- Ну, если ты просишь... и если братцу Туку нужно помочь...
Мэй сразу поняла, с кем имеет дело, и действовала с прямолинейностью
тарана. Она просто-напросто, проходя мимо сидевшего на травке со Свирелью
Джека, чуточку толкнула его крутым бедром. Джек задрал голову, увидел над
собой этакую роскошь и онемел. А она ласково извинилась с такой улыбкой,
что весь кружок стрелков оживился. Молодцы знали, что приставать к
избраннице Джека не стоит - он может и уши оборвать. А эта пышная
красавица явно тяготилась своей свободой... С другой стороны, она, в
отличие от Свирели, знала их язык и могла понять незатейливый комплимент.
А комплименты ватага знала исключительно незатейливые и
выразительные.
- Круп, как у графской кобылы! Кружку с элем поставить можно! - с
восхищением объявил один стрелок.
- И хорошо же тому, кого пускают промеж этих бедрышек! - позавидовал
другой.
Третий решил в знак восхищения звонко шлепнуть по царственному крупу.
Мэй напрягла мускулы, и нахал больно ушиб руку.
Стрелки сперва не поняли, почему Гарри Кочерыжка одновременно машет
ушибленной рукой и глядит на Мэй взором, полным немого обожания. Когда
сообразили - дружно ахнули. А Мэй опустилась на травку рядом с Джеком и
через его колено потянулась за шматом ковриги и куском жареной баранины,
не забыв коснуться грудью этого колена.
Черный Джек по дамской части был не дурак - сразу понял, что с ним
заигрывают. Мэй оставалось только пихнуть его локтем в бок и захихикать,
свято соблюдая местный колорит. Это было куда проще и понятнее тех рулад,
которыми радовала его Свирель.
Джек выпустил певицу из объятий под тем предлогом, что нужно же
достать для леди Мэй кусочек повкуснее. Свирель, разнежившись, даже не
сразу сообразила, что на ее законное имущество грубо покушаются. А когда
она уразумела, что коварный Джек перекинулся к другим пышным бедрам, то
было уже поздно. Мэй встала, вильнула этими самыми бедрами, к большому
восторгу всей компании, и попросила Джека помочь ей принести с мельницы
корзину с лепешками.
И слепому было ясно, что корзина - неуклюжий предлог. Стрелки видели,
как Мэй в бою расшвыривала людей шерифа. Она бы и десять таких корзин,
поставленных друг на дружку, пронесла на ладони вытянутой руки. Но
кокетство молодцы уважали.
Не могла же Свирель вскакивать и хватать Джека за рукав! Парочка
завернула за мельницу и явно забыла там про лепешки. Видя обиду и
растерянность на румяной физиономии Серебряной Свирели, Люс быстренько
подсела к ней.
- Он твоего пальца не стоит! - шепотом сообщила Люс, подбородком
показывая туда, куда Мэй увела Джека, а рукой делая за спиной певицы знак
братцу Туку, чтобы приблизился и приступил к делу.
- Будь он неладен... - пробурчала Свирель.
- А что делает в таком дурацком случае настоящая женщина? -
риторически спросила Люс. Свирель насторожилась - ей не сразу пришло в
голову, что от нее сейчас требуется какой-то поступок.
- Настоящая женщина показывает изменнику, где раки зимуют! - сама
себе громким шепотом ответила Люс.
- А как? - таким же шепотом спросила обескураженная Свирель.
- Сейчас поймешь. Я помогу тебе. Месть - это замечательная штука.
Проучишь такого поросенка, как твой Джек, и на душе сразу праздник! - с
самым артистическим восторгом сообщила Люс. - Я бы знаешь что на твоем
месте сделала? То же, что и он - и с первым встречным!
Ощутив затылком вовремя возникшую ладонь монаха, свирель быстро
повернулась к нему и посмотрела на него с недоумением.
- С этим? - поскольку он и был первый попавшийся, удивленно спросила
она.
- А хоть бы и с ним! - бесшабашно прошептала ей на ухо Люс. - Пусть
твой поросенок видит, кого ты ему предпочла!
- Он смеяться будет, - разумно заметила Свирель.
- Наоборот. Если бы ты сейчас повисла на шее у вожака, он бы в
глубине души согласился с твоим выбором - этот Робин-Томас хорош собой, да
еще и главный в ватаге. Одни глазки чего стоят! А монах - сама видишь,
какое пузо. Твой Джек поймет ситуацию так - даже скверный брюхатый
бездельник для меня лучше, чем ты, голубчик.
Сперва Люс, не слыша возражений, решила, что ее казуистика
подействовала, и вместо того, чтобы искать замену Джеку среди
красавцев-стрелков, Серебряная Свирель решила наказать его
соперником-монахом. Но молчание певицы затянулось - и Люс поняла, что во
всем виноват окаянный монах, который удивительно успешно умеет колдовать с
затылками и волосами беззащитных женщин.
Вдруг Свирель открыла большие голубые глаза.
- А как же я на него смотреть буду? - капризно спросила она. - После
Джека?
- А как сейчас, - мудро посоветовала Люс. - Он же сейчас сзади, а на
затылке у тебя глаз нет. Так что ты все время поворачивайся к нему спиной.
- И что из этого получится? - спросила наивная девственница.
- Замечательно получится! - обнадежила Люс. Правда, ее все же смущал
солидный живот братца Тука. Она при всем желании не могла представить себе
эту увесистую парочку в постели лицом к лицу. Тонкая и гибкая, словно ее
любимые рапирные клинки, Люс решительно отказывалась понимать, как толстые
люди предаются страсти.
Из-за мельницы вышла улыбающаяся Мэй. Люс, уверенная, что монах и без
нее справится, направилась ей навстречу.
- Ну? - предвкушая удовольствие, спросила она.
- Плавает в мельничном пруду и не скоро оттуда вылезет. Там берега
невысокие, но крутые и скользкие, а за колесо хвататься бесполезно. Думаю,
он еще долго провозится, если не позовет на помощь. Но он мальчик
самолюбивый - думаю, будет в одиночку пыхтеть. Все же видели, что мы ушли
вместе, и вдруг - такой конфуз!
- Только и ты не высовывайся! - приказала Люс, затаскивая Мэй обратно
за мельницу. - Пусть Свирель так и считает, что вы там вдвоем
безумствуете! Надо дать время братцу Туку...
- И возможность тоже, - резонно сказала Мэй. - Не может же он лишать
ее девственности при большом скоплении народа.
- Советами замучают! - согласилась Люс. - Придется их постеречь...
Она вовремя приняла это решение - минут этак через пять оттуда, где
были огородные грядки, появилась мельничиха. В руке она держала солидный
букет крапивы, обернув его основание лопухом. И двигалась, как индеец по
военной тропе - крадучись, пригибаясь и озираясь.
Люс подтолкнула Мэй, Мэй подтолкнула Люс. Сперва обе подумали, что
мельничиха собралась заняться педагогикой. Но когда она увидела за
кустиком Серебряную Свирель и братца Тука, когда она прямо-таки зашипела
от ярости, когда она уже молча замахнулась крапивой на прелестную парочку
- тогда-то Люс и Мэй, поняв, что педагогикой тут не пахнет, бесшумно
облапили ее, зажали ей рот и уволокли в заросли цветущего боярышника.
Волокла в основном Мэй - Люс бы и не приподняла такую увесистую леди.
- Ну, что, не стыдно? - спросила ее шепотом Люс, когда Мэй свалила
свою ношу наземь. - Не стыдно так ревновать? Да если бы ты решила отлупить
крапивой всех подружек братца Тука, то тебе во всем графстве крапивы не
хватило бы!
Мельничиха поднялась на ноги и уставилась на Люс с откровенной
злостью.
- Да при чем тут его подружки! - зашипела она. - Пусть себе заводит
хоть сто подружек! Но пусть оставит в покое Марианну Ольдерогге!
Люс хотела что-то сказать, но язык не послушался.
Только три человека в этом времени и этом графстве знали, как зовут
Серебряную Свирель: сама Свирель, Мэй и Люс. И вдруг объявляется четвертый
- почтенная мельничиха! Которая впервые увидела у себя на мельнице эти сто
килограммов цветущей плоти!
Мэй немедленно зажала мельничихе рот.
- Свирель ей этого сказать не могла. Я тоже не говорила. Ты ее видишь
впервые, - быстро просчитала варианты Мэй. - Ну? Что это может означать?
- Не знаю, - честно отвечала Люс.
- И я не знаю. Но... Но... Мэй, мне кажется, что я ее вижу не
впервые. Открой-ка ей личико!
Как только ладонь Мэй сползла с челюсти мельничихи, та немедленно
отвернулась - и так резко, что чуть сама себе не свернула шею.
- Ясно, - сказала Люс. - Чего и следовало ожидать... Привет из
Института прикладной хронодинамики!
Она стянула с мельничихи ее хитроумно намотанный белый платок с
длинными хвостами на спине и показала Мэй недлинные рыжеватые волосы.
- И долго вы нас караулили тут, тетя Маргарет? Косу-то отрастить не
успели?
- Почти три года... - отвечала хронодинамистка.
- Ничего себе! - хором изумились хронодесантницы.
- Ты же сама вынула антенну из хрономаяка! Хорошо, что я прибыла сюда
до тебя, а не после...
- То есть, пришлось заново рассчитывать маршрут... - пробормотала
Люс. - Вот это да! И все - из-за Марианны Ольдерогге!
- Если бы с ней что-либо случилось, меня бы выбросили из института! И
правильно бы сделали!
- Но вы же не могли знать, что я беру с собой именно Марианну
Ольдерогге! Вы-то тут ни при чем! - возмутилась Люс.
- Илона Драйзер подняла такой шум... - и Маргарет развела руками.
- Значит, вы понеслись нам вдогонку, чтобы вернуть обратно Серебряную
Свирель? А при чем же тут крапива?
- Ты что? - у хронодинамистки даже голос от возмущения сорвался. - Ты
хочешь, чтобы она?.. Чтобы с этим?.. С толстопузым? А генофонд?!.
Тут Мэй расхохоталась, да так, что боярышник задрожал мелкой дрожью.
- Генофонд! - воскликнула Мэй. - Нет, ты слышишь, Люс - генофонд! Еще
одна охотница за бицепсами!
- При чем тут бицепсы? - несколько смутившись, спросила Маргарет. -
Мне кажется, что этот монах - не самая подходящая кандидатура. И я должна
поскорее отправить Марианну Ольдерогге домой. Не зря же я ее столько лет
тут ждала!
- Да и вам, тетя Маргарет, тоже пора домой. Мальчики соскучились, -
намекнула Люс. - Вы подумайте - если бы Марианне здесь было плохо, разве
она не набрала бы на браслете код?..
И тут Люс вспомнила про тот хронодесантный браслет, с которым играли
малыши.
Дочки мельника были не замужем, незаконными детьми, невзирая на
близость ватаги, пока не обзавелись. Так чьи же крошки играли с браслетом?
- Да, ей здесь неплохо, - согласилась Маргарет. - Но ведь мы отвечаем
за нее перед всем человечеством!
Люс насторожилась - перед отправкой в самый первый десант ей все уши
прожужжали ответственностью и человечеством. Нужно было что-то ответить
хронодинамистке, что-то ядовито-элегантное, но слова никак не шли на ум.
- Марианна Ольдерогге - давно совершеннолетняя, - сказала Мэй. - Она
сама за себя отвечает перед человечеством. И каждый должен отвечать только
за себя и за своих маленьких детей. Ни за кого больше! Если ей хорошо с
этим толстым монахом - так пусть она с ним и остается, пока он ей не
надоест!
- А ребенок? - изумилась Маргарет. - Она же в конце концов родит ему
ребенка! А он - монах, он на ней не женится!
Люс ушам своим не поверила. Как будто две женщины поочередно
беседовали с ней... Одна Маргарет беспокоилась насчет человечества, как
положено передовой женщине своего века. Другая - насчет женитьбы монаха,
что было серьезной проблемой в двенадцатом веке.
Люс опять вспомнила детей, играющих с десантным браслетом, и вдруг
все поняла.
- У вас все сложилось гораздо лучше, тетя Маргарет, - и Люс
улыбнулась. - Вы родили мельнику замечательных малышей, и он на вас
женился. Теперь у вас есть свой дом, приемные дочки, огород, куры, овцы, и
вам тут совсем не так уж плохо... Как это все случилось, тетя Маргарет?
- Как... Когда я родила своего старшего, мне было восемнадцать! -
воскликнула хронодинамистка. - Я была секретаршей у заведующего сектором
прикладных исследований... вот и родился мальчик... Потом я вышла замуж и
родила второго. А заведующему было уже пятьдесят восемь, и он хотел, чтобы
я тоже сделала карьеру... Я ее сделала! Только дети выросли никудышные! А
эти растут просто замечательные!
- И хорошо вам с мельником? - ласково спросила Мэй, выпуская Маргарет
из медвежьих объятий.
Мельничиха Маргарет промолчала, но по всему было видно - настолько
хорошо, что, того гляди, она и третьего малыша ему родит.
Люс даже не попыталась вспомнить, сколько лет хронодинамистке. В
таком возрасте рожать вроде было поздновато, но раз мельника это не
смущает, раз Маргарет довольна своей судьбой, то не станет же Люс взывать
к человечеству...
И тут раздался голос рожка.
- Что-то случилось! - воскликнула Маргарет.
Люс и Мэй переглянулись - им тоже следовало нестись на зов. Но
оставить Маргарет там, где она всегда могла запастись новой крапивой, Люс
не имела морального права. И Мэй поняла это. Взяв мельничиху с обеих
сторон под руки, десантницы понеслись вместе с ней к вожаку ватаги.
Вокруг него уже собрались все стрелки. На травке под зеленым дубом
остались только монах и Свирель. К ним приказы Томаса-Робина не
относились.
- Что еще за ерунда? - спросила Люс, протискиваясь поближе к вожаку.
Тот стоял у изгороди загона, где пасся скот мельника, и выяснял
отношения с самим мельником.
- Нет, я ровно ничего ему не приказывал! - оправдывался вожак. -
Когда же я распоряжался твоими конями, твоими коровами и твоими дочками?
И он на всякий случай еще раз протрубил.
- Да хватит тебе, все уже в сборе! - недовольно крикнули ему из толпы
стрелков. - Давай, говори!
- Скажите-ка вы мне, молодцы, - обратился к ним вожак, - не знает ли
кто из вас, куда подевался наш пленник, братец лорда Блокхеда? Никто его
ни о чем не просил? Может, кто-нибудь ненароком оскорбил пленника?
Невзирая на то, что он помог нам выручить из беды девицу и сдержал свое
слово? А ну, признавайтесь, кто что об этом деле знает!
- Он вбежал в конюшню, взял уздечку, - снова начал жаловаться
мельник. - Потом смотрю - он уже скачет! Я разозлился - кто же тут моими
лошадками распоряжается? Так, выходит, это он сам надумал?
- Черт знает что! - возмутился Томас-Робин. - Ну, не я же ему
приказал! С какой это стати я буду приказывать лорду? Что он - оруженосец
при моей особе?
- А куда поскакал-то? - спросили мельника из толпы. - Ты покажи
направление, может, хоть так разберемся, что он задумал!
- Уж не в Блокхед-холл ли? - забеспокоился кто-то. - Плакал тогда наш
выкуп!
- А вон туда и налево, - махнул рукой мельник. - Я видел, как он
во-он там мелькнул. Гонять рабочего коня галопом...
- К аббатству поскакал, что ли? - перебил Рыжий Питер.
Люс от сильного толчка отлетела в сторону. Мэй исчезла, как
привидение. И только стоявший по другую сторону от нее стрелок мог
подтвердить ее материальность - он тоже недоуменно потирал бок. Люс
поглядела на стрелка, стрелок - на нее, оба пожали плечами и вдруг
услышали дружный вой восторга из четырех десятков глоток.
Мэй, перескочившая высокую ограду загона, уже сидела на второй лошади
и посылала ее на препятствие с таким спокойствием, словно тренировалась на
ипподроме.
Неопытная в спортивных делах лошадка мельника, видно, поддалась
гипнозу. Она лихо одолела изгородь в четыре фута высотой и скрылась в том
же направлении, что и юный поэт, унося вцепившуюся в гриву Мэй.
16. ПОБЕДЫ, КОТОРЫЕ МЫ ВЫБИРАЕМ
Очень не понравились Люс все эти скачки на неоседланных лошадках. Ее
совесть во всем этом деле была вроде как нечиста, и потому у десантницы
здорово испортилось настроение. Нависла над ней неприятность, но какая
именно - угадать было трудно.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг