– Нет. Он всегда предпочитал сначала сделать работу, а потом уж
рассказывать о ней.
Злыдень вспомнил, как быстро и эффектно Рюкзак сработал с дежурными
восточного шлюза в сити. Где же он к несчастью своему напортачил и
напоролся на убийцу?
Негромкая трель вызова приковала их внимание. Оказалось, нагрянул
Энди. Причем, директом, по парольному линку.
– Что еще стряслось? – с нехорошим предчувствием спросил Злыдень. Он
знал, что неудачи обычно идут косяками, одна за другой.
– Пока ничего, – успокоил Энди. – Просто предупредить вас хотел.
– О чем?
– Чтоб не увлекались. А то живо вас, как беднягу Рюкзака... Ладно.
Короче, меня тоже пытались сжечь, но я успел вовремя сдернуть мнемоюсты и
еле успел перегрузить систему. Это война, Злыдень, бойня, это уже не
хакерство. Я просто боюсь.
– Чего? – жестко спросил Злыдень.
– Не знаю, – ответил Энди горько. – В том–то и дело. Я не понимаю –
что происходит? Ты когда–нибудь слышал, чтоб жгли через сеть нервную
систему? Ты, даже сейчас, считаешь это возможным? При нашем уровне?
– Нет, – тихо ответил Злыдень. – И мне тоже страшно.
Энди запустил в бороду левую руку. Глаза его блуждали.
– Я все время спрашиваю себя – а что, если мы вздумали бороться с
самой сетью? Люди не могут убивать так, как убили Рюкзака.
Злыдень сгорбился перед экраном «Пойя», а Жмур затаил дыхание.
– Ты... Ты хочешь сказать, что мы столкнулись с разумом... но не
человеческим? – без обиняков спросил Злыдень.
– Может, и так. Кто сказал, что это не разум? Но то, что это не такие
же люди, как ты или я, можно сказать уже сейчас. Наверняка.
– Что ты предлагаешь? – попытался направить разговор в деловое русло
практичный Злыдень.
Энди пожал плечами, по–прежнему терзая собственную бороду.
– Быть осторожнее. Не лезть в сети никуда очертя голову – и никогда в
одиночку. Мне кажется, группой бороться с... этим будет легче. По крайней
мере такое ощущение сложилось у меня, когда я удирал с терминалов
ребят–забарьерников.
– Сложилось? А почему?
Энди помолчал, потом нервно дернул головой.
– Кажется, я уцелел только из–за того, что на эти же терминалы
ломился еще кто–то. Пока... это выбирало, я успел вывалиться.
– Рюкзак? – спросил Жмур напряженно.
– Нет. Это был не Рюкзак. Рюкзака сожгли откуда–то с юга. Во всяком
случае, он пользовался флэш–линком с Троей, и трек Тири прослеживается
почти до самой Трои.
– Веселенькое дельце, – мрачно подытожил Злыдень. – Ладно. Подождем,
что скажет Лощинин.
– Подождем, – согласился Энди. – Тогда – пока...
«Пойя» высветил финиш–окно. Коннект с Энди оборвался.
– Ну, – обернулся Злыдень к Жмуру. – Что скажешь?
– Я не знаю, люди это или не люди, – хрипло ответил Жмур, – но я хочу
добраться до них и...
Он зло махнул рукой, с трудом глотая застрявший в горле ком.
– Слушай, Злыдень, давай напьемся, а? Вдрызг. У тебя водка есть?
Злыдень покачал головой.
– Дома нет. Махнем в бар, тут рядом.
– Да знаю я, – отмахнулся Жмур. – Пошли.
Водка действительно помогла – заглушила боль и сделала мир хоть
немного мягче. Но Жмур помнил, что это ненадолго, и потому наливал и
наливал по новой.
~# run console 1
@comment: w/o
Привыкнуть к перегону оказалось удивительно легко. Уже через две
недели непрерывной гонки на запад Баю стало казаться, что он всю жизнь
только и делал, что мчался на джипе по необъятной равнине. Реальность
спрессовалась в километры и стала незыблемой и неизменяемой. Бай почти не
лазил в сеть: только вечерами, если оставалось время. Да и то Бай раз за
разом лишь пытался связаться с Аурелом и все эти дни чужой терминал не
отвечал, словно был отключен от диала или волоконки. Бай чертыхался и
пробовал снова и снова, потому что боялся, что они разминутся с Аурелом на
перегоне. Что тому стоит съехать на десяток–другой километров в сторону?
Ведь за ним гонятся, иначе не понадобилась бы охрана. Днем в степи
дрожание нагретого воздуха не позволяет видеть дальше десяти километров,
так что разминуться легче легкого. С другой стороны Бай понимал нежелание
Аурела лишний раз возникать в сети – что бы он не натворил там, в городе
на побережье, охотники на него найдутся и в киберспейсе. Любое пребывание
в сети, любой след – и кольцо вокруг него начнет смыкаться. Спасение –
только в полном молчании и в скорости, в безудержной гонке через равнину,
когда поет встречный ветер и дрожат на руле одеревеневшие пальцы. Бай не
знал, что за руль сжимают пальцы Аурела, но чувствовал, что этот мир
признает только тех, кто умеет ладить со скоростью и с рукотворной мощью
автомобильных моторов. С железными сердцами машин. А значит, ему тоже поет
протяжную песнь встречный ветер, и стелется под колеса укатанная земля
перегона. Вот только связаться с ним никак не удается, и оттого к
неосознанной радости свободного движения примешивается досадное
беспокойство...
Бай рассмотрел вдали решетчатые чаши ретрансляторов и покрутил
настройку радиоприемника. Ретрансляторы здесь были низкие, метра по два в
высоту всего. На плоской равнине они нащупывали друг друга прямым лучом за
сотни километров. Правда, музыки приличной поймать он так и не сумел за
эти две недели, сплошное бум–бум да монотонно–ритмичный рэп'н'ролл. Но все
же веселее, чем в тишине... Точнее, под урчание моторов и шелест
протекторов. Жаль, Камилл не догадался снабдить джип плеером и комплектом
аудиодисков. Тигриные прихоти учли, а о музыке забыли напрочь, понимаешь.
Врубить бы сейчас тягучие калугинские баллады или что–нибудь старенькое,
испытанное, «Засаду–92» хотя бы...
Вздохнув, Бай неуверенно пропел:
Я опять
до отказа нажал на педаль,
И никто, и ничто
не стоит на моем пути.
И рванулась дорога навстречу,
и приблизилась дальняя даль,
И никто теперь
не сумеет меня найти.
Я – хозяин Дороги, я – хозяин Пути...
