- Чьи же это кости? - опять начал звереть Адмирал, потому что уже
догадался чьи.
- Эта нижняя челюсть с золотыми зубами лежала рядом с банкой из-под
пива под камнем возрастом в четыре миллиарда лет. Если вы откроете рот и
покажете свои золотые зубы, то я точно определю, кому эта челюсть
принадлежит.
Адмирал был большим светилом в палеонтологии, но иногда у него
случались затмения - ум заходил за разум, протуберанцы можно было
наблюдать через закопченное стекло, но близко не подходить. Диктофон удрал
в палатку от греха подальше. Адмирал зарычал. Вулкан вздрогнул, ледяная
лавина углекислого газа с грохотом понеслась вниз и затихла по ту сторону
залива.
Почему он, Адмирал, сразу не узнал свою лобную кость и этот
прекрасный узор собственных мозговых извилин? Он столько черепов повидал
на своем веку, что в этом черепе не имел права ошибиться - все в нем было
родное, недаром его неодолимо тянуло на Марс. Это он когда-то погиб здесь
с банкой пива в руке; его зашибло вулканической бомбой, а он не делал даже
попытки к бегству - с пивом не бегут! Тут она его и настигла...
Одинокая слеза побежала из мертвого адмиральского глаза. Затмение
закончилось, ум и разум благополучно разошлись по своим орбитам. Найти
самого себя не шутка. А впрочем, обычное дело. Нашел себя, и ладно. Кости
современных академиков палеонтологию не интересуют.
- Я оставлю вас наедине, - сказал Тихов и протянул Адмиралу носовой
платок.
- На кой черт, - буркнул Адмирал.
Тихову стало ясно, что Адмирал не собирается паковать и тащить на
Землю свой скелет, чтобы поставить его в гостиной и предъявлять гостям; и
он зауважал Адмирала.
- Открывайте фургон, - с неохотой сказал Адмирал. - Я привез вам
Спецлопату.
Диктофон выбежал из палатки, сорвал пломбу и с нетерпением заглянул в
фургон. Он давно мечтал познакомиться с этой недотрогой. У него дух
захватило: в фургоне расположилась самая очаровательная из всех лопат,
которые он когда-либо встречал, - чудное создание с разнокалиберными
ковшами, тесаками, манипуляторами и с густым ситом для просеивания породы,
которое, как вуаль, прикрывало компьютер незнакомки.
Вулкан величественно поддал дыму.
- Сударыня, прошу! - суетился Диктофон. - Ваш манипулятор! Осторожно,
здесь ступенька!
- Вы очень любезны, - отвечала Лопата, грациозно съезжая по сходням
на Марс.
- Это Марс! - орал Диктофон. - А вы и есть та самая знаменитая
Спецлопата, которая откопала Атлантиду в Антарктиде? Меня зовут Диктофон.
Мой шеф ищет здесь самого себя, а я ему помогаю.
- Ох уж эти мне искатели, - вздохнула Лопата. - Перерыли всю Землю,
теперь взялись за Марс. Дай им волю, они раскопают всю Солнечную Систему и
вернут ее в первозданное пылеоблачное состояние. Тут вскоре соберется
целая толпа и сравняет Никс Олимпик с землей. Лопат на всех не хватит, они
начнут рыть землю руками... зубами! Жизнь на Марсе? Возникнет! Тут будет
кемпинг, там - автостоянка, здесь - танцевальная площадка. Вы умеете
танцевать?
Диктофон совсем разомлел и чуть не попал под колеса. Он собирался
пригласить Лопату в укромный кратер и переговорить с глазу на глаз, но она
уже начала вдохновенно рыть. Действуя ковшами, она на полной скорости
снимала пласты марсианского грунта, дробила камни, просеивала и
выплевывала пустую породу за красные флажки. Она умела отличать
органические останки от неорганики, а попросту не путала кости с грунтом;
ее можно было запрограммировать на добывание чего угодно - нажал нужную
кнопку, и поехали! - добывать золото в Якутии или битые амфоры со дна
Индийского океана. Ночью она могла даже включать прожекторы! Удобная вещь
- ее создатели получили большое "Гран-при" и золотые медали, а фантаст,
предсказавший ее, - большой кукиш.
Диктофон пристроился рядом с ней. Лопата благосклонно подкидывала ему
ковшик грунта, и он, довольный, катил свою тачку за пределы участка.
- Пусть роют, может, найдут мою левую ногу, - сказал Адмирал, взял
Тихова под руку и стал прогуливать его по Марсу. - Мне надо выговориться.
Мы ищем всякие недостающие эволюционные звенья, но никак не можем
добраться до самого первого звена. Как возникла жизнь, как произошел
переход от неживого к живому? Марс как будто создан для жизни. Что ни
пейзаж, то великий шедевр жизнеподобия. Поглядите на эту рощу пушистых
канадских елей! Жаль только, что они красного цвета. Я всегда смотрю на
них с изумлением, хотя понимаю, что это обыкновенные скалы, причудливо
обработанные ветром и газированной водой.
- Почему газированной? - удивился Тихов.
- А как прикажете называть эту замерзшую воду с углекислым газом?
Здесь случаются поразительные миражи - когда на Земле безоблачно, в ночном
небе Марса отражаются океанские волны с Летучими голландцами. Эти зрелища
потрясают непосвященного, но случаются и обманы другого рода... Взгляните!
Тихов глянул вверх, и его нижняя челюсть отвисла от удивления - прямо
над головой, высматривая добычу, парил громадный орел, лениво шевеля
рулевым оперением.
Прошло достаточно времени пока Тихов догадался, откуда появилась на
Марсе эта птица - над ними, как воздушный змей, зацепившись стропой за
камень, летал обрывок огнеупорного тормозного парашюта.
- Поиски самого себя - преглупое занятие, - продолжал Адмирал. - Я
никогда себя не терял. Ни при каких обстоятельствах. А вот меня вечно
кто-нибудь искал... а вы нашли меня даже на Марсе, да еще в таком
разобранном виде. Находка моих костей в четырехмиллиардных отложениях -
эпохальное палеонтологическое событие. Оно наводит меня на размышления.
Конечно, интересно узнать, КАК мои кости там очутились... Предположим -
когда взрывается такой вулкан, со временем должно что-то происходить.
Дернешь за пространство, время раскроется. Но сейчас меня другое
интересует - ЧТО я там делал? Не мальчишка же я в самом деле, чтобы на
старости лет забросить все дела и примчаться на Марс... У меня сейчас
раскопки под Килиманджаро... а я тут... Что я там делал?
- Вы там что-то искали, - предположил Тихов.
- Что?
- Еще не догадываетесь? Конечно же, вы искали недостающее звено звено
между живым и неживым. Тайну происхождения жизни - на меньшее вы не
согласились бы.
- Да, пожалуй, - согласился Адмирал. - В моем-то возрасте нечего
мелочиться. Но вы, кажется, знаете обо мне больше, чем говорите. От вас
здесь осталась нижняя челюсть, значит, вы в те времена находились рядом со
мной? Выкладывайте!
- Диспозиция, в общем, была такая. Ваш скелет - вот он, а мой, если
не считать нижней челюсти, куда-то подевался. Получается, что вы стояли
под вулканом с банкой пива и наблюдали, как я лезу наверх. Вы погибли тут,
а я там... - Тихов указал сигаретой а вершину вулкана. - Сейчас мы должны
повторить этот научный эксперимент. Я не считаю себя умнее или глупее
самого себя, каким я был четыре миллиарда лет назад. Если я полез на Никс
Олимпик тогда, значит, полезу и сейчас.
Тихов отшвырнул окурок. Засорение Марса шло полным ходом - окурки,
бычки и бумажные обрывки разгуливали под Никс Олимпиком во всех
направлениях. Тихов машинально отметил, что фантастического рассказа о
засорении Марса еще вроде не было.
- Что-то вы темните, - вздохнул Адмирал. - Когда на Земле вы пришли
ко мне на прием, вы уже знали, что придется лезть на вулкан?
- Догадывался.
- Почему же вы мне тогда не сказали?
- Потому что вы сравнили меня с каким-то Шариком.
- Ясно. Извините. Так. Теперь объясните, за каким-таким недостающим
звеном вы туда полезли, и тогда, как и четыре миллиарда лет назад, я стану
под вулканом с банкой пива в руке.
- Обещаете?
- Клянусь!
- Перед нами самая большая гора в Солнечной Системе, - сказал Тихов.
- Взгляните, какая пушка! Двадцать семь километров в высоту... Эверест ему
в подметки не годится. Представляете, что произойдет, если Никс Олимпик
стрельнет? Последнее время он ведет себя неспокойно... Слышите? Гудит! Мою
сумасшедшую идею нелегко сформулировать. Зачем я туда поле... В нашей
жизни Марс занимает особой место. С другими планетами меньше шума. Все
давно на него уставились - почему? Всем что-то чудится. Без жизни нельзя.
Так не бывает, чтобы без жизни. И если на Марсе жизни нет, значит, это
что-то значит. Что такое смерть - всем известно. А наоборот? Что это за
штука - жизнь? Откуда взялись эти странные гены, будто варившиеся в одном
котле? Жизнь на Земле не может быть уникальным явлением. Если принять, что
жизнь - это обычное состояние Вселенной, то в каком-то смысле Вселенная
сама является живым существом. А уж Солнечная Система - подавно. Мы можем
попробовать рассмотреть ее как единый организм и попытаться понять функции
отдельных ее частей. Так наука рассматривает лес, океан, пустыню,
джунгли...
- Я, кажется, начинаю понимать... - пробормотал Адмирал. - Разгадка
бессмертия, и не меньше! Стал бы я тут на старости лет гоняться за
каким-то скелетом. Эй! - заорал он. - Зарывай обратно! Кому сказал!
Раскопки прекращаются! Чтобы здесь все было как прежде!
Под Никс Олимпиком уже появился глубокий котлован. Вулкану это
здорово не нравилось, он гудел и подрагивал. Спецлопата удивленно развела
рычагами и принялась засыпать котлован. Диктофону было все равно - что
рыть, что зарывать.
Тихов продолжал:
- Любые сравнения Солнечной Системы с живым организмом будут
натянуты. Не в сравнениях дело, а в том, что каждый элемент Системы
зачем-то необходим. Солнце - это, конечно, сердце Системы. Оно пульсирует
и задает жизненный ритм. Не надо увлекаться, но Юпитер можно сравнить с
желудком, Сатурн - с печенью, а Нептун - с желчным пузырем. Можно
проводить аналогии с жабрами и кровообращением, но меня интересует
планетная связка, отвечающая за возникновение жизни.
- Земля и Марс?
- Да. Моя вулканическая гипотеза состоит в том, что гены зарождаются
внутри Марса - жизнь надо искать "в", а не "на" Марсе. "В" и "на" разные
вещи. В Марсе, как в котле, варится дезоксирибонуклеиновая кислота. Во
время Величайших любовных противостояний с Землей, после чудовищных
извержений и сдвигов во времени самые жизнестойкие гены попадают в раннюю
Вселенную, на первобытную Землю. Таким образом жизнь заносится из будущего
в прошлое. Она, жизнь, продолжает возникать беспрерывно, а моя идея прямо
указывает на природный очаг возникновения жизни... - Тихов опять указал
очередной сигаретой на вершину Никс Олимпика.
После этих слов Марс зашевелился и заходил ходуном. Адмирал одурело
смотрел не на вершину вулкана, а на кончик сигареты писателя-фантаста.
- Не смущайтесь, - сказал Тихов. - Все части тела имеют право на
существование.
Адмирал оглянулся. За палаткой подслушивали Диктофон и Спецлопата.
Котлован уже был засыпан.
- Пошли вон! - загремел Адмирал. Ему не хотелось лишних соглядатаев
при зарождении жизни.
Никс Олимпик громко вздохнул и выпустил тучу пепла. Началось
землетрясение - Тихов знал, что "землетрясение" правильное слово. Они
вошли в палатку, и Тихов принялся натягивать штурмовой альпинистский
скафандр. Адмиральские кости дребезжали на столе.
- Смотрите, мои старые кости чувствуют землетрясение, - заметил
Адмирал.
Его ничем нельзя было смутить - любая мысль имеет право на
существование, и он хотел обдумать ее до конца.
- Я, кажется, понял вашу безумную идею, - сказал Адмирал. - Жизнь -
это как круговорот воды в природе. Если мы уже один раз были вовлечены в
этот круговорот и присутствовали при зарождении жизни, то все надо
повторить. Глупо это или нет, но жизнью на Земле рисковать нельзя, - я
должен стоять здесь с банкой пива в руке, а вы должны карабкаться на
этот... Тут недалеко, двадцать семь километров. Решено!
Они успели выскочить из палатки, и пылевой шквал забросил ее на
канадские ели, под которыми прятались Диктофон и Спецлопата. Марс,
казалось, раскачивался на орбите. "Новый тип двигателя, - сгоряча подумал
тихов. - Если такой вулканище шарахнет в полную мощь, планета может
слететь с орбиты".
Тихов бежал к подножию вулкана.
Никаких раскопок на Марсе!
Марс предназначен совсем для другого!
Тихов задрал голову. Озверевший вулкан, дрожа и напрягаясь, швырял в
космос камни и клубы пепла; из него, как из сифона, рвалась газированная
вода; в наступившей темноте на Тихова смотрели Фобос и Деймос.
- На абордаж! - ободряюще крикнул Адмирал и открыл банку с пивом.
Слово "абордаж" Тихов относил к самым лихим хищникам семейства
кошачьих. Он оглянулся в последний раз в жизни и крикнул:
- Прощайте, Адмирал!
Все. Теперь вверх.
Надо лезть...
Надо лезть, чтобы повторить все условия, существовавшие при
зарождении жизни на Земле, иначе, черт его знает, у Марса с Землей без нас
может что-то не получиться; жизнь ведь такая штука, что никогда толком не
знаешь, есть она или ее нет, - так думал Тихов, когда вулкан шарахнул в
полную мощь и, с треском проломив пространство, зашвырнул его на Землю за
четыре миллиарда лет назад, где последним ощущением Тихова было то, что он
наконец-то нашел самого себя, когда его собственная дезоксирибонуклеиновая
кислота выпадала в первобытные океаны молодой Земли.
В это же время Адмирала, невозмутимо допивавшего пиво посреди этого
жизнеутверждающего катаклизма, посетила последняя в его жизни сумасшедшая
идея - о том, что писатели-фантасты в самом деле для чего-то нужны.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг