лица, - оно и к лучшему, поскольку могильная тьма действовала на него
успокаивающе.
Связанные хэны были погружены на Брандскугеля и доставлены в замок. С
оглушительным грохотом захлопнулись за ними ворота.
Возле донжона Ингольв остановился.
- Дагоберт, забери у Петипаса лук. Отведешь на гауптвахту.
- В железо заковать или как, ваше благородие? - уточнил Дагоберт, с
готовностью хватая Петипаса за шиворот.
- В железо не надо. Просто под замок.
Дагоберт ухмыльнулся.
Но капитан уже отвернулся от него.
- Остальные свободны. Одо, иди за мной.
Толстяк со своей легкой ношей затопал по ступенькам, поднимаясь вслед
за капитаном к личным покоям Торфинна.
Они застали чародея в том же кресле и в той же позе. Казалось, с тех
пор, как Ингольв вышел из комнаты, Торфинн ни разу не пошевелился. Услышав
шаги и стук захлопнувшейся двери, Торфинн открыл глаза.
Повинуясь жесту командира, Одо Брандскугель свалил пленников на пол.
Кари начал барахтаться, Кабари же лежал неподвижно, как полено, и, видимо,
полностью покорился своей участи.
Несколько секунд капитан наблюдал за тщетными попытками Кари
утвердиться на ногах, потом наклонился и подхватил его. Широкой жесткой
ладонью Ингольв провел по лицу скального хэна, стирая с его щек пыль, пот
и слезы и убирая с глаз огненные пряди волос.
- Хорошо, - прозвучал низкий медленный голос, и Кари невольно
приоткрыл рот, глядя на громадную черную фигуру Торфинна. - Хэн. Как
звать?
Кари молчал. Торфинн выжидательно посмотрел на Вальхейма, но тот
продолжал удерживать Кари за хрупкие плечи и явно не собирался бить его.
Торфинн еле заметно двинул плечом.
- Я спросил твое имя, хэн, - повторил чародей.
Связанный Кабари судорожно задергался на полу и придушенно завизжал
сквозь капюшон:
- Не трогайте его! Он еще совсем молодой! Ему и двух сот нет, откуда
умишке взяться? Кари, Кари его зовут. Кари, почему ты молчишь? Они уже
убили тебя?
- Нет, - сказал Кари, не поворачиваясь в его сторону.
- Ладно, - произнес Торфинн. - Скажи мне, Кари, что ты знаешь о
морастах, о болотных людях? Если ты знаешь достаточно, это спасет тебе
жизнь.
- Они наши соседи в мирах Элизабет.
Торфинн с размаху хлопнул ладонями по хрустальным шарам, украшавшим
его кресло, и золотой перстень зазвенел, ударившись о камень.
- Не прикидывайся глупеньким, Кари. Я спрашиваю о тех двоих, что были
у тебя в гостях.
- Учтивые и отважные воины, - сказал Кари и поднял свои круглые
брови, собирая лоб в складки. Судя по этому жесту, он не относил Торфинна
и его подручных к той же категории.
- Кто надоумил их прийти в мой замок?
Ингольв почувствовал, как дрогнули и напряглись под его ладонями
плечи Кари.
- Я, - сказал он.
- Нет! - завопил простертый на полу Кабари. - Он наговаривает на
себя! Не слушайте его!
Одо Брандскугель занес над Кабари сапог из жесткой кожи и, стоя на
одной ноге, вопросительно посмотрел на капитана. Ингольв покачал головой.
С тяжким вздохом Брандскугель поставил ногу на место.
- Так да или нет? - спокойно спросил Ингольв.
Кари покосился на него круглым птичьим глазом.
- Это был мой совет, - повторил он. - Я хотел, чтобы все чужие ушли
из мира Красных Скал. И Кочующий Замок, и морасты.
Торфинн глубоко задумался. Какое-то время было слышно лишь, как сопит
преданный Брандскугель и как постукивают по деревянным подлокотникам
твердые пальцы чародея. Наконец, Торфинн сказал:
- Брось их пока в железный ящик под гауптвахтой. Оттуда не сбегут. -
Внезапно рот у него задергался. Прикрывая губы рукой, Торфинн невнятно
прокричал: - Убери, убери их отсюда! Живо!
Ингольв махнул Брандскугелю, и они с капитаном вывели пленных из
покоя. Ингольв был мрачен. Торфинн, кажется, и в самом деле серьезно болен
- если, конечно, страх можно считать болезнью.
- Давай-ка их развяжем, - сказал Вальхейм и сам принялся снимать путы
с Кари.
Кабари, наконец, откинул капюшон. Он казался зеленым от бледности.
Растерянно моргая, он бросился к Кари и вцепился в него обеими руками,
бормоча: "Перемелется, перемелется..." Ингольв не стал разлучать их.
- Одо, ты слышал, где их запереть?
- Никак нет, ваше благородие, - отрапортовал бравый Одо.
- Брандскугель, - раздельно произнес капитан, - ты был сейчас в
комнате, и все разговоры велись при тебе. Как же ты мог не слышать?
Одо пожал многопудовыми плечами.
- Да вот...
- Дурака валяешь? - вспыхнул Ингольв. - Я тебе уши отрежу!
- Смилуйтесь, ваше благородие, - уныло сказал Брандскугель. - Когда
начальство между собой разговаривает, мы не вникаем...
Ингольв дал раздражению уняться и повторил вслед за Торфинном:
- Запрешь их в железном ящике под гауптвахтой.
Разом повеселевший Одо потащил спотыкающихся пленников вниз по
лестнице.
Ингольв легко сбежал по ступенькам следом за ним. Был уже вечер, он
хотел уйти к себе в комнату прежде, чем Торфинн найдет для него новое
поручение.
В комнате Вальхейма ярко пылал камин. Жесткая кровать, накрытая
лоскутным одеялом, стол светлого дерева, на котором стояли две простых
сальных свечи в медных шандалах, большое кресло с потертой кожаной обивкой
- вот и вся обстановка. Но Вальхейма она полностью устраивала.
Возле каминной решетки темным пятном маячила какая-то
коленопреклоненная фигура. Мельком глянув в ее сторону, Ингольв признал
своего оруженосца Феронта. Он положил саблю на стол, уселся в кресло,
вытянул длинные ноги, закрыл глаза и постарался ни о чем не думать.
Оруженосец у камина пошевелился, и Ингольв с неудовольствием вспомнил
о его присутствии.
- Сними с меня сапоги и убирайся, - сказал Вальхейм вполголоса.
Оруженосец встал и незнакомым голосом проговорил:
- Добрый вечер, Ингольв Вальхейм.
Ингольв мгновенно очнулся от своей задумчивости, вскочил с кресла,
однако схватить саблю не успел - тот, кого он принял за туповатого и
услужливого Феронта, успел смахнуть ее со стола. Перед капитаном стоял,
улыбаясь, беловолосый Аэйт. Болотный мальчишка из мира Ахен. Откуда он
взялся? Неужели магия? Но если эти морасты умеют колдовать, значит...
Заметив суеверный страх, мелькнувший в глазах капитана, Аэйт
засмеялся. Вальхейм быстро взял себя в руки и снова уселся, положив ногу
на ногу.
- Прежде чем я позову сюда стражу, скажи мне, болотная душа, как ты
здесь оказался?
Аэйт оценил его выдержку. Он перестал улыбаться и серьезно ответил:
- Мне сказали, что ты не откажешь в помощи. Иначе я никогда не пришел
бы к тебе.
- Что за чушь! - Ингольв начал сердиться. - Кто мог сказать тебе
такую глупость?
Ответ Аэйта заставил его подскочить.
- Синяка, - сказал болотный воин.
После этого Ингольв погрузился в молчание. Второй раз за короткий
срок ему напоминают о Синяке. Торфинн уверял, будто смуглый солдатик в
действительности могущественный маг, не наделенный именем. Но Торфинн -
темная душа, и мир, полный таинственных сил, в котором живет чародей,
всегда оставался для Вальхейма чужим. Другое дело - это белобрысое
существо с конопатой физиономией. Оно, несомненно, было еще совсем юным,
оно явилось из другого мира, оно не имело ни малейшего отношения к
Торфинну и магии - по крайней мере, к магии Кочующего Замка. И вот оно
заявляет, что знает Синяку, который, по подсчетам капитана, должен был
умереть от старости в Ахене лет тридцать-сорок назад.
- Расскажи о нем, - сказал, наконец, Вальхейм.
- Что рассказать? - Аэйт растерялся.
- Сколько ему лет? Как он выглядит? Где вы познакомились?
- Ты мне не веришь, Ингольв Вальхейм?
- Не твое дело. Отвечай, если хочешь, чтобы я не звал солдат.
Аэйт вздохнул.
- Наверное, ты прав. Ну, как тебе угодно. На вид Синяке лет сорок,
хотя я думаю, что на самом деле он гораздо старше. Он красивый и добрый,
только грустный. У него темное лицо и светлые глаза. Он очень одинокий, и
Асантао говорит, что скоро его не станет.
Ингольв вздрогнул. Если мальчишка не врет, и если Торфинн не
ошибается, значит, дни старого мага и в самом деле сочтены. Скорее
машинально, чем из любопытства, капитан спросил:
- Кто это - Асантао?
- О, - сказал Аэйт. - Она - варахнунт. Она видит.
- Хорошо, - хмуро кивнул Ингольв, который ничего не понял из этого
невнятного объяснения. - Дальше.
- Синяка забрел в наши земли, и мы с братом подстрелили его тень.
От всей этой чертовщины Ингольва уже не первый год с души воротило.
Устало глядя в ясное лицо Аэйта, он спросил:
- Что значит "подстрелили тень"? Это что, один из обрядов черной
магии?
- У нас "тенью" называют спутника воина, - пояснил Аэйт. - Например,
мой брат Мела - воин, а я - его тень. Понимаешь?
- Значит, Синяка был не один? Ты, кажется, только что говорил, что он
одинокий...
- Он одинокий, но не один. С ним... никогда не угадаешь, кто!
- Я не собираюсь ничего отгадывать. Или ты рассказываешь все, что
знаешь, или я зову сюда стражу.
На всякий случай оглянувшись на дверь, Аэйт сказал:
- Прости. Шутка не вовремя - та же грубость. С Синякой был великан.
Когда-то он сидел на цепи в подвале у Торфинна, но потом Синяка его оттуда
забрал. И теперь бедное чудовище помешалось на почве преданности своему
избавителю.
Ингольв опять замолчал. И о великане Торфинн тоже как-то вспоминал;
стало быть, болотный мальчишка действительно встречался с Синякой. С
великим магом, у которого нет имени.
Аэйт терпеливо ждал, поблескивая в полумраке светлыми глазами.
- Он, наверное, очень богат? - спросил Ингольв.
- Синяка? - Аэйт заморгал от неожиданности. - Да ты что! У него
ничего нет. Он явился в нашу деревню босяк босяком. И жутко голодный, к
тому же.
Ингольв смерил Аэйта тяжелым взглядом.
- Да, это на него похоже... Сядь, - велел он. - Что он говорил тебе
про меня?
Аэйт опустился на мягкую волчью шкуру, постеленную на полу у ног
капитана.
- Сказал, что я должен тебе довериться. Что в вашей семье никогда не
предавали чужого доверия.
На миг из необозримой дали времени и пространства перед глазами
Вальхейма встало милое лицо Анны-Стины, полустертое, размытое, болезненно
любимое до сих пор.
- Будь ты проклят, мальчишка, - прошептал Ингольв. - Что же ты со
мной делаешь?
- Прости, - сказал Аэйт тихонько и потерся лохматой головой о его
колено. - Я не хотел причинять тебе боль. Мне некого просить о помощи.
- Я не смогу помочь тебе, - сказал Ингольв своим прежним спокойным
голосом. - Сдвигать границы миров я не умею, а заставить Торфинна не в
силах.
- Отдай мне брата, если он еще жив, и позволь нам уйти, вот и все, о
чем я прошу, - сказал Аэйт.
Ингольв молчал, опустив голову. Его тень неподвижно чернела на стене.
Дрова трещали в камине, и в комнате было уютно и тепло. И хотелось забыть
о чужом мире, расстилавшемся за стенами замка, о холодных зеленых водах,
текущих сквозь ночь по всем мирам, нанизанным на реку Элизабет.
Наконец Вальхейм заговорил:
- Послушай меня, Аэйт. Я, может быть, и выполнил бы твою просьбу. Мне
нужно лишь одно: чтобы вы двое никогда больше не приближались к замку...
Но ты не подумал о том, что после вашего побега Торфинн почти наверняка
расправится с...
Аэйт приготовился услышать: "со мной", но капитан склонился к нему и
заключил вполголоса:
- ...со скальными хэнами? Сегодня я схватил двоих, а завтра он может
приказать мне уничтожить весь их народец.
- Уничтожить? Но за что?
- Если вы сбежите, хэны приютят вас. Для Торфинна этого будет
довольно.
- И ты сделаешь это?
Ингольв промолчал. Аэйт с горечью смотрел в его потемневшие глаза.
- Неужели ты просто раб, Ингольв Вальхейм?
Ингольв не успел ответить, потому что в дверь постучали, и тенорок
оруженосца Феронта вкрадчиво произнес:
- Ваше благородие, их милость велят передать, что они стоят тут за
дверью и желают видеть вас немедленно.
Аэйт метнулся к столу. В последнюю секунду Ингольв поймал его за руку
и подтолкнул к своей кровати.
- Полезай под одеяло, быстро, - сказал он Аэйту в ухо.
Наверное, правильнее было бы выдать Аэйта Торфинну. Это позволило бы
избежать многих бед и тревог в дальнейшем. Сейчас у капитана просто не
оставалось времени на раздумья. Однажды Торфинн содрал с пленного кожу -
по кусочкам, с живого - и эта картина некстати встала у Вальхейма перед
глазами.
Аэйт юркнул в кровать. С шумом отодвинув тяжелое кресло, Ингольв
поднялся и открыл дверь.
Торфинн переступил порог, огляделся, потом упал в кресло, точно ноги
отказывались держать его. После долгой паузы старый чародей сплел пальцы
рук и поднял глаза.
- Хочешь знать, зачем я пришел, а?
- Как я могу спрашивать отчета у вашей милости?
Торфинн помолчал, пытаясь совладать с собой. Подбородок у него
прыгал, руки тряслись. Наконец, он выговорил:
- Ингольв, мне страшно! Мне страшно, как никогда в жизни... Я знаю, я
заранее знаю: что бы я ни сделал, это будет ошибкой. Нет, нужно положиться
на удачу... Или нет... Я хочу, чтобы здесь все зависело не от меня... Ты
простой солдат, ты ничего не смыслишь в магии... Ведь можешь же ты
случайно выбрать верный путь? Скажи, Ингольв! Ведь ты можешь!..
- Буду рад помочь вам, ваша милость.
Торфинн раздраженно посмотрел на него.
- "Ваша милость, ваша милость"! Оставь этот тон... Мне нужен друг,
советчик, близкий человек... Ингольв, спаси меня! Что мне делать с этими
двумя?
- Я отпустил бы их, ваша милость, - осторожно сказал Ингольв. - Если
вам предсказана гибель от бродяги с чужим оружием в руке, то лучше бы
держать этого бродягу подальше от замка.
- Нет! - вскрикнул Торфинн, приподнимаясь. - Ты тоже... Ты... Ищешь
способа убить меня? Их надо уничтожить, сжечь, а пепел утопить в реке
Элизабет, чтобы он не нашел покоя ни в одном из миров... Вот единственное
спасение. - Он встал. - Я ненавижу тебя. Жалкий ублюдок, я хотел сделать
из тебя друга и спутника. А ты просто раб, и к тому же, подлый, как все
рабы...
Торфинн пошатнулся. Ингольв хотел было поддержать его, но старик с
отвращением оттолкнул его и вышел, сильно хлопнув дверью. Почти сразу же в
комнату всунулся Феронт.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг