отъезда.
- Наверное, миссис Роузнстайн. Это может повредить нашему счастью.
Так или иначе.
- Любовь кончается, Глеб?
- Теперь, когда я набрался столько всякой мистики, то выскажусь, что
ничто не кончается, а лишь переходит в другое измерение. Хотя бы в
подсознание, сны... Да что мы грусть-тоску на себя навеваем с упорством,
достойным лучшего применения. У тебя ведь начинается новая жизнь с новыми
ощущениями, надеюсь, недурными. Запад-то еще долго будет тлеть-загнивать...
Может, и я переберусь на более интересную и замечательную работу.
- Вдруг тебя пошлют отравить водопровод в Вашингтоне, например,
дизентерией, чтобы президент застрял в сортире и не смог руководить
страной, а меня отправят на бой с этой вот заразой?
- И мы повстречаемся в центральном коллекторе вашингтонской
канализации. Расскажи такой сюжет какому-нибудь американскому детективщику,
может, он и вытянет его на роман под названием "Красный понос".
- Но сегодня, Глеб, мы еще не стали друг для друга персонажами страны
снов?
- Да, сегодня мы еще можем присутствовать друг подле друга в полном
телесном объеме, не привлекая потусторонние измерения, - согласился я.
Мы упали в кровать, и была волна, не менее мощная, чем в первый раз,
но какая-то умиротворяющая.
- В последние часы где-то на заднем фоне у меня возникают
странненькие мысли, Глеб, - шепнула Лиза по завершении сеанса интимности.
- А что, если не начинать этой новой забугорной жизни? И дело не в том,
где быстрее сгниют, здесь или там. Есть, что-то большее, чем красивый быт,
чем некрасивый быт.
- Я не желал бы себе лучшей жены, чем ты, Лизка. Но я все сделал для
того, чтобы ты оказалась там, а мои мозги и мышцы переключились совсем на
другое, на разные интересные и немножко рисковые игры. Россия - страна,
где часто проводятся опыты на людях и прочем веществе, здесь куют будущее,
тем она и хороша. И тем же она плоха и страшна для многих своих жителей...
Знаешь, я сейчас испарюсь, а ты продолжай лежать. Вот так получится
отличная сцена прощания.
В коридоре, когда я уже направлялся к выходной двери, меня неожиданно
застукал "совенок".
- Эй, Глеб, еще увидимся, - звучало это очень по-американски.
- Конечно, малыш. Bye-bye, see you later.
Когда я попал в ПГУ, Лиза, возможно, еще не преодолела государственной
границы, но между нами уже пролег "Обводной канал и баржа с гробами". Я
тогда как раз учился в Балашихинской разведшколе. Когда докторша садилась в
самолетное кресло, я, наверное, ловил сокрушительный удар в челюсть на
тренировке по рукопашному бою. А потом пошли косяком разные дела и разные
бабенки, и всякие каки-бяки, и всякие заварухи. "Контора" захотела, чтобы я
расстался с филологией, поэтами и аспирантурой. В ПГУ пришлось уже корпеть
над директивами Хуссейна, Асада и прочих начальственных арабов, зорко
выискивая их дружественные поползновения в сторону Америки. А Лиза
Розенштейн переставала существовать для меня в настоящем, застряв во все
более туманном и тускнеющем прошлом.
4. (Москва - Южный Ирак - Москва, октябрь-ноябрь 1982 г.)
- Пистолет-пулемет "Узи" работает на принципе свободного затвора,
надежен и довольно компактен. Неплохо проявил себя в ближнем бою, то есть в
траншеях, домах и тому подобных постройках. Обратите внимание на затвор,
как он старательно обхватывает казенную часть ствола. Мы с "Узи" немного
повозимся, потому что должны учитывать распространение этой машинки по
всему миру и его окрестностям. Полезно также увидеть американскую систему
ФМГ. Смотрите сюда, в сложенном виде она напоминает пенал для
логарифмической линейки. Однако такая линеечка может неплохо вычитать живую
силу противника. И запомните вот эту крошку, тоже американскую, имя которой
"Ингрэм М11", для тихих дел ее можно применять с глушителем.
- Товарищ инструктор, ну, а нам-то что дадут?
- Вы на занятиях или кто? Еще один крик со стула, и начну
свирепствовать. Вот товарищ майор же тихо сидит... Дадут, во что кладут...
Жалко, все-таки, что сняли с вооружения Стечкина. В свое время, когда я еще
носил штаны на два размера меньше, он мне несколько раз сделал хорошо...
Вы, старший лейтенант, и вся ваша компания получите пистолеты "Смит-Вессон
М645" - приличные, между прочим, пушчонки. При стрельбе лучше держаться за
него обеими своими руками. Весит такой красавчик чуть больше "ПМ",
полусцепленный затвор с коротким ходом ствола, - гляньте, как двигается,
- но рассчитан на кольтовский патрон АПК сорок пятого калибра. Это
сколько?
- Одиннадцать и сорок три сотых миллиметра против девяти миллиметров
у "Макарова".
- Да, и в магазине не восемь, а четырнадцать патронов. Что это дает,
товарищи офицеры?
- Поменять обойму - плевое дело одной секунды. Ничего никому не
дает.
- Как правило, ничего. Но правило облагораживается исключениями.
Иногда, этой секунды все-таки не хватает - если фортуна показала тебе
задницу, - и тогда ты хаваешь вражеский свинец. Итак, продолжим. К
рассматриваемой модели годятся оболочечные пули "Уэйдкатер" повышенного
останаливающего действия. А мы еще вам вручим под такой же патрон
пистолет-пулемет "Ингрэм М10": темп стрельбы тысяча сто сорок пять
выстрелов в минуту, в магазине тридцать зарядов. Кстати, свободно продается
на западном оружейном рынке. Легче купить там, чем ждать, пока наши
тульские умельцы снова примутся за пистолет-пулеметы, которые кто-то
наверху посчитал неинтересными...
- Товарищ инструктор, а если понадобится кого-нибудь пришить на
расстоянии метров в пятьсот?
- Вы, товарищ инструктируемый, боец невидимого фронта, а не рядовой
пехотинец. Значит, оружие, в основном, должно быть невидимое...
- Газы, что ли?
- Вы что, в сортир собираетесь? Мысли, вот оружие. Голова ведь не
только подставка под головной убор. Но думаю, что на месте получите
автоматы АК-74. Это никогда не повредит. Надеюсь, всем известно, что такое
"Калашников", детсадовцев тут нет?
- Не хочу "калаш", надоел он мне. Ну, разве что еще штык-нож и
подствольник дадут.
Это наш боевитый лейтенант Серега Колесников опять придуривается. Не
знаю, кто решил, что он должен присутствовать в нашей почти научной группе.
Он же чистый диверсант, в Долгопрудном учился на подрывника, радиста и
снайпера. Наверное, сыграл роль его Горный институт, где Колесников
плодотворно использовал время лекций для сна и прочего отдыха. Мы все в
Ираке под геологов должны косить, хотя, например, научные познания Серого
весьма условны и он не всегда может отличить базальт от гранита. Зато
ладонью в состоянии разрубить приличный кирпич - потому как здоровенный
лось. Старший у нас в группе - подполковник Илья Петрович Остапенко.
Петрович - профессионал - ближневосточник, он единственный, кроме меня, кто
разумеет мову пророка Мухаммеда, хотя лопочет на арабском с малороссийским
акцентом.
В итоге, единственный "Смит-Вессон" у него, кстати, оказался, все
остальные обошлись "пэ-эмками", да Серега уже на юге вытребовал себе
все-таки "Интерармс". Это западный коммерческий заменитель АКМСа, правда,
более скупой, без штык-ножа и подствольного гранатомета. Как-никак,
Колесников у нас считался ответственным за общую безопасность. Мы бы взяли
еще оружия, хорошего и разного, но никто нам не дал.
Младший в группе - Коля Маков, водитель и охранник,
прапорщик-сверхсрочник погранвойск, товарищеская кличка - Баранка. Он из
сапога чай сварит, тихий безмятежный детина, рядом с которым я кажусь
мелким и юрким. Хотя Коля покорён шебутным Серегой, но тоже спокойно
сгибает стальную арматуру и даже разбивает о свою невозмутимую голову
бутылки - не за деньги, не требуя затем больничного, а так, для понту,
когда попросят. Поскольку служил он в Таджикистане - с заездами в
Афганистан - то внятно произносит несколько строчек из мусульманских
молитв.
Неплохой, кстати, у нас вездеход - спец проектная амфибия с мощным
дизелем, широченными колесами и водометным движителем в придачу.
Я же - знаток Востока. Относительный, конечно, знаток. В отличие от
Запада, мы здесь больше полагаемся на завербованных аборигенов. Наверное,
поэтому в мусульманском мире у нас куда меньше удач, чем в Европе или,
например, Латинской Америке. Не фартит, хотя расходуемся мы тут не меньше.
Местные себе на уме, имеют своих авторитетов и отчего идут на
сотрудничество, отчего на вражду - никогда не просечь. Вот и с Афганщиной
неясность, кажется, увязаем мы там. У Штатов на Ближнем Востоке имеется в
кармане хотя бы Израиль, которому особо некуда деваться. Ну, а
мусульманские большие начальники, якобы вставшие на "некапиталистический
путь развития", красиво хреноплетствуют о борьбе с сионизмом-империализмом
и примитивно сосут из нас оружие, советников - чтобы клепать соседним
большим начальникам и мочить своих соперников из других кланов и племен.
Взять хотя бы Саддама. Гибрид феодала и фашиста, вождь-самородок из
деревеньки Тикрит. Свою тикритскую родню рассадил по всем начальственным
гнездам, курдов и шиитов изводит разными хитроумными способами, даже газом.
Успешно дерет бороду гадостному старикану Хомейни, которого никто не любит,
ни Союз, ни Америка, ни шейхи с эмирами из Персидского залива. В общем,
умело давит внутренних и внешних неприятелей, повышает авторитет, плюс
выдаивает все необходимое одновременно из трех маток - соцлагеря, Запада и
богатых шейхов. Хороший приварок имеет. Ничего не скажешь, умный,
плотоядный, усатый теленок, этот Саддам. К тому же лавочников не трогает,
крестьян в колхоз не сгоняет, потому что знает, что колхозная баба плохо
рожать станет. И лет через двадцать будет недобор бойцов.
Ладно, нашей великолепной шестерке до этого дела мало. Мы курсируем
как по болотам, так и по суходолам, и почему-то болтаемся неподалеку от
американских врачей. А бостонцы занимаются тем, что проникают в очаги
эпидемии. Лихорадка "Х" гуляет в районе, где сливаются Тигр (это река
такая) с Евфратом, доставляя разные огорчения правоверным мусульманам,
которых здесь подавляющее большинство с некоторым добавлением
мандейцев-сабейцев. Эти последние товарищи, между прочим, наиболее законные
наследники древних вавилонян.
Лихорадка "Х" является какой-то смешанной вирусно-бактериальной
инфекцией, которая путешествует воздушно-капельным путем и вместе с
болотными испарениями. При этом поражает глаза (см. конъюнктивит), нос (см.
ринит), моче-половую систему (смотри ниже живота). Если точнее, когда
подцепил такую штуку, то очи не хотят смотреть на белый день, из носа
течет, а когда пи-пи делаешь - жжет. Ну что бы вы сказали, появись у вас
отсутствовавшая ранее плоть, причем не какая-нибудь, а крайняя? Не
где-нибудь на животе, а в самом деликатном месте выросла бы совершенно
лишняя кожа, скрыв голую дотоле лысинку товарища пениса? Да, инфекция эта
прямо набрасывается на наружние половые органы мужиков. Вы понимаете, что
это означает для южан? Крайняя плоть у приличных мусульман не имеет права
разрастаться и сращиваться, она вообще должна отсутствовать! Так что можно
себе представить, какой спектр мучений испытывают сегодня захворавшие
граждане Ирака: от оскорбления в лучших религиозных чувствах до банальной
половой неудовлетворенности. Короче, это вам не какая-нибудь малярия.
Начальство популярно объяснило и роль бостонцев. Не столько врачи они,
сколько гадово семя - цэрэушники. Из-за них мы здесь и оказались.
Начальству-то виднее. Впрочем, местную публику - кучерявую и грязноногую
- американцы действительно врачуют. Ото всех болезней лечат бесплатно.
Америка из-за старикашки Хомейни вовсю заигрывает с черноусым красавцем
Хусейном.
Итак, мы как-то включились в эту игру на медицинскую тему. Хотя
официально считаемся советскими геологами, спешащими к иракскому народу с
братской помощью наперевес. На нашем амфибийном вездеходе есть
чувствительная аппаратура, измеряющая магнетизм, что якобы позволяет
узнать, какие ценные ископаемые притаились внизу, под нашими ногами и
попами.
Козырные тузы в команде - Сандомирский и Дробилин, ученый и инженер
из группы Бореева. Их дело - применять нашу "геологоразведочную"
аппаратуры и давать нам советы, обязательные к исполнению.
По своей геологоразведке мы отчет подготовим, когда вернемся в Багдад,
а пока что наша шестерка работает как маленькая резидентура. Колесников на
перехвате, пытается засечь радиообмен американцев и запеленговать их
местоположение, чтобы нам крутануться в нужную сторону. Мы с Петровичем
непринужденно беседуем с арабами, пытаясь выведать их настроения. А еще
определяем, не ведется ли за нами слежка иракской госбезопасностью или
цэрэушной агентурой из местных. Конечно, сдружиться с аборигенами пытаемся,
подарочки вручаем в карман, чтобы нам обо всяких интересных вещах не забыли
на среднее ушко шепнуть. А еще я выторговываю финики на базаре по два
дирхама вместо трех.
Маков ездит такими маршрутами, чтобы нас невозможно было прикнопить
даже с вертолета, не говоря уже о наземных средствах наблюдения. Иногда это
чревато неприятностями. Коля-Баранка хоть и тюменец, но сибирские болота
все-таки отличаются от месопотамских.
Намедни залезли в жуткую топь, потому что с трех довольно сухих сторон
сновали какие-то подозрительные джипы марки "Паджеро", в которых сидели и
пялились на нас люди с биноклями. И осталась открытой только четвертая
топкая сторона.
Колеса пробуксовывают, как ни сбрасывай Коля воздух из шин, как ни
верти коробкой передач и ни выжимай мощность из двигателя. Вдобавок на
гребной винт, хоть он и в водометной трубе, намотались какие-то крепкие
коренья. А трясина понемногу вниз тянет. Или мокрая могила нам улыбается,
или придется вызывать на помощь иракский вертолет. Он нас, конечно, спасет,
однако придется возвращаться в Москву без аппаратуры, ни с чем, позорными
пораженцами, провалившими задание.
Неожиданно включился, прервав обет молчания, Роберт Юрьевич
Сандомирский. Дробилин тоже тихоня, потому что с утра до вечера следит за
датчиками, экранчиками, самописцами, что-то втюхивает в бортовую ЦВМ и
выдаивает из нее. Сандомирский же лишь изредка поглядывает на "выделения"
машины и контрольный монитор, где ничего, кроме кодов. А чаще просто
думает, чтобы раз в три часа выдать Дробилину очередное ценное указание.
- Как насчет МГД-шипения во втором секторе? Между прочим, каустика
смещается по спиралоиду типа два-восемь. Скоренько проверьте спектр
поглощения, - предложил Сандомирский своему помощнику, когда в воздухе
отчетливо запахло ароматом страха - адреналином.
Дробилин оперативно пощелкал тумблерами ЦВМ и минуты три спустя
доложил:
- Благоприятный спектральный ответ на курсовой сектор пятьдесят семь
- шестьдесят градусов. След матричной группы А678. Можно давать вектор
раздражения.
- Да, надо попробовать... Илья Петрович, - обратился Сандомирский к
подполковнику, - мы бы рекомендовали сейчас что-нибудь предпринять.
Благоприятный исход связан вон с тем направлением, - ученый ткнул пальцем.
- пятьдесят семь - шестьдесят градусов градусов.
- Это по вашей аппаратуре так получается? А не брешет?
Остапенко мыслил, морща лоб и мозги. До нынешнего момента он
многотонную технику только возил куда следует, без обмозговывания
,повинуясь приказу и инструкциям. Сейчас же странная аппаратура вмешалась в
процесс принятия решений и сама отдала приказ. Подполковник глянул в
бинокль.
- Там только какое-то кривое деревце.
- Кстати, достаточно крепкое на вид, - вмешался я. - Роберт Юрьевич
имеет в виду, что до него может без напряга добраться один из наших людей и
закрепить трос. А затем самотягом, лебедкой, Маков вытянет машину. В
этом-то и заключается благоприятный исход.
- Глеб Александрович, зачем вы товарищу ученому подыгрываете? Такую
рисковую идею ему явно болотный дух подкинул, - неодобрительно высказался
Серега, и как выяснилось позднее, был не столь уж далек от истины.
Колесников почувствовал, какое решение вскоре образуется под кепкой у
Остапенко и что младшего офицера отправят по трясине проверять на практике
матричную теорию. У старшего лейтенанта правомерно задергалось очко.
И чутье, как всегда, не подвело Серегино "очко".
- Старший лейтенант Колесников, - распорядился Остапенко, -
направляйтесь к тому вот дереву для закрепления на нем буксирного троса.
Быстро.
- Товарищ подполковник, если меня не станет, кто будет заниматься
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг