Раздел 5.
~# run console 2
@comment: sliderfind
Лощинин позвонил Злыдню утром в среду. Мелодичное пение бластера
сдернуло Жмура с постели. Злыдень долго не подходил к терминалу, но вызовы
не прекращались и он, чертыхаясь вполголоса нашарил пульт.
– Спишь, Злыдище? – бодро спросил Лощинин. Злыдень тотчас подобрался.
– Легли поздно, Володя... Сам знаешь – хакер существо сумеречное.
– О моем заказе не забыл? – осведомился Лощинин, хмыкнув.
– Нет. Не забыл.
Злыдень отвечал с достоинством. Чувствовалось, что к Лощинину он
относится с уважением, но не как к высшему существу. Жмур, затаив дыхание,
вслушивался, потому что дверь плохо пропускала звуки. Впрочем, когда
Злыдень ночью резался в свежий «Винг коммандер» завывания бластера
прорывались в спальню Жмура вполне успешно...
– И прекрасненько. Просыпайся, да буди своих обормотов. Работать
пора. Поволынили малость, и хватит...
– Добро. Значит, ты не против, чтоб Жмур с Рюкзаком тоже включились?
– Не против. Заплачу, не обижу. Если нужно – можешь вызвать кого
нибудь еще.
– Справимся.
– И ладно. Через час познакомлю вас с силовым крылом; наводить их
будете вы. Ну и подробности обговорим. До сессии...
Лощинин отключился. Злыдень тут же полез в холодильник, похрустел
колечком банки и, после пятисекундной паузы, без сомнения употребленной на
добрый глоток, зычно заорал на весь дом:
– Подъем, Жмурилло! Работа начинается!
Рюкзак сразу все понял и полез в бассейн просыпаться. Жмур вяло
смочил бороду в ванной комнате и решил, что пиво с утра – это
прогрессивно, в связи с чем надо ползти либо в берлогу к Злыдню, либо к
бассейну. Выбрал он бассейн, потому что на дворе светило солнце, воздух
был свеж, а не затхл, как в берлоге, да и желание окунуться могло
возникнуть. Повалившись в кресло рядом с холодильником, Жмур основательно
предался прогрессу.
Через час они засели за терминалы. Злыдень сконнектился с Лощининским
сервером; все трое вклинились в мультиюзерную конференцию. Видеотреки
извергли сложные, разбитые на небольшие кубики независимые голограммы.
Лощинин сидел у себя в кабинете, Малик, как обычно на складе;
проныра–Заявлин, подключился из милой комнаты, где буквально во всем
чувствовалось женское присутствие; ребята из силового крыла куда–то ехали,
во всяком случае пять непрошибаемо–вежливых физиономий взирали на
собеседников с трех автотерминалов.
– Где твое подкрепление, Миша? – негромко и ласково спросил Лощинин.
Чувствовалось, что Заявлин у него уже в печенках сидит. И на свободу не
собирается.
Заявлин развел руками – на нем был пестрый халат с широченными
рукавами, возможно, что и женский.
– Сам не пойму, Володенька. – Заявлин был само радушие и трудовое
рвение одновременно. – Они прибыли, я уточнял. Должны были выйти на связь,
но не вышли. Впрочем, хинт у них такой, чтоб сразу бросились искать нашего
героя с неровным почерком... Может, они ищут?
Предположение было сомнительным, и это явно читалось по лицу
Лощинина. Малик широко улыбался, но молчал.
– Ладно, – проворчал Лощинин. – Хрен с ними. – И обратился к Злыдню.
– Дело такое: мы вытащили несколько человек из–за барьера. Помнишь,
Камилл рассказывал? В общем, он не врал. Барьер действительно проницаем. И
героя нашего Камилл знает. Короче, он порекомендовал вызвать оттуда умелых
ребят... и я вызвал. Искать Фриппи будете независимо, но с момента
обнаружения начнете работать в сцепке. Вы трое, – Лощинин кивнул на
секторы Злыдня, Жмура и Рюкзака, – в стационаре. Забарьерная команда –
мобильная, будет носиться по перегону, потому что Фриппи рванет туда, если
мы не успеем его локализовать и взять за вихры. А мне что–то подсказывает:
можем не успеть. Силовое крыло – полностью ваше, Злыдень. Только назовите
адрес. Если Фриппи возьмут, будете потрошить его станцию на предмет...
