- Что может знать Амора? Ей тогда, пожалуй, годика полтора было?
- Не знаю, что она может знать... А вот Неда - та много знает! Она
Амору маленькой где-то подобрала, вырастила, а потом выдал их кто-то -
попали в мастерские. Надо в Коронном замке у Неды побывать, но опасно это
- Озарук знает, что я в Кульдиг пожаловала. Я, графа молодого из беды
выручая, кинула сквозь зеркало волосы. Они, чудаки, твой подарочек заразой
объявили! Озарук все входы-выходы заклятьями обложил - кому-либо из
Светлого воинства заявляться опасно. И в зеркало с Недой беседовать опасно
- все услышит, мерзавец. Вот если бы такое магическое зеркало, чтобы звона
не давало!..
Стоят Малыш и Жилло, слушают этот неторопливый разговор двух магов,
мужчины и женщины.
- Государство-то, оказывается, заколдованное!.. - шепчет Жилло
Малышу.
- Вот и разбери, то ли оно раньше было заколдованное, то ли теперь
стало! - отвечает тот. - Морочат нашего брата, честного простака!
- Значит, и надежды на разгадку пока нет? - спрашивает у красавицы
Маргарелон, доставая из воздуха спелое яблоко и ломая его надвое.
- Знаешь, есть какое-то предчувствие... песня странная по городу и
лесам бродит... даже не знаю, как тебе сказать...
- Магическая? - оживился Маргарелон.
- Не знаю... такое чувство, что ее обычные люди поют, впрочем... нет,
не знаю. Слышу ее иногда явственно. Принцесса ее на эшафоте почему-то
вдруг запела... Может, просто давняя песня?
- Не думаю, что Алькуин в смертный час песенки сочинять принялся... -
пробормотал Маргарелон. - Впрочем, иногда в звездообразных сводах отзвуки
сохраняются и в урочный час возникают. Но для этого тоже заклинание
требуется. Что-то неожиданное. Но ты не падай духом, Светлое воинство тоже
не сидит сложа руки. Никто не знал, что ты в таком положении окажешься.
- Не вздумайте никого посылать мне на помощь! - упрямо потребовала
она. - Озарук мой, я его упустила, я с ним и сладить должна. Можно,
конечно, опять силу применить к этому разнесчастному государству. Но
лучше, чтобы оно само понемногу из своей передряги выкрутилось. Насильно
никого сделать счастливым еще не удавалось. Даже одного человека.
- А тут Равноправная Дума всех сразу осчастливить норовит?
- Это Озарук норовит, чтобы все под его дудочку плясали одинаково!
Так что не мешайте мне, сама разберусь... Это мое испытание перед высшим
кругом посвящения - ты, что ли, пройдешь его вместо меня? И еще один
подарочек - не поверишь, Маргарелон, нашла я наконец свое личное счастье!
- Что такое? - изумился Маргарелон. - Это кто мне про личное счастье
говорит? Это на кого же вдруг просветление нашло?
- Не поверишь, повторяю, но жених у меня объявился, - с
умопомрачительной серьезностью доложила красавица. - Замуж выходить
придется, того гляди... Обручальное кольцо, от меня полученное, на пальце
носит. Могу в зеркале показать... впрочем, жених этот - особая история...
- С каких пор ты обручальные кольца раздавать стала?..
- А это он волос мой много лет назад подобрал и на палец накрутил!
Красиво придумал, балбес!
Тут Жилло громко ахнул.
Двинул его Малыш локтем в бок, чтобы заткнулся, но поздно -
встрепенулись маги на галерейке.
- Нас подслушали! - воскликнул Маргарелон.
- Если и слышали, то не поняли, - успокоила красавица. - Но все равно
- все мы друг другу сказали, а целоваться нам вроде и ни к чему. Ни к
чему, говорю! Ну, до встречи!
Радужные сияния окружили обоих. В центре каждого сияния вызрело по
черному пятну. Рассеялся свет - а на галерейке пусто.
- Это же про меня она... - прошептал Жилло. - Ну, невеста!..
- Про тебя? - и Малыш от него попятился. - Ты, вожак, не
заговаривайся...
- Вот оно, кольцо! - показал Жилло руку. - Вряд ли еще дурак найдется
- волосяным кольцом обручаться. Я один такой на все государство.
Склонился Малыш над колечком, бутылку со свечой как можно ближе
поднес.
- Это же золотое!
- Да нет, волосяное.
- Тогда сожги! - потребовал перепуганный Малыш. - Вот прямо сейчас,
на свечке!
- Иди в болото! - очень внятно распорядился Жилло. - Ну, разгадали
загадку, а она за собой еще воз загадок потащила... Кто же это такая? И
откуда про мое колечко знает?
- Сжег бы ты его от греха подальше, - не унимался Малыш. - А то еще
явится - хочешь не хочешь, а жениться придется.
- Так что же тут плохого?
- Все! - отрубил Малыш. - Жениться надо на простой девушке, вот хоть
у Дедули спроси. Из хорошей семьи, чтобы мать - хозяйка, чтобы отец -
трезвого поведения. Она стряпать вкусно будет, детей растить, тебя, между
прочим, слушаться. А эта..
- Зачем ей стряпать, когда она сделает пальцами вот так - и из
воздуха достанет? - стал заводить парня Жилло. - И ты подумай, какие у нее
красивые дети родятся!
- А слушаться? - Малыш был неумолим. - Опомнись, вожак, ведь явится
она к тебе свататься! Сожги треклятое кольцо!
- Должен же я когда-нибудь жениться... - вздохнул Жилло.
- Но не на этой! Ты же вожак! Ты же природный вожак! А будешь у нее
под каблуком... - уж до того расстроился Малыш, что голос у него сделался
совсем трагический, даже со слезой.
- Это вы с Дедулей почему-то меня за вожака приняли. А я подчиняться
всю жизнь учился, не командовать. Хотел бы я быть вожаком - пошел бы к
молодому графу слугой?
- Ты слугой оказался, мы - ворами, - возразил Малыш. - Но это еще не
значит, что ты не можешь быть вожаком, а мы - честными людьми.
За такой философской беседой вернулись они на улицу Медников к
погребку и встали перед окошком в большом недоумении.
- Неужели мы отсюда вылезли? - спросил Жилло.
- Что мы отсюда вылезли, поверить трудно, - измерив его руками,
ответил Малыш, - но что нам сюда залезать придется, это уж точно! Только
оно и открыто, прочие закрыты!
Первым сполз вниз Жилло - он был потоньше Малыша и поуже в плечах.
Соскочил с ларя, провел по себе руками - вроде цел.
- Полезай теперь ты, - говорит он Малышу. - Ничего, не страшно!
Сел Малыш на брусчатку возле окна, ноги в погребок свесил.
- Нет, - отвечает, - боюсь! Точно застряну. Знаешь что, вожак, бери
меня за ноги и тащи! А то я так всю ночь просижу.
И с каким же грохотом рухнули оба ночных гуляки в погребок, опрокинув
при этом ларь! И как же хорошо треснулся Жилло, упав, об угол стола!
- Ну, теперь у меня точно из головы всех невест вышибло! Можешь,
Малыш, спать спокойно... Кстати - вот ты говоришь, что жена мужа слушаться
должна, а способна Дениза слушаться хоть кого на этом свете? А?
- Нет, конечно, - согласился Малыш, потирая бедро. - Но если такая
женщина, как она, встретит настоящего мужчину, то у нее даже мысли не
возникнет о том, что можно с ним спорить, пререкаться, сковородкой на него
замахиваться... Живо присмиреет!
- Что тут у вас творится?! - спросила яростная Дениза, появляясь в
закутке вооруженная именно сковородкой. - Почему окно открыто?
Увидев разгром в закутке, она метнулась к сидящему на полу Малышу.
Спасаясь от занесенной сковородки, тот отбрыкнулся ногой - по ней и
досталось.
- Чем вам ларь помешал? Совсем умом повредились! Выставлю завтра
обоих к лешему! - продолжала бушевать Дениза. И вдруг замолчала, глядя на
спящего Дедулю.
- Вот это сон!.. - даже с некоторым восхищением сказала она. -
Крепкий сон! Здоров же мужик спать... А вы оба смотрите у меня!
И, погрозив сковородкой, удалилась.
- Настоящего мужчину искать пошла, - заметил Жилло. - С которым уже
не захочет спорить и пререкаться...
Язвили они друг дружку всяко, издевались, как умели, а между тем и
разделись, и в одеяла закутались, и даже уснули с недосказанными пакостями
на губах...
А утро выдалось отвратительное.
Разбудил их женский визг на кухне. Дениза с кем-то из служанок
воевала. Испортили поставленное с вечера тесто, целую квашню, и
разбирались, чья вина. Дениза нашла виноватую, припомнила ей и разбитый
кувшин, и какие-то прошлогодние шашни. Стало быть, нужно высчитывать из
жалования! А та ей - тоже какие-то упреки. Что рано утром вставай, что
допоздна торчи у плиты, что свободный день выпрашивай на коленях! Дениза,
конечно, все обвинения отметает - мол, за то тебе, дуре, и платят, чтобы
рано вставала и торчала у плиты! В общем, разобралась Дениза, усмирила
бунтарку, мимоходом кому-то из парней досталось. Слушали Жилло с Малышом
эту перепалку, слушали, и все кислее делалась румяная физиономия Малыша.
Экий подарочек он сам себе придумал...
Потом стихло. Лишь тогда проснулся Дедуля. И спросил, а не забудут ли
покормить их хоть каким завтраком. Но не хотелось Жилло с Малышом соваться
хозяйке погребка под горячую руку.
Сидели мужчины, тосковали о горячей яичнице, вдруг быстрым шагом
Дениза влетела, в длинном переднике кухонном, вся красная от плиты, и руки
по локоть в тесте.
- Тебя, Жилло, мальчишка ищет. Говорит, думский ювелир его прислал,
Гай Балод. Чего это от тебя вдруг думскому ювелиру понадобилось?
Вышел Жилло на улицу к мальчишке.
- В чем дело? - спрашивает.
- Помирает старый черт, - отвечает мальчишка. - Меня тетка Клодина
еле уговорила за вами бежать. Ради него, ради жадюги...
- Так не бескорыстно же ты сюда прибежал, - напомнил парню Жилло. -
Дай умоюсь. Не могу же я к нему с такой заспанной рожей... И не смотри на
меня, будто я тебе два гроша с прошлого года задолжал. Ты свое от тетки
Клодины наверняка получил.
- Ну, вы же наследник... - тоскливо намекнул тот.
- Ишь, уже пронюхали...
Не съев ни куска, лишь умывшись, отправился Жилло к ювелиру. А тот и
в самом деле плох. Подкосила старика суета последних дней. Рядом цирюльник
и аптекарь. Кровь пускали, вот и таз на полу. Лекаря не велел звать,
шепнула служанка, тетка Клодина. И неудивительно, подумал Жилло. У кого же
старый хрен перстень пытался стянуть и на кого же он донос писал? Вот и
помирай теперь без лекарской помощи...
- Пришел? - спросил ювелир, может, видя Жилло у постели, а может, уже
и не видя. - Это хорошо. Побудь со мной, Жилло... Видишь, позвать больше
некого...
Выпихнулись цирюльник с аптекарем за дверь. Служанка таз унесла и
больше не показывалась.
- И зачем ты, старый хрен, меня только в наследники взял? - спросил
Жилло. - Выздоравливал бы, что ли?
- Затем и взял, что никто, кроме тебя, мою коллекцию не сбережет. Все
ее разбазарят, раскидают по ювелирным лавкам, по купчишкам... - Ювелир
помолчал и вдруг приподнялся на локтях, выставив убогую седую бороденку: -
А ну, слово дай, что сохранишь!
- Давал уже, кажется, - и Жилло аккуратно уложил его обратно.
- Нет, ты просто обещал. А ты слово дай! Поклянись!
Что тут станешь делать?
- Клянусь честью, - сказал Жилло. - Этого довольно будет?
- Честью... Да, этого довольно.
- Донос-то на меня не напишешь, а? - поинтересовался Жилло. - Честь
ведь поминать не положено.
- Дурак... - обиделся ювелир. - Если я на тебя донос напишу, кто мою
коллекцию сбережет?
- Сообразительный ты, старый черт, - хмуро похвалил его Жилло. -
Только лучше давай, выздоравливай. Тут тебе пилюли какие-то оставили,
дать?
- Проку от этих пилюль... - поморщился старик. - Дай хоть напоследок,
хоть с тобой о коллекции поговорю! Не с Клодиной же... Ты сам видел, какие
изумительные вещи у меня в коллекции... Слушай, Жилло, я еще мальчишкой
знал, что мне самому ничего не придумать! Это правда, могу же я хоть
теперь сказать правду... ну, хоть тебе, что ли?
- Душу облегчить? - догадался Жилло.
- Дурак... Но я должен был стать первым ювелиром, думским ювелиром,
иначе я не мог! Я больше не мог голодать, я в четырнадцать лет спину
повредил и расти перестал, девчонка самая чумазая - и та была не для
меня... Так вот, на последние гроши я стал собирать вещи старых мастеров.
Жилло, как я учился! Сколько бумаги перевел на эскизы, я не скупился ни на
бумагу, ни на уроки рисования, Жилло. А потом я вдруг понял, что больше
ничего в мире прекрасного не осталось, только эти золотые розы... Потому
что я не мог их повторить. Жилло, знаешь, на что я пустил тайну золотой
грани и золотой насечки? Я топор с мотыгой на бляхах нагрудных всей Думе
выгравировал! Топор с мотыгой, Жилло! Золотой насечкой с пазухой! Тьфу,
вспомнить противно... А если бы я розы изобразил, меня бы - как принцессу
с графом, на эшафот. И пожар бы не спас...
- Разболтался ты, - оборвал его Жилло. - Отдохни, отдышись. Может,
поскрипишь еще. Хотя за доносы твои сам бы тебя пристукнул!
- Жилло, я не мог без того перстня... Я увидел его - и полюбил, ты
так женщину не полюбишь, ребенка так не полюбишь, как я - этот перстень!..
Женщина - это тьфу по сравнению с тем камнем, я и в молодости это знал...
И тут ювелир, совсем уж растосковавшись, начал вспоминать несуразную
свою молодость, голодную да холодную, и жалкую свою зрелость, без капельки
живого тепла, и женщин каких-то пронырливых, так ничего и не понявших, и
много всяких людей, обижавших его за почитай что девяносто лет жизни.
Жилло слушал и молчал.
И противно ему было, что вот он сидит здесь, слушает предателя,
доносчика, лгуна, и печально - маялся умирающий старик, пытаясь
оправдаться и поверить в собственные оправдания.
- Слушай, Жилло. Ты тогда мне ведь не всю коллекцию вернул, самое
главное ты и не брал... - признался наконец ювелир. - Ты взял то, что
сверху. А были еще сокровища, шедевры... Знаешь, однажды я даже спас
шедевр. Без меня он погиб бы...
- Однажды... - вздохнул Жилло. - Хотелось бы знать, как к тебе попали
все прочие шедевры... Небось, за каждым - донос?
- Я покупал, Жилло... Люди знали, тайно несли мне... Но мне
воздастся, Жилло - я действительно спас шедевр! Пойди, открой самый нижний
ящик, он с секретом...
Ювелир захрипел и Жилло торопливо посадил его повыше.
- Планку в левой стенке отодвинь... - велел старик.
Все ногти себе ободрал Жилло, возясь с планкой. И извлек погнутый
обруч, темный, грязный, с покосившимися зубчиками.
- Это, что ли? - спросил с немалым удивлением.
- Это.
- Ты бы его хоть почистил, свой шедевр...
- Незачем. Я и так знаю... Там сбоку я добрался до узора, погляди...
Жилло повертел обруч и увидел-таки пятнышко блестящее, полированное,
а по нему - тончайшим резцом кусочек гирлянды роз. Повертел он еще в руках
странный шедевр.
- Тут вроде камни были и кто-то их выковырял, - обратил он внимание
на пустые гнезда. - Что же ты его не починил?
- Не мог, Жилло. Я же плохой ювелир! Я и вообразить не мог, какие ему
нужны камни, как он был выгнут своим мастером. А вот тут шел накладной
обруч - откуда я знаю, каким он был? Я чувствовал, что бы я ни сделал - я
испорчу это чудо... Пусть уж остается, как есть.
- Потому он у тебя в коллекции и главный! - сообразил Жилло. - Ты же
сто раз представлял его себе таким, каким он должен быть. И это было сто
разных шедевров! Так?
- Ничего я не воображал... - вздохнул ювелир. - Куда мне
воображать... Ты только не уходи, побудь со мной... немного осталось... Я
ездил по южному побережью залива, и мне принесли его дети. Кто-то подобрал
его... даже непонятно, когда... Взрослые выковыряли камни и продали... а
обруч побоялись продавать из-за роз, наверно... Они же рыбаки, откуда им
знать, что я покупаю в тайне? Накладной обруч дети отвинтили и потеряли...
головы бы за это им поотвинчивать!
- Угомонись ты, больно шумно помираешь.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг