живет вдова твоего брата, и устроишь там свои дела, а я приеду следом и мы
рассчитаемся.
- Ты благороден благородством царей, о Ильдерим, - сказала я. - Я
больше не буду вызывать тебя на поединки, ибо ты спасаешь мою жизнь и
жизнь сына моего брата...
- Ты тоже спас мою жизнь, о Хасан, когда я похитил воду из источника
Мужчин, - ответил Ильдерим. - А поединок между нами будет не раньше, чем
ты вернешь мне долг. Ибо какой же я купец, если заколю в схватке своего
должника? Да на меня все правоверные пальцами показывать станут!
- Хорошо, - ледяным от ярости голосом произнесла я. - Как только я
верну тебе долг, мы отправимся на ристалище, но ты предварительно
составишь завещание, ибо негоже, чтобы твои наследники делили эти деньги с
помощью кади! Я не хочу, чтобы львиная доля этих денег осела в суде!
- Разумно, о Хасан! - похвалил меня Ильдерим. - Пожалуй, из тебя еще
может получиться купец.
- Когда у меня вырастет длинная седая борода и моя сабля станет
повелевать джиннами! - отрубила я, и на сей раз последнее слово воистину
осталось за мной!
А потом мы взяли талисман, и зеркало, и шкатулку, и флаг, и клетку с
попугаем, и пошли в то помещение, где уже один раз ночевали. Встать мы
собирались очень рано, потому что должны были добираться до города пешком,
и слава Аллаху великому, милосердному, что спутники талисмана были
сравнительно невелики и их можно было нести без хлопот. Старый негодник
аль-Мавасиф вполне мог подсунуть нам вместо попугая горного орла с
человека ростом, а вместо шкатулки за два дирхема - сундук вроде того, в
каком я скрылась от Азизы.
- Скряга, конечно, пожалел для нас ковров и подушек, - сказал,
укладываясь, Ильдерим, - но хорошо хоть то, что мы можем утром уйти отсюда
незаметно и не будить весь дом.
- И сквер-р-рное это обиталище! - сообщил попугай.
- Смотри-ка, Хасан! - развеселился Ильдерим. - Эта птица,
оказывается, знакома с Кораном! На твоем месте я не стал бы ее потом
никому продавать.
- С чего бы вдруг попугаю сравнивать обитель мага с геенной огненной?
- поинтересовалась я. - Может, его тут морили голодом?
- Да, аль-Мавасиф вполне мог выгадать лишний грош на попугае, -
заметил Ильдерим. - Немудрено, что бедная пташка вообразила себя в аду.
Я хотела было сказать, что незачем на ночь беседовать об аде, как бы
шайтаны нас не подслушали и не наслали каких-нибудь скверных и мерзких
снов. Но дело было сделано - ад пожаловал к нам самолично и не во сне, а
наяву!
Шум, треск, свист и вой не дали мне сказать ни слова. По нашему
помещению словно ветер пронесся.
- Ради Аллаха, что там происходит? - заорал Ильдерим.
Испугавшись, что дом вот-вот рухнет, мы выскочили наружу, очевидно,
на задний двор, и увидели, что в ночном небе кружат, опускаясь, два
ифрита, и несут они огромный сундук. Рожи у них были таковы, что я
зажмурилась. И понявший причину моей окаменелости Ильдерим за руку втянул
меня обратно.
- А маг еще говорил, что ни один джинн, марид или ифрит не может
войти в этот дом! - воскликнула я.
Шум стал стихать. Ильдерим выглянул.
- Очевидно, так и есть, - сообщил он. - Эти отродья шайтана взлетели
повыше в горы и сели на краю обрыва, болтая своими страшными косматыми
лапами, о Хасан, но сундука с ними уже нет. Они оставили его здесь, а
сидят на обрыве потому что чего-то ждут... Уж не принесли ли они в сундуке
какого-либо гостя? Как ты полагаешь, о Хасан?
- Я полагаю, что ты прав, о Ильдерим, - сказала я, - и что ты скажешь
о том, чтобы пойти и посмотреть, чем занят аль-Мавасиф? Сдается мне, что
это было бы очень кстати.
- На голове и на глазах, о Хасан! - с удовольствием откликнулся
Ильдерим, и я поняла, что на самом деле он никакой не купец, а один из тех
удальцов, что нанимаются в охрану царей, и в жизни его волнует лишь
опасность, и цену для него имеет лишь поединок с врагом, а купцом он
просто зачем-то переде мной притворяется.
- Я проскользну в тот двор, где вы торговались, - сказала я, а ты
обойди те помещения, где хранится вся колдовская утварь. Если маг и
принимает гостя, то только там! И сразу же возвращаемся обратно.
- На голове и на глазах! - сказал Ильдерим и мы бесшумно разошлись.
Милостью Аллаха, повезло мне, а не ему. Во дворе я обнаружила
аль-Мавасифа со светильником. Он помогал вылезть из сундука - и тут я
схватилась за косяк, чтобы не упасть! - плешивому уроду, хуже пятнистой
змеи, визирю аш-Шаббану.
Если бы моя сабля не пошла в уплату за талисман, я бы обнажила ее и
снесла мерзавцу голову. Но сабли не было, и первый мой порыв не удался, а
потом я подумала, что раз уж ифриты принесли сюда этого нечестивца, то
нужно быть поосторожнее - как бы они за него не вступились.
И я притаилась за дверью.
- Привет, простор и уют тебе, о аш-Шаббан! - приветствовал маг
визиря. - Я не ждал тебя этой ночью.
- Помнишь ли ты, о шейх, как я прилетел к тебе ровно месяц назад, и
узнавал о каменном талисмане царицы Балкис, и ты сказал, что он у тебя
есть, и назначил цену, и мы говорили о многих других вещах, а потом
оказалось, что близится утро, и я вошел в сундук и меня унесли подвластные
мне ифриты?
- Все это помню, о визирь! - сказал аль-Мавасиф. - И я рад видеть
тебя в своем доме. Сейчас я кликну рабов, и они принесут еду и питье, и мы
проведем изумительную ночь, подобную той, - в беседе о свойствах камней,
перстней и иных талисманов...
- В другой раз, в другой раз, о аль-Мавасиф! - прервал его аш-Шаббан.
- Я прибыл сообщить тебе, что мы приготовили сто белых невольниц и сто
черных невольниц, и цена каждой невольницы - десять тысяч динаров, а цена
каждой черной невольницы - пять тысяч динаров. И каждую из них
сопровождает черный невольник ценой в три тысячи динаров, и в ухе у
каждого невольника золотая серьга с жемчужиной, и цена каждой жемчужины -
пятнадцать тысяч динаров. И под мышкой у каждого невольника - шкатулки с
нардом, мешочки мускуса и прочие благовония. Твои условия выполнены, о
аль-Мавасиф, подавай же сюда талисман!
Меня словно ветром отнесло от двери и я сама не знаю, как оказалась в
комнате, где уже ждал меня Ильдерим.
- Ради Аллаха, о Ильдерим! - воскликнула я. - Бери скорее всю эту
кучу талисманов и клетку и беги отсюда в горы! Прибыл новый покупатель, и
он обещает за талисман все эти сотни невольников и тысячи динаров, о
которых толковал старый скупердяй!
- Так я и знал! - отвечал Ильдерим, сгребая шкатулку, зеркало, флаг и
камни. - Разве могут ифриты принести что-то хорошее? Я постараюсь укрыться
между большими камнями и осторожно спуститься вниз. А тебе, о Хасан,
придется остаться здесь и спрятаться хорошенько, ибо если ты ночью
появишься под открытым небом неподалеку от источника Мужчин, тебя
непременно учует эта скверная Азиза, не дай Аллах ей удачи!
- С рассветом я выйду отсюда и отправлюсь в город, - сказала я. - Мы
встретимся у хана, где лежат твои товары. А теперь беги, о Ильдерим! Ведь
тебя эта дочь греха не тронет!
Он завернул в плащ клетку с попугаем и прочие части талисмана,
хлопнул меня по плечу и исчез во мраке.
Я же прокралась туда, где должен был произойти интереснейший разговор
между пятнистой змеей и старым скупердяем.
Аль-Мавасиф понял, что проворонил великое богатство. Он сперва
онемел, потом стал испускать вопли, потом же принялся рвать на себе
бороду. В тот миг, когда я исподтишка заглянула во внутренний двор, клочья
уже летели во все стороны.
- О я несчастный! - провозглашал маг. - О я преследуемый шайтанами!
Сколь велика моя скорбь, о аш-Шаббан!
- Я тебя еще раз спрашиваю, где талисман? - наливаясь яростью
вопрошал гнусный визирь.
- Я продал этот талисман двум заезжим купцам, о аш-Шаббан! -
признался наконец аль-Мавасиф. - И они заплатили мне чудодейственной
саблей!
- Разве есть на свете сабля ценой в двести невольниц, сто невольников
и еще груду всяких побрякушек? - справедливо усомнился аш-Шаббан.
- Вот она, эта сабля, повелевающая джиннами и ждавшая лишь обладателя
с длинной седой бородой! - возопил маг и показал аш-Шаббану мою саблю.
- Дай ее мне, ради Аллаха! - И аш-Шаббан вырвал у него из рук царский
клинок. - Говоришь, два проезжих купца?
- Два купца, прекрасные юноши, подобные луне в четырнадцатую ночь, о
аш-Шаббан!
- Откуда же взялся второй? - пробормотал аш-Шаббан. - О аль-Мавасиф,
не джиннами повелевает эта сабля, а глупцами. Это всего-навсего сабля
царевны Бади-аль-Джемаль! Вот, кто купил у тебя талисман! И вот кто провел
тебя как младенца!
- О Аллах всемогущий! - растерялся маг, но тут же опомнился. - Но
если так, о визирь, нет мне больше нужды в этой сабле, и я могу сказать
тебя, что эти два купца все еще здесь и спят в дальней комнате, и талисман
при них! Они только утром собирались...
- Единственное создание Аллаха, кому не должен был попасть в руки
этот талисман, - царевна Бади-аль-Джемаль! - воскликнул аш-Шаббан. - И
надо же было случиться, что она оказалась здесь, как будто у нее на службе
джинны и ифриты! Ладно, о маг, сейчас мы пойдем в ту комнату, умертвим
царевну и разобьем на мелкие куски талисман.
- Ты хочешь уничтожить талисман?.. - аль-Мавасиф, кажется, даже
побледнел.
- Именно для этого я его и покупаю.
- Но послушай, о аш-Шаббан... Разве для того я рассказывал тебе про
древнейший в мире талисман, и показывал, как его составляют, и толковал о
его удивительных свойствах, чтобы ты уничтожил его? - с этими словами
старый маг рухнул на колени. - Пощади талисман, о владыка! Тебе не будет
от него вреда! Делай что хочешь со своей царевной, только пощади талисман!
Другого такого нет во всем мире!
- Перестань шуметь и бесноваться, о маг, - сказал ему на это
аш-Шаббан. - С царевной я разберусь сам, но и талисману настал конец.
Вдруг кто-то еще, кроме царевны, пожелает пустить его в дело? Вдруг она
кому-то доверила тайну этого талисмана?
- Тогда я буду шуметь и вопить, чтобы купившие талисман проснулись и
защитили свое имущество! - объявил маг. - Мне все равно, что будет с
твоими царевнами и с царевичами, но талисман должен остаться цел! Это
сокровище, которому нет равных!
- Да ведь царевна обманула тебя, о глупейший из магов! - заорал
аш-Шаббан. - Она подсунула тебе обыкновенную саблю, а ты собрался спасать
ей жизнь!
И с этими словами аш-Шаббан выхватил мою саблю из ножен.
- В какой комнате они спят? - грозно спросил он.
- Ступай коридором, и когда отсчитаешь с правой стороны две двери, то
за третьей...
Сабля свистнула. Маг, стоявший на коленях, повалился на бок. Голова
еще с мгновение держалась на плечах, так остер был клинок и стремителен
удар. Затем она покатилась в сторону.
А подлый аш-Шаббан большими шагами, припадая на хромую ногу, пошел по
коридору, отсчитывая двери.
Он ворвался в комнату - никого там не увидел.
- Покарай тебя шайтан, старый болтун... - проворчал он, решив, что
маг перепутал двери.
Но и по соседству было пусто.
А заглянуть в третью дверь он не успел. Я сняла с каменной подставки
фарфоровую вазу и сзади ударила эту пятнистую змею по затылку. Аш-Шаббан
рухнул. Я выхватила из его руки обагренную кровью мага саблю и
замахнулась, чтобы снести ему голову, но задумалась.
Снаружи его на обрыве ждали ифриты. Кто знает, как им понравится
отсечение головы у повелителя. Если это просто рабы кольца, или кувшина,
или еще чего-нибудь, тогда полбеды. Я могла бы, обшарив тело, найти это
самое кольцо и перенять власть над ифритами.
Но если его снабдил этими уродами кто-то из тех верноподданных мелких
магов, что высчитали ему нужную для убийства моего брата ночь, и поведали
тайну талисмана, и получили от него подачки? Тогда ифриты на него
вступятся, и нет у меня против них защиты.
Поэтому я оставила жизнь аш-Шаббану, поклявшись, что от этой самой
сабли он и умрет, и вышла из дома, и скрылась между камнями и пошла
наугад.
Я знала, что где-то поблизости носится эта безумная джинния Азиза,
чтобы поймать меня и выйти за меня замуж.
И мне очень не хотелось с нею встречаться.
Но по милости Аллаха великого, справедливого, встретилась я сперва не
с ней, а с Ильдеримом.
- Осторожней, о Хасан! - прошептал он мне, когда я, хватаясь за
колючие кусты, сползала по склону вниз. - Здесь нет тропы вниз, одни
камни, и впотьмах по ним лучше не лазить. Я нашел небольшую площадку, на
которой мы можем дождаться рассвета. Но что это у тебя в руке? Твоя сабля?
Действительно, луна выглянула из-за облаков, и он увидел мою саблю, а
я - что вниз в самом деле нет пути.
- Случилось несчастье, о Ильдерим, - прошептала я. - Ночной гость
снес голову аль-Мавасифу. Теперь нам неоткуда узнать, как складывают этот
талисман!
А почему сабля у тебя, о Хасан? - поинтересовался Ильдерим. - Что ты
сделал с этим ночным гостем? И кто он такой?
- Ничего страшного, уложил его полежать на коврах и помечтать о
божественном... - туманно ответила я. - А кто он таков, тебе лучше
спросить кон у тех ифритов на обрыве.
- А придет ли он в себя до рассвета, о Хасан? - здраво рассудил
Ильдерим. - Ведь если ифриты не дождутся его, они могут полететь на
поиски. А я не знаю, держатся ли заклинания против джиннов и ифритов после
смерти мага, или же теряют силу. Вообрази, что будет, если они в ярости
начнут охотиться за тобой!
- Я надеюсь, что он придет в себя и, держась за шишку на голове,
залезет в свой сундук, в котором ему так удобно путешествовать, - сказала
я. - Что еще ему остается? Маг мертв, талисман исчез.
Но проклятый аш-Шаббан не желал сдаваться на милость судьбы так
просто. Вдруг мы услышали его вопль.
Плешивый урод удивительно быстро очухался. Он вылез на плоскую крышу
и оттуда, воздев руки, призывал своих ифритов на неизвестном языке.
- Он пошлет их в погоню за тобой, можешь не сомневаться, о Хасан! -
воскликнул Ильдерим. - И знаешь, в чем твое единственное спасение?
- Не знаю, о Ильдерим, - перебирая все возможности, отвечала я. -
Скажи мне, ради Аллаха!
- Нет у тебя иного пути к спасению, кроме объятий Азизы! - сообразил
этот проклятый купец!
Воистину, лучше было мне опять попасть в плен, чем погибнуть в когтях
и зубах ифритов.
- Сейчас мы позовем ее! - радовался Ильдерим. - И тебе придется
некоторое время сжимать ее в объятиях, и целовать, и щекотать, и садиться
ей на грудь, и забивать заряд, и поджигать фитиль!
А я подумала, что лучше бы Аллах избавил меня от всех этих действий.
И, хотя мне грозила немедленная смерть, я еще подумала - когда же этот
неразумный Ильдерим поймет, что именно меня нужно сжимать в объятиях, и
кусать мне щеки, и сосать мои губы, и снимать с меня одежды...
- Зови ее по имени, о Хасан! - перебил мои предсмертные размышления
Ильдерим. - Мы можем даже закричать вместе: "Приди, о Азиза!"
Я помедлила, потому что уж очень мне этого не хотелось.
- Взгляни, о Хасан! Взгляни, что делают эти нечестивые! - воскликнул
Ильдерим.
Ифриты налились алым светом и поплыли, с двух сторон огибая гору,
низко-низко, вглядываясь в камни и держа наготове растопыренные когти.
Зрелище было отвратительное.
Сами себе фонари, о Хасан! - восхищался Ильдерим. - Не бойся, сейчас
твоя безумная возлюбленная спасет нас! Сюда, о Азиза! - закричал он так
пронзительно, как на базаре, где переполошил всех городских евнухов. -
Сюда, о возлюбленная! Поторопись, о Азиза!
- Прекрати эти вопли! - в ужасе потребовала я. - Ты орешь хуже нашего
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг