Я против любой экспансии: научной, военной,
литературной... Жизнь прекрасна простотой своих
сложностей, гармонией, таинственностью неведомого, еще не
открытого и не разгаданного. И не нужно торопиться.
Человечеству дано великое благо - каждому поколению заново
открывать для себя мир, который якобы несовершенно
устроен, но не это ли несовершенство и таит в себе
привлекательность, возможность открытий, ибо вполне
совершенна только смерть.
Антон Сухов выбежал на магистраль и остановил геликомобиль. Было
далеко за полночь. День, который обещал стать таким приятным, почти
идиллическим, и превратившийся внезапно в свою противоположность, наконец
закончился. Сухов сидел в кабине машины совершенно опустошенный. От
избытка событий и впечатлений донышко душевного сосуда не выдержало,
вытекло все: мысли, слова, желания, силы. Он попытался припомнить
сегодняшнюю операцию, которая сейчас не казалась такой удачной, как утром.
Уверенности в том, что с больным все хорошо, как не бывало.
"Следовало позвонить в клинику, спросить... Все нужное вылетело из
головы при разговоре с этой сумасшедшей Гиатой. Сумасшедшей? Как бы не
так..."
"Вероника, безусловно, спит уже. И дети спят. После операции, когда я
уходил домой, больной дышал самостоятельно. К тому же ночью дежурит
опытная бригада..."
Антон старался думать о чем угодно, только бы не вспоминать про
Гиату. Но, вопреки здравому смыслу, он ощущал ее присутствие и в кабине
машины.
Хотелось спать, но в утомленном теле преобладало нездоровое
возбуждение. Антон закрыл глаза и дремал, как частенько дремал на ночных
дежурствах - сторожко, не теряя способности все слышать, чувствовать.
Нередко спал так и дома, не раздеваясь, в кресле возле стола. Такой сон
для него привычен. И лишь иногда, когда бывал переутомлен до крайности,
как вот сейчас, ему требовалось полное расслабление, необходимо было
провалиться на несколько часов в пропасть полного забытья.
- Вы врач? - спросил геликомобиль.
- Да, - машинально ответил Антон, а виделась ему большая прозрачная
камера наркозного аппарата, и почему-то на этом прозрачном колпаке сидела
Гиата, подогнув под себя ноги, блестя красивыми коленями, и таинственно
улыбалась. Правой рукой она поправляла и разглаживала на плече золотистые
волосы, а левой держалась, чтобы не соскользнуть с гладкого стеклянного
купола наркозного аппарата. Под колпаком ритмично сокращался дыхательный
мех. Рядом на пульте мигали датчики газоанализатора. Анестезиолог Митрофан
сидел на круглом стульчике возле аппарата.
- Все нормально? - спросил Сухов анестезиолога.
- Что? - послышалось в ответ. - Что вы сказали?
Антон открыл глаза и понял, что он не в клинике, не в операционной, и
сразу вспомнил прежний вопрос геликомобиля.
- А почему вы подумали, что я врач?
- Лекарствами пахнете. Так все медики пахнут. Я их уже много
перевозил. Запомнил. Вы хирург?
- Да.
- С работы едете?
...Навстречу ему по коридору, освещенному яркими виоловыми
светильниками, шел профессор Павич, руководитель клиники. В левой руке он
держал флакон консервированной крови, но флакон почему-то был откупорен, и
при каждом шаге, - а ходил Павич быстро, порывисто, - из флакона
выплескивалось по нескольку красных капель: на белый халат, на пол, на
стены. Но Павич не замечал этого, торопливо шел по коридору, насупившись,
думал о чем-то своем. Антон остановился, долго смотрел ему вслед, потом
достал из кармана носовой платок и принялся вытирать забрызганные кровью
стены, но тут же сообразил, что нужно позвать санитара - тот это сделает
быстрее и лучше. Но не успел крикнуть, как заметил в конце коридора густой
белый дым, выбивавшийся из семнадцатой палаты. В воздухе чувствовался
запах горелого, слышался приглушенный смех Гиаты. "Ну, это уже слишком, -
подумал Сухов. - Всему должен быть предел! Сколько можно терпеть всякие
выходки Гиаты?" Антон со всех ног бросился вперед, но почему-то, теряя
равновесие, больно ударился обо что-то невидимое.
- Простите, - сказал геликомобиль. - Я не заметил, что вы задремали.
Резко затормозил. Вы не ударились?
- Все в порядке, - буркнул Сухов.
- Кажется, в вашем доме пожар, - сообщил геликомобиль.
- Что-о?
Антон сам открыл дверцу. Быстро вышел из кабины. В ночных сумерках,
тускло освещенных редкими фонарями, Сухов почувствовал сначала запах
пожара, потом увидел, как из форточки на втором этаже дома, в котором он
жил, валит дым. За темными стеклами вспыхивали язычки пламени. Антон знал,
кто живет в той квартире. Пожилая Наталья. Фамилии он не помнил, но хорошо
знал эту женщину - одинокую, без мужа и детей, худощавую, всегда бодрую.
Окна затемнены - ее, вероятно, нет дома. А вдруг она там? Может, нуждается
в помощи?
"Такого дня у меня никогда не было. Хотя... час тому назад начался
новый день. Что же делать? Да и можно ли что-либо сделать? Двери у Натальи
наверняка закрыты. Может, их выломать? Пожалуй, их уже выломали..."
Под окнами дома собралась небольшая группа людей.
- Беда у кого-то, - послышался за спиной голос геликомобиля.
В глубине улицы завыли пожарные машины. Завывание сирен приближалось
и становилось громче. Вот взвизгнули тормоза. Из кабин быстро выпрыгивали
биокиберы-пожарники. Антон подумал, что все это ничуть не похоже на кадры
кинохроники или передачи телеинформатора. Впервые в жизни он видел
настоящий пожар. Биокиберы в серых комбинезонах с отвращением смотрели на
дым, на языки пламени, ловкими, отработанными движениями разматывали
шланги, подсоединяли их к машинам. К окну на втором этаже поднималась
телескопическая лестница, на вершине которой стоял наготове пожарник с
брандспойтом в руках. Мощная струя раствора вмиг раздробила стекла.
Биокибер переводил струю из стороны в сторону, стараясь скорее сбить
пламя. Он шагнул на подоконник и исчез в густых клубах дыма.
Антону почему-то припомнились операционная, минуты собственной
беспомощности, когда не можешь сообразить элементарно простой вещи, к
примеру, попросить отрегулировать свет от рефлектора. Санитар первым
догадывается и спрашивает заботливо, с плохо скрытым раздражением: "Вам
лампу нужно поправить, она же не туда светит..."
За первым пожарником поднялся второй с большим фонарем. Осветил
клубящийся белый пар в комнате.
- Беда у кого-то, - вновь повторила машина.
Антон обернулся. Геликомобиль все еще стоял у тротуара.
- Там была прекрасная библиотека, - сказал в раздумье Сухов.
- Вы знаете, кто там живет?
- Старая одинокая женщина...
- Одному плохо, - резюмировала машина.
Наконец пламя унялось. Все четче становились очертания фигур
пожарников. Один из них крикнул из окна:
- "Скорую помощь" вызвали?
"Значит, Наталья дома, если спрашивают о "Скорой". Жива?"
Антон побежал к дому.
Дверь помещения распахнута. В коридоре Антон увидел пожарника с
фонарем-прожектором в руке. Сухов переступил порог, не говоря ни слова.
Биокибер ослепил его прожектором и загородил проход своей мощной фигурой:
- В чем дело?
- Я врач. Живу в этом доме. Где она?
Пожарник направил луч в глубину комнаты. На полу лежало обгорелое
тело.
- Врач ей уже не нужен, - сказал тихо.
Антон подошел к Наталье, за ним шагнул пожарник, ярче освещая
застывшее в неестественной позе тело.
Сухов почувствовал под ногами вязкое месиво. Посмотрел на пол, чтобы
не видеть того, что осталось от Натальи. Он стоял на какой-то грубой
тряпке, пропитанной влагой. Поднял взгляд: дверцы шкафа открыты, все, что
было в нем, выброшено на пол и на стол возле окна.
Очевидно, Наталья старалась погасить огонь. Но почему вдруг все
загорелось?.. Существует же автоматическая противопожарная система. От
старых книжек с бумажными страницами ничего не осталось. А библиоскопы
тоже, пожалуй, вышли из строя. Блоки памяти не выдерживают большой
температуры. В комнате стоял мерзкий тошнотный запах мокрого пожарища и
горелых волос. Что же здесь произошло?
- В какой вы квартире живете? - спросил вдруг пожарник.
Антон ответил.
- Вы ее хорошо знали? Понимаете ли, здесь такое дело... Очень похоже
на самоубийство. Противопожарное устройство сознательно заблокировано.
Точнее - выведено из строя...
Антон долго молчал, потом направился к выходу, высоко поднимая ноги,
хотя ботинки уже промокли насквозь, на пороге повторил номер своего
помещения и добавил после паузы:
- Это на пятом этаже.
Пожарник посветил ему, чтобы он не споткнулся в коридоре о валяющийся
стул.
- У вас, случаем, нет запасной вилки? - спросил другой пожарник,
когда Антон выходил на лифтовую площадку. - От температуры здесь все лампы
лопнули или, может, кто их специально...
Сухову показалось, что он теряет сознание. Не задумываясь, есть ли у
него дома запасная виолевая лампа, тяжело выдохнул:
- Нет, - и поплелся к лифту.
Войдя в свою квартиру, долго, как-то неумело переобувался. Проходя
мимо детской комнаты, споткнулся о пушистый коврик перед дверью, потерял
равновесие и упал. Разбудил сына, но скорее всего, тот и не спал еще.
- Это ты, папа?
Антон, услышав голос Витасика, зашел в комнату.
- Да, это я, сынок.
- Опять ты поздно... Включи свет.
- Не нужно, Аленка проснется. И тебе давно пора спать.
- Папа, ты не брал дистанционный пульт от Антика?
- Нет, не брал. А ты занимался сегодня математикой?
- Да... Но без Антика очень скучно. Ты не знаешь, куда мог задеваться
пульт?
- Не знаю... Спи. И пусть тебе снятся хорошие сны. Пусть приснится,
что ты летаешь...
- Не буду выбирать такой сон.
- Почему?
- Не хочу летать во сне. Хочу по-настоящему.
- Со временем полетишь и по-настоящему, Витасик.
- Полечу. Я сделаю себе такие... такие... Нет, не крылья, а...
знаешь...
"Когда-то и я мастерил себе воздушный шар, чтобы самому полететь
по-настоящему. Когда это было? Вроде вчера, или приснилось? Вчера
приснилось. Посреди двора стоял проволочный каркас, и все спотыкались о
проволоку..."
- Я сделаю себе такие аккумуляторы, они поднимут в небо.
- Аккумуляторы не смогут поднять тебя в небо. Но когда-нибудь,
Витасик, ты... сделаешь все как следует... Спи...
- Зачем ты вошел к ребенку? И не стыдно тебе?! Сам живешь, как
перекати-поле, и ребенка приучаешь.
- К чему приучаю, Вероника? Витасик не спал.
- Ты негодяй, - бесстрастно произнесла жена и зевнула. - Твоя
операция давно закончилась. Я звонила в клинику. Ты думаешь лишь о себе.
Сухов стиснул зубы.
- Спи, сынок. Нужно спать.
Он знал, что Вероника не спросит его о том, где он был. Знал, что
несколько дней они вообще не скажут друг другу ни слова, притворяясь
умиротворенными и внутренне спокойными.
"Собственно говоря, вовсе не притворяясь. Каждый из нас действительно
уймется. Равнодушие? Усталость? Разочарование? Что-то иное или все сразу?
Но как она может спокойно стоять на пороге комнаты, зевать и при ребенке
обзывать меня..."
- Наталья сгорела, - сказал чуть слышно.
- Какая Наталья? - невозмутимо переспросила жена, лишь удивленно
подняв брови.
- Наталья из нашего подъезда.
- Когда?
- Я только что из ее квартиры. Пропусти меня. Я смертельно устал и
хочу спать.
Сухов медленно вошел в свою комнату, не глядя на жену и ничего больше
не говоря.
5
Может, было бы лучше, если б ты меня меньше любил,
Зевс? Лучше бы ты меня вообще не любил! Я совершенно
обессилена твоей любовью, мой великий Повелитель. Я
умираю.
- Ну где же он? - произнес Витасик почти в отчаянии, обыскав все
закоулки. - Не может быть, чтобы он просто так потерялся.
"Не может быть, но может статься", - подумал Антик.
Витасик, словно услышав эту непроизнесенную фразу, выглянул из-под
кровати и, уставившись на Антика, сердито заговорил:
- Тебе-то что. А мне каково? Велели, чтобы из комнаты не смел
выходить. Скука какая! - Мальчик вдруг сменил тон и умоляюще закончил: - А
может, ты и без него сумеешь?
Антик невозмутимо смотрел со стола на Витасика. В инструкции четко
написано, что игрушка "Космический разведчик" действует только после
подключения дистанционного пульта управления. Так о чем еще спрашивать?
Кто, если не сам Антик, обязан строжайше придерживаться каждого пункта
инструкции? Да и не сам ли он просил кота Юпитера затащить пульт
куда-нибудь подальше. В конце концов каждый имеет право на отдых. К тому
же и комплект батареек почти истощился. Хорошо еще, что хватает энергии
вот так просто стоять, смотреть, рассуждать. Замена источника питания
инструкцией не предусмотрена. Батарейки впаяны намертво, их должно хватить
на год беспрерывной работы. И вот это время уже заканчивается.
- Значит, не можешь? - Витасик со слезами на глазах спрашивает
Антика.
Но Антику ничуть его не жаль. Он прекрасно помнит, всего лишь
позавчера мальчик заставил его опять прыгать в духовку калориферной печи,
представляя, что посылает разведчика в кратер действующего вулкана. С
Антиком, конечно, ничего не случилось. Но лезть - который уже раз! - в эту
ненавистную духовку, стараясь не опалить свой красивый комбинезончик, было
не только неприятно, но и унизительно.
Антик стоит на краю стола, прислонившись спиной к прохладной стене, с
удовольствием предвкушая отдых.
"Отдохнуть! Спасибо Юпитеру! Однако долго пришлось его уговаривать,
вернее - искать возможность хоть как-то понять друг друга".
Кот не сразу догадался, что от него хотят. Антик сам помог ему
выдернуть штекер из гнезда, и Юпитер потянул куда-то пульт дистанционного
управления. Сейчас Антик и сам не знает, куда тот его задевал. С Юпитером
по-настоящему не поговоришь. Но это, пожалуй, и к лучшему.
- Ну скажи же, Антик, где он может быть... Ты ведь знаешь... Ты
только подмигни, я догадаюсь... Среди книжек? На кухне? На балконе?
"Отдыхать, отдыхать. Какие еще могут быть подсказки. Космический
разведчик разведал уже все, что мог. Вот так-то, мальчуган. Какое это
счастье - просто стоять, думать о чем-нибудь своем и не спешить с
выполнением чьих-то прихотей. За окном - солнышко на безоблачном небе, за
окном поблескивает днепровский залив в просветах между рядами домов, за
окном - скоростные машины, проносящиеся по магистралям. Как красиво. Как
спокойно".
- Антик, пожалуйста, подскажи... Ты же знаешь, я тебя люблю. Мне
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг