18. Город Во Льду
За последние дни Чани переменился. Он осунулся, похудел, лицо стало
как будто бронзовым – кожа обветрилась и потемнела, хоть это был не загар.
Глаза теперь постоянно светились лихорадочным огнем, словно внутри его
пылало пламя. Тонкие черные лучики–морщинки пробежали от уголков глаз,
губы потрескались. Он выглядел на много лет старше, чем был на самом деле.
Голова его приподнялась, Чани теперь смотрел на остальных как бы свысока,
надменно и властно.
Ториль коварно улыбалась, следя за этими переменами. Но заметила их и
Рюби, потому что сказала Чани:
– Ты ведешь себя недостойно.
Чани медленно повернулся к ней всем корпусом, словно шея его вдруг
потеряла гибкость, и тяжелым взглядом уставился на нее.
– Ты собираешься указывать мне?
– Да.
– По какому праву? – в голосе Чани глухо заклокотал сдерживаемый
гнев, глаза налились кровью. Но Рюби не испугалась этого превращения.
Долго длился безмолвный поединок, никто не хотел уступать. Молчание
прервала Ториль.
– Идем, – сказала она. – Мне не нравятся вон те холмы, я чувствую,
что там скрыта какая–то угроза.
– Я на своей земле, – уже немного остывая, возразил Чани.
– На земле королевства Тъерквинг, – злорадно поправила принцесса.
– Я не знаю такого, – надменно ответил Чани. – Был, есть и будет
только Атинъярхан, провинция Анталанандура.
Ториль не приняла вызов и послушно подтвердила:
– Да, конечно.
В тот день они снова вышли к морю, точнее, к узкому фиорду, сжатому с
боков отвесными гранитными стенами. Как–то совсем незаметно глинистые
холмы, поросшие кустиками дрока и можжевельника, покрытые чахлой бурой
травой, перешли в такие же бурые скалы. Путники ощутили это, лишь когда
под ногами заскрипела каменная крошка.
И сейчас они застыли, любуясь непривычной картиной. В крепчайшем
граните словно гигантской секирой была вырублена узкая щель с гладкими
краями. Иногда начинало казаться, что можно различить следы лезвия на
камне. Внизу должно было лежать темно–синее зеркало моря, но...
Воды в фиорде не было, остался один лед. Не тот, по которому они
пересекали Холодное море – зелено–голубой, матовый и неимоверно крепкий. И
не тот, что встретился им в ледяной реке. Нет. Этот был бледно–голубым,
без малейшей примеси других цветов. Он лежал, спаянный воедино с каменными
берегами. И было понятно, что фиорд скован льдом уже много лет, а может, и
веков.
– Но где же город? – изумленно спросил Чани. – Ведь Фагген стоит на
берегу именно этого фиорда.
Рюби, разглядывая выползшие на землю языки льда, кивнула.
– Да, он расположен здесь.
– Но я ничего не вижу.
– Когда мы спустимся туда, разберемся.
Им пришлось идти к самому концу узкого залива, туда, где под напором
бескрайних ледяных полей, покрывавших море, лед начинал наступление на
землю. Только в этом месте стены фиорда немного снижались, и можно было
спуститься к морю, не свернув при этом себе шею.
Однако, когда они подошли вплотную к кромке льда, оказалось, что это
не так просто, как виделось сверху. Гладкий и ровный лед на самом деле был
изрезан глубочайшими трещинами и лежал на земле огромными глыбами,
размером превосходившими самый большой дом. Да что там дом! Даже ратуша
Акантона могла вместе со шпилем запросто поместиться в такой «ледышке».
Чани озадаченно посмотрел вглубь ледяного ущелья.
– А вот туда мне не хотелось бы идти.
– Но придется, – возразила Рюби.
Но тут Ториль, давно приглядывавшаяся к айсбергам, сказала, ни к кому
не обращаясь:
– А вам не кажется, что льдины лежат как–то странно?
– И в самом деле, – согласился Чани. – Они расположены совершенно
правильными рядами.
– Мне это напоминает улицы ледяного города...
– Вероятно, так оно и есть, – неуверенно сказала Рюби. – В Сумеречном
Краю слишком мало солнца, и потому мы не знаем точно, что здесь
происходит, но можно предположить, что Хозяин Тумана помог льдам
проглотить Фагген.
– Чтобы уж ничто не напоминало о стоявшей здесь некогда столице
могучей державы Скъельдингов, – закончила Ториль.
– Нет такой державы! – крикнул Чани. – Есть только провинция
Атинъярхан!
При этих словах вдруг под землей пронесся глухой рокот. Ледяные стены
слегка дрогнули, грозя сойтись и раздавить между ними путников. Во льду
промелькнули голубые искорки.
– Короли гневаются, – продолжала распалять его Ториль. – Мы видели
знак.
– Много веков прошло с тех пор, как Фагген скрылся под льдом, – тихо
произнесла Рюби. – Не стоит ворошить прошлое. Особенно так далеко на
севере, где силы мрака и холода могущественны. Ты уже совершил достаточно
неосторожных поступков, – обратилась она к Чани, – не совершай еще одного.
– Ты твердо уверена, что это были ошибки? – огрызнулся он.
– Да.
– А я считаю иначе.
– Все равно, не стоит вызывать на себя гнев мертвых королей.
– Для меня это не короли!
Рюби не стала отвечать и уже повернулась, чтобы идти дальше по
ледяной улице, как Чани, видимо, чтобы выплеснуть переполнявшее его
раздражение, выхватил меч и с силой ударил по ледяной стене, возвышавшейся
над ними. Раздался пронзительный стеклянный звук, точно лопнула
хрустальная струна, затем послышался тихий треск, шорох, и на
ошеломленного Чани обрушилась настоящая лавина мелких ледяных осколков и
слежавшегося снега. Полуоглушенный, едва не задохнувшийся, он с трудом
выбрался с помощью Ториль из свежего сугроба. И ахнул. Подбежавшая на крик
Рюби тоже застыла в изумлении. Айсберг внутри оказался пустым!
Из открывшейся огромной ледяной пещеры пахнуло нестерпимым холодом,
они невольно попятились. Но одновременно с холодом явственно
почувствовался запах тлена и гниения. А потом из пещеры вылетел клуб
зеленого дыма, и они ощутили резкий аромат корицы, у Чани все поплыло
перед глазами. Когда головокружение прошло, он сделал три шага вперед и
остановился. Стенки ледяной пещеры оказались совсем тонкими. Айсберг
больше всего напоминал пустую яичную скорлупу.
Чани презрительно рассмеялся.
– Для меня это символ лживого могущества Тъерквинга! Такой грозный на
вид, а рассыпался в порошок при первом же ударе. Только глупые сказки
старух незаслуженно возвеличили Тъерквинг. Наверное, это королевство во
всем походило на айсберг, который я сейчас разбил. И богатства их – жалкие
медяки. А сами Скъельдинги всего лишь мелкие воришки, дерзко посягнувшие
на то, что им не принадлежит, и сумевшие, по счастью, избежать заслуженной
кары!
Недоумевая, слушала Рюби его хвастливые речи и не замечала злобной
кривой усмешки на губах Ториль. Все молчали. Потом снова прокатился
подземный грохот, гулким эхом отдавшийся в ледяной пещере. Трещины
пробежали по ее стенам и потолку, полетели острые ледяные осколки. Чани,
быстро сообразив, чем это грозит, стремительно выскочил наружу и мощным
рывком выдернул Ториль, тоже заглянувшую посмотреть на диковинку. В то же
мгновение айсберг провалился внутрь. Вверх взлетело облако морозной пыли,
а когда оно рассеялось, лишь груда ледяной крошки осталась на том месте,
где стояла казавшаяся несокрушимой голубоватая гора.
Чани, охваченный приступом внезапного и непонятного буйства,
бросился, размахивая мечом, на следующую льдину. Тускло поблескивая,
заверещали в воздухе осколки, снова потекли струйки зеленоватого тумана.
Чани с рычанием врубился в третий айсберг. Теперь он снова напоминал
легендарных безумцев–берсерков Тъерквинга. Что было тому причиной –
осталось загадкой. Глаза его подернулись матовой пленкой, на губах
запузырилась зеленоватая слюна, он кричал что–то непонятное и крушил
ледяные горы, пока, выбившись из сил, не опустился на землю.
– Надоело? – жестко спросила Рюби.
Чани коротко мотнул головой.
– Нет, просто хотелось найти королевский дворец.
– Так это же просто, – подсказала Ториль. – Он наверняка был самым
большим в городе.
– Значит, нам надо разыскать самую большую льдину, – закончил Чани.
Как ни старалась Рюби отговорить его, он упорно стоял на своем.
Наконец она сдалась.
– Наверное, здесь, – не очень уверенно предположила Ториль, указывая
на совершенно чудовищную матово–синюю ледяную гору, уходившую в самое
небо. Она стояла посреди открытого пространства, напоминавшего площадь.
– Похоже, это так, – согласился Чани, подойдя к айсбергу и осторожно
трогая его ладонью.
– Только будь повнимательней, – предупредила Рюби, – а то снова
отравишься.
– Ладно. Я не нуждаюсь в ваших советах, – хмуро ответил Чани.
Рюби и Ториль, остановившись поодаль, настороженно следили за ним.
Чани примерился, коротко размахнулся и, нанеся удар, молниеносно отскочил.
С оглушительным грохотом лед разлетелся на куски, открыв черный провал,
откуда немедленно повалили густые клубы зеленого тумана, как и
предполагала Рюби. Однако на этот раз туман растаял, никого не захватив.
Чани опасливо заглянул внутрь ледяного грота и вдруг присвистнул.
– Смотрите–ка скорее, что здесь спрятано!
Когда девушки подбежали к нему и увидели, что таилось внутри
айсберга, то замерли, пораженные.
По странной прихоти колдунов с потолка ледяной пещеры лился
фосфоресцирующий голубоватый свет. Хотя внутри было темновато, все–таки
удалось различить, что вся земля в ледяной пещере буквально покрыта
толстым золотым ковром. Когда–то сокровища Скъельдингов были спрятаны за
надежными каменными стенами, прочными запорами, но сейчас все это пропало,
и монеты, украшения, безделушки раскатились по серому камню. Перстни,
ожерелья, венцы, кубки, блюда, кувшины... Чего там только не было. Словно
сухими листьями, все это было засыпано золотыми монетами. Золото
позеленело от влаги, потускнело, покрылось липкой слизью.
Из груди Чани вылетел протяжный стон.
– Это моя добыча! – взревел он, отталкивая стоявшую рядом Ториль. –
Моя!
Чани схватился за горло. Никогда раньше он не видел такого количества
золота сразу, даже подумать не мог, что подобное возможно. Воистину,
неисчислимы сокровища Скъельдингов, но каковы тогда были сокровища великих
королей?
– Да, сталь сильнее золота, – забывшись, прошептал он. – Но за золото
можно купить еще более сильную сталь. – И тут он почувствовал на себе
пристальный холодный взгляд. – Кто здесь?!
– Никого, – ответила Ториль, оправившись от потрясения.
– А это кто лежит? – спросил Чани, вытягивая руку.
В центре большого зала, служившего, как теперь они поняли,
усыпальницей, стоял пьедестал из полированного черного гранита. На нем
лежал мертвый король в некогда роскошной алой мантии, расшитой золотыми
узорами. Истлевшие руки сжимали рукоять такого же короткого меча, каким
был вооружен сам Чани.
– Третий меч! – удивленно вскрикнула Рюби. – Как он мог сюда
попасть?!
Она шагнула к пьедесталу, но поскользнулась на груде золота и упала.
В звоне и шорохе им почудился издевательский смех.
– Я предупреждала вас – не нужно тревожить мертвых, – сказала Рюби,
поднявшись. – Я сейчас повторю то же самое. Лучше уйдем отсюда.
– Уйти от такой добычи? Никогда! – резко крикнул Чани. – Это золото
нужно возвратить законным владельцам – наследникам Алмазного венца. Я
отберу награбленное у самозванца, кем бы он ни был.
– Я могу подсказать, кто это, – сказала, усмехаясь, Ториль. Она не
вошла в ледовый грот, предпочтя остаться снаружи. Помолчала, и потом
отчетливо произнесла: – Я полагаю, что это сам Скъельд Кровавый!
В третий раз прокатился рокот под землей, от сильного толчка Чани
едва не опрокинулся навзничь, но кое–как устоял. Внезапно словно вспыхнули
сотни невидимых факелов, горящих странным голубым пламенем, и яркий свет
залил гробницу. С содроганием Чани увидел, что пьедестал начал слегка
дрожать и раскачиваться. Движение это было сначала почти неуловимо, но
потом стало более заметным. Затем мертвый король зашевелился и сел. Но
глаза его не открылись. Под сверкающим стальным шлемом, увенчанным золотой
орлиной головой, давно уже белел голый череп.
– Кто звал меня? – голос мертвеца был скрипучим и пронзительным, как
вскрик заржавевшего железа.
Ториль и Рюби испуганно попятились. Трудно их было смутить, во время
путешествия они встречали разные опасности. Был остров дракона, была битва
в Радужном ущелье, был Туман старости, и все–таки ужас поразил их своими
ледяными стрелами. Они словно бы ослепли и оглохли. Но Чани, чувствуя, как
ставшая уже привычной багровая пелена застилает глаза, дерзко крикнул:
– Это я!
И пошел навстречу мертвецу. Под ноги ему попалось золотое блюдо, он с
такой силой пнул его, что бархатистый гул много раз отразился от
сводчатого ледяного потолка.
– Я! – во второй раз выкрикнул он, поднимая меч. Синяя молния
сверкнула в могильнике, отбросив ломаные тени не голубоватые стены. – Я
вызываю тебя на смертельный бой, самозванец и мятежник!
Черные провалы глазниц уставились на него.
– Снова ты, – проскрипел сидящий на пьедестале мертвый король. – Я
однажды убил тебя. Зачем ты пришел второй раз? Ведь ты мертв!
– Не более мертв, чем ты!
– Лжешь! Я жив и буду жить вечно!
– Нет! Пришел твой последний день. Сегодня я выброшу твой пустой
череп воронам! Судьбой тебе предрешено умереть трижды, сегодня день твоей
второй смерти!
– Не бывать тому.
– Однажды ты ускользнул от справедливой кары, но не надейся на чудо
второй раз. Я пришел забрать принадлежащее мне по праву.
– Нет права выше силы! – выкрикнул мертвец, стремительно соскальзывая
на пол. – Мечом родилась держава Скъельдингов, мечом она будет жить! Я
убил тебя, чтобы взойти на трон, убью еще раз, чтобы расчистить дорогу
моим внукам!
Костлявой рукой, лишь кое–где покрытой клочками истлевшей кожи, он
забросил лохмотья плаща на плечи и взмахнул мечом. И вторая молния
расколола полумрак – рубиново–красная.
– Старый глупец! – скривился Чани. – Оглянись! Давно повергнут в прах
Тъерквинг, лишь холодный ветер гуляет по его полям. Ветер и снег! И никто
уже не помнит о живших здесь тысячи лет назад.
– Тем более, смерть тебе! – взвыл Скъельд.
С удивительной скоростью и силой он принялся осыпать Чани ударами.
Когда мечи скрещивались, раздавался резкий треск, не похожий на лязг
стали, вспыхивало золотое пламя и сыпались жаркие искры. Чани сразу понял,
что на этот раз он не может полагаться только на силу оружия, меч Скъельда
не сломается, он вышел из рук того же мастера. Несколько раз Чани наносил
мертвецу страшные удары, пробивавшие его насквозь. Для живого человека
любая из таких ран оказалась бы смертельной, но Скъельд был мертв уже
больше тысячи лет и не обращал никакого внимания на пронзающее его лезвие.
Лишь сильнее и сильнее становился противный гнилостный запах.
Постепенно Чани начал отступать. Он едва успевал парировать град
ударов. Пот выступил у него на лбу, и влажная ладонь с трудом удерживала
ставшую скользкой рукоять меча. Уже два или три раза рубиновое лезвие
просвистело возле уха, обдавая жаром. Усталость свинцовым плащом ложилась
на плечи, мешая сражаться.
Но в этот момент, видя, что ему приходится плохо, Рюби подняла с пола
чеканный золотой кувшин в половину человеческого роста, взметнула его над
головой и швырнула в мертвого короля. Несмотря на чудовищную силу, мертвец
был легок, как перышко, ведь кроме высохшего скелета у него ничего не
осталось. И потому удар, который он при жизни вряд ли бы заметил, теперь
внезапно опрокинул его на спину. Чани тигровым прыжком ринулся на упавшего
Скъельда и подмял его под себя. В обнимку враги покатились по ослизлому
золоту. Костлявые пальцы мертвого короля впились в щеку Чани, разорвав ее
в кровь. Однако он с такой силой сжал кости правого запястья мертвеца, что
те, жалко хрустнув, рассыпались прахом. Ярко сверкнул рубиновый меч и
отлетел в сторону. Обрадованно вскрикнув, Чани подхватил мертвеца, поднял
в воздух и с размаха ударил о каменный пьедестал. Не давая врагу
опомниться, Чани взмахнул мечом, отсекая смердящий череп.
Обезглавленный скелет с минуту постоял, раскачиваясь, а потом
рассыпался на отдельные кости. Плавно порхнув в воздухе, красные с золотом
лохмотья накрыли их саваном. Чани вытер ладонью окровавленную щеку и
злорадно сказал:
– Месть свершилась!
В глазницах валяющегося черепа вспыхнул багровый огонек. В последний
раз проскрипел голос Скъельда:
– Радуйся, ты победил. Приветствую тебя, принц. Но я не желаю тебе
счастья, да ты его и не получишь. Хватит ли у тебя смелости надеть
Алмазный Венец?! Ты победил, но ты проиграл!
– Ты еще смеешь угрожать мне?! – гневно крикнул Чани.
Череп молчал. С пронзительным смехом Чани пинком отбросил его в
сторону и, повернувшись к своим спутницам, торжествующе возгласил:
– Я победил! Золото мое!