э–э–э... ну, ты знаешь на предмет чего.
– Думаешь, мы не справимся? – ревниво спросил Злыдень. – Зачем нам
эти чужаки?
Лощинин враз стал жестким, как умелая защита перед закрытыми файлами.
– Справитесь. Но предстоит много работы на выезде, а ты – старая
кабинетная крыса и на выезде работать не умеешь.
– Это правда, – вздохнул Злыдень. – Не умею. Да и не люблю.
– Потому и не умеешь, – проворчал, оттаивая, Лощинин.
– А что Энди? – вкрадчиво поинтересовался Злыдень с самым невинным
видом и Жмур внутренне обрадовался, потому что даже присутствие Энди
где–то на дальнем срезе капилляра прибавило бы сил и уверенности. И – что
немаловажно – везения.
– Да нет его... – поморщился Лощинин. – Шабад с Горовенкой его в
Волосово утащили... психи. Три дня как. И борду, стервец, с собой не взял.
Ты ведь знаешь, Шабад борду из принципа не берет – говорит, в воде человек
должен быть абсолютно свободен от прозы внешнего мира.
– А Горовенко? – спросил Злыдень, приподняв бровь. – Тоже не берет?
– А Горовенко, мон шер, к моменту отъезда на таких бровях был, что не
то что борду – акваланг забыть мог.
– Кстати, – встрял Заявлин. – Акваланг он таки забыл...
Жмур оживился.
– Ну–ка, ну–ка... Кто же их повез, если Горовенко надринькался?
– Царевский, кто же еще... – Лощинин с досадой фыркнул и отпил из
узкого бокала. Бренди, должно быть. Не чай же из бокалов пить?
– Интересно, – мечтательно протянул Жмур. – Скольких они по дороге
задавят?
Царевский обыкновенно ездил на «Басте» и скорость ниже ста десяти не
признавал, а любимым словом на все случаи жизни у него было истошное
«Давить!»
– Бардак, – прокомментировал Злыдень. – Маньяки.
– Я отловлю Энди, как только он появится... если он еще будет нужен,
– заверил Лощинин и хлопнул ладонями по глади стола. Бокал тихонько
звякнул, подпрыгивая. Ладонь Лощинина с растопыренными длинными пальцами
метнулась и не дала ему опрокинуться. – Какие вопросы?
– Да никаких, – пожал плечами Злыдень. – Разве только скажи, как с
твоими ребятами связаться.
– С Шамилем и его гвардией, – Лощинин указал на немногословное
силовое крыло, – просто: я забил от тебя прямой линк на их терминалы. А с
забарьерниками – пока сам не знаю: они просмотрели первую часть хинта и
наглухо отключились. Всплывут – сообщу. Кстати, от меня к тебе тоже прямой
линк. Пользуйся.
– Ты б еще выделенку протянул, – проворчал Злыдень, втайне надеясь
услышать неожиданную новость, что выделенка уже протянута, но Лощинин его
разочаровал.
– Облезешь. Я пока не миллионер.
Злыдень вздохнул и попрощался. Жмур с Рюкзаком тоже попрощались, но
без вздохов. Утопив Alt/Esc, Злыдень прервал сессию.
Спустя минуту он встал.
– Рюкзак, будь другом, поставь кофе...
Это значило: «За работу, граждане. Охота начинается».
И они принялись за работу. Отчетливо щелкали клавиши, холодили виски
гладкие поверхности мнемоюстов, мерцал экраном «Пойя»... Кофеварка
практически не выключалась, пока двое погружались в киберспейс, третий
отпаивался и отдыхал. Время исчезло, стало не более чем функцией, четырьмя
цифрами в уголке поля зрения. Сеть пела, вбирая в себя людской интеллект,
а завсегдатай чувствовал себя в сети лучше, чем в собственной кровати –
если у него имелась собственная кровать.
Потягивая кофе, Жмур расслаблялся. В берлоге было сизо от дыма и
почти темно. На дворе ночь растворялась в накатывающем утре, а в берлоге
мало что менялось.
Было безумно приятно глядеть на работу Злыдня. Жмур, и сам не промах
в сетевых делах, всегда проникался легкой завистью когда приходилось быть
свидетелем этого действа. Дополнительный кайф состоял еще и в том, что не
всякий зритель понял бы, что вообще происходит. Жмур понимал.
Злыдень шарил на стыках бекбона с крупнейшими артериями сити.
Разбрасывал следящие вейтеры, лепил их к базовым модулям, оставлял в
толщах массивов. Он сейчас был похож на паука, развешивающего липкие
тенета. Программки его поражали простотой и рациональностью, хотя с
первого взгляда работать не могли в принципе. Похоже, Злыдень и сам не
понимал почему они работают. Но писал их, если нужно, пачками.
Замысел его был прост, как опавший лист. Раз лопух–Фриппи везде
оставляет неповторимый трек, то его и ловить нужно по этому треку. Вейтеры
для того и развешивались: как только Фриппи куда–нибудь влезет и
выпотрошит чью–нибудь базу, трек будет засечен. Отследить откуда состоялся
доступ было плевым делом – для Злыдня, по крайней мере. Даже если сессия
продлится всего доли секунды.
Впрочем, Фриппи оказался не таким уж лопухом: две недели в сетях он
попросту не присутствовал. Вероятно, выжидал. Но Злыдень, действительно
как паук, терпеливо развешивал все новые и новые вейтеры, просматривая
попутно мегабайты поступивших логов.
Жмур ползал по взломанному серверу Лощинина и искал лазейку. Тщетно.
Он так и не понял, как влезли на обесточенный сервер, потому что
доподлинно выяснил: аварийного питания не подавалось даже на процессорные
модули. Злыдень ворчал, но не слишком ретиво, ибо и сам не понимал как
сумели слить чертов лощининский файл.
~# skip a period
Время шло. Злыдень отследил двух недоумков, что пытались сломать
защиту его вейтеров и с наслаждением покилял им рабочие области на
локальных хардах. Хакеры поопытнее, особенно первичники, (таких оказалось
на удивление много) – просто стали втихаря сами подбрасывать Злыдню нужные
логи. Злыдень рассыпался в благодарностях, тоже не афишируя имена
смышленых первичников, хотя хакерам благодарность не свойственна. Впрочем,
Злыдня в сетях уважали...
Теперь, когда сети были расставлены и приходилось лишь ждать, кофе
временно отодвинулся на второй план, уступив первенство пиву. Сидеть
втроем в берлоге тоже стало не к чему. Изредка вызывал Лощинин и
интересовался как дела. Пару раз возник Заявлин. Ребята–забарьерники себя
никак не проявляли, хотя Злыдню показалось, что в сети он натыкался на
странные области, напоминающие чем–то его собственные вейтеры, но влезть
туда с ходу не удалось, а потрошить не возникло желания. Единственное, что
Злыдень выяснил, эти штуки сооружал в сети некто по кличке Бай. Такого
хакера Злыдень не знал, хотя по логике должен был бы знать. Если судить по
грамотной защите. Хотя – мир велик.
Фриппи проявился вечером, когда Жмур расслабленно попивал пиво,
Рюкзак по обыкновению мок в бассейне, а сам Злыдень, умаявшись за ночь и
большую часть дня, спал прямо в берлоге, уронив голову на стопку
распечатанных логов. Бластер вдруг взвыл, словно полоумный койот, ожил
притихший было «Пойя», выплеснув на матово–серую поверхность экрана алый
язык аларм–графа. Злыдень подпрыгнул и метнулся к клавиатуре и мнемоюстам.
Сон вмиг слетел с него.
Вейтеры засекли новый трек–файл с извинениями за неровный почерк.
Фриппи выполз из норы.
Злыдень лихорадочно вломился в пределы чьего–то холда, принюхиваясь
на ходу, словно борзая. Жмур без напоминания поднимал логи, отслеживая
состоявшийся доступ. Рюкзак в мокрых плавках плюхнулся за терминал и
вызывал лощининских торпед, дежуривших в каре напротив конторы Лощинина.
– Сити, восточный сектор, где–то неподалеку от «Зонул Сенсера»! –
сообщил Жмур.
– Точнее! – рявкнул Рюкзак.
Далеко в сити, за полмиллиона километров от берлоги Злыдня, жалобно
взвизгнули покрышки и кар, роняя на дасфальт пятна света, метнулся к
магистрали восточного сектора. Четверо молчаливых парней с одинаковыми
мощными, стрижеными ежиком затылками деловито заряжали пистолеты и
навинчивали глушители. Пятый сосредоточенно вел машину, прислушиваясь к
голосам из терминала.
– Матурн–квартал... Улица Диденко... Рамон–сервер...
Бормотание Жмура становилось все более азартным.
– Есть! Бар «Потерянный кластер»! – наконец радостно сообщил Жмур,
стрекоча бордой. – Терминал «Джей», десятый из двадцати трех!
– Понятно, – коротко отозвался кто–то из крепких ребят в каре и
сидящий за рулем прибавил скорости.
Жмур вызывал Лощинина.
~# run console 1
@comment: w/o
Река была широкой, как Днепр под Киевом. У самого перегона она
почему–то сужалась чуть не втрое, и уходила под ажурный стрельчатый мост,
возвышающийся над волнами всего на полтора метра. Ниже моста она вновь
разливалась широко, и только отсутствие птиц мешало задуматься: а долетела
бы хоть одна до середины?
Бай по утрам выползал из палатки и отправлялся купаться. Палатки
здесь были модерновые, не чета крошечным брезентовым домикам московских
друзей–непосед. Несколько расстраивала Бая (и особенно – Сина с Семой)
невозможность принять душ. Впрочем, сей прискорбный факт несколько
компенсировался близостью реки и абсолютным безлюдием. Перегон с места их
стоянки разглядеть удалось бы разве что с помощью телескопа: они удалились
от трассы километров на сорок пять–пятьдесят к северу. Редкие кустики
ивняка окружали пятачок пляжа. Джипы притаились под мышасто–бурыми
тентами. Хотя от кого здесь прятаться? Сверху их просто некому разглядеть.
Разве что какой–нибудь любитель оптики с трассы засек бы. Но Чен,
обнаружив в багажниках джипов оружие и солидный запас боеприпасов, резонно
заметил: ни пушками, ни маскировочными тентами зря не снабдят. Тем более,
что вокруг задания нагнеталась малопонятная атмосфера недоговоренности и
тайны. Проще сказать – воняло от задания. Но они уже взялись за него... а
значит назад пути нет. Да и как попасть в родной мир отсюда? Только
выполнив это треклятое задание, о котором почти ничего и неизвестно.
Только что от него воняет, и что пушки нужно держать под рукой.
Бай методично вылизывал местные регистровые серверы на предмет следов
этого самого Аурела Чогоряну Слайдер.88.слайдер, но все следы были
старыми, месячной давности, и вдобавок по логам не удавалось проследить
точку входа в сеть, потому что на каком–нибудь из транзитных
околобекбонных узлов след терялся. Бай сначала решил, что следы просто
трутся, но не все, а только ближайшие ко входу. Потом усомнился, хотя
повода, вроде бы, не было. Но интуиция подсказывала: тут что–то не так. Но
не мог же этот Аурел врезаться в бекбонный поток в произвольной точке, так
чтобы на транзитном узле не отследили его вход? Или мог?
Бай такого способа не знал. Но это не значило, что такого способа не
существует.
Тигрис откровенно бездельничал. Впрочем, от него в сети все равно
было мало толку. Вот втюхать лоху–покупателю комплект дисков с
каким–нибудь отстойным софтом или накидать по шее мелкому воришке,
стянувшему диск с лотка – на это Тигрис был мастером.
Чен помогал Баю как мог. Син тоже. Сема – когда было настроение. Но
основное в сетях доставалось Баю.
В остальном задание пока напоминало курорт. Вода в реке по
прозрачности могла поспорить с финской ледниковой, погода стояла почти
крымская, а среди запасов немалую часть составляло местное пиво, найденное
ТП–шниками весьма недурным.
К сожалению, курорт долго не продлился.
Слайдер оставил свежий след вечером, когда уже стемнело. Бай валялся
в палатке и читал местные сетевые сплетни в конференции proksima.sysop;
предупреждающий писк бластера вскрыл сумеречную тишину. Бай схватился за
борду, прилепил к вискам прохладные таблетки мнемоюстов и скользнул в
сеть.
Здесь все было так же, как в любой сети. Тихо пел бекбонный поток,
черными громадами за пределами капилляров угадывались туши баз и массивов,
иногда – округлые и гладкие, как гигантские черные яйца, иногда –
причудливо изрезанные и изломанные, словно карстовые разломы. Роились
искры проникших в сеть. Информация перекачивалась терабайтами, и нужно
было суметь не потеряться в этих диких и на первый взгляд беспорядочных
струях. Бай огибал крупные серверы, похожие на многоногих спрутов; туда
ломилось одновременно бог знает сколько пользователей, и легко было
застрять в подобной толчее. Скользил мимо радужных куполов чьих–то холдов,
обходил далеко стороной закрытые зоны частных секторов, чтоб не напороться
ненароком на чересчур ретивого сторожа. Он шел на зов простенькой
программы–нюхача, что отследила в безбрежном спейсе сети эхо–входной
Слайдер–восемьдесят восьмого.
Клиент влез в пределы чужого холда и скачал небольшой файл. Только и
всего. И оставил при этом непонятный трек с сообщением, что слито, мол,
столько–то, спасибо, и еще – извините за неровный почерк. Последняя фраза
была набрана вперемешку строчными и заглавными буквами, отчего
действительно возникало впечатление неровного почерка.
Бай схватился за борду и вызвал текущую топограмму. Нюхач–программа
сбрасывала сетевые адреса транзит–узлов, ядро нюхача их анализировало в
контексте топограммы, отсекая ненужные сектора и области. Сейчас, сейчас!
Бай нетерпеливо потер ладони друг о друга. Еще немного, и станет понятно в
какой стороне искать этого самого Слайдера–88.
Запад. Самый большой город – местные его называют сити. До него
чертова уйма километров. Бай тщательно упаковал и сложил на терминал
данные поисков: можно было считать, что Аурел Чогоряну у них в кармане...
Если, конечно, он не сбежит в ближайшее время из своего дома в сити.
А вдруг он логинился не из дома? – подумал Бай отстраненно. Это была
бы неприятная неожиданность. Действительно: если Слайдер–88 влез в пределы
чужого холда и чего–то там слил, вряд ли он оставит следы истинной точки
входа... Блин, дело оказывалось вовсе не таким простым, каким виделось с
самого начала. К тому же – плавающая нода... Если оператор–слайдер захочет
исчезнуть, он исчезнет, растворится в безбрежном киберспейсе сети. Не то
чтобы его найти станет абсолютно невозможно... Но чего это будет стоить!
Бай зажмурился.
Хотя... Стоп: надо вновь обратиться к хинту. Там ясно сказано: найти
в сети следы Слайдер–восемьдесят восьмого, и вновь обратиться к хинту.
Чертыхнувшись, Бай вызвал хинт, указав путь к логу с отслеженным
доступом Аурела Чогоряну из сити. Хинт возник в туманном мареве над
видеотреком без промедления.
Шурша синтетической тканью, в палатку забрались Чен и Синицын. Бай,
не успев бросить первый взгляд на дополненный хинт, обернулся к ним.
– Есть! Я засек его... Вот, хинт расширенный гляжу...
В этот же момент голограмма над бордой на мгновение потемнела и
замерцала вновь, но теперь в толще голоэкрана жили совсем другие строки.
Бай этого не заметил, потому что глядел в сторону входа, а Чен с Сином
решили, что хинт только–только загрузился и тоже ничего не поняли.
~# run console 3
~# user status: invade
@comment: hitch energy crackdown
«Сигейт Барракуда» вгрызался в ночь и расстояние с упорством тупого
вируса. Девушка, прижимаясь к спине Аурела, сидела позади и почти не
двигалась; Аурел временами переставал ее ощущать.
Зачем она поехала с ним? Кто она? Аурел не находил ответов. Лишь
смутная радость, замешанная на полудетском восторге, не замедлила
вспыхнуть, потому что незнакомка не могла быть врагом. Тем, кто устроил
охоту в сети. Охоту на хакера. Не могла, потому что мечта не может стать
врагом.
И он в упоении свободой и скоростью выжимал из «Барракуды» все, на
что было способно металлическое сердце машины. Два сердца – человеческое и
механическое – бились в унисон, и хотелось верить, что сердце сидящей
позади девушки в очках–звездочках под пластиком шлема когда–нибудь
подчинится этому пьянящему ритму. Не может не подчиниться, если у нее есть
сердце.
Аурел любил, когда сердца и моторы бьются в унисон, потому что если и
есть в жизни смысл, то именно в этом.
Плотный поток встречного воздуха с шуршанием обтекал шлем. Плясало
перед колесом нечеткое пятно света, словно полуденный воздух над
перегоном.
Холодная игла вонзилась в мозг Аурела, возвращая в реальный, на
редкость негостеприимный мир. Резина покрышек с визгом терлась о твердую
почву, рассеивая резкий неприятный запах горелого. Девушку прижало к
Аурелу.
«Барракуда» встала; ботинок Аурела коснулся прогретой за день и не
успевшей остыть земли перегона.
Она даже не спросила, что случилось. Откинув ножку, не позволяющую
двухколесному другу упасть, Аурел выудил из сумки борду и радиодиал;
звякнув бутылками, вошел в пятно света от фары и сел прямо в текучую
дорожную пыль. Зашевелилась, будто живая, чашка диала, отыскивая ближайший
ретранслятор. Девушка терпеливо ждала, не вылезая из седла.
Его снова искали в сети, на этот раз кто–то с востока. Кто–то
незнакомый и странный.
Аурел скользнул в сеть и, словно лыжник по укатанным колеям, помчался
по собственному следу. У него было минут пять, пока охотники вновь не
засекут его присутствие в сети. Точнее, присутствие они отметят
практически сразу, и координаты радиодиала определят сразу. Просто посреди
огромной равнины можно позволить себе пять минут в сети, потому что
добраться до отслеженной точки за такое время не успеет и господин
президент на суперскоростном «Текраме». А потом снова придется выжимать из
«Барракуды» скрытую мощь, чтоб охотники на этом месте нашли только
отпечатки ботинок да ребристый след мотоциклетных шин, уводящий в
бесконечность степи.
Что? Что им нужно? Аурел зло сшибал мембраны перед входными. Не
хотите пропускать – ваше дело! Сегодня играем по другим правилам.
Хинт. Очень странно, легко дали взглянуть на хинт этих, с востока.
Хинт даже ничем не защищен. Блин, да и зачем его защищать, кто в здравом
уме станет интересоваться чужим хинтом? Кто? Разве, кроме объекта
прощупывания. О как! Хинт вообще–то, касается тебя, Аурел! Ну–ка, ну–ка,
повнимательнее...
Эти ребята должны найти Слайдер–восемьдесят восьмого. Что–ж, флаг в
руки... А впрочем... Почему именно его? Ах, задание? Так, так, это уже
интереснее. Задание. Найти и сопроводить. А обломиться не желаете, господа
хакеры–лохи?
Хотя, конечно, это не лохи. Странные сетевики, да, но не лохи. Вон
какую паутину развесили, обалдеть. Правда, попасть в нее только слепому,
да и то сдуру... Хотя... Нет, слушай, тут такие ямы да рытвины, даже
прикольно... Ой! Не, это не лохи, точно. Но и не гвардия, точно. Почерк не
тот. Логика чужая.
Аурел колебался лишь мгновение. А потом обратился серебристой нитью с
отточенной иглой на конце и принялся деловито перешивать податливое тело
хинт–файла.
