Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
смерть наступила в результате оплошности - Елена Андреевна, учитель химии,
подготавливая учебный раствор, отравилась каким-то вредным веществом.
     Тяжелые воспоминания прервались приходом Шнитке.  Соня  встретив  его
ласковым взглядом, препроводила в кабинет, где оставила вдвоем с отцом,  а
сама  пошла   налаживать   ужин.   Илья   Ильич   воодушевленно   принялся
комментировать свои изобретения, тыкая то в один, то в другой экспонент:
     - Вот, обратите внимание, абсолютно необходимая в полете вещь, - Илья
Ильич, показывал на подвешенный  к  потолку  старинный  угольный  утюг.  -
Посадочный бот для предварительной разведки на планетах с  ровным  ледяным
или снежным покровом. Конечно, в масштабе один к ста. Впрочем, хорош и  на
планетах с песчаным покрытием и даже  с  растительным  покровом.  Основная
идея проста до смешного,  при  очевидных  высоких  летных  характеристиках
абсолютно универсален. Особенно  хорош  для  подготовки  посадочных  полос
путем выглаживания рельефа. - Илья Ильич взял утюг за деревянную  ручку  и
показал, как аппарат может работать. Конечно, это  был  не  просто  старый
поржавевший утюг, это был вычищенный мелким наждаком до  блеска,  а  затем
любовно выкрашенный тремя цветами нитрокраски и поименованный сбоку  двумя
буквами "Е.П." угольный утюг.
     - А вот,  -  распаляясь,  продолжал  Илья  Ильич,  -  космологический
звездолет двадцать второго века.
     - Космологический? - удивленно спросил Евгений.
     - Ну да, он же будет курсировать между отдельными  Вселенными.  Да-с,
голубчик, вроде парома,  но  принцип  совершенно  иной.  Никаких  дырок  в
пространстве-времени, никакой деритринитации, ведь  между  Вселенными  нет
никакого пространства-времени, а есть лишь лживый вакуум.  Движение  через
лживый вакуум происходит путем отрицания отрицания,  поэтому  и  звездолет
называется отрицательным скомкователем лживого вакуума.
     Евгений ничего не понимал и, чтобы хоть как-то отреагировать на слова
хозяина, прочел вслух надпись на космологическом звездолете: "Е.П".
     - Вам не интересно? - вдруг спросил Илья Ильич.
     - Честно говоря, я плохо в  этом  разбираюсь,  -  смущенно  промямлил
Евгений.
     - А зачем же вы ко мне на кружок ходите?  -  искренне  удивился  Илья
Ильич.
     - Меня взволновала ваша идея с оживлением человечества.
     - О нет, это не моя идея, это...
     - Да,  да,  я  знаю,  -  опередил  Шнитке.  -  Но  вы  так  увлеченно
рассказывали о будущем царстве, что я испугался.
     - Испугались? - удивился Илья Ильич. - Но почему?
     - Я не знаю, я, п-право... - Шнитке смущенно потупил взор.
     - Ну говорите, говорите, - подбодрил, словно ученика, Илья Ильич.
     Евгений как-то криво улыбнулся и решил все же объяснить:
     - Не знаю. Я и раньше слышал об этой идее, но не придавал значения. А
когда увидел и услышал вас, я испугался. - Шнитке опять замолчал.
     - Ну же, ну же, - не выдержал Илья Ильич.
     - Я испугался, я подумал: вот человек, который так верит,  что  готов
всю свою жизнь положить. Значит, подумал я, либо эта  идея  легковесная  и
никогда не осуществится, и тогда вы, Илья Ильич, просто сумасшедший,  -  в
этот момент Пригожин начал улыбаться. - И мне вдруг стало  жалко  вас,  до
того жалко, что я подумал: раз он обманывается и зря верит и надеется, а я
знаю, что зря, и молчу, значит, я его обманываю. То есть получается, что я
как бы хожу и посмеиваюсь над вами вместо того, чтобы прямо объяснить.
     Илья Ильич рассмеялся.
     - Ах, ха-ха, я сумасшедший! Соня, Соня, слышишь? - он  громко  позвал
дочь. - Иди сюда, послушай, что он говорит!
     Появилась Соня и Илья Ильич подошел, взял ее за руку.
     - Ты еще не знаешь, что у тебя отец сумасшедший? - еле удерживаясь от
смеха,  говорил  отец.  -  Сонечка,  он  просто  чудо,  он  пожалел  меня.
Представляешь, он сказал, что раз я  верю  в  будущее  царство  оживленных
людей, то я несомненно сумасшедший. Но послушай,  это  еще  полбеды,  меня
каждый сумасшедшим считает, - Соня, он мучается,  что  я  зря  свою  жизнь
живу, и ему неудобно за меня и жалко. Соня, да он добрая душа, слышишь?
     Соня не  понимала,  радоваться  ей  или  нет,  а  отец  тем  временем
продолжал восторгаться гостем.
     -  Да  вы  знаете,  Евгений  Викторович,  что  меня  вся  Застава  за
сумасшедшего принимает, кроме нескольких детей, конечно, но ведь  никто  в
глаза ни разу не сказал...
     - Папа, - перебила Соня, - ты преувеличиваешь,  тебя  очень  любят  и
ценят в школе...
     - Подожди, подожди, Сонечка. Он чудо, настоящее  чудо.  Ну,  спасибо,
пожалели старика, - безо всякой обиды в голосе говорил Илья Ильич. -  Нет,
какова откровенность! Не смущайтесь, Евгений, мне все это очень  по  душе.
Значит, вы ко мне на кружок из жалости ходили, чтобы поддержать старика?
     - Нет, не только, - спохватился Евгений.
     - Но  вы  ведь  не  верите  в  оживление,  а  завоевание  космических
пространств вас не волнует, ведь так?
     - Нет, я же не договорил. Я, когда  услышал  от  вас  про  оживление,
подумал: либо вы с-сумасшедший, либо  и  вправду  когда-нибудь  что-нибудь
подобное произойдет. Но если т-так, если в  д-далеком  будущем  всемогущие
люди соберут мои блуждающие атомы, как вы выражаетесь, в колбу и  вырастят
меня заново гидропонным методом, то что же я буду там делать?
     - Как что? - удивился Илья Ильич. - Жить будете, дорогой мой  Евгений
Викторович, жить будете, и я буду жить, и  Соня,  и  все-все  люди  вместе
снова будут жить!
     - Все люди? - переспросил Евгений. - Но ведь э-э-это ужасно!
     - Что же в этом плохого? - спросила Соня.
     Евгений уж собрался было объяснить, но потом вдруг передумал  и  лишь
промямлил:
     - Впрочем, м-может быть.
     Возможно, он имел некоторые соображения против  загробной  жизни,  но
стеснялся их высказать прямо. Надо сказать, что  теперь,  и  это  заметила
Соня, он заикался гораздо меньше, чем в начале их знакомства. По-видимому,
Евгений все больше  и  больше  обживался  на  Северной  Заставе.  Движимый
какой-то собственной идеей, он здесь нашел не  только  подходящие  условия
существования, но и личный идеал женского сердца.
     Соня, чувствуя нежелание Евгения вступать в прямые дискуссии с  Ильей
Ильичем, решила прервать беседу и пригласила всех к столу.
     - Сегодня необыкновенное явление произошло, - сказал Евгений, пытаясь
оборвать неловкое молчание, установившееся в начале ужина.
     - Явление? Необычное? - удивилась Соня.
     Она прекрасно знала, что на Северной Заставе уже  лет  сто  никто  не
наблюдал никаких необычных явлений.
     - Да, над овощной базой, - подтвердил Евгений.
     - Над овощной? - теперь встрепенулся Илья Ильич. - Какая еще база?
     Надо сказать, что сам Илья Ильич видел - стройка за рекой мало похожа
на строительство космодрома,  уж  слишком  близко  к  городу  располагался
непонятный объект. Но все же  он  надеялся  на  что-либо  в  этом  роде  и
совершенно не мог согласиться с глупой идеей овощной базы. Правда, безусые
солдатики из строительного  батальона,  которые  уплывали  на  самодельных
плотах в самоволку на левый берег, изрядно подвыпивши, рассказывали  своим
подругам,  что  именно  здесь,  под  Северной  Заставой,  будет  храниться
стратегический запас государственного зерна.
     - П-право, извините, - Евгений  вспомнил  рассказы  Сони  о  гипотезе
отца. - Люди так называют стройку за рекой.
     - Папа, ну подожди, пусть Евгений расскажет.
     - Да, над этой самой стройкой произошел птичий переполох, - продолжил
Евгений. - С-сейчас я по порядку. Как раз  обед  кончился,  я  стал  счета
сортировать и вдруг замечаю - в комнате потемнело, будто кто-то взял да  и
накинул черный  платок  на  сберегательную  кассу.  М-мне  страшно  стало,
заведующей нет, я один, дверь открыта, и темнота кромешная. Знаете,  резко
так потемнело, летом так бывает,  туча  наползет  внезапно,  а  потом  как
громыхнет. Я к окну, смотрю, а над головой низко-низко,  чуть  не  задевая
крышу, летят - главное, совершенно молча - тысячи ворон.  Одной  стаей,  в
одну сторону, одним черным крылом. Я еще подумал: что они, с ума  с-сошли,
в стаи собираться? На юг, что ли, подались? Выбежал на улицу, а туче  этой
конца не видно, точно одно крыло черное летит. Но насчет края невидимого -
это я соврал, это от страха мне показалось вначале. Я,  знаете  ли,  очень
боюсь ворон. - Евгений смутился.
     Илья Ильич слушал сгорая от нетерпения.
     - Наконец я увидел, куда стремится воронья  туча.  Полетела  стая  на
правый берег, закружила словно торнадо вокруг мачты.  Будто  какая-то,  не
слышная мне музыка управляет каждой особью, и каждая особь  вычерчивает  в
пространстве зигзаг. Тысячи траекторий, тысячи летящих организмов,  и  все
вместе - ровный, неизменный во времени вихрь. - Евгений говорил так, будто
сейчас, здесь, над столом, покрытым вязаной скатертью, он  видит  то,  что
поразило его днем. - Ну, а  п-потом  заведующая  пришла.  Только  вечером,
когда шел с работы, я заметил, красные огни на мачте мерцают, будто что-то
их время от времени закрывает. Может быть, и сейчас кружат?
     Илья Ильич тут же сорвался с места, забежал в кабинет, взял подзорную
трубу и полез на чердак, откуда в вечернем тумане обнаружил, что  какие-то
летающие и явно непрозрачные предметы время от  времени  мелькают  в  поле
зрения,  затмевая  на  мгновения  красные  сигнальные  огни  таинственного
сооружения. Илья Ильич обрадовался. Таково было свойство его души,  всякий
жизненный факт он подчинял своему делу. Вернувшись в Сонину комнату, он не
сел сразу за стол, а подошел к их свадебному с Еленой Андреевной портрету,
посмотрел в него, шевеля  губами,  потом  повернулся  к  молодым  людям  и
радостно объявил:
     - Летают, черти!
     - Ну и что? - возмутилась Соня.
     - Как что? Да ведь это же признак!
     - Признак чего? -  Ей  показалось,  что  папа  со  своим  космодромом
выглядит сейчас слишком глупо, и она решила его осадить.
     - Сонечка, ну как ты не понимаешь, человечество не может вечно жить в
колыбели!
     - Да причем здесь колыбель? Говорят же тебе -  зернохранилище.  Зерно
рассыпали, понимаешь, вот птицы и слетелись. А много так потому, что время
голодное, осень.
     - Да, осень для животных очень голодное время, - подтвердил  Евгений.
- Все, что выросло по полям да по долам съестного, люди соберут и попрячут
по амбарам, вот птицы и голодают.
     В присутствии постороннего человека, коим пока что был  Шнитке,  Илья
Ильич  не  желал  так  просто  сдавать  своих  позиций.  Он  уже  собрался
развернуть перед молодыми людьми весь фронт потаенных аргументов в  защиту
космического взгляда на вороний съезд, как  вдруг  в  доме  что-то  громко
ухнуло, резко и глухо, а затем весело  зазвенело  и  так  же  быстро,  как
началось, затихло. Пригожины оцепенели, а Евгений выронил  вилку  из  рук.
Несколько мгновений, пока длилась пугающая  пауза,  казалось,  что  где-то
рядом с их домом перевернулась машина, груженная  пустой  стеклотарой.  Но
когда из-за  стены  послышался  леденящий  душу  всякого  неосведомленного
человека женский крик, Илья Ильич облегченно вздохнул.
     - Фу ты, каналья, напугал. Опять сосед буйствует. Ну, слава  богу,  я
уже бог знает что подумал. Ну-ну, - успокоил Илья Ильич Евгения, -  ничего
страшного, это наш сосед Афанасьич буянит.
     Тем временем женский  крик  не  прерывался,  но  наоборот  трагически
крепчал.
     -  М-может  быть,  что-нибудь  нужно  предпринять?  -  робко  спросил
Евгений.
     - Нет, ни в коем случае нельзя  вмешиваться.  Только  хуже  будет,  -
разъяснил Илья Ильич.
     Шнитке вопросительно посмотрел  на  Соню.  Та  утвердительно  кивнула
головой.
     - У них никогда до рукоприкладства не доходит.  Но  ругаются  крепко,
могут и опрокинуть что-нибудь. Я уж изучил Афанасьича, это с виду бугай, а
в сущности душа у него детская. - За стенкой опять что-то громыхнуло. - Он
ведь пальцем мушки не обидит.  Но  сквернослов  отчаянный,  право,  иногда
такое завернет, что просто стыдно становится.  Я  его  доподлинно  изучил,
ребенок, сущий ребенок.
     - Отвратительный человек, - Соня перебила отца. - Ненавижу, ненавижу.
Как только таких людей земля носит, а? Зачем они на свете живут?  Ведь  он
жену мучает каждый вечер. - Соня напряженно прислушивалась.  Но,  кажется,
крик прекратился. - Ненавижу.
     - Соня, - укоризненно начал Илья Ильич, - ты не можешь судить его. Он
не виноват, что пьет, он слабый человек, это да, но  не  виноват.  Что  же
делать, если не развитая эпоха? Пьянство - это болезнь талантливых людей.
     Соня поморщилась, а Евгений удивленно спросил, как это может быть.
     - Да-да, именно талантливых. Именно от таланта и ума  и  пьют.  Дурак
пить не будет.
     - Это парадоксально! - воскликнул Евгений.
     - Ни в коем случае. Пьянство - болезнь  несчастливого  таланта.  Ведь
пьют  потому,  что  нет  того  счастья,  которого   заслуживают.   Человек
недалекий, без фантазии и ума,  никогда  не  поймет  да  и  не  представит
истинного  счастья  жизни,  которое  он  мог  бы  иметь,  а  не  имеет,  а
следовательно, и расстраиваться не будет. Такой и будет доволен и  скучной
работой, и скучной женой, и еще каким-нибудь скучным занятием,  собиранием
марок, например, или игрой в шахматы. Другое дело - человек  оригинальный,
с идеями. Не имея условий для развития, он горько страдает, ему  физически
больно,  что  жизнь,  полная  невероятных  приключений   и   удовольствий,
проживается кем-то другим вместо него, а быть может, и за счет  него.  Вот
взять хотя бы Афанасьича, ведь он чудо какой враль,  вы  бы  поговорили  с
ним, Евгений. А как он на гармони в молодости играл! Свою музыку  сочинял,
я еще застал то время,  когда  он  по  трезвому  состоянию  нет-нет  да  и
затянет, до того оригинальное, в смысле, что свое, до того настоящее,  что
просто диву даешься, какой ум пропадает. Правда,  мало  кто  это  понимал,
может, оттого и запил, бедняга.
     - Бедняга! - зло повторила Соня.
     - Нет, нет, Соня, Илья Ильич прав, - разволновался Евгений. -  Вот  и
мой пример ему на руку. Я вполне серая личность,  работа  у  меня,  смешно
сказать, какая обычная, интересы скучные, и не пью, и  не  буяню.  Правда,
марок не собираю.
     - Браво, браво, - Соня благодарно посмотрела на Евгения.
     - Что вы, дорогой Евгений Викторович, я вовсе не имел вас в  виду.  Я
же в общем смысле, я ведь не закон открыл, а так, правило. В среднем,  так
сказать. Да и жены у вас скучной пока нету. - Илья Ильич  улыбнулся.  -  И
кроме того, я думаю, не каждый вот так вот запросто бросит столичную жизнь
и уедет в тьмутаракань. Здесь определенная загадка. Нет,  нет,  -  заметив
попытку Евгения протестовать, перебил Илья Ильич, - я знаю ваши мысли, мне
Соня рассказывала, вы противопоставляете себя прогрессу технической мысли.
Однако, согласитесь, одной абстрактной идеи недостаточно,  чтобы  вот  так
вот  жизнь  свою  сломать  в  новое  русло,  наверняка  был   какой-нибудь
эмпирический  фактик,  а?  Что  же  вы  молчите,  Евгений  Викторович?  Вы
извините, я как посторонний человек, конечно, не имею права вторгаться.
     Соня многозначительно посмотрела на Евгения, но видя, что  тот  никак
не может собраться с духом, решилась сама:
     - Папа, мы с Евгением сегодня подали заявление в загс.
     Так, в суматохе и довольно  бестолково,  свершилось  главное  событие
вечера. Илья Ильич был поставлен перед фактом, столь неожиданным, сколь  и
приятным. Будучи передовым человеком своего времени, он не стал кукситься,
а сходу обрадовался,  и  по  такому  случаю  достал  бутылку  шампанского,
приготовленного к Новому  году.  Потом  все  увлеченно  принялись  строить
проекты будущей жизни, и здесь Илья Ильич был непревзойденным мастером. Он
решил, что Евгению,  как  только  они  с  Соней  оформят  свои  отношения,
необходимо  тут  же  переехать  к  ним,  к  Пригожиным.  И  тут  же  начал
воображать, как заживут они под одной крышей, весело  и  дружно,  как  они
будут собираться по вечерам  и  вести  интересные  разговоры,  и  они  еще
поспорят с Евгением, ох, как поспорят по принципиальным вопросам  развития
цивилизации. А после, захмелев от счастья нарисованной картины, со слезами
радости  благословлял,  приговаривая:  "Как  была   бы   счастлива   Елена
Андреевна!"



                                    11

     Ранним воскресным утром на черные улицы Северной Заставы падал первый
настоящий снег. Ночью подморозило, и снег невредимо ложился на окаменевшие
следы горожан, закрывая вчерашние маршруты их путешествий. Когда к перрону

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг