- Какая еще комиссия?..
- Из числа представителей охлоса, вот какая, - сквозь зубы выговорил
Ицхак. - Работу нашей фирмы проверять будет.
- Эти? - поразился я. - Да что они понимают?
- Ничего, - согласился Ицхак. - Кстати, будет также пресса.
- "Вавилонский Быстроног"?
- Хуже. "Этеменанки-курьер". "Обсерер", то есть, "Обсервер", конечно.
И - держись за что-нибудь - "Ниппурская правда"...
- "Ниппурская правда"? - Я был поражен. - Это же желтый листок...
Ицхак пожал костлявыми плечами.
- Вот именно. Любимая газета охлоса. Считается оппозиционной.
Я надулся. Я распушился. Я сказал, что как представитель древнего
вавилонского рода не потерплю присутствия грязных комми...
Ицхак молчал. По тому, как он молчал, я понял, что комми будут.
Посетителей оказалось даже больше, чем я предполагал.
Охлос был представлен тремя дородными дамами из детского дошкольного
учреждения. Они ровным счетом ничего не понимали, хотя тщились. Задавали
вопросы. Требовали объяснять помедленнее. Одна особенно гневалась,
наливалась краской.
- Не частите, господин Ицхак, это у вас не пройдет! Объясняйте нам с
толком, медленно! Что значит - "диагностика"?
Имелась, кроме того, тощая долговязая девица со строгим взором сквозь
толстые очки. Девица была в пушистом свитере и очень короткой юбке. В ее
облике сквозило что-то от выработавшейся клячи, несмотря на очевидную
молодость. Откуда взялась эта девица, мы не поняли.
Несколько мужчин в мешковато сидящих пиджаках представляли
эксплуатирующую организацию. Имелось в виду то структурное подразделение
вавилонской администрации, которое в нашем микрорайоне не подает вовремя
горячую воду, приписывает в наши счета свои перерасходы электроэнергии и
творит иные мелкие пакости за наш счет.
Эти воспринимали любое разъяснение как личное оскорбление. Один все
время перебивал и кричал, судорожно подергивая ногой, как бы порываясь
топнуть ею об пол:
- Вы меня не учите! Мы ученые! У меня, между прочим, технический
техникум за спиной!
Фотокорреспондент неопознанного издания, чернобородый мужчина в тугих
джинсах, лязгал вспышкой в самые неподходящие моменты.
Растрепанная корреспондентка в короткой кожаной юбке, храбро
обнажающей ее кривоватые ноги, все время лезла микрофоном Ицхаку в рот. Он
брезгливо отворачивался, а она резким тоном приказывала ему не воротить
морду от требований народа. Это была коммунистка.
Флегматичный толстяк из "Курьера" все время усмехался в бороду, будто
гадость какую-то в мыслях затаил, а крепко сбитый паренек из "Обсерера" с
табличкой на сгибе локтя непрерывно царапал палочкой по влажной глине и
вообще глаз не поднимал. "Обсерер" - журнал богатый, выходит на глине с
цветными иллюстрациями. Даже корреспондентам, смотри ты, выдают не
блокноты, а глиняные таблички.
Вся эта орава вломилась в "Энкиду прорицейшн" сразу после обеда.
Ицхак сам вышел их встречать. Представился. Был безукоризненно вежлив.
"Обсерер" потом отмечал резкий контраст между изысканными манерами
руководителя фирмы и его подчеркнуто простым, близким к народу имиджем.
Счел, что это шикарно. Что это, во всяком случае, производит впечатление.
Топая по лестнице, гости поднялись в офис. Наша толстая бухгалтерша
Аннини, густо покраснев, поднялась им навстречу. Показала компьютер с
нашими бухгалтерскими отчетами. Сами отчеты открыть, естественно,
отказалась. Коммерческая тайна. Впрочем, посетители и не настаивали.
Понимали. Это они понимали.
Зато наш менеджер оказался на высоте. Вскочил. Заговорил. Говорил он
долго, перебивать себя не позволял. Я оценил этого человека по
достоинству, пожалуй, только сейчас. Никто из присутствующих, включая и
меня самого, не понимал из произносимого менеджером ни слова, однако
слушали как зачарованные. И послушно двигали глазами вслед за его руками.
А он все пел и пел, все показывал и показывал какие-то схемы и
графики, какие-то цветные столбцы: на четыре процента, на две и одну
десятую процента...
Наконец одна из детсадовских дам очнулась от наваждения. Тряхнула
прической, величественно поблагодарила и попросила продемонстрировать само
скандальное место.
- Прошу.
С широким гостеприимным жестом Ицхак пропустил ее вперед, и вся орава
двинулась по коридору к лестнице. В дверях Ицхак повернулся ко мне и
сделал мне знак идти следом. На лице моего одноклассника-семита появилась
ехидная улыбочка.
Одним прыжком я оказался возле Ицхака.
- Ты чего лыбишься? - шепотом спросил я, предчувствуя нехорошее. -
Если это из-за моей жо...
Он покачал головой. Улыбочка сделалась еще отвратительней.
Я вспыхнул.
- Слушай, Изя... Если ты...
- Тсс... - Он помахал мне рукой. - Не дрейфь, Баян... Все
продумано...
Я сразу доверился ему. У Ицхака действительно всегда все продумано.
Крутая винтовая лестница, ведущая на крышу обсерватории, вызвала у
общественности замешательство. Дородные дамы - представительницы охлоса -
топтались возле нее в явном испуге.
- Прошу, - безукоризненно вежливо молвил им Ицхак. И подтолкнул одну
под локоток.
Она как-то мужицки крякнула и полезла вверх. Мы снизу смотрели, как
ее могучий, обтянутый цветастым шелком зад описывает круги, вздымаясь все
выше и выше.
Следом за первой дамой двинулась вторая. Третья наотрез отказалась
участвовать в авантюре. И одарила Ицхака гневным взглядом. Он только
поклонился.
Девица в пушистом свитере взлетела наверх, даже не удостоив нас
вопроса. Следом за ней деловито вскарабкалась коммунистка. Толстяк из
"Курьера" улыбнулся Ицхаку - профессионал профессионалу - и покачал
головой.
Дешевые пиджаки из эксплуатирующей организации двигались по ступеням
один за другим, шаг в шаг. Они были похожи на муравьев.
Наверху царил божественный покой. Ветерок приятно студил лица. Девица
в свитере любовалась раскинувшимся внизу Вавилоном, слегка щуря глаза.
Коммунистка несколько мгновений вглядывалась в великолепную панораму
Великого Города, с недовольным видом морща губы, точно скрытый подвох
высматривала, после чего прошипела что-то насчет "эксплоататоров" и, как в
штыковую атаку, устремилась на Ицхака с микрофоном.
- Загнивший класс рабовладельцев, воздвигших на крови трудового
народа свои башни-кровопийцы... - начала она.
Ицхак слушал, вежливо улыбаясь.
Однако детсадовские активистки перебили настырную бабу. Они просто
отмели ее в сторону вместе с ее микрофоном. Я оценил их педагогическое
мастерство.
- Мы вас слушаем, - величественно молвила Ицхаку та дама, что полезла
на лестницу первой.
Ицхак заговорил.
Я невольно залюбовался им. В то мгновение, когда он вещал охлосу о
древности, простоте и непогрешимости своего изобретения, он был воистину
велик. И я вполне верил, что его предки-кочевники завоевали половину
Ойкумены и приносили кровавые жертвы.
- Проблема не в том, насколько "приличной" кажется наша методика
прогнозирования ханжам и необразованным святошам, - говорил Ицхак.
Педагогические дамы строго кивали. Можно было подумать, что он отвечает им
урок, а они довольны его прилежанием. - Проблема в том, насколько методика
точна. Мы используем древний, освященный веками метод.
Он примолк, щурясь на солнце.
- Все это хорошо, - проговорила детсадовская дама потоньше, - однако
не разъясняет главного вопроса. Почему наши дети, наше будущее, наше
подрастающее поколение должны взрастать на вавилонской почве, постоянно
имея перед глазами, извините, жопу?
Я почувствовал, что краснею.
Ицхак спокойно возразил:
- Не жопу, госпожа, а научный прибор в форме жопы. Это тонкая
разница, которую, однако же, образованный ум...
Он сделал паузу. Дамы дали ему понять, что говоря об "образованном
уме", он имеет в виду именно их.
Ицхак вздохнул.
- В конце концов, методика проста до изумления. Мы усложнили ее лишь
потому, что прогнозирование, которым занимается фирма "Энкиду прорицейшн"
охватывает несколько сфер человеческой деятельности. Однако сегодня
специально для вас мы разработали несколько простых и наглядных...
Он разъяснял еще довольно долго. Сыпал терминами. Утомил слушателей.
Коммунистка слушала терпеливо, сверкая глазами. Юноша из "Обсервера"
соскучился, перестал писать, начал шарить вокруг глазами. Наткнулся
взглядом на девицу в пушистом свитере. Оглядел ее с ног до головы. Девица
ему не понравилась. Он вздохнул и начал созерцать окрестности.
Представители эксплуатирующей организации увлеченно разглядывали свой
микрорайон с вершины башни. Нашли какую-то котельную и обрадовались.
Похоже, происходящее на башне их мало интересовало.
Между тем Ицхак предложил нашим "дорогим гостям" опробовать на себе
нашу методику прогнозирования.
- Возможно, - добавил он, лучезарно улыбаясь, - вас это настолько
впечатлит, что вы сделаетесь нашими постоянными клиентами.
Только сейчас замысел Ицхака развернулся передо мною во всей красе.
Он начертил простенькие оси с примитивными запросами, вроде "удачный брак"
и "повышение зарплаты".
Мы никогда прежде не делали прогнозов для частных лиц. Ицхак не без
оснований полагал, что моя жопа не в состоянии почуять, приведет ли к
желаемому зачатию спаривание госпожи Н. с господином М. в день Набу
четвертой недели месяца аррапху. Для того, чтобы почуять это, нужна жопа
госпожи Н. Или, на худой конец, господина М.
И вот...
- Попробуйте сами, - с обольстительной миной уговаривал Ицхак
смутившихся представителей охлоса. Нос Ицхака шевелился, обретя
самостоятельное бытие. - И вам не захочется ничего иного... Доверьтесь
своей жопе. Жопа - тончайший инструмент человеческой души. В какой-то
степени она - зеркало личности. В статье "Неизведанная жопа" я писал об
этом...
Тощая девица оторвалась от любования башней Этеменанки, тряхнула
головой и решительно заявила, что готова подставить свою жопу под
эксперимент. Она-де изучает нераскрытые возможности человеческой личности.
Это-де тема ее дипломной работы в институте Парапсихологии Личности.
Коммунистка немедленно налетела на нее разъяренной курицей.
- Представители эксплоатирующих классов, изучающие в своих насквозь
прогнивших институтах опиум, каким опаивают потом оболваненный народ, -
начала она.
Мы так поняли, что эта кривоногая особа также не прочь подставить
задницу.
Но и девицу, и коммунистку медленным, величавым, почти императорским
жестом отмела в сторону педагогическая дама.
- Поскольку наиболее пострадавшей от ваших аморальных опытов
организацией является наш детский садик, - сказала она, - то я готова
пойти на этот омерзительный эксперимент.
Ицхак почтительно поклонился этой даме, затем повернулся к обеим
девицам и слегка комически пожал плечами. Даже подмигнул. Девка из
института Парапсихологии Личности ему явно глянулась. Впрочем, она
осталась к семитским ужимкам Ицхака совершенно равнодушной.
- Прошу всех покинуть лабораторию, - произнес Ицхак таким тоном,
будто распоряжался где-нибудь на ракетном полигоне. - Господин Даян,
будьте любезны проводить наших посетителей в лабораторию и показать им
работу графопостроителя.
- Прошу, - сказал я, невольно подражая изысканным манерам Ицхака.
Один за другим наши посетители исчезали с площадки. Ицхак между тем
демонстрировал педагогической даме насадки и присоски, показывая - но не
прикасаясь - к каким местам задницы надлежит их присоединять.
Дама кивала. Ее пышная прическа слегка растрепалась.
Наконец мы с Ицхаком также спустились в лабораторию. Ицхак вложил в
держатель свежий лист ватмана. Нажал на кнопку. Прозвучал далекий сигнал.
Следом за сигналом донесся голос дамы:
- Поехали!
Ицхак нажал другую кнопку. Дама отозвалась приглушенным визгом и
девическим хихиканьем.
- Щёкотно!.. - крикнула она нам. - Ой! Мамочки...
Две другие педагогические дамы переглянулись между собою и прыснули.
Коммунистка побагровела. Вложила микрофон в черную коленкоровую сумку,
похожую на футляр от армейского прибора обнаружения боевых отравляющих
веществ.
Прошипела:
- Здесь происходит глумление!
- Отнюдь, сударыня, - молвил Ицхак.
Коммунистка тряхнула растрепанными желтыми волосами и резко бросила:
- Я ухожу! Я видела предостаточно! Народ будет оповещен обо всех тех
непотребствах и бесчинствах, которые... И пусть ваш холуй проводит меня к
выходу!
- Здесь нет холуев, сударыня, - еще вежливее ответил ей Ицхак. -
Только сотрудники.
- Какая разница! - рявкнула коммунистка. И, вильнув крепкой попкой в
кожаной мини-юбке, направилась прочь по коридору. Тяжелая сумка била ее по
бедру.
Я посмотрел ей вслед, но провожать почему-то не захотел.
Самописец вычертил на ватмане несколько кривых и умер. Вскоре на
лестнице послышалась возня. Ицхак подбежал - ловить даму, буде та упадет.
Дама благополучно одолела последнюю ступеньку и вывалилась в
помещение лаборатории. Она была очень красна.
Одернув платье, она подошла к ватману. Уставилась на кривые.
- Что вас интересовало? - спросил Ицхак. - Как видите, здесь имеются
пики и впадины, характеризующие положительные и отрицательные показатели
интересующего вас процесса в его динамическом развитии...
Дама сердито спросила:
- Что значит - "в динамическом развитии"?
- На горизонтальной оси мы традиционно откладываем временные
интервалы... Вертикальная характеризует сам процесс.
- А...
Дама, проявив неожиданную сметку, поняла. Приблизила лицо к графику.
Хмыкнула. Остальные дамы обступили ее. Поизучав график - потом оказалось,
что даму интересовало финансирование детских дошкольных учреждений на
ближайший квартал - дамы воззрились на Ицхака куда более приветливо.
- Я могу это взять? - спросила дама-экспериментатор. И, не дожидаясь
ответа, потянулась к ватманскому листу.
Ицхак только склонил голову.
Дама выдернула лист и ловко свернула его в трубку.
Ицхак направился к выходу. Открыл дверь.
- Если у вас больше нет вопросов, господа...
- Все, что мы здесь увидели, чрезвычайно любопытно, - сказала другая
педагогическая дама. - И, возможно, имеет большой практический смысл.
Однако это не снимает главной проблемы: проблемы соблюдения приличий.
Нельзя ли как-нибудь оградить... от обозрения... жопу?
- Сударыня, - терпеливо сказал Ицхак, - жопа должна быть подставлена
всем ветрам. Это одно из основных условий. Без этого прогноз может многое
потерять в точности.
- А может, и пес с ней, с точностью? - спросила самая молчаливая из
трех дам. Судя по ее виду, она была кем-то вроде завхоза. - Моральный
облик, знаете ли, дороже...
- В таком случае, мы сталкиваемся с неразрешимой проблемой... - начал
было я. Мне захотелось поучаствовать в разговоре.
- Неразрешимых проблем не бывает, - брякнул представитель
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг