- Держи, - сказал он мне. - Рабовладелец.
Я тихонько зашипел. Шутки Изи начинали действовать мне на нервы.
Ему-то мамочка никаких рабов не дарит. Ему-то не приходится тратить целое
состояние на то, чтобы от этих рабов избавиться.
Мурзик сидел на краешке дивана и имел несчастный, всклокоченный вид.
- Забери, - сказал я, бросая документы Мурзику. - Сам будешь все
оформлять. Мне некогда.
Мурзик осторожно взял бумаги. Можно было подумать, что я бросил в
него что-то ядовитое.
- Вы мне хоть растолкуйте, господин, - жалобно сказал он, - про что
тут написано... Как бы впросак, значит, не попасть...
- А он у тебя, что, Баян, неграмотный? - осведомился Ицхак.
- А зачем ему грамота? - удивился я. - Полы мыть грамота не нужна.
- Да? А если какой-нибудь документ случайно... на пол попадет,
должен, по-твоему, квалифицированный уборщик понять, важный это документ
или неважный?
- Уборщику лучше не понимать. Вдруг документ секретный?
- А мы ему язык отрежем, чтобы не разгласил...
- Так если он грамотный, он написать может и разгласить письменно...
- А мы ему пальцы отрежем, чтобы не...
- А как он будет пол мыть, если мы ему пальцы отрежем?..
Мурзик шумно икнул, сидя на диване. Мы с Изей перестали препираться и
поглядели на моего раба. Он был бледно-зеленого цвета. Помолчав, сполз с
дивана и на подгибающихся ногах приблизился к Ицхаку. Протянул ему бумаги.
- Это... - сказал Мурзик.
- Да перестань, - сказал Ицхак. - Это мы с Баяном так, для трепа.
Мурзик мялся. Я видел, что он не вполне верит Ицхаку. Я бы тоже на
его месте Ицхаку не верил.
- Мурзик, - строго сказал я. - Возьми документы. Ты обязан их
оформить и получить справку о трудоустройстве. Без этого я не смогу тебя
освободить.
- А может, и того... - пробормотал Мурзик.
- Молчать! - рявкнул я. - Сам все знаешь, так что лезешь с глупыми
вопросами...
Ицхак смотрел на нас с любопытством.
- Слышь, Баян, а что тебе так приспичило его освобождать-то?
Подумаешь - великий Энкиду... Это когда было... Быльем уж поросло.
- Изя, - сказал я с расстановкой. Чтобы до этого твердолобого семита
дошло, наконец. - Обратись к Цире. Она поможет тебе увидеть Энкиду. Спроси
свою Луринду, в конце концов, если мне не доверяешь... Это не опасно, но -
как бы сказать... В общем, обретение Энкиду меняет тебя... В лучшую
сторону.
- Не заметно, - фыркнул Ицхак.
- Позвони Цире, - повторил я. - Я тебя прошу.
Ицхак замялся.
- Позвони, - сказал я в третий раз. Забрал мурзиковы бумаги, Мурзика
и вышел. Изя остался сидеть на столе, покачивая ногой.
Цире он все-таки позвонил. Я понял это, потому что спустя несколько
дней - это был как раз день Мардука - Изя явился на работу какой-то
растерянный и помятый. Он явно не мог отделаться от впечатления,
произведенного встречей с самим собой - Истинным и Великим.
Я решил помочь ему. Раскрепостить. Сделать атмосферу более дружеской,
что ли.
- Арргх, Иська, - сказал я приветливо. - Йо-ло-ахх-аннья?
- Нгхама... - растерянно ответил Ицхак. - Йо ангья эннл'гхама
ахха-а...
- Йо-ло, ребята! - крикнула Луринду, бросая сумочку на стул возле
своего рабочего места. - Энн хха-хама?
- Харркья! - ответил я.
А Ицхак, чтобы скрыть смущение, рассмеялся.
Теперь нас было уже четверо - обретших Энкиду. И все мы, по странному
стечению обстоятельств, работали в фирме "Энкиду прорицейшн".
Именно этой теме было посвящено небольшое заседание троих Энкиду,
собравшихся за одним столиком в кафе во время обеденного перерыва. Жопа у
меня еще приятно гудела после общения с проводками. И, как всегда после
приемки прогностирующих ветров, я ощущал жгучий голод.
Мы разговаривали на нашем родном языке. Во-первых, нам было приятно
говорить на этом языке. Во-вторых, даже случайно никто не смог бы нас
подслушать. А нам до поры не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, о чем мы
говорим.
- Может быть, вовсе и не случайно, что все мы сошлись под одной
крышей, - сказала Луринду, потягивая молочный коктейль. - Может быть, в
этом есть некая закономерность...
Ицхак посмотрел на нее с откровенной и жадной тоской. Луринду вдруг
осерчала:
- Да ты не слушаешь, Изя! О чем ты думаешь?
- О нас с тобой, - послушно сказал Ицхак.
- Думай лучше об Энкиду.
- Я и думаю об Энкиду. Если мы с тобой оба являемся Энкиду, то...
- Ну, ну. Договаривай, раз уж начал.
- Уместно ли нам трахаться, Луринду? Может ли великий Энкиду трахать
самого себя?
Ицхак был не на шутку огорчен. Я видел, что его искренне заботит эта
проблема.
- Почему же нет? - спросил я резковато.
- Потому что... Ты, Баян, отказался владеть рабом, когда узнал, что
вы с ним составляете одно целое. А я теперь, всякий раз вставляя своей
девушке, представляю себе бородатого мужика с ахреновенными мышцами,
который валяется в буйно-первозданном лесу и дрочит...
Луринду побагровела от ярости.
- Так вот ты о чем думаешь! - зашипела она.
- Тише, тише... - вмешался я. - Изя, тебе надо сходить к
психоаналитику. Это рядовая сексуальная проблема... Это лечится.
- Дебилизм не лечится, - сказала Луринду. - Я почему-то себе ничего
такого не представляю...
Ицхак посмотрел на нее жалобно, вздохнул и отвернулся.
Я взял шефа за руку.
- Успокойся.
- Тебе хорошо говорить! - закричал Ицхак. - У тебя таких проблем нет!
Ты трахаешь Цирку, а Мурзик у тебя просто для услужения...
- Зато моя девушка трахается с моим рабом.
- Ну и что? Твой раб и ты - один и тот же человек. Как ты можешь
ревновать сам к себе?
Я призадумался. Я действительно не ревновал Циру к Мурзику, но по
какой-то иной причине. Даже не понимал толком, по какой.
Наконец я сказал:
- В тебе не так уж много от Энкиду, Изя. В Мурзике куда больше. И в
Луринду, кстати, тоже. Трахай ее той своей частью, которая не Энкиду. Есть
же в тебе что-то от Ицхака, правда?
- Правда, - сказал Ицхак.
- Я думаю, что член-то у тебя точно твой собственный, - добавил я. -
У Энкиду он был куда здоровее.
Луринду расхохоталась и вдруг порывисто обняла Ицхака за плечи.
- Ничего, у Изеньки он тоже хоть куда, - заявила она.
Они поцеловались, а я потребовал, чтобы мне принесли кофе.
- ...Притягиваются... Все Энкиду так или иначе притягиваются друг к
другу... полубессознательно... - бормотал я, расхаживая по своей комнате.
- Да, разумно. Возможно. Стало быть, необходимо проверить в первую очередь
тех, кто притягивался к... Стоп. А почему? Ах, да. Название фирмы.
"Энкиду". Подсознание реагировало на название фирмы. И притягивало... Кто
притягивался к фирме в последние полгода? Буллит. Хорошо. Еще?.. Кто
еще?..
Нашу бухгалтершу Аннини мы проверили на энкидусодержание тайком от
нее еще несколько дней назад. Ни Аннини, ни ее ребенок отношения к Энкиду
не имели.
Мурзик только что вернулся домой с медицинской комиссии. Эти комиссии
занимали у него прорву времени. Поэтому жрать в доме было нечего. Мурзик
ворвался весь потный, жалобно извинился за опоздание. Брякнул вариться
макароны. Пока на плите булькало, Мурзик изливал мне жалобы на докторов.
Его общупали и обмерили всего, заполнили карту цифрами и буквами. По
мнению Мурзика, зловреднее всех были, как всегда, стоматологи и психологи.
Поев, я погрузился в раздумья, а Мурзик помыл посуду и уселся на полу
- разбирать бумаги.
- Во, господин, гляньте.
Он протянул мне медицинскую карту. Я взял, недовольный тем, что он
влез в стройный ход моих мыслей. Глянул. В графе "психическая
нормальность" было проставлено: "С отклонениями непатологического
характера".
- Это еще что? - грозно зарычал я. - Почему псих написал, что у тебя
отклонения?
- А? - Мурзик заморгал. При виде того, как мой раб хлопает веками,
ему кто угодно напишет, что он с отклонениями.
- Что ты психу набрехал, идиот? - завопил я. - Ты хочешь, чтобы тебя
медкомиссия зарезала? Для чего я столько денег в тебя вбухал, образина?
Чтоб ты так и подох в рабстве?
- Я, это... - пробормотал Мурзик и начал рассказывать с середины, как
всегда, пренебрегая преамбулой. - Он меня, значит, посадил и стал
спрашивать про то, про это... Ну, глупости всякие спрашивал. Что я
чувствую, когда стою на мосту? Я говорю ему: "Знать бы, господин, что вы
про это спросите... Что же вы загодя задание не напишете - мол, сходить
постоять на таком-то мосту да подумать, что такого при том чувствуется...
Ведь не я один - ведь многие так-то приходят и неподготовленные
оказываются." Он разом осерчал. "Ты, небось, и читать-то не умеешь, так
что для тебя еще задания какие-то писать". Я говорю: "Ваша правда,
господин, читать не обучен, да растолковал бы мне кто-нибудь, что от меня
требуется... А то поди сейчас упомни, что чувствую..." А он говорит:
"Вспоминай теперь". И карандашом об стол постучал, сердито так. Я
поднатужился. Потом говорю: "Ну, это... Иной раз думаю: вот ведь силища
эта река - Евфрат... А иной раз просто в воду плюю и ни о чем не думается,
так - легко на душе да весело..." Он что-то начиркал в карте, не в этой, а
в той, что у него в журнале. Потом и вовсе дурной вопрос задал. "О чем ты,
- говорит, - думаешь, когда видишь этот... Ну, который от дождя... Не
капюшон, а иначе..."
- Зонтик? - спросил я.
- Во! - обрадовался мой раб. - А откуда вы, господин, знаете?
- Психоаналитики всегда про зонтик спрашивают. И что ты ответил?
- Что в глаза такой штуки не видывал. А что я должен ему ответить? У
нас на каторге этих зонтиков отродясь не было. И на руднике не было, и на
угольной, и на нефтедобыче, и на шпалоукладке тоже...
- Дурак, - сказал я. - Надо было отвечать: "О бабах думаю". Когда при
виде зонтика о бабах думают, это значит - "без патологий". Когда о мужиках
- то с патологиями... Или наоборот... Тьфу, запутался я с тобой, Мурзик.
Ты меня с мыслей сбил.
Мурзик искренне огорчился. Попросил еще раз мысли ему изложить. Я
повторил ход своих рассуждений - для Мурзика.
Мурзик призадумался. Потом сказал:
- А эти-то... писаки, что к вам в контору из разных газет
приходили... Ну, еще когда в суд на вас подавали детсадовцы...
- Не в контору, Мурзик, а в офис. Привыкай говорить правильно.
- Да ладно, разницы-то... Притянулись к вам писаки, верно?
- Верно-то оно верно, Мурзик, да только как их сейчас найдешь... Их
всех найти надо, проверить индикатором, убедить... Тут нужна долгая
индивидуальная работа.
- А этот - ну, индикатор... циркина потешка... - сказал Мурзик. - Он
ведь на следы Энкиду срабатывает.
Я не понимал, к чему клонит мой раб. А Мурзик пояснил:
- Надо взять ихние газетки да поводить рамкой. Если кто-нибудь из
писак - Энкиду, рамка задергается. И тогда уж ловить собрата - через
редакцию или еще как...
Мысль была дельная. Я вытащил из-под дивана подшивку газет. Я храню
все газеты и журналы, где хотя бы вскользь упоминается деятельность нашей
фирмы. Я горжусь своей работой. Кроме того, публикации помогают мне
поддерживать авторитет в семье. Они производят должное впечатление на мою
матушку.
Позвонил Цире. Рассказал о мурзиковой идее. Цира тоже нашла идею
вполне дельной и обещала завтра заехать с индикатором.
Я похвалил Мурзика и велел ему идти спать.
- Теперь "Обсервер".
Я вытащил глянцевый журнал. Быстро перелистал, отыскивая страницу,
посвященную "журналистскому расследованию", произведенному корреспондентом
в центральном офисе нашей фирмы. Таблички глухо постукивали при
перелистывании. Статья начиналась так: "Новое и оригинальное - как
правило, хорошо забытое старое и банальное. Тем не менее, даже древность
традиции, возрожденной фирмой "Энкиду Прорицейшн", не уберегла эту
многообещающую организацию от нападок невежд..."
Статья мне нравилась. И помещена в солидном издании. И иллюстрирована
прекрасными фотографиями: Ицхак в офисе возле компьютера, мы с менеджером
склоняемся над столом, заваленным бланк-заказами...
Рамка не шевелилась. Как убитая, честное слово.
Цира отняла руку с индикатором от журнала.
- Ничего не получается. Глупая затея. От начала и до конца - глупая.
- Чего от Мурзика ожидать, - проворчал я. - У него вон, и
психоаналитики отклонения нашли.
- У меня отклонения не... это... патологические, - сказал Мурзик.
Цира с интересом посмотрела на Мурзика.
- А ты что, правда - того?
- Да ну вас всех, - обиделся Мурзик. - Вы, свободные, вечно...
цепляетесь... Для вас кто раб, тот и того... Почём я знал, что как увидишь
зонтик - так о бабах думать надо...
- Правда надо? - удивилась Цира. - Спасибо, Мурзик, буду знать.
И взяла из пачки следующий журнал. "Вавилонский еженедельник".
"Вавилонский" писал о том, как блестяще сбылись прогнозы моей жопы
касательно грядущего скачка цен на нефть. "Ни одна аналитическая фирма не
могла предвидеть того, что почуяла сверхрациональным "эго" прогностическая
жопа..." - восторгался "Вавилонский". После этого случая мы получили сразу
восьмерых постоянных клиентов, в том числе и "Акционерный Банк
Эсагила-Инфо".
Рамка не реагировала.
- Похоже, если и был след, то слишком малозначительный, - сказал я.
- Нам нужны все составляющие Энкиду, - твердо заявила Цира. - Все.
Иначе в коллективном трансе вы не сможете воплотиться в единого великого
героя...
Она отложила рамку и вышла в туалет. Пока ее не было, Мурзик
осторожно взял индикатор. Повертел и так и эдак. Покрутил пальцем.
Индикатор не хотел вращаться.
- Не насилуй ты его, не девка, - сердито сказал я. - Еще сломаешь.
Когда в комнату вошла Цира, Мурзик встал. Увидев у него в руках
индикатор, она рассердилась.
- Это тебе не кайло, - сказала она. - Это магический прибор.
- Знаю. Так я же с ним ничего и не делаю.
- Все равно. Вещь тонкая, хрупкая.
- Как ты, - сказал Мурзик и скорчил умильную морду.
- Отдай!
Цира потянулась за индикатором, но Мурзик в последний миг успел
отдернуть руку.
- Ну! - сказал он, с удовольствием наблюдая, как сердится Цира.
- Отдай немедленно!
- Отбери!
Мурзик снова опередил Циру. Отскочил в сторону. Дурачиться вздумал,
смерд. Свободным себя почуял. А может, Энкиду в нем взыграл, кто знает.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг