попугая, о Ильдерим!
- Должна же она услышать твой призыв, - отвечал он и закричал еще
яростнее: - Заклинаю тебя нашей любовью, о Азиза! Кончились дни разлуки и
наступили часы свидания!
- Только безумная придет на такой призыв, - сказала я ему, дергая его
за рукав. - Всякая разумная женщина побежит прочь от такого призыва!
- Так она же - безумная! - обрадовался Ильдерим. - Сюда, о Азиза, к
Хасану!
- Неизвестно, услышит ли нас Азиза, а вот проклятые ифриты уже
услышали! - глядя на тяжеловесные перемещения ифритов в небе, заметила я.
- Пожалуй, пора браться за оружие, о Ильдерим. Вряд ли мы сладим с этими
отродьями шайтана, но умирать без боя я тоже не собираюсь!
Ильдерим выглянул из-за камня и несколько мгновений следил за тем из
ифритов, который был ближе к нам.
Тот летел медленно, растопырив лохматые уши и внимательно вглядываясь
в щели между камнями.
- Если Азиза и услышала нас, то она побоится прийти нам на помощь
из-за этих вонючих ифритов, - сказал он наконец. - Впрочем, я позову ее
еще раз, ради Аллаха великого, могучего!
- Прекрати свои вопли! - послышался голос прямо из-под наших подошв.
- Прекрати, или, клянусь Каабой, я пущу в дело страшнейшие заклинания, о
Ильдерим, и ты обратишься в таракана, и останешься тараканом до Судного
дня, и принесешь свои грехи к престолу Аллаха в тараканьем виде!
Это был не человеческий голос, а писк, вроде мышиного, но внятный и
отчетливый, а кроме того, это был именно голос Азизы, и спутать его с
каким-то другим было невозможно.
- Где ты, о Азиза? - шепотом спросила я. - Почему мы не видим тебя?
- Потому что я прячусь от этих гнусных ифритов, покарай их Аллах! -
сварливо отвечала Азиза. - Ведь каждый из них справится со мной одним
когтем! Приготовьтесь, сейчас я прочту одно древнее заклинание и спасу
вас!
И Азиза появилась у наших ног. Точнее, появилась большая хвостатая
крыса, и если бы мы не знали, что это - джинния, то пришибли бы ее ножнами
от сабли.
- Ради Аллаха, какой путь к спасению ты нам предлагаешь? - спросил
Ильдерим.
- Вы превратитесь в таких же крыс и уйдете со мной через крысиные
норы, и я выведу вас в долину, а там вы превратитесь в людей, и Ильдерим
пойдет своей дорогой, а мы с Хасаном направимся в город, и найдем там
кади, и свидетелей, и он составит наш брачный договор, и свидетели
подпишут его, и мы наконец станем мужем и женой! - радостно пропищала
Азиза.
- Что ты скажешь об этом, о Хасан? - Ильдериму явно не хотелось
превращаться в крысу. - Устраивает ли тебя такое спасение?
- Ни в коей мере! - возмутилась я. - Ведь мы же не сможем протащить в
нору клетку с попугаем! И шкатулку, между прочим, тоже. И зеркало. А если
все это попадет в руки тому шелудивому псу, аш-Шаббану, то напрасны все
наши дела, и мне остается лишь сразу перерезать себе жилы кинжалом, потому
что я не выполню своего предназначения и погублю сына своего брата!
- Слышишь, о Азиза? - спросил Ильдерим. - Мы не можем оставить
талисман без присмотра. Если он пропадет, мы не простим себе этого.
И тут над нами нависла огромная лохматая тень. Мы с Ильдеримом
сжались за камнем, обнявшись и моля Аллаха о спасении.
Клетка с попугаем, закутанная в плащ, стояла по ту сторону камня и
привлекла внимание ифрита.
Он с любопытством пошевелил ее лапой.
- О р-р-распутник! О р-р-развра-р-ратник! - раздалось из клетки.
- Во имя Аллаха, я, кажется, поймал тебя! - обрадовался ифрит и
сдернул с клетки плащ.
- Пр-р-ривет, пр-р-ростор и уют тебе! - приветствовал его попугай.
Ифрит озадаченно уставился на клетку.
- Ты говоришь вполне разумно, - глубокомысленно сказал он попугаю, -
но нам было приказано найти и разорвать юношу, подобного сбежавшей из рая
гурии, а не говорящую птицу. Поэтому я оставляю тебе жизнь. Можешь звать
дальше свою Азизу, о птица.
- Меж бедер-р-р твоих - пр-р-рестол халифата! - очевидно обращаясь к
Азизе, заверещал попугай.
- А ты знаешь толк в женщинах, - одобрил его ифрит. - Впервые
встречаю столь мудрую птицу. Оставайся, и да будет над тобой милость
Аллаха!
Ифрит медленно полетел дальше вместе со своим алым сиянием. Мы
перевели дух.
- Когда они обшарят все окрестности, и никого не найдут, и вернутся к
аш-Шаббану, и расскажут ему про говорящего попугая, он сразу поймет, что
мы были от него поблизости, и пошлет ифритов в погоню, - сказала я. - Надо
вместе с талисманом спускаться вниз!
- Так вы оба отказываетесь от моей помощи? - возмутилась Азиза. -
Придется мне, видно, спасать вас обоих насильно!
- Но талисман... - начала было я, но тут крыса у моих ног встала на
задние лапки и выкрикнула некое слово, понять которое было совершенно
невозможно.
- Ильдерим, она не спасет нас, а погубит! - воскликнула я. - Надо
прекратить это колдовство, о Ильдерим!
Он поступил, как всегда, решительно и неожиданно. Сняв с головы
тюрбан, Ильдерим нахлобучил его на крысу, и она закопошилась внутри с
яростным писком.
- Бежим! - приказал мне Ильдерим. - Бери клетку, а я возьму все
остальное!
Один Аллах знает, как мы скользили по камням, съезжали по склонам и
катились с откосов! Одежда наша превратилась в лохмотья. Попугай - и тот
от ужаса онемел. Мы должны были уйти как можно дальше от места, где ифрит
обнаружил клетку с говорящей птицей. И нам это удалось!
Мы, к великому нашему счастью, угодили в узкую расщелину. По ее дну
можно было быстро идти, не будучи замеченным снаружи, хотя и с риском
ободрать бока о камни. Но нашу одежду уже нечего было жалеть.
Пока мы удалялись от того места, Азиза скинула с себя тюрбан
Ильдерима. Гнев ее был настолько велик и жажда мщения настолько пламенна,
что она совершенно забыла об опасности и вернула себе свой прежний облик
грозной джиннии. А делать этого не следовало. Тот самый ифрит, что
беседовал с нашим попугаем, первым увидел ее.
- А вот и Азиза, меж бедер которой - престол халифата! - зарычал он.
- Ты спешишь к своему пернатому возлюбленному, о владычица красавиц?
Азиза в неописуемой ярости послала ему заклинание, от которого борода
ифрита вспыхнула и исчезла, а в алом сиянии явилась страшнейшая в мире
рожа.
Возмущенный ифрит потряс мохнатыми лапами, с них сорвались молнии,
пробежали по одеждам джиннии и они хлопьями осыпались вниз, обнажив стан,
подобный пальме, и груди, как плоды граната, и бедра, как мраморные
столбы, и прочие выдающиеся достоинства джиннии.
Разъяренная этим позором Азиза ответила такими же молниями - и сожгла
на ифрите всю шерсть.
- Пойдем, ради Аллаха! - заторопил меня Ильдерим. - Пусть они
заканчивают свое побоище без нас! Чем скорее мы спустимся вниз, тем больше
надежды, что твое дело закончится успешно, о Хасан, и ты привезешь
талисман к колыбели твоего племянника! Торопись, о Хасан!
- Перестань донимать меня поучениями! - сердито отвечала я. - Клянусь
Аллахом, ты нашел для них подходящее время, и воистину эта ночь словно
создана для поучений!
- Но если я не потороплю тебя, ты так и останешься до утра в этой
расщелине, созерцая обнаженных джинний и лишенных шерсти ифритов, -
строптиво заметил Ильдерим.
Это продолжался наш бесконечный спор о том, за кем же останется
последнее слово. Разумеется, я не пожелала уступать, и мы пререкались до
самого рассвета.
Когда же первые солнечные лучи озарили нас, и мы увидели, во что
превратилась наша одежда, и как перемазаны наши руки и лица, мы прекратили
свой спор на полуслове, ибо принялись смеяться, и так смеяться, что
переполошили всех певчих птиц в колючих кустах.
Но я знала, что при ближайшем удобном случае мы вспомним, что не
установили хозяина последнего слова, и все начнется сначала.
И царевна спасла от стражей источника похитителя воды, и вдруг
оказалось, что это - купец Ильдерим из Басры, и что он хочет продать воду,
а полученными деньгами рассчитаться с магом аль-Мавасифом за перстень,
дающий ему власть над джиннией Марджаной. А царевна беспокоилась о судьбе
талисмана, и она отправилась к магу вместе с Ильдеримом, и обнаружилось,
что талисман все еще у него. И Ильдерим купил для царевны талисман, а
после этого к магу явился ночью принесенный ифритами аш-Шаббан, и маг
хотел продать ему талисман за высокую цену, но не смог, и маг рассказал
аш-Шаббану, что талисман куплен двумя купцами, и они ночуют в соседнем
помещении, и аш-Шаббан захотел убить купцов и уничтожить талисман. Но
царевна подслушала из разговор, и взяла талисман с его спутниками, и купца
Ильдерима, и они убежали из дома мага, и скрылись в горах. А аш-Шаббан
послал за ними в погоню ифритов, а царевна и купец позвали на помощь
джиннию Азизу, которая летала поблизости, разыскивая царевну, чтобы выйти
за нее замуж. И пока ифриты сражались с джиннией, царевна Бади-аль-Джемаль
и купец Ильдерим убежали.
И они спустились в долину, и вошли в город, и пришли к пристани. И
купец посадил царевну на корабль. Все это время он думал, что имеет дело с
красивым юношей. И на корабль внесли талисман, и капитан приказал поднять
паруса, и корабль поплыл по морю.
А царевна уговорилась с Ильдеримом, что он завершит свои дела в этом
городе и последует за ней в Багдад, чтобы получить с нее долг. Но
поскольку царевна не надеялась получить от кого-либо в Багдаде деньги, она
хотела сперва спасти сына своего брата, а потом признаться во всем
Ильдериму, и взять его с собой на остров, принадлежащий сыну ее брата, и
привезти туда ребенка, и сделать его царем, и созвать верных прежнему царю
эмиров, и приказать им собрать войско, и войти в столицу царства, и
посадить ребенка на престол, а уж потом открыть сокровищницы и
вознаградить купца. Ибо царевна знала, что в миг рождения ребенка или
останется в живых ребенок и погибнет гнусный предатель Бедр-ад-Дин, или
погибнет ребенок, а Бедр-ад-Дин останется в живых. Но она надеялась
защитить ребенка талисманом, хотя и не знала его секрета.
И вот после многомесячного пути царевна Бади-аль-Джемаль оказалась в
Багдаде. Те деньги, которыми снабдил ее на дорогу Ильдерим, почти
кончились, и царевна не знала, где ей взять другие деньги. И она
поселилась в хане для небогатых купцов, и оставила там свои вещи, и клетку
с попугаем, и талисман, а сама пошла на рынок, потому что настало время
искать Зумруд, будущую мать ее племянника.
И царевна стала расспрашивать купцов на рынке невольников, и они
вспомнили того купца, который привез в Багдад Зумруд, и сообщили царевне,
что он продал своих невольниц во дворец повелителя правоверных, и больше
они ничего об этом деле не знали.
А Бади-аль-Джемаль, когда ее брат был жив, жила у него, и знала
хитрости и проказы царских жен и невольниц, и знала, как они посылают в
город старух, и как старухи беспрепятственно входят в гаремы и выходят из
них. И царевна стала искать старуху. И она обошла весь базар и наконец
нашла ту, что искала.
Это была почтенная женщина, и одежда ее была из дорогих тканей, и на
шее у нее в десять рядов висели четки, и она имела вид добронравия и
благочестия. Но царевна знала, что именно такие старухи улаживают все дела
невольниц из гаремов вельмож, и что одна такая старуха может провести
отряд удальцов левой стороны, и отряд удальцов правой стороны, и всех
городских кади, и вали, и весь диван повелителя правоверных
Харун-ар-Рашида впридачу. И только любимую жену повелителя, Ситт-Зубейду,
не сможет провести такая старуха, ибо та и сама уже - женщина в годах, и
многое повидала, и знает все хитрости и тонкости старух.
И царевна обратилась к этой женщине, и назвала ее матушкой, и
попросила ее о помощи во имя Аллаха милосердного, и пообещала ей денег, а
это подействовало на жадную старуху лучше всякой мольбы и призывания имени
Аллаха. И старуха обещала царевне выполнить любую ее просьбу, а она, как и
все, принимала царевну за красивого юношу.
И царевна сказала ей:
- О матушка, я сын кади из далекого города, и зовут меня Хасан, и у
меня есть сестра, с которой я вырос, и она была старшей и заменила мне
мать. А недавно на наш город напали враги, и мужчины сражались на стенах,
а полководец врагов приказал своим воинам напасть с той стороны, откуда их
никто не ждал. И они сделали пролом в городской стене, и вошли в город, и
взяли в плен много женщин и детей, и отступили с добычей. А среди этих
женщин была моя сестра Зумруд. И когда мы отогнали врага из города, и от
городских стен, и из пределов нашего государства, я опоясался саблей и
поехал искать сестру. И следы привели меня в Багдад, и стало мне известно,
что она продана во дворец повелителя правоверных. А мы с сестрой, когда
началась война, предвидели, что может наступить разлука, и взяли дорогое
запястье, принадлежавшее нашей матери, и разломили его на две части, и
одну взяла она, а другую взял я. И вот моя половина запястья, о матушка.
Возьми же ее, и пойди с ней в гарем повелителя правоверных, и покажи ее
невольницам. И если кто-то из них признает браслет и покажет тебе вторую
половину, скажи, что Хасан пришел за своей сестрой, и пусть она сама
укажет путь к встрече и сближению.
И старуха ответила царевне:
- На голове и на глазах, о сынок! Я непременно отнесу эту половину
запястья во дворец, и пусть Аллах через меня соединит тебя с твоей
сестрой!
И царевна условилась встретиться со старухой в некотором месте, и они
назначили час, и старуха ушла во дворец повелителя правоверных, а царевна
отправилась в хан дожидаться возвращения старухи.
И этот час настал, и Бади-аль-Джемаль пошла на встречу, и вдруг она
видит - старухи нет. И Аллах умудрил царевну, и она забеспокоилась, что за
старухой могут следить евнухи из гарема повелителя правоверных, и что
лучше не показываться им на глаза. И поэтому царевна не выходила к тому
месту, где должна была ждать ее старуха, а следила из-за угла. И она
прождала до ночи, но старуха не пришла.
И царевна подумала, что важная причина задержала старуху во дворце, и
что она обязательно появится на следующий день. И царевна опять явилась к
назначенному месту и опять следила из-за угла, но старуха опять не
появилась. И на третий день было то же самое.
И Царевна поняла, что эта старуха - гнусная обманщица, и, подумав
немного, царевна догадалась и насчет причины ее обмана. Ведь
Бади-аль-Джемаль была дочерью царей и сестрой царя, и она никогда не
задумывалась о стоимости камней, украшавших запястье. А стоимость их была
велика, ибо это были редкие и крупные камни. И старуха могла отнести
запястье не в гарем повелителя правоверных, а на рынок ювелиров, где
ювелиры и купцы сказали бы ей истинную стоимость этих камней, и предложили
бы за них деньги, и один говорил бы: "Я даю тебе тысячу динаров!", а
другой немедленно добавлял: "А я даю тебе полторы тысячи!". И старуха бы
не удержалась от соблазна и сказала тому, кто предложил больше всех: "Я
продала тебя половину запястья!" Ведь царевна обещала ей за помощь всего
пятьдесят динаров, а цена запястья была в тысячу раз больше.
И царевна едва не заплакала от отчаяния, ибо половина запястья
пропала, и виной тому было скорее всего, корыстолюбие старухи, и у
Бади-аль-Джемаль не было больше дороги к Зумруд. А Зумруд боялась, что
Бедр-ад-Дин и аш-Шаббан найдут ее и во дворце повелителя правоверных,
чтобы убить, и не доверилась бы никому, кроме посланца Бади-аль-Джемаль,
показавшего ей половину запястья.
А царевна была решительна, и быстра в действиях, и остра разумом. И
она поняла, что нет ей иного пути, кроме проникновения в гарем повелителя
правоверных в женском виде. И она пошла на рынок и купила женскую одежду,
и переоделась, и потом пошла на рынок невольников, и нашла там посредника,
и обратилась к нему с такими словами:
- О дядюшка, я невольница из невольниц одного из индийских купцов. И
мой господин собрал караван, и нагрузил верблюдов тюками с товарами, и
взял с собой вооруженных невольников, и мы отправились в Багдад. Но по
дороге на караван напали разбойники, и перебили стражу, и ранили моего
господина, и похитили товары. И вот я привезла его в хан, и позвала
лекарей, и они стали его лечить, но его болезнь усилилась, а мои деньги
кончились. И я хочу, чтобы ты объявил обо мне на рынке невольников, и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг