- Доктор Козлов стоит на том, что любая психопатология - всегда
ускоритель системных поражений организма. Это рычаг, что сворачивает
нормальный химизм среды. Дыра, через которую уходит энергия и входит
болезнь.
- Ну, Козлов! Я смотрю, ему сказать такое, что плюнуть. Милочка моя,
привет и прости от патологий, живущих у меня и исправно отрабатывающих
свою жилплощадь. Не будем устраивать экскурсии по многострадальному
родному телу.
Малов тут заметил, что Исидова смотрит на него ласково, но деловито,
будто он сам был каким-то вирусом. Показалось, решил он. Но когда Матвей
вернулся с обеда, то обнаружил, что смыло все его достояние, и огрызок
карандаша, и жеванную бумагу. Нарушитель не только проник в тайник
подушки, но даже зашил ее напоследок, проявив определенную заботливость.
Ни перековавшийся алкаш, ни начавший мирную жизнь террорист не смогли
что-либо добавить или убавить по сути происшедшего.
- У кого-то припадок? - отреагировала на появление сердитого пациента
Исидова.
- У меня припадок. Сейчас завизжу как свинья. Какие-то жлобы свинтили
мои канцтовары.
- Матвей, не надо так говорить о людях, выполняющих свой долг. У нас
действуют разумные ограничения.
- Ну, ладно, на жлобов они еще не тянут. Выполнили задание, можно и
галочку поставить. А теперь отдайте.
- Нельзя, - милым голосом сказала Исидова, - вы считаете себя
талантливым человеком, но талант един, попробуйте свои силы в чем-нибудь
другом. К сожалению, ваша пространственная дельта-синусоида четко
показывает перевозбуждение одних зон и угнетение других. Страдает ваш
иммунитет, неустойчивы плазменные структуры крови.
- Ну, а мне-то зачем надо, чтоб они были устойчивы? Это, может, тем
нардепам требуется, которые сочинили последние два закона. Но я с такими
друзьями даже мочиться рядом не стал бы.
- Вашим ртом сейчас говорит болезнь. А моя задача - увидеть вас,
Матвей, полноценным, здоровым и счастливым. Ваше так называемое
"творчество" - это просто уход организма из состояния равновесия. Ваша так
называемая "муза" - тот же самый продукт неравновесного состояния, что и
остальные болезни.
Эдакие пронзительные слова Малову, действительно, никто не говорил. А
вдруг, в самом деле, он, ища себя, заблудился в гнилых потемках?
- Я, пожалуй, даже взволнован заботой. И мама предупреждала меня:
"Матюша, ты пустоцвет". Ну, полечи, сестричка. Прикажи сделать клизму,
авось письменное искусство из меня и выскочит.
Исидова закинула ногу на ногу, и Малов заметил, что к его приходу
надеть она успела только один чулок, а коленка у нее гладкая, будто не
настоящая. И вообще-то, она - вполне... страсти разжигает. Наверное, он
даже может под каким-нибудь предлогом до этой дамочки, в целом, и до ее
коленки, в частности, дотронуться. Например, облокотиться, зашатавшись от
сильного чиха. Нахрен всю писанину, если Исидова не отскочит. А ведь,
пожалуй, не отскочит.
Но вдруг Малов сообразил, что она купила его за несколько минут своей
мнимой доверительностью, а еще пуще своими убедительными рельефами. Не за
дорого, кстати. Нет, мотать отсюда. Это ж не тюрьма. Пусть штрафанут,
пусть месячишко попрессуют в исправильнике. А потом - воля. И живописуй
любимых бацилл хоть пальцем на дерьме.
Раненый в душу Малов грубо толкнул дверь сестринской и, тяжко топая,
отправился в свой бокс. У него найдутся сообщники, уговаривал себя
горе-писатель, макая перегревшуюся голову под кран - смелые, наглые -
такие, как он. Не могут не тосковать однодельцы по другим измерениям
жизни. Алкоголику, наверняка, снятся парки, скамейки, щебетание птичек,
стаканы с красным и белым. Бомж хочет услышать стук колес, который
бесплатно понесет его на юг, к звенящим истекающим соком базарам и
надежной крыше теплого небосвода над головой. Подданный Венеры, должно
быть, соскучился по боевым подругам. А террорист тоскует по звонкому
выкликанию лозунгов в кругу товарищей по борьбе. И возможности для побега
найдутся, даже при запертых дверях и зарешеченных окнах. Есть у кое-кого
золотые руки, пригодные для распиливания решеток, есть подсобные материалы
для вязания веревок.
В дальнейшем Малов не терял времени даром, он намекал своим
товарищам, он отзывал их в сторону по одному и по двое. Однако...
- Сменять светелку-бокс на коммунальный подвал в крысиной республике?
Где живот болит и фурункулы чешутся, - огрызнулся бомж Андрон. - Шалишь,
инженер человеческих душ. А до юга поди доберись. Сбросят пацанята под
колеса, и читай в газете: "Снова найден бездокументный труп".
- Ну, залудил, Матвейка. Мне что опять в ханурики подаваться? -
возмутился алкаш. - А я ведь могу сейчас не только сантехником, но и в
космическом центре служить. Подам запрос за подписью главврача, дескать, с
пьянкой завязал, готов к тонкой работе над ракетами. А пока останусь
здесь, опыт свой буду охапками передавать молодежи. Понял, пис-ссатель?
- Ну, может, добрый витязь, хватит точить свой меч Онан, -
подступился Малов к спидоносцу Никите. - Или чудом нашлась та
неприхотливая девушка, которую ты смог притянуть за уши?
Спидоносец толково объяснил, что торопиться ему особенно некуда. Он
любит плотски свою надувную подругу и, пока что платонически - не отвечая
уколом на укол - сестру Исидову. Малов удивился. Значит, такой
распространитель заразы как Никита уже довольствуется малым. В том же ряду
дивных исцелений явно находятся и разумные преобразования других
однодельцев. Это означает, что доктор Козлов действительно обладает
страшной лечебной силой. Но только ли лечебной?
Даже некогда юный террорист Петя посмотрел взглядом старухи.
- Мы уже немолоды, а там, - он махнул на окно, - ничего от таких как
мы не надо. Ты, хоть и "носатый", а не пробил лунку и не всплыл наверх.
Связи у тебя лишь на уровне очереди по сдаче пустой стеклотары и
художества твои никого не возбуждают. Значит, ты заранее всем надоел. Что
ты ТАМ забыл, Малов?
- А ты, значит, прикипел к этой убогой жизни, маленький?
- Мы ТАМ появимся, - мечтательно закатив глаза, заявил юноша, -
однако, новыми лучшими людьми. Я всегда хотел быть вместе с товарищами,
только товарищи попадались не те. Но сейчас мы работаем на какую-то очень
серьезную Систему. Она не бросит на полпути, она позаботится о нас, потому
что мы будем ее витриной. "Люди полностью совместимые с киберсистемами -
совместимые с Будущим". Вот какая вывеска зажжется у нас на лбу. А не
таким, как мы, сильно поплохеет. В этом можешь быть уверен, Малов. Но надо
делать то, что требуется Системе, а не то, что прибредится твоему гнилому
кочану. И тогда Система всегда будет стоять за твоей спиной. Ты уже
никогда не останешься один против всех. Тебя не посадят на перо криминалы,
тебя не потопчет легавка. Все будут понимать, что с тобой не стоит
связываться... Слушай, если Системе понадобится, я стану даже слону яйца
качать. Это вполне отвечает моим принципам.
И Петя вернулся к починке дверного замка.
- Между прочим, Малов, у меня здорово получается. И ты не ерунди, а
подыщи себе занятие. Так скорее окажешься на воле.
Мысль о сообщниках исчезла из головы Малова также быстро, как и
появилась. Он - волк-одиночка. Звучало красиво и ободряюще. Но нужно
торопиться. У него в голове будто мокрая тряпка прохаживается - там с
каждым днем все менее пестро, все более серо.
Малов принялся было обрабатывать решетку окна коронкой зуба и свивать
из сэкономленной туалетной бумаги веревку, даже пытался сигнализировать
наволочкой от подушки наблюдателям из общества защиты животных.
И вдруг решил - хватит цацкаться. Диверсия, захват заложников,
киднэппинг, надо показать серьезный мужской подход.
И в означенный час нечто, похожее на разладившийся автомат, ворвалось
в ординаторскую, где дежурил врач Куценко и, грузно навалившись со спины,
принялось вязать докторские руки, приговаривая: "Тебе - каюк. Сейчас
наступит, долго мучиться не будешь". Маленький доктор однако не
растерялся, будто предвидел такой выброс злой энергии. Он, уйдя чуть вниз
и вбок, ткнул громилу острым кулачком в пах, а потом резко выпрямившись -
острым затылком в нос. Находясь в сильном затемнении, агрессор стал
выдавать удары, которыми можно было уложить и быка хороших размеров. Но
доктор аккуратно уходил от немилосердных кулаков. А затем подловил момент.
Когда озверевший налетчик хорошо открылся, Куценко сделал захват руки, и,
вывернув кисть, направил его тело в стену.
Впрочем, отчаянно борющийся киднэппер сумел немного свернуть и попал
в стеллажный шкаф. Тот превратился в обломки и осколки. Спирт покинул
разбитые колбы. Почуяв его запах, распоясавшийся злодей заревел как
динозавр, который упустил вкусную добычу, и чиркнул спичкой. Той самой,
прибранной со стола доктора.
Голубые огоньки сразу украсили руки и спину Малова. Чтобы избавиться
от язычков пламени, он кое-как поднялся на четвереньки и, в обрамлении
деталей шкафа, стал скакать по комнате, оставляя красные лучи от
порезанных рук и коленей. Малова вынесло в коридор, но он не слышал топота
ног, сотрясающего пол. Затем плотная материя облепила его, как земля
покойника. Боль брызнула и замерла, покачивая ядовитыми головками. Он
разглядывал их, а игла хозяйничала в его заднице. Боль унялась резко, ее
сдернули как пенку с молока. Но вместе с ней ушел и воздух, будто Малова
подсоединили к мощной помпе.
- Выключите насос, черти, - беззвучно орал он.
Насосы и черти были не при чем, химия поглаживала его дыхательный
центр и щекотала клеточные мембраны, а потом погасила импульсы в коре и
подкорке мозга. В покрывших мозг потемках и молчании появились неизвестные
враги. Идя вглубь, они изводили смертным ядом все мешающее им и не трогали
то, что доставляло им уют.
Малов открыл глаза, сфокусировал взгляд и сказал:
- Любая работенка у вас ладится, завидую. - Исидова орошала какой-то
жидкостью его ожоги. Как всегда ее действия были умелыми, но почему-то
особо смахивающими на работу с неодушевленным предметом. Надо было срочно
избавиться от обиды на старшую медсестру. "Вы хотите, чтоб я стал частью
многоголовой твари под именем "здоровый коллектив", вы это получите".
- Знаете, Исидова, - Малов приподнялся и облокотился на подставленное
ею плечо, - я, кажется, вполне поддаюсь лечению. И теперь приступаю к
оздоровительной процедуре.
- Какой-какой? - не поняла дама в белом.
- А вот такой, - Малов сжал кусок чего-то сытого холеного из
исидовских телес и швырнул ее на пол. Она, бледная, всхлипывающая,
попыталась заползти под топчан.
- Вы серьезно облегчили мою работу, я люблю темные места, - и нырнул
следом.
Под топчаном завозились, торчащие наружу четыре ноги исполнили
незатейливый танец. Потом ненадолго все стихло, и наконец, лежак
перевернулся. Показалась яростно чихающая Исидова.
- Вы заплатите за это.
- Мы не в магазине, ваше замечание неуместно, - отозвался с пола
Малов, - особенно после того, что между нами произошло. Не будете же вы
говорить, что израненный больной человек с успехом покусился на вас. Нет,
вы скажете, моя несравненная (в масштабах больницы): это была любовь на
поле боя. В самом деле, ожоги горят, ужасть, почти как следы от ваших
поцелуев.
- И не пытайтесь, лысый болван, догадаться, что я скажу и сделаю, -
фыркнула Исидова, поправляя халат, прическу и еще что-то. - Вставайте же,
не могу я весь день с вами возиться, через четверть часа инструктаж
доктора Козлова.
А у Малова защемило сердце. Не от страха. Он знал наверняка, Исидова
сейчас как ни в чем не бывало займется его ожогами. Просто он почувствовал
- что-то смылось безвозвратно. Малов прикинул, что это было, но так и не
смог понять. Всю ночь он ворочался из-за холода снаружи и жара внутри, а
наутро заметил, что его ногти заметно подросли, посерели и несколько
заострились.
5
У журналиста-интервьюера были плохие почки - Иванов ставил
непрошенный диагноз, глядя на его набрякшие подфарники. Из руководителя
проекта доктора Козлова лилась плавная речь. Биокибернетик Григорий Иванов
наблюдал за беседующими по институтскому монитору.
- ...Когда вы вдруг узнаете, что некто собирается вас пришить, то,
скорее всего, не надеетесь на собственные силы - вы же не профессионал. Вы
нанимаете другого душегуба, который отдал весь сердечный жар на
совершенствование в своем мастерстве. Он-то подстережет и укокошит своего
коллегу.
- Ага, вы - тот самый другой убийца. Верно я угадал? - решил
"подмахнуть" журналист.
- Неверно, попали пальцем в попу. Это не я, а ОНИ. Наш дружный
коллектив загнал-таки сказку в жизнь и создал биоавтоматы на основе широко
известного вируса гепатита В. Зашил в его генетическую программу одно
ограничение. Из-за чего он жить и в меру размножаться сможет лишь в той
химической среде, которая имеется внутри совершенно здорового организма.
Для особо одаренных повторяю - здорового. Действие любых патогенных
факторов (я про всякий вред и яд), относятся ли они к вирусам, микробам,
пораженным клеткам, изменяет химизм среды. И наши вирусы-защитники,
З-вирусы, будут биться за его постоянство, за его равновесие, потому что
это необходимо для их выживания; драться с привлечением всего
эволюционного механизма. Когда же наши маленькие друзья вычистят из
человека всю гниль, он прекратит разлагаться как физическое тело. Но не
только. Начнет оздоровляться и психика. В итоге мы получим полноценного
гражданина, который с песнями включится в процесс общественного развития.
Текст песен нынче уточняется.
Доктор Козлов удовлетворенно откинулся в кресле, пуская блики от
очков на журналиста.
- Прессе было сообщено, что в опытах принимают участие одиннадцать
добровольцев, - стал тянуть на более твердую для него почву журналист, -
можно с кем-нибудь потолковать? - и продолжил, давясь лукавством. -
Доктор, это точно не обезьяны?
- Если и обезьяны, то такие, как мы с вами, молодой человек. Вы их
получите, но вас будет разделять тонкая стеклянная переборка; передача
голоса по проводной связи. Также можно читать по губам. Надеюсь понимаете,
насколько важна для наших пациентов изоляция.
На добровольцев было бы приятно посмотреть даже в пункте вербовки в
десантные войска - здоровые, румяные, спокойные. Было видно, что их ничего
не гложет, что они благодарны доктору Козлову и законодателям,
обеспечившим их спасение и первоочередное вживление в симбиотические
киберсистемы. Их ответы удовлетворили бы любого государственного мужа.
Дисциплинированность, социальная ориентация, субординация.
Нам нужны такие люди, несколько раз про себя повторил Иванов.
Полноценные, а не какие-то обрубки. Здоровые руки, ноги, голова, желудок,
кровь. Здоровый дух. Люди, которые не вымещают свою боль и уродство на
других. Которые могут, а не только хотят. Крупные вожди и злыдни более
мелкого калибра были физиологически неуравновешенные людишками -
изъеденные мозги, отсохшие конечности, горячечная кровь - отсюда их
маньячества, паранойи и разнообразные преступления. Они мстили миру за
свою ущербность, даже когда достигали всего. МЫ отныне и навсегда
прекращаем производство физических и моральных уродов!
Журналист уже пресытился однообразием и гладкостью. Успешный репортаж
близился к концу, но отчего-то не мог Иванов зажмуриться от удовольствия.
Вовсе не потому, что кто-то другой посмотрит мудрым проницательным
взглядом с экранов и глянцевых журнальных обложек. Те, кто разбираются,
знают роль Иванова. Дело было в ином. Добровольцы оказались все, как один,
тупы. Скучные неразличимые будто вокзальные пирожки. Ни одного меткого
слова или замысловатого сравнения, никаких домыслов по поводу медсестер,
сомнений в мудрости медицинских вождей. Только штампы, устойчивые обороты,
прописные истины, тоскливые паузы на месте исчезнувших матюгов.
Стерильность тела - стерильность мышления? Неужто так?
Конечно, добровольцы могли быть "дубками" изначально. Конечно, у них
мог спрятаться язык в задницу из-за наставленных видеокамер. Но Матвей
Малов никогда не страдал словесным запором. Тем не менее, тусклая маска
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг