Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
весь  второй  этаж  занимали  его  лаборатория,  маленькая  гостиница  для
иногородних учеников и личные апартаменты мастера.
     Я с наслаждением погрузил свою жопу в бархатное серое кресло, которое
тут же податливо приняло форму моего тела. Мурзик в растерянности замаячил
на пороге, не решаясь ступить на пушистый, как кошка, ковер.
     - Друг мой, - зарокотал учитель Бэлшуну, -  не  смущайтесь.  Ковер  -
всего  лишь  преходящее  и  суетное.  Стоит  ли  заботиться  о  ничтожных,
подверженных тлению благах, когда впереди у нас вечность и позади  -  срок
не меньший...
     Мурзик ничего не понял.
     - Не ломайся, - перевел я бэлшуновы речи для своего раба, - иди сюда.
Только сапоги сними.
     Мурзик сковырнул с ног грязные сапоги и  остался  в  носках.  Комната
сразу наполнилась запахом мурзиковых ног.
     Девушка Цира еле заметно  сморщила  свой  точеный  носик,  а  учитель
Бэлшуну громко расхохотался и повел Мурзика в ванную  комнату.  Из  ванной
Мурзик вернулся совершенно  убитый  -  видать,  никогда  не  видел  такого
количества кафеля, никеля и ковров. Носков на нем не было,  а  босые  ноги
источали запах дорогого мыла.
     Отчаянно смущаясь, Мурзик  пристроился  в  мягкое  кресло,  на  самый
краешек.
     Учитель Бэлшуну мельком поцеловал девушку в  лоб  и  уселся  сам.  Не
уселся - развалился: большой, грузный, весь какой-то физиологический.  Все
в нем кричало - нет, даже не  кричало  -  орало!  -  о  могучей  и  грубой
витальной силе.
     - Ну-с, друзья мои, - начал он, надвинувшись на нас с Мурзиком, - моя
Цира говорит о вас невероятные вещи...
     Я ревниво поглядел на девушку, но она не сводила  с  учителя  Бэлшуну
обожающих глаз, а я для нее как будто перестал существовать.
     Я назвал свое имя и рассказал о своем  происхождении.  Упомянул  тему
научной работы  и  вскользь  коснулся  перспектив  развития  нашей  фирмы.
Рассказывая, я превосходно осознавал, что все это не  имеет  ни  малейшего
отношения к делу, ради которого мы притащились  в  этот  богатый  дом.  Но
остановиться не мог.  Сам  не  знаю,  что  на  меня  накатило.  Мне  вдруг
захотелось произвести на этого мясника хорошее, а  если  получится,  то  и
внушительное впечатление.
     К моему удивлению, он слушал внимательно, не перебивал. Ему даже  как
будто было интересно. Иногда он энергично кивал. У него были  внимательные
серые глаза и тонкий, крепко сжатый рот.
     Неожиданно он спросил - вроде бы и не обрывая мой рассказ,  а  как-то
исключительно ловко заполняя паузу:
     - Вас никогда не преследовали странные сны? Не случалось  ли  чего-то
такого, чему вы не можете найти объяснения?
     Я начал было рассказывать про астрального гада и линию интеллекта  на
ладони - даже показать порывался, но тут влез  Мурзик.  Сильно  покраснев,
мой раб выпалил:
     - А то! Как же, не случалось странного! Очень даже случалось! А  кто,
извините, тут нам высказывался, что, мол, ирр-ка нгх-аа л'гхма аанья! А?
     Стало тихо. Мурзик из красного стал белым, а  по  его  широкой  морде
расплылось тоскливое предчувствие экзекутария.
     Учитель Бэлшуну спросил меня  -  осторожно,  как  будто  обращался  к
больному:
     - На каком языке говорил сейчас ваш друг?
     - Он мне не друг, - мрачно ответил я. - Он мой раб.
     - Я спрашиваю о языке, - повторил учитель Бэлшуну. Он говорил мягким,
тихим тоном, но в его глазах появилась неприятная настойчивость.
     - Откуда мне знать, что это за язык...
     Я рассказал ему всю историю, от  начала  до  конца.  Учитель  Бэлшуну
слушал, покусывая губы. Думал. Потом хлопнул себя по коленям.
     - Так, - подытожил он. - Отнесем это к числу загадок. Продолжайте.
     Но оказалось,  что  я  сбился  с  мысли  и  запутался  в  собственном
повествовании. И что рассказывать мне, собственно говоря,  нечего.  Ничего
исключительного в моей жизни не происходило.
     Кроме того, меня раздражало, что Мурзика посадили в такое же  кресло,
как меня.
     Бэлшуну словно угадал мои мысли.
     - Перевоплощения души, ее странствия из тела  в  тело  -  реальность,
друг мой. Такая же реальность, как этот стол. И даже  в  большей  степени,
ибо стол пришел и ушел, а душа бессмертна и ее переселения вечны.  Поэтому
мы не придаем значения тем социальным, половым и прочим различиям, которые
существуют между нами в текущем земном воплощении. Ибо  настанет  срок,  и
души покинут тела, а  после  снова  воплотятся  в  материальном  мире.  И,
возможно, тогда неравенство исчезнет.  Или  поменяет  полюса.  Раб  станет
господином, а господин - рабом.
     - Это когда еще будет, - упрямо сказал я.
     - Но будет! - убежденным тоном заявил учитель Бэлшуну.
     Я решил обескуражить его каким-нибудь резким заявлением и не придумал
ничего умнее, как обвинить в симпатиях к коммунистам.
     Холеный буржуй рассмеялся. Он даже возражать мне не стал.
     - Вам трудно себе представить, какой долгий, какой славный  жизненный
опыт у вас за плечами.  Он  подавлен  гнетом  вашей  нынешней,  бесцветной
жизни. Но в прошлых воплощениях вы не были тем, чем являетесь  сейчас.  Вы
изменяли лицо мира. От вас зависело множество людей. Вы,  не  задумываясь,
бросали армию за армией в кровавую бойню, вы убивали людей и щадили их  по
своей прихоти, вы овладевали прекрасными женщинами, вы  мчались,  стоя  на
спине разъяренного быка под рев влюбленной в вас толпы!
     Я обиделся. Я вовсе не считал мое нынешнее существование бесцветным.
     Но перебить учителя Бэлшуну оказалось не так-то просто. Он порылся  в
своем столе и вытащил толстую тетрадь в  дешевом  бумажном  переплете.  На
обложке тетради было  оттиснуто  "ГЛАВНАЯ  КНИГА".  Это  была  стандартная
дешевая тетрадь, какие обычно  валяются,  замусоленные,  у  табельщицы  на
проходной государственного заводика.
     - Вы должны прочесть это, - сказал он. - Возьмите. Ознакомьтесь.
     Я потянулся,  взял  тетрадь.  Полистал.  Она  была  исписана  разными
почерками. Учитель Бэлшуну с интересом наблюдал за мной.
     - Кстати, - добавил он, - это нельзя выносить отсюда.
     Я положил тетрадь себе на  колени.  Возражать  учителю  Бэлшуну  было
очень трудно. Как будто в стенку идти. Но я все же попытался.
     - Не хотите же вы сказать, что я буду жить здесь, у вас.
     - Именно это я и хочу сказать, - бодро улыбнулся он. - Вы и ваш  друг
останетесь у меня. До тех пор, пока не поймете, какая  великая  тайна  вам
приоткрылась.
     Я встал.
     -   Я   все   понял,   -   сказал   я.   -   Здесь   подполье   левых
террористов-радикалов. Вы - нурит?
     Учитель  Бэлшуну  оглушительно  расхохотался.  У  него   даже   слезы
выступили.
     - Да сядьте вы, сядьте!.. - выговорил он сквозь смех. - Вовсе нет.  Я
предлагаю вам остановиться в  моей  гостинице  и  почитать  эту  книгу  со
всевозможным  комфортом.  Не  более  того.  Если  вы  считаете,  что   это
невозможно... Или что вам это не нужно...
     - Он сам не понимает, что ему нужно, - резковато  вмешалась  Цира.  И
посмотрела на меня отстраненно. Как чужая взрослая  тетя  на  нашкодившего
детсадовца.
     Я сдался.
     - Ну... ладно... Но позвонить-то я могу?
     Учитель Бэлшуну безмолвно придвинул ко мне телефон.  Я  набрал  номер
Ицхака и наврал ему что-то бессвязное.
     - Что, от какой-нибудь швабры оторваться не можешь? - спросил Ицхак.
     Я воровато оглянулся на Циру.
     - Не знаешь, не говори.
     - Да ладно тебе, Баян... Трахайся. Только в день Мардука чтоб  был!..
Иначе уволю, понял?
     - Понял, - сказал я и повесил трубку.
     - Договорились? - как ни в чем не бывало спросил  учитель  Бэлшуну  и
забрал от меня телефон. - Вот и хорошо. Для начала я хочу  предложить  вам
совсем простой опыт. Если вы не возражаете...
     Он посмотрел на Циру и кивнул ей на шкаф - мол, подай. Цира безмолвно
встала и вынула из  шкафа  небольшой  ящичек,  обитый  красивым  шелком  с
тисненым узором.
     Учитель Бэлшуну откинул крышку ящичка. Его широкие руки  с  вьющимися
черными  волосками  на  пальцах  выглядели   чужими   над   этой   изящной
безделушкой. Как руки вора.
     В ящичке на двух черных бархатных подушечках лежали  два  хрустальных
шара, каждый размером с мурзиков кулак.
     - Возьмите, - велел учитель Бэлшуну.  Ни  Мурзик,  ни  я  не  посмели
ослушаться. Цира погасила верхний свет. Теперь гостиная освещалась  только
настольной лампой.
     - Что мы должны делать? - спросил я.
     - Ничего, - отозвался Бэлшуну. - Просто расслабьтесь. Вам  не  грозит
никакая опасность. Не будьте так  напряжены  и  насторожены.  Сядьте  так,
чтобы вам было удобно. И смотрите на шар.
     - Больше ничего?
     - Больше ничего.
     И он широко, ободряюще улыбнулся.
     Мне стало спокойно и даже весело. В самом деле, ничего  страшного  не
происходило. Я склонился над хрустальным шаром и начал смотреть.
     Поначалу ничего не происходило. Я подумал, что у меня довольно глупый
вид, и поднял глаза. Но ни учитель Бэлшуну, ни Цира не насмехались.
     Цира кивнула мне подбородком. Ее губы прошептали: "Не отвлекайся".
     Я снова уткнулся в шар. И вот  из  замутившейся  хрустальной  глубины
поднялось лицо. Это  было  лицо  моей  матери.  Оно  сменилось  неприятной
картинкой: меня порет жрец-педагог. Я моргнул и увидел танки,  разбивающие
синий изразец Дороги Иштар. Мелькнуло смуглое лицо, почти  до  самых  глаз
скрытое черным покрывалом,  прикушенным  зубами.  Затем  возникла  девушка
такой небесной красоты, что на глаза наворачивались слезы. И  сразу  вслед
за тем все пропало.
     Я поднял голову.
     Мурзик неловко сидел на краешке кресла, сдвинув  колени.  На  коленях
покоился шар, как колобок из детской  сказки.  Широкие  брови  моего  раба
двигались, толстые губы шевелились - он вел  какой-то  долгий,  безмолвный
разговор.
     Неожиданно вспыхнул свет. Я вздрогнул, как  от  удара.  Тонкая  ручка
Циры протянулась к моему шару и забрала его. Мурзик с сожалением оторвался
от созерцания и позволил ей уложить хрустального собеседника в ящичек.
     - Ну, - промолвил учитель Бэлшуну, - что вы видели?
     Я думал, он захочет услышать о моих видениях, и  уже  приготовился  к
долгой речи, но учитель Бэлшуну смотрел на  Мурзика.  Мой  раб  поерзал  в
кресле и нерешительно ответил:
     - Так... разные вещи... вам неинтересно, господин.
     - Отчего  же,  -  возразил  учитель  Бэлшуну.  -  Если  бы  мне  было
неинтересно, я бы не спрашивал. Неужели ты думаешь, друг мой, что я  делаю
хоть что-нибудь из бесполезной вежливости?
     Мурзик так не думал.  Он  оглядел  роскошную  обстановку  гостиной  и
просто ответил:
     - С такими-то деньжищами? Да с  такими  деньжищами  можно  всю  жизнь
шептунов пускать и больше ничем не заботиться...
     Учитель Бэлшуну  откинул  голову  назад  и  разразился  оглушительным
смехом. Цира слегка покраснела. Мурзик смутился окончательно.  Но  Бэлшуну
махнул ему рукой: мол, рассказывай.
     - Ну... сперва железку нашу увидел. Ну, Трансмеждуречье... Будто мы с
одним, его потом паровозом пополам разрезало,  шпалы  укладываем...  Потом
вдруг тот дурачок, что мне русалку наколол  на  плече...  Смешной  был.  А
после все эта девушка мнилась, вон та, - он махнул в сторону Циры,  -  как
она улыбается и какие у нее сиськи, будто колючие...
     - Может, она просто у тебя в шаре отражалась? - спросил я сердито.  -
Рядом же сидит...
     - Не, - с убежденным видом ответил мой раб.  -  Здесь-то  она  одетая
сидит, а из шара-то всё голенькая глядела...


     ...В той жизни я была  мужчиной,  воином.  Под  моим  началом  ходила
тысяча отчаянных головорезов. Мы носили блестящие  позолоченные  кольчуги.
Нас боялись. Я вижу бесконечную  дорогу.  Дорога  пролегает  мимо  осенних
полей, кое-где сжатых, но чаще - черных от пожарищ. Мы едем по дороге. Под
копытами коней чавкает грязь. Мы едем  шагом.  За  нашим  отрядом  тащится
телега, к телеге крепится цепь. На длинной цепи за телегой бредет  большой
полон.
     Впереди появляется всадник. Это один из моих людей.  Его  лицо  полно
гнева и ожидания боя.
     - Засада, командир! - кричит он мне.
     Я привстаю на стременах. Я отдаю команду моему отряду. Мои  отчаянные
головорезы мчатся вперед...


     ...Я вижу  себя  султаншей.  Я  красива.  Куда  красивее  всех,  кого
печатают на обложках журналов. На  мне  шелковая  одежда.  Подошвы  ног  и
ладони выкрашены у меня  охрой,  ногти  красны,  от  меня  пахнет  дорогой
косметикой - как в магазине "Око Нефертити", только еще лучше.
     Вокруг меня множество рабынь и евнухов. Все  девушки  очень  красивы.
Евнухи меня боятся. Один из них не угодил мне, и по  мановению  моей  руки
его уводят на казнь.
     Ко мне подходит слуга. У него в руках золотой бокал. Я кладу туда яд,
который храню в перстне, и говорю: "Это для султана..."


     ...Я вижу себя во главе огромного войска...


     ...Я вижу себя на сцене  великолепного  театра.  Одно  мое  появление
вызывает  гром  аплодисментов.  Я  стою  в  центре,  улыбаясь  под  маской
трагического актера...


     ...Я - принцесса крови древнего рода. Мой отец император был убит  во
время дворцового переворота. Меня спас верный самурай. Я иду по  тенистому
саду. Кричат красивые,  странные  птицы.  Я  не  могу  определить,  где  я
нахожусь. Но убийца моего отца близко...


     ...Мы любили друг друга.  Я  лежала  в  его  объятиях.  У  него  было
сумрачное, смуглое лицо с тонкими чертами, и сильные руки. Вот он  встает,
облачается в черное. Печальный, он проходит мимо моих окон.  Я  остаюсь  в
комнате. Я обречена ждать его. Так он сказал мне на  прощание.  Я  надеюсь
встретить его в этой жизни...


     Я  отложил  тетрадь.  Эти  короткие  рассказы,   написанные   разными
почерками, произвели на меня сильное впечатление, хотелось  мне  того  или
нет.
     Мы с Мурзиком читали в полутемной комнате  в  доме  Бэлшуну.  У  окна
угадывалась искусственная пальма в кадке. Легкий сквознячок  едва  шевелил
белую шелковую занавеску.
     Я лежал на  широкой,  очень  мягкой  кровати,  закутанный  скользкими
атласными одеялами. Время от времени Мурзик подносил к моим губам  горячее
молоко и, выказывая изрядную сноровку, присущую няням  грудных  младенцев,
поил меня.
     Иногда подавал мне на длинной тонкой вилочке с  перламутровой  ручкой
то кусочек персика, то кусочек банана, а то и ягодку  земляники,  выуживая
их из компота.
     Я читал вслух. Об этом настоятельно просил меня Бэлшуну. А уж  Мурзик
просто не знал, как и угодить милостивцу.
     - Ладно, - сказал  я,  опуская  "Главную  книгу"  на  одеяло.  -  Мне
надоело.
     На самом деле мне хотелось закрыть глаза и  погрузиться  в  то  самое
состояние, которое я сам для себя определял как "гнить и грезить".

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг