спорилась. Но с последним уколом водитель стал резво заводить мотор.
Несмотря на слова и жесты благодарности от иракской общественности,
оставление деревни советскими людьми слишком напоминало бегство.
- Удираем на всякий случай, - пояснил Остапенко, когда Хася вышел
разрядить мочевой пузырь. - Если у наших есть эффективная вакцина, то ее
вряд ли пустят в ход сразу - тут и Хусейн может заподозрить, что мы всю
эпидемию собственноручно организовали. Хорошие вакцины с ходу не
появляются. Наверняка наши доктора кололи аборигенам такое, что результат
"бабушка надвое гадала", ну и добавляли обезболивающее для поднятия
настроения.
Так же мы сработали еще в паре деревень. В третьем селении нас даже
встречали с песнями оптимистического содержания - похоже, что предыдущим
пациентам мы не слишком навредили. Однако аборигены американцев по-прежнему
уважали и желали заполучить их поскорее как самый первосортный товар.
В дальнейшем пути, нашей "Василисы" и автобуса с советскими докторами,
расходились. Мы по разлившимся водам Евфрата устремлялись на поиски
штатников, у которых теперь, по агентурным сведениям, тоже имелась
амфибийная машина, "Икарус" же должен был мотаться по более сухим местам и
дожидаться общего спада воды.
Благодаря разгулу каких-то природных и космических сил, паводок в этом
году был крутой - на радость рыбкам и улиткам. Имелось и нам, где
поплавать да пошлепать бортами на залитых водой просторах. Порой, при
отрешении от логики, представлялось, будто мы очутились на самой середке
моря.
- А ведь до Персидского залива еще сто двадцать километров, -
заметил я в одну из остановок.
Мы прибились к тому, что напоминало коралловый островок, - пальмы,
несколько хижин, - а на самом деле было незатопленными остатками деревни.
- У моих предков морской берег проходил именно здесь, - гордо
высказался Хася. - Во времена Вавилонии не было еще никакой реки
Шатт-эль-Араб. Благословенный Евфрат и мощный Тигр, не сливаясь, несли свои
полные воды прямо в Нижнее Море. Тут поблизости шумел полста веков назад
город-порт Эриду, где находилось святилище всеведущего бога мудрости Энки,
а чуть подальше - Урук, владение светлой Иштар, управляемое царем
Гильгамешем. Рядом с ним - Ур, там высилась башня-зиккурат лунного бога
Сина. Из Ура родом Ибрахим...
- Ага, Абрам, по-нашему, - подключился Серега.
- От его чресел пошли два народа - все евреи и все арабы, от его
мудрости и благочестия родились четыре веры - иудейская, христианская,
ислам и субба, мандейская. Велик Аллах тем, что открывается рабам своим,
освятило Аллаха милосердие Его.
- Воистину, - поддержал я.
- Ой, Глеб Анатольевич, сейчас прямо "алиллуйя" запоете. -
издевательски заметил Серега.
- Кажется, жопу не просили высказаться, - откликнулся я и зыркнул на
старлея свирепым глазом: мол, раз, бестолочь не можешь сам работать, так
хоть не мешай.
В это время через верхний люк спустились поначалу грязные сапоги, а
потом и подполковник Остапенко в целом.
- Товарищ Хасан, там несколько старых людей интересуются, скоро ли
придет лодка с солью и керосином. Я хотел объяснить им, что после дождичка
в четверг, но моего арабского не хватило.
Хася вылез успокоительно пообщаться со своими, а Илья Петрович,
наконец, смог обратиться ко мне и Колесникову.
- Здесь видели вчера американцев на красивой синей амфибии, они
провели медобслуживание и ушли на северо-запад, причем на большой
скорости... Что-то не удается нам догнать их или даже засечь, несмотря на
все маневры в этой луже.
- Товарищ подполковник, они ведь тоже не лыком шиты и не из полена
вытесаны. Что их неприятности связаны с нами, штатники догадались еще в
прошлую нашу поездку. После чего им осталось только организовать за нами
слежку. Алаверды, так сказать, - тонко намекнул я на толстые
обстоятельства.
- Я вот думаю, какая такая слежка, если тут ни проехать ни пройти?-
бестолково возмутился Серега.
- Вы не думайте, Сережа, если не умеете. Но все-таки в Долгопрудном
вас учили не только мух на лету ловить, - вставил я.
- Вам что, снова пять лет исполнилось, старший лейтенант
Колесников?- пристыдил подчиненного Остапенко. - Людей на лодках мы не
раз встречали, всякие там рыбаки-мудаки, среди них нет, что ли, агентов
вражеских с передатчиками? Да через одного шпионы, понимаешь. И в деревнях
может быть агентура. Сейчас уже кто-нибудь наяривает на рации вот даже в
этом полузатопленном сортире.
- А чего ж ничего такого не пеленгуем? Мы ведь во всех диапазонах
автоматически прослушиваем, - мужественно засопротивлялся старлей. -
Между прочим, никакой болтовни в тех местах, которые мы навещали,
переговоры иракских армейцев и то лишь пару раз засекали. А сейчас вообще
на пятьдесят километров вокруг не фурычит ни один передатчик.
- Допустим, Колесников, что следит за нами спутник-шпион, - стал
объяснять я, удивляясь своему позднему прозрению. - И с него хорошо
различимы даже наши прекрасные одухотворенные физиономии. Так что ваш
светлый слегка прыщеватый образ, товарищ старший лейтенант, давно уже
знаком американскому Агентству Национальной Безопасности. И наверняка там,
на доске почета висит в виде глянцевой фотокарточки, а каждый проходящий
реакционер ей честь отдает. Короче, бостонцы в курсе наших передвижений.
Выкладывая "спутниковую" теорию, я попутно размышлял о том, что вдруг
на стороне американцев выступает какое-нибудь аномальное
энергоинформационное явление вроде моей краснознаменной кляксы.
- У них мотор, само собой, не мощнее нашего, но они-то столько тонн
аппаратуры не тащат, - добавил я. - Поэтому всегда могут оторваться от
нас.
- Утопить, что ли, все это железо с Дробилиным вместе?
После риторического вопроса, заданного Петровичем, его личный сапог
был поражен плевком. Причем плевал в сердцах сам подполковник, который,
конечно же, желал поскорее стать полковником и больше не шлепать по
болотам.
- А чего, хороша идея, - горячо одобрил Колесников, как будто
нахваливал девку; при этом наш инженер тоскливо поморщился. - А потом
скажем, что Александра Гордеевича сдуло порывом ветра. Правдоподобно?
Я понял, что в своих мыслях старлей уже не раз размазывал нос
умника-инженера по очкам.
- Если бы тупость имела человеческий облик, то обязательно походила
бы на товарища Колесникова, - впервые огрызнулся Дробилин.
- Чего-чего? - стал подвывать старлей.
- В самом деле, Александр Гордеевич, куда это годится? - спросил
брюзгливый Остапенко. - Мы вроде такую умную аппаратуру на закорках
таскаем, а американцы всегда за горизонтом ее видения, и нам их никак не
зацепить.
Инженер как-то переменился в лице и махнул рукой: мол, отвяжитесь,
дураки, занят. Я тогда обратил внимание на экраны. Там появился "колобок".
А, америкашки, попались все-таки. Из центра экрана в сторону "колобка"
побежало сразу несколько "лисичек".
- Интероперабельность с матричным объектом установлена, - доложил
довольный Дробилин.-Интерфейс дружественный, вызов удаленной функции прошел
без ошибок.
- Цэрэушники в двадцати километрах по курсу двести пятьдесят. Скоро
получат нашей функцией по своему аргументу, прогноз благоприятный, -
добавил я, глядя на улыбающиеся брови Дробилина. Пожалуй, наш инженер тоже
умеет развлекаться.
А над нашими классовыми недругами уже сгустилось недоброжелательное
Ф-поле, нацелились на них матрицы злого рока. Возможно, простые иракские
феллахи, вооружившись дрекольем, извлекают из своих глоток немелодичные
звуки: "Бей гяуров!" Мелькают искаженные мысли, искаженные лица.
Подкузьмили мы "коллегам", подкузьмили. Я вытеснил прочие чувства, кроме
удовлетворения от того, что наша аппаратура все-таки работает нормально.
- Ну, коли так, двинули курсом двести пятьдесят для закрепления
успеха, - скомандовал Остапенко. Как раз застучал башмаками по крыше наш
иракский друг, и мы вскоре тронулись на северо-запад. Туда, где некогда
располагался Урук со святилищем секс-владычицы Иштар, как правильно
напомнил мне Хася.
Вначале шли на водометке, причем с приличной скоростью, лишь изредка
переползая через толстые стволы разбухших деревьев и бугры, что слепились
из грязи, набившейся вокруг каких-нибудь рухнувших построек. Потом
окружающая среда стала подсыхать, дно приблизилось к поверхности. Из-под
воды показался сперва примятый и облепленный бурой жижей тростник, потом
запестрели довольно чистенькие водяные лилии, - хоть продавай на базаре,
- а дальше потянулась не снесенная паводковыми водами болотная кора.
Наконец, мы стали выползать на наплавной слой, а там уж оказались под
колесами плотные слои торфа.
- То ли здесь местность повыше, то ли неподалеку запруда установлена,
- предположил Остапенко. - Колесников, внимательно глянь в карту, ничего
там не обозначено?
Серега долго и старательно возился с планшетом.
- Илья Петрович, похоже, что здесь дамба. Старая. Сейчас еще проверю
в справочнике... Ага, никакого хозяйственного значения не имеет. Англичане
в двадцатых годах строили.
- Ну, может, туземцы в последнее время подремонтировали ее, -
вклинился я. - И сейчас она уже имеет хозяйственное значение.
Я как раз заметил, что Дробилин потерял американцев из виду на экранах
нашего "сивильника". Он обматерил программистов, а также интерфейс вызова
удаленной функции и как бешеный защелкал клавишами на пульте
"раздражителей". Значит, пытается "по черному" растрясти Поле Судьбы...
Спустя минут десять на компьютерных экранах снова появился "колобок",
символизирующий американцев.
- Что-то мешает нашим детекторам, Александр Гордеевич? - спросил я,
почувствовав, что он на взводе .
- Например, быстро перемещающиеся массы воды, - не сразу отозвался
напряженный инженер.
- Какие массы воды? - снова забурчал Остапенко, все более
раздражаясь из-за скудости своего понимания. - Мы как раз выбрались на
относительно сухой участок.
- Но ветер-то, Илья Петрович, ветер крепчает и крепчает, уже
двенадцать метров в секунду. Скоро будет даже туалетную бумагу из рук
вырывать. Восточный ветер, он наверняка гонит паводковые воды, которые пока
чем-то задерживаются. Например, этой самой дамбой, - у меня неожиданно
заекала сердечная мышца от осознания сгущающейся беды, и какая-то тяжесть
легла на затылок. - Может, резко к северу возьмем? Кажется, мы продолжаем
играться, когда надо резко сматывать удочки.
Подполковник перешел на шепот, хотя Хася сидел за переборкой, а дизель
ревел как слон. Впрочем шепот напоминал шипение разъяренной гюрзы.
- Тогда с цэрэушниками распрощаемся на неделю, если не навсегда.
Когда еще на след нападем? Если этого дела бояться, то задницу от стула не
отрывать. А сейчас такой момент душевный. Они ведь нас тоже не видят со
своего спутника-шпиона. Какое небо-то насупленное.
То, что для Ильи Петровича было просто потемневшим небом, мне
почему-то показалось явным ознаменованием угрозы и скорого посягновения на
наши шкуры. Может, какой-то естественный детектор во мне сработал. Может,
ерундиция заговорила. Для древних такое вот скопление набрякших туч было
лицом рассерженного бога-громовика Энлиля. Или, на наш лад, - Перуна. Я
вспомнил, что предание о потопе и разверзшихся хлябях небесных родилось
именно здесь, где некогда находился город Урук. Отчего ж им не родится,
когда все столь зыбко и под ногами, и над головой. Это у египтян не было в
штате божеств никакого громовика, потому что Солнце-Ра с помощью Нут-Неба
(богиня женского пола и ласково-утешительного нрава) исправно поддерживали
ровную погоду в течение всего года.
И хляби открылись. Рванули с неба мощные столбы воды, так что вмиг
колеса стали хлюпать. Однако это водяное нашествие с курса нашу "Василису"
не сбило. Америкосы мерцали все ближе и ближе, хоть вид их на "сивильнике"
был довольно переменчивым.
То "колобки", то "скорпионы". И зона неопределенности растет, белое
пятно расползается по экрану.
Энтропии, значит, выше крыши, Ф-поле в состоянии хаотической
перестройки. Впрочем, Дробилин все валил на грозу с ее магнитными
возмущениями.
- Надо бы отключить "раздражители", Александр Гордеевич. Хватит
тормошить Ф-поле. Будем колоть кого-то там иголкой в задницу, пока он не
рассвирепеет и не начнет крушить все подряд, - естественно, что ничего
умного я не высказал, но прямая-то кишка вовсю трепетала.
- Согласен, перебарщивать не надо. Нам главное - штатников не
упустить, - наконец поддержал Остапенко. - Главное, на крючке их держать.
Я только за это отвечаю.
"А ведь неизвестно, кто кого на крючке держит", - первым делом
подумалось мне, когда вероятность благоприятного исхода истончала до сорока
пяти процентов.
Коля спустил давление в шинах, и мы держались на глинистой почве
довольно цепко, хотя воды под колесами было уже сантиметров на двадцать.
- Разве это гроза, это писанье какое-то, - "надерзил" небесам задира
старлей.
- Мне куда больше не нравится ветер, - поделился я, - уже
пятнадцать метров в секунду. Где-то неподалеку от нас идет сильный нагон
воды.
И в самом деле, охреневающий ветер словно сотнями ведер окатывал борта
и крышу нашего вездехода. Зона неопределенности заполнила почти весь экран
"сивильника" и вместо четких линий судьбы там остались какие-то огрызки.
Американский "колобок" то пропадал, то снова появлялся в обрамлении
"дракончиков" Ф-поля. Похоже, "коллегам" приходится несладко.
- Может, они в болото сели, - с желанием произнес Серега. - А мы их
на буксир возьмем - акт доброй воли, как раз для газеты.
- Я тебе покажу "газету", - прикрикнул подполковник, - если увижу
какую-нибудь из ваших дурных голов в прессе, мигом откручу и выброшу. Не на
чем будет фуражку носить.
Мы с Серегой усмехнулись - интересно было бы понаблюдать как товарищ
подполковник откручивает собственную дурную башку и носит краснозвездную
шапку на заднице. А потом заметили, что гроза несколько сдала и выдохлась
- видимо, ветер разорвал тучи. Еще немного, и совсем отлегло бы от сердца
и прямой кишки, но Коля Маков равнодушно сообщил:
- Вода быстро поднимается, течение к тому же бурное.
- По старинному обычаю убить тебя надо за такое гадкое известие.
И в самом деле, машину забило и затрясло, как будто она была
картофелиной в кипящем котле.
Остапенко хотел было сказать что-то командирское, четкое, но лишь
сглотнул слюну.
- Похоже, воды за дамбой больше чем надо, через край льется, -
неуклюже объяснил я, а подполковник схватился за бинокль.
- Ничего не видно, как будто мордой в луже... дождь стеной... а нет,
развиднелось маненько... заметил дамбу. Ну, ебена мать... - с какой-то
обидой протянул командир. - Вода так и хлещет через нее... во многих
местах... все смывает, что поверху росло, кустарник, конуру какую-то.
- Сматываться надо, товарищ подполковник, - произнес Серега на три
ноты выше обычного, и сей жалобный голос не ладился к его здоровенному
туловищу. - Я лучше потом американцев, как ищейка на животе выслеживать
буду.
- Ладно, Маков, поворачивай машину и на северо-восток дуй, выискивай
места повыше, авось сможем где-нибудь притулится, - распорядился
утративший начальственную бодрость Остапенко.
Коля стал послушно разворачиваться, хотя по его физиономии было видно,
что готов он мчаться в любую сторону. Даже к дамбе. С наглой бесполезностью
затрещала рация.
- Что-то из нашего посольства передают, товарищ подполковник, -
окликнул командира Колесников.
- У тебя же аппарат на автоматике, с записью. Потом прочитаем. А
сейчас наблюдай за дамбой.
Колесников бросился с биноклем к заднему стеклу. Примерно в это время
раздался звук, который можно было принять за раскат грома, хотя и довольно
странный по тональности.
- Что за фигня? - тревожно поддал голос от заднего стекла Серега, -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг