Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     Третий журнал  называется  "Человечество  и  прогресс"  -  сокращенно
"ЧиП". Мы с этими чипами на ножах - какой, к черту, прогресс? - хотя  ножи
эти невидимы и вытаскиваются нечасто. По данным моей разведки там сейчас в
пику нам спешно готовится контр-статья  о  передовых  методах  в  медицине
профессора Степаняка-Енисейского,  где  защищается  русская  отечественная
стоматология от жидомасонов из журнала "Наука и  мысль"  (у  них  разведка
тоже работает). Им-то что до чужой зубной боли?
     Дело в  том,  что  Степаняк-Енисейский  является  постоянным  автором
"Человечества и прогресса". Он отдает им в первопечать свои фантастические
романы,  а  в  прошлом  году  опубликовал  подряд  три  статьи  о   тайнах
Тунгусского  метеорита,  о  летающих  тарелках   и   о   "Почему   вымерли
динозавры?". Лично я не знаком со Степаняком-Енисейским, и  он  совершенно
зря ошивается с утра возле моего дома, уступая мне дорогу  и  напрашиваясь
на контакт.
     Нам не о чем говорить.  Судя  по  смушковому  пирожку,  он  такой  же
мезозойский динозавр, как и я, но помоложе  и  с  противоположным  знаком:
если я, смею  надеяться,  динозавр  положительный,  миролюбиво  уступивший
эволюционную дорогу подрастающим млекопитающим, то  Степаняк-Енисейский  -
типичный контрЭволюционер, реликт образца сорок восьмого года, ни  за  что
не хотящий вымирать даже в начале третьего  тысячелетия  нынешней  эры.  Я
неплохо знаю повадки этих рептилий... Я хорошо их знаю. Конечно, их буйный
расцвет, когда они заполонили шестую часть суши, давно в прошлом;  вход  в
их экологическую нишу сократился до  размеров  лаза  в  мышиную  норку,  и
сейчас они как-будто незаметны - во всяком случае, диплодоков, сотрясающих
землю, типа народного академика Эл, в науке сегодня  не  наблюдается,  но,
если прикинуть общую биомассу всей современной шушеры, то получится так на
так по сравнению с тем же 1948 годом. Где же тут прогресс?
     Так что динозавры еще не вымерли. Я делаю этот  неутешительный  вывод
по ощущению махрового дуроломства при чтении множества ученых статей  -  и
не только в научно-популярных журналах.
     Вот и сейчас... Мое внимание в "Человечестве и прогрессе"  привлекает
очередная статья Степаняка-Енисейского, профессора:

                      "БЫВАЛ ЛИ ПЕРУН В АФИНАХ?"

     На сей раз статья  историческая.  Интересно,  при  чем  тут  Перун  к
Афинам?
     Читаю.
     И вскоре начинаю понимать, что профессору Степаняку-Енисейскому очень
хочется быть древнее самих древних греков -  он,  виртуозно  тасуя  колоду
времен и  народов  и  раскладывая  из  них  какую-то  немыслимую  гробницу
Наполеона, "осторожно предполагает" что  древние  греки  прибыли  на  свой
полуостров  Пелопоннес  прямиком  с  Подола  из  Киевской   Руси   и   что
древнегреческий Зевс не кто иной, как наш переименованный древнеславянский
Перун.
     Уж не первоапрельская ли это шутка?
     Нет, журнал февральский...
     Я хочу позвать Татьяну, чтобы поделиться с ней  этим  археологическим
открытием (даже Танька знает, что между Зевсом и Перуном пролегла пропасть
в  два  тысячелетия),  как  вдруг  натыкаюсь  на   очередное   "осторожное
предположение"  о  том,  что  "в  рамках   этой   исторической   концепции
древнерусского Бояна можно идентифицировать с эллинским  Гомером",  и  мне
окончательно  становится  понятен  смысл  этой   исторической   концепции:
профессора Степаняка-Енисейского никак не  устраивает,  что  наши  предки,
нормальные здоровые дикари, произошли неизвестно от каких  неандертальцев,
пришли черт знает откуда и расселились по берегам Днепра - нет, профессору
очень хочется иметь раскидистое  генеалогическое  древо,  где  на  главном
стволе будет начертано кириллицей слово "Степан", а уж на всяких ветках  и
сучьях развешаны всякие там древние греки и римляне.
     Это еще бывает, бывает... Очень уж хочется, чтобы древние греки  тоже
были нашенскими, с Подола.
     Получается, думаю я, зевая, что Степаняка-Енисейского  интересует  не
только будущее Сибири, но и прошлое нашей Родины. Ему мало повернуть  Обь,
Енисей и Лену вспять, ему нужно повернуть вспять саму историю.
     Что он ходит, что он бродит вокруг дома моего?
     С этими мыслями наступает мой мертвый час. Мне  снится  цветной  сон:
громадная гора в древнем, вроде бы,  Киеве,  -  но  узнать  трудно.  Какой
сегодня век, год, день и число? Не знаю. Под горой течет, вроде бы, Днепр,
в Днепре плещутся зеленые русалки, похожие  на  Татьяну,  на  горе  растет
генеалогическое древо - ветвистая липа  с  красными  ягодками  развесистой
клюквы, которую, как мне снится, посадили здесь Кий, Щек и Хорив, и сестра
их   Лыбедь.   На   липе   церковнославянским   шрифтом   вырезано   слово
"Степаняк-Енисейский", а под липой врыт в землю похожий на меня деревянный
Перун в смушковом пирожке. Этот идол невысок,  коренаст,  с  позолоченными
усами и с бородой-лопатой. Над Левобережной Украиной встает солнце. Усы  у
Перуна сверкают. Мы  знакомимся.  Перун  начинает  читать  о  себе  статью
Степаняка-Енисейского,   а   я   размышляю   о   том,   что   такие    вот
старички-лесовички шныряли по Киевской Руси  вдоль  Днепра  из  варягов  в
греки, а сам Кий работал здесь лодочником на переправе, но чувствовал себя
князем и любил отдыхать под липой.
     Прочитав статью, Перун начинает трястись от смеха, хватается за живот
и убегает под древо, где использует статью по назначению.  Вернувшись,  он
подтверждает, что всю эту псевдо-историческую липу  сочиняют  издательские
швейцары, и возвращает мне журнал с выдранной статьей  -  но  это  уже  не
"Человечество и прогресс", а знакомый календарный листок от 28  февраля  с
кровавой надписью на обороте о звездных войнах. Вместо  списка  планет  на
нем  японскими  иероглифами  отпечатана  какая-то  путаная  инструкция  по
эксплуатации персонального компьютера, причем иероглифы я читаю по-русски,
но не понимаю смысла...
     - Компьютер какой, японский? - спрашиваю я Перуна.
     - "Асахи", фирма, - важно объясняет он.
     - Значит, мое время пришло? - спрашиваю я.
     Но древний славянский бог лишь загадочно улыбается в ответ.
     Я с умилением хочу что-нибудь  еще  спросить...  Например,  что  ТУДА
положено брать с собой, кроме кружки,  ложки,  мыла,  полотенца  и  зубной
щетки?.. Авторучку можно? Часы? Ордена, медали? Научные труды?
     Как вдруг обнаруживаю себя проснувшимся на диване.



                                    12

     Наконец-то я в нормальной рабочей форме. Мой мертвый  час  прошел,  я
видел занятное сновидение, я голоден, как волк, и помню все, что мне  надо
делать, - хоть иди к нотариусу и пиши завещание. На спинке стула уже висят
выглаженные костюм, рубашка и галстук. Ботинки начищены до  блеска...  ну,
это я уже сам мог сделать.
     Я не спеша одеваюсь и расчесываю бороду.
     С этого момента надо быть во всеоружии, потому  что,  во-первых,  нас
ждут великие дела, а во-вторых, на меня сегодня кто-то охотится.
     Татьяна, вращая  бедрами,  вплывает  в  кабинет,  демонстрируя  новое
платье из этого... мембранного трикотажа - еще одного побочного результата
нашего фундаментального открытия. В зеленом она в  самом  деле  похожа  на
русалку. Я изображаю восхищение... Нет, я действительно восхищен! С  такой
фигурой я на ее месте рожал бы детей, а не филологические диссертации.
     - Да-а... пора подумать о приданом, - говорю я, а про себя рассуждаю,
что думать надо скорее не о приданом, а о завещании для нее.
     - Думай, дед, думай. Ты об этом только  и  думаешь...  кому  бы  меня
сплавить. Я от своего слова не отказываюсь: завтра выхожу замуж.
     Татьяна  кидает  в  сумку  мою  зубную  щетку,  полотенце,   японский
зонтик...
     Я завороженно  наблюдаю.  Кажется,  это  уже  серьезно  -  вещий  сон
начинает сбываться: с вещами на выход, серьезней некуда!
     - Кружку не забудь.
     - Зачем? - удивляется Татьяна.
     - А зонтик зимой зачем?
     - Пока ты спал, передавали  грозовое  предупреждение.  Погода  совсем
взбесилась... Надвигаются два циклона - с юга и с севера.  Люблю  грозу  в
начале марта! Пошли, дед, пора.
     Наверно, она шутит - какая гроза в феврале?
     Впрочем, и погода сегодня  должна  быть  необыкновенной,  потому  что
сегодня последний день.
     Татьяна вертится перед зеркалом в коридоре, нанося  последние  штрихи
на картину, а потом начинает  натягивать  сапоги  на  свои  длинные  ноги.
Значит, у меня  достаточно  времени,  чтобы  выйти  на  балкон,  будто  бы
взглянуть на погоду, а на самом деле  незаметно  забрать  из  тайника  мою
единственную драгоценную вещь, которую я бы с удовольствием взял  ТУДА.  О
ней никто на свете не знает, даже Татьяна; хотя, похоже,  эту  вещь  видел
Михаил Федотович Чернолуцкий - однажды он просветил взглядом птичью клетку
на балконе, удивился и погрозил мне пальцем.
     Это строгая, солидная вещь -  из  тех,  на  которые  распространяется
уголовная  ответственность   за   хранение   огнестрельного   оружия;   не
какой-нибудь газовый пистолет. Выходит, что я - уголовник. Я не  сдал  эту
вещь ни в ЧК, ни в военкомат, ни в милицию. Дудки! Я прячу  ее  в  тайнике
под днищем клетки моего умершего ангела-хранителя - это отцовский наган  с
полным заряженным барабаном, а один запасной патрончик я храню  лично  для
себя в  нагрудном  кармане  выходного  костюма.  Вообще-то,  я  равнодушно
отношусь к всяческому барахлу, но эта вещь вызывает  у  меня  уважение.  О
таких вещах шутят только те, кто их не имеет, как мелодраматичный Дроздов:
"Застрелюсь, застрелюсь..."
     Теперь я во всеоружии. Сегодня, как видно, эта вещь мне понадобится.
     - Дед, уйди с балкона, простудишься!
     Татьяна с кем-то говорит по телефону.
     - Ничего, не простужусь.
     (А если и простужусь - уже не страшно).
     - Кто звонил?
     - Не президент.
     Татьяна права: президенту Академии наук  делать  больше  нечего,  как
звонить в Печенежки  дряхлому  невеселому  динозавру,  который  в  прошлом
месяце перевернул его портрет вверх ногами. Зачем президенту звонить  мне,
если я для него давным-давно не существую... Вот только похороны почему-то
задержались. Когда я  умру,  он,  конечно,  приедет,  постоит  в  почетном
карауле и поможет поднести гроб к крематорию на  мемориальном  кладбище...
Но зачем звонить покойнику? Татьяна права, президент мне не позвонит.
     Мы спускаемся в лифте и выходим на пустой  проспект  имени  академика
Эн. Оглядываюсь. Степаняка-Енисейского нигде не видно. Никого не видно, ни
одной живой души. Даже вороны в предчувствии столкновения двух  одноглазых
циклопов улетели в лес. Наган приютился у меня на груди в боковом  кармане
и вызывает соблазн. Сегодня состоятся звездные войны и большая стрельба...
Мне прислали повестку, за мной охотятся, даже  Моргал  настолько  осмелел,
что решил не дожидаться моей смерти. Военные действия начались, надо  быть
настороже и подтянуть свой шарик-голубой, чтобы не улетал далеко.
     Я начинаю ощущать себя боеспособной  единицей  с  русалкой  впридачу.
Даже природа встрепенулась, и лед начал таять при  виде  Татьяны  в  новой
норковой шубке поверх мембранного платья. А  французские  сапоги?  На  эту
шубку, это платье и эти  сапоги  мы  недавно  угрохали  месячную  зарплату
внучки-секретаря плюс мою годовую академическую пенсию и теперь  сидим  на
диете. Но я не жалею: русалку надо одевать, чтобы выгодно выдать ее замуж.
Голых замуж не берут.
     За нами едет черный "ЗИМ".
     "Почему  бы  Татьяне  не  выйти  замуж  за  Павлика?  -  меланхолично
раздумываю я, чавкая ботинками по рыхлому льду. - Детишки  будут  глупыми,
жизнерадостными и здоровыми, а это ли не счастье?"
     При этой мысли в знак одобрения  над  пустынным  проспектом  сверкает
синяя молния без грома. Павлик  открывает  дверцу,  а  Татьяна  с  треском
распахивает черный японский  зонт,  когда-то  подаренный  мне  на  Чукотке
японской богиней. Сверху начинает валить какая-то рябая суспензия из дождя
и снега. Бр-р... Сыро, мокро... Новые ботинки  уже  протекают...  Пол-века
назад по такой погоде я надел бы галоши - сверху черные,  внутри  красные,
теплые. Куда, интересно, подевались галоши, кому это выгодно  -  чтобы  не
было галош? Но все  правильно:  надвигаются  два  циклона,  и  в  небесной
канцелярии нет дела до теплых галош - там  сейчас  будет  решаться  вечный
бюрократический вопрос: кто победит - зима или весна?
     Будто неясно. В конце всех концов Солнце остынет,  чай  остынет,  все
остынет, и победит зима.



                                    13

     В редакции уже полно гостей, всех сразу и  не  упомнишь.  В  коридоре
навалены сумки, шубы да шапки, вешалки не хватает. Чей-то березовый  веник
торчит из кучи. Ашот водит гостей по редакции и объясняет, почему  обложки
белые. Владислав Николаевич уже здесь, он все глаза проглядел,  выглядывая
нас. Он бросается раздевать Татьяну. Пусть,  пусть  попользуется  случаем,
заслужил.
     Гостевой стол уже накрыт. Маринка наливает гостям настоящий "арабик",
а Софья Сергеевна Чернолуцкая нарезает торты - без Танькиной "тети  Софы",
жены моего заместителя, журнал не журнал, она - хозяйка науки и мысли, и я
устремляюсь к ней на кофейный запах. Сегодня мне все можно, даже "арабик".
В последний раз.
     Но дорогу мне  преграждает  токарь  шестого  разряда  Тронько  Андрей
Иванович, невысокий кряжистый человек с такими большими кулаками, что я не
представляю, как он надевает пиджак, если кулаки не пролазят в рукава? Его
любимая песня - "Я был токарь шестого разряда, я получку на ветер бросал",
Высоцкого. Он ее повсюду напевает, как я про свой шарик голубой.  Это  его
березовый  веник  торчит  из  кучи.  В  Кузьминках  в  порядке  культурной
программы он собирается посетить парную и заодно прихватить меня. Я пойду.
Надо быть чистеньким, на всякий  случай.  Пусть  надает  мне  несильно  по
пояснице и ниже. Мы с ним  два  Героя  Социалистического  Труда,  но  я  -
умственного, а Тронько самого настоящего, ручного. Татьяна его побаивается
и за глаза называет "гегемоном". Раз в году он  пишет  для  нас  статьи  о
своих особых методах научной организации труда (с общей тенденцией  "я  их
научу  работу  любить!",  а  Белкин  едва  поспевает  вычеркивать  из  них
нелитературные обороты. Оля делает это без согласования с автором, но  это
не беда - все равно свои статьи Тронько потом не перечитывает. Когда мы  с
ним  редко  встречаемся,  Андрей  Иванович  отводит  меня  в  сторонку   и
озабоченно выспрашивает, все ли в порядке, не обижает ли  кто  меня  и  не
нужно ли кому в морду дать? Такие у него шутки.
     "Вот придет гегемон и наведет  порядок-с!"  -  любит  пугать  Татьяна
сотрудников "Науки и мысли" за особо нахальные статьи.  Но  это  она  зря.
Тронько в редакции немного стесняется, помалкивает, напевает  Высоцкого  и
прячет руки в карманах. И это зря - как раз сегодня его кулаки  могут  мне
понадобиться. Сегодня мне нужны храбрые  и  сильные  люди.  Сейчас  Андрей
Иванович осторожно трясет мою руку  и  умиленно  глядит,  как  язычник  на
своего деревянного божка после хорошего урожая - дело в том,  что  недавно
после его очередной статьи Совмин закатил строгий выговор самому  министру
какого-то тяжелого станкостроения.
     Я  жму  его  честную  руку  и,  пока  Татьяна  отвлечена  Владиславом
Николаевичем, продолжаю пробираться к  кофейнику,  заискивающе  подмигивая
Маринке и показывая ей, как Черчилль, два растопыренных  пальца  -  у  нас
этот жест означает не "виктория", а "двойной кофе".
     Но с Маринкой происходит что-то странное:  она  проливает  кофе  мимо
чашки прямо в блюдце с тортами, а сама глядит мне за спину, делает круглые
испуганные глаза и произносит, растягивая звук "о":
     - О-о-й!
     Что, интересно, "ой"?
     С Совьей Сергеевной происходит то же самое - а  чтобы  напугать  нашу
тетю Софу, нужно показать ей нечто сверхъестественное...
     Неужто ОН услышал меня и уже стоит за моей спиной?!
     Я осторожно оглядываюсь.
     Нет,  это  прибыл  не  хвост  с  рогами,  а  почетные   наши   гости:
летчик-космонавт   в    новенькой    генеральской    форме    и    ведущий
научно-популярной телепередачи.
     Их имена всем известны.
     В  редакции  начинается  паника,  все  бросают  свои  дела  и   бегут

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг