убираемых помещений, бланк для медицинской формы... Как тебя по бумагам-то
звать?
Мурзик перевел на меня вопрошающие глаза.
- Хашта, - напомнил я раздраженно. - Хашта тебя по бумагам звать. Мог
бы и запомнить...
- Так это... - сказал мой раб.
- Что - "так это"? - освирепел я. - Ты можешь выражаться внятно?
- Ну... непривычно как-то. Хашта.
- Привыкай. Сам же говорил, что тебе нравится...
- А мне вообще все нравится, - брякнул Мурзик. - Вот и сотник
говорит: пока выбираешь да перебираешь, оно утекает... Ну, жизнь-то...
- Достал со своим сотником, - сказал я. Незлобиво сказал, больше для
порядку.
- А сходили бы со мной вместе да познакомились, чем так-то говорить,
- предложил Мурзик. - Я бы вас и познакомил.
- Вот еще не хватало, с тобой по кабакам да казармам таскаться, -
сказал я. - Да еще с сотником твоим горькую пить.
- Какой еще сотник? - спросил Ицхак. Ему было любопытно.
- Такой, - буркнул Мурзик и пошел ставить чайник.
Ицхак перевел взгляд на меня.
- Разболтался он у тебя, Баян. Грубить начинает. А ведь еще даже и не
освобожден толком. Не знаю, как он на работе будет...
- Нормально он на работе будет, - досадливо отозвался я. Ицхак просто
не понимал, что Энкиду не может грубить самому себе. А объяснить это
Ицхаку я пока что не мог.
Тут девица Луринду вклинилась в разговор. Как всегда, неожиданно.
Обычно поначалу ее появление вносило неловкость, а потом о ней очень
быстро забывали. И когда она раскрывала рот, все поневоле вздрагивали.
- А что, ваш раб действительно пьет горькую с каким-то сотником? -
спросила Луринду.
- Нет, это у него в прошлой жизни было...
Цира метнула на меня пронзительный взгляд: мол, давай! Пора!..
Момент и вправду был удачный. Я принялся рассказывать Луринду о
путешествиях в прошлые жизни. Раз уж Иська ее сюда притащил...
Она слушала с интересом, хотя по ее очкам не угадаешь - верит или
просто так слушает, для общего развития.
- Так значит, ваш раб был в прошлой жизни десятником? - сказала,
наконец, Луринду.
Мурзик к тому времени уже давно вернулся из кухни и слушал тоже.
- Да неважно, кем он в той прошлой жизни был. Важно, кем он был в
другой жизни...
- В какой - другой?
- Так ведь не одна же прошлая жизнь у него была... У него их много
было...
- И у меня? - спросила Луринду.
- У всех. Вон, у Ицхака тоже, хоть он и не верит.
- Не верю, - сказал Ицхак гордо.
- Ну и безмолвствуй. Не верь молча. Вы, семиты, твердолобы известные.
Вами хоть гвозди забивай...
- Любопытная теория, - сказала Луринду и слегка поерзала, устраиваясь
на диване поудобнее. Она явно готовилась к долгой беседе. - Я читала о
множественности жизней и переселении душ. Правда, в бульварных газетках.
Их приносила моя мать и бросала в спальне... Если это возможно, не могли
бы вы привести несколько доказательств в пользу этой теории.
Я не собирался что-то доказывать этой неинтересной Луринду. Мне нужен
был Ицхак. Нам всем нужен был Ицхак. Но может быть, если Луринду поверит,
она сумеет убедить Изеньку. Кто знает, какие у них отношения.
- Я могла бы проанализировать ваши данные, - пояснила Луринду. -
Наверняка они поддаются алгоритмизации и потому...
Ох, сухарь, подумал я. А Мурзик восхищенно уставился на нее.
Наверное, думает, что она очень умная.
Цира молча вышла на кухню и вскоре вернулась оттуда переодетая. На
ней была красная туника до пят, схваченная под грудью тонким золотым
пояском. Золотая диадемка вздымала надо лбом светлые волосы. Две синих
подвески качались на висках Циры. Тонкие брови Циры сошлись над
переносицей. Она подвела их синей краской.
В руках она держала ящичек с индикатором.
Луринду живо повернулась в ее сторону. Цира вознесла ящичек над
головой, показав тщательно выбритые подмышки, и так же молча поставила
ящичек на стол, среди грязных тарелок.
Мурзик быстро и очень незаметно собрал тарелки и вынес их из комнаты.
Цира открыла крышку. Заискрился чудесный свет алмазов.
- Великолепная вещь, - от души сказал Ицхак. Он понимал толк в
алмазах.
- Это древний жезл-индикатор, созданный жрицей Инанны, возлюбленной
Гильгамеша, - проговорила Цира. - Он способен отследить малейшие следы
пребывания Энкиду...
Она пересказала Ицхаку содержание тех табличек, что добыла в храме
Эрешкигаль. Показала индикатор в работе, однако трогать не позволила.
Хотя говорила Цира в основном для Ицхака - раз уж нам необходимо было
привлечь его на нашу сторону - слушала ее преимущественно костлявая
Луринду.
Свою лекцию Цира планировала завершить впечатляющей демонстрацией.
- Смотри, - сказала она и взялась за рукоятку индикатора. Поднесла
рамку ко мне. Рамка завертелась на рукояти. Потом отпустила. Рамка
успокоилась.
Когда движение рамки прекратилось, Цира резко вытянула вперед руку и
направила ее в сторону Мурзика. Рамка вздрогнула, ожила и завертелась как
бешеная.
- Видишь? - спросила Цира.
Ицхак махнул рукой.
- Дешевый фокус. По телеку в "Руках Судьбы" и не такое показывают...
В эти штучки даже моя мамочка не верит.
- Попробуй сам, - предложил я.
Цира протянула ему индикатор. Ицхак недоверчиво взял рамку в руки.
Рукоятка изолировала держащего от влияния излучений рамки, и потому прибор
был недвижим.
Ицхак поднес рамку к Мурзику. Рамка, как и следовало ожидать, тут же
приветствовала близость Энкиду.
На носатой физиономии Ицхака проступило искреннее изумление. Он
посмотрел на свою руку так, будто ему всучили живую змею.
- Что это, а?
- Индикатор, - проговорила Цира, скрывая торжество.
- Погоди... как это?
- А вот так, Изя, - сказал я и отобрал у него рамку. - Понял теперь?
Не все определяется менеджментом и родительской любовью.
- Можно? - Луринду протянула к индикатору руку.
Я заметил, что у нее длинные, сильные пальцы. На указательном пальце
левой руки поблескивало кольцо с изумрудом. Безделушка старинная и очень
дорогая. Девка-то, похоже, из хорошей семьи.
Я вручил Луринду рамку-индикатор.
- Прошу.
Она сняла очки, поднесла рамку к глазам, близоруко прищурилась,
рассматривая алмазы. Я едва не плюнул. Бескрылая курица. Конечно, ее
алмазы интересуют.
Но я ошибся. Она исследовала рамку в поисках блока питания. Не
обнаружив такового, принялась за опыты. Подносила к стенам, к окну, к
двери. Рамка мертво посверкивала алмазами и не шевелилась. Оказавшись
неподалеку от Мурзика, дрогнула и будто потянулась к нему.
На лице Луринду проступило удивление. Она еще раз попробовала. Да,
получается.
Сняла очки, потерла глаза, размазав косметику. Снова нацепила их на
нос.
- Дивная вещь, - молвила, наконец, Луринду. И поднесла рамку к
Ицхаку.
Мы замерли. Рамка, помедлив, качнулась и вдруг начала вращаться.
Ицхак смотрел на рамку и изо всех сил старался не выглядеть полным
дураком. Впрочем, это плохо ему удавалось.
Луринду рассмеялась. Зубы у нее крупные, лошадиные.
- Да ну вас!.. - с досадой вскричал Ицхак. - Только бы потеху
устроить...
- Ты сам явился не один. Ты сам привел сюда Луринду, - сказал я. -
Пришел бы один, не выглядел бы дураком в глазах любимой женщины.
Ицхак багрово покраснел. Схватил Луринду за руку и вырвал у нее
рамку.
- Ваши фокусы!.. - рявкнул он. - Да она на живое тепло реагирует!..
Там, небось, какой-нибудь фотоэлемент...
- Там нет фотоэлемента, - сказала Луринду. - Я проверяла.
- Все равно... ее к кому ни поднеси, завертится, - упрямо повторил
Ицхак и поднес рамку к самому носу близорукой девицы.
И тут...
С тихим гудением рамка начала набирать обороты.
Поначалу мы онемели. Потом Цира встала. Она очень побледнела. Теперь
она смотрела на Луринду с неприкрытой злобой. Я видел, что ее гложет
зависть.
- Поздравляю, - сухо сказала наконец Цира и отобрала у Луринду рамку.
- Ты тоже Энкиду, девушка.
Луринду сняла очки.
- А нельзя это как-нибудь проверить более точно? То есть, я хочу
сказать - более наглядно?
- Можно, - еще суше процедила Цира. - Собственно, для этого мы и
пригласили Ицхака... одного, без спутников.
- Цира, - встрял Мурзик. - Так ведь радоваться надо, что еще одного
скрытого Энкиду выявили...
- Я и радуюсь, - сказала Цира злобно.
- Да нет, подруга, ты завидуешь, - заявил Мурзик. - Последнее это
дело - завидовать. Брось. Ты и без Энкиду хороша... Лучше тебя я и не знал
никого, ни в этой жизни, ни в какой другой.
- Кроме сотника, - все еще сердясь, сказала Цира.
- Там другое, - отмахнулся Мурзик.
Цира помолчала немного. Я решил ей помочь.
- Дело в том, что наша Цира умеет отправлять людей в путешествие по
их прошлым жизням. Цира - маг высшего посвящения... Ей многое доступно.
- Чего? - протянул Ицхак. - И сколько денег она делает на своей
магии?
Глядя в сторону, Цира молвила ледяным тоном:
- Представьте себе, немало.
- Ну? - иронически произнес Ицхак и искривил бровь. - И насколько
немало?
- Мне хватает, - отрезала Цира.
- Так у вас, моя дорогая, и потребности, небось, как у птички...
Запудрить носик да скушать пряник...
- Помолчи пока, - сказал я Ицхаку. - У тебя, кроме бизнеса, есть
что-нибудь за душой?
- Моя семитская гордость, - сказал Ицхак.
- Пусть твоя семитская гордость посоветует тебе не молоть глупостей,
- сказал я. - По крайней мере, ближайшую стражу.
Ицхак замолчал. Видать, к гордости своей прислушиваться стал. Я
задумался на миг, что я буду делать, если гордость присоветует Ицхаку
начистить мне рыло. А она, гордость Ицхака, может. Еще как может. Потому
что любимая женщина - рядом. Все видит и все слышит. И, возможно, ждет от
него, Ицхака, геройских подвигов.
А Луринду встала, тряхнула волосами, поправила очки.
- Цира, - проговорила она и поглядела прямо на нашу Циру, - я прошу
вас отправить меня в прошлую жизнь. В ту, где я была Энкиду... Если это,
конечно, возможно.
Несколько мгновений Цира сверлила ее глазами. Потом холодно сказала:
- Это возможно.
Луринду лежала на моем диване, закутанная в мое одеяло. Все остальные
сидели на полу. Мурзик расстелил для нас свое одеяло, чтобы не на голый,
значит, пол вавилонским гражданам садиться.
Пришла кошка, устроилась в дверях, обмахнулась хвостом и
вытаращилась. Котята - слышно было - бесчинствовали на кухне. Роняли
что-то.
Цира добросовестно отправила плоскогрудую девицу в седые дали, и
теперь Луринду рычала и злобилась не хуже нас с Мурзиком. Она говорила на
языке Энкиду. Только голос у нее остался женский, тоненький. Мы с Мурзиком
хорошо понимали, о чем она. Программистка из хорошей семьи рвала на части
диких быков. Потом воровала скот у жалких пастухов и похвалялась этим.
Съела кого-то живьем, и это ее насмешило. Исполнила исступленную пляску у
костра. Погрозила богам кулаками. Обломала ветки у священного дерева.
Совершила еще серию подобных бессмысленно-героических деяний. И пребывала
от того в упоении...
Наконец Цира вернула ее назад и в изнеможении опустилась на мои руки.
- Мурзик! - крикнул я. - Воды!..
Мурзик принес стакан воды. Набрал в рот и фыркнул на Циру - чтоб
очнулась. Цира очнулась и обругала Мурзика. Мурзик сконфузился.
Цира уселась у меня на коленях. Она мелко дрожала, как маленькая
птичка.
Кошка, подумав, ушла.
Я погладил мага высшего посвящения по волосам и поцеловал в висок.
Когда я наклонился над лицом Циры, я увидел, что возле ее глаза еще
осталось желтоватое пятно.
Луринду застонала на диване. Открыла глаза. Нащупала и нацепила на
нос очки.
- Ого! - промолвила она. Я отметил, что она очень быстро пришла в
себя и мгновенно обрела способность к иронии. Немногим это удается,
особенно после первого потрясения. - Вот это было да! Арргх!..
Она посмотрела по сторонам и попросила горячего. Мурзик сходил на
кухню и принес ей чаю.
- Как впечатления? - хмуро спросила Цира, сидя у меня на коленях.
- Потрясающе! Все это, - она неопределенно махнула рукой, имея в виду
мою тесную комнатку, - кажется теперь таким серым, таким тусклым,
маленьким... после того... Какой молодой мир! Какой огромный человек!..
Как близки были боги!.. Какой... Неужели это - я?
Она вытянула руки, посмотрела на свои пальцы, на кольцо. Вздохнула.
Мечтательно завела глаза за толстыми стеклами.
Ицхак глядел на нее недоверчиво.
- Ну и что? - заявил он наконец. - Вы погрузили ее в гипнотический
транс. Она заснула. Любой бы заснул. Во сне хрипела, давилась и издавала
неприятные, нечеловеческие звуки. Потом очнулась. Рассказывает свой сон.
По-вашему, это должно меня убедить в том, что мой программист - Энкиду?
- И не только она, - убежденно сказал я. - Но и ты, Изя. Ты тоже.
Отчасти.
Ицхак покрутил пальцем у виска. Что-то больно часто стал он повторять
этот жест. В отношении меня, я имею в виду.
На следующий день я взял Мурзика с собой в офис. Мурзик откровенно
перетрусил. По дороге несколько раз пытался попасть под машину и
оказаться, таким образом, в травматической больнице.
Офис устрашил его даже больше, чем я подозревал. Мне пришлось тащить
Мурзика в кабинет к Ицхаку едва ли не волоком по гладкому белому полу.
Ицхак сидел на столе и смотрел в окно на голубей.
- Можно? - спросил я, входя и втаскивая за собой Мурзика.
Ицхак повернулся в нашу сторону. Покачал ногой. Молча кивнул на
диван.
Я утопил Мурзика в диване, а сам сел в кресло для посетителей.
- Ну так что, - сказал я, - ты еще не передумал брать Мурзика на
работу?
Ицхак вытащил из-под стопки бумаг пачку документов, перелистал,
скрепил степлером.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг