Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                         Следующая
                             Евгений ФИЛИМОНОВ

                                 МИГРАНТЫ




                            НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

     Так уж получилось,  что  истоки  этих  сюжетов  уходят  в  достаточно
отдаленную по времени случайную встречу, вернее,  импровизированную  такую
вылазку   одной   компании,   образовавшейся,   как   потом    выяснилось,
непроизвольно,  стихийно,  как  в  те  незрячие  годы   многое   делалось.
Несвязность этой компании, очевидная бесцельность и анархия поездки только
оттенялись чудесной местностью, где решено было разбить табор,  палаточную
стоянку на два-три дня. Не стану описывать абсурды и нескладуху,  присущие
таким  разнородным  сходкам,  не  хочется  также  припоминать  с   натугой
подробности затяжной и в меру пристойной пьянки - обычной, типовой, скажем
так, для той поры, - отмечу лишь, что когда все разъезжались по домам,  на
лицах гуляк отмечалось явное облегчение. Нет нужды  говорить  о  том,  что
компания эта в таком составе больше никогда не собиралась,  и  при  редких
встречах участники пикника ощущали друг к другу что-то вроде  неприязни  и
смутного стыда...
     А ведь, если  разобраться,  многие  из  них  были  людьми  не  совсем
обычными: к  примеру,  тамада  вылазки  мог  нагреть  любой  металлический
предмет в своей ладони - буквально докрасна! Я сам  "для  интересу"  отдал
ему свои ключи и уже через минуту перебрасывал раскаленную связку из  руки
в руку под общие аплодисменты. На ключах до сих пор следы окалины.
     Там же одна  девушка,  совсем  юная  с  виду,  специализировалась  на
человеческих связях - на нитевидных тяжах, которые, по ее словам, оплетают
каждого человека, проникают в душу и мозг, уходят часто за горизонт, через
континенты, а иногда даже туда.
     - То есть? - вяло поинтересовался я (шел второй час ночи, многие  уже
разошлись от костра по палаткам).
     - Туда, - неопределенно махнула девушка в сторону звезд.
     Был еще там один необщительный спортсмен, который  на  спор,  подобно
кроту, мгновенно зарывался в землю и тут  же  эффектно  выкарабкивался  из
соседнего склона. Он также практиковал  кунг-фу  и  какое-то  экзотическое
восточное  мировоззрение,  что  не   мешало   ему   пить   "как   лошадь".
Заинтриговала  также  всех  длинноволосая  брюнетка,  внешне  не  особенно
примечательная, которая, знакомясь с мужчиной, производила возле его плеча
неуловимый пас. "Для страховки", - так объясняла она. Дело в том,  что  на
ней тяготело проклятье неизбывной, смертоносной любви, и она,  как  могла,
старалась уберечь людей от этого.
     Еще там обретался человек, ничем особенно не примечательный, он  лишь
время от времени сдержанно стонал.  Его  непрестанно  мучила  совесть.  Он
изрядно омрачал и без того не особенно буйное веселье.  Говорили,  правда,
что он мучился в основном за других.
     Надо сказать, что почти все собравшиеся обладали  даром  предвидения,
но пользовались им крайне неохотно и старались развивать у  себя  обычное,
свойственное простому человеку представление о будущем, как о целом наборе
возможностей.
     Повторяю, погода стояла чудесная, и любитель визуальных наводок мог с
блеском демонстрировать свое искусство в прозрачном воздухе; но, опять же,
это не вызывало особого интереса.
     Как уже говорилось,  все  эти  необычайности  могли  так  и  сгинуть,
проявившись лишь на миг, уйти  в  забвение,  подобно  другим,  куда  более
важным вещам, если бы не моя возможность (самая, пожалуй, малозаметная  на
фоне красочных качеств прочих) - это способность улавливать  потенциальные
сообщения, воссоздавать их прямо-таки  из  двух-трех  случайно  оброненных
слов и затем излагать их, по мере возможности сохраняя стиль и особенности
каждого повествования. Со временем  к  этим  сюжетам,  записанным  наскоро
после той встречи, добавились другие, подобные, а еще и случайные тексты -
объявления, вырезки, записки, вырванные страницы, развеянные архивы  (если
приглядеться, бумажный смерч окружает нашу кренящуюся Вавилонскую  башню),
- которые мне показалось уместным  объединить  в  этой  подборке.  Сдается
порой,  что  эти  странные  и  на   первый   взгляд   абсурдные   отрывки,
встречающиеся на каждом шагу в море обыденной информации, помогают  как-то
понять собственно нашу, не такую уж реальную реальность.
     Почему подборка названа "мигранты"? Никакой связи с термином, имеющим
хождение в Прибалтике; просто мне все эти люди показались тогда как бы  не
имеющими корней палаточными кочевниками, бродягами по своей сути, несмотря
на то, что большинство  имело  пресловутую  прописку  и  довольно  хорошее
жилье. Два-три интеллигентных бомжа не в счет, тем  более,  что  они  сами
избрали такой образ  жизни.  Но  все  без  исключения  представляли  собой
человеческий транзит в чистом виде; их коренные интересы находились где-то
очень далеко, вне сферы обитания.



                           ПРОБЛЕМА НАСЛЕДОВАНИЯ

     Часто думаю: в наше скверное время могли бы родиться какие-то сказки,
легенды, притчи, коих множество возникало и циркулировало в эпохи куда как
худшие (а ведь были худшие, чего  там,  возьмем  хотя  бы  татар,  или  же
опричнину - хоть ту, хоть недавнюю)? А вдруг нынче, в связи с  деградацией
и повальным  избиением  прессы,  из  слухов  и  сплетен  опять  возродится
фольклор? Как бы, к примеру, выглядела общеизвестная версия о  престарелой
коронованной чете, озабоченной проблемой наследника?
     ...Жили король с королевой, и всего у них  было  в  достатке,  однако
Господь не даровал им детей. Престарелые супруги, одолевая стыд,  куда  уж
только ни ходили - и к сексопатологу, и к эндокринологу, к экстрасенсу,  к
знахарке - все тщетно, пока - как  это  водится  в  сказках  -  совершенно
случайно не прознали о чудодейственном заморском  средстве,  гарантирующем
результат. Нет нужды расписывать те мытарства и полупреступные ситуации, в
каковых обставлялись их поиски, каждый из нас может легко представить себе
все эти улещивания нужных лиц,  звонки,  очереди,  подворотни,  торопливые
воровские переговоры с нужными людьми (по виду сущими подонками), уловки и
комбинации на подступах к  драгоценному  препарату,  который,  как  у  нас
водится, завозился тоннами и скармливался вельможным парам чуть ли не  как
вермишель (хотя  обычно  это  порода  плодится  без  затруднений,  подобно
кроликам, безо всяких там пилюль). И вот, наконец, долгожданный  миг  -  в
подвальном  коридоре  престижной  клиники  чернявый  ординатор,   опасливо
зыркнув  туда-сюда,  сует  в  королевскую  руку  стеклянный  цилиндрик,  в
котором, подобные крупной дроби, перекатываются зеленые  глянцевые  шарики
пилюль... О, радость! Монархи вмиг забывают обо всем, но ординатор  стоит,
всем  видом  своим  показывая,  что  дело   еще   не   окончено.   Король,
спохватившись, сует в карман белого халата увесистую  пачку,  и  ординатор
тут же деловито удаляется - не принято у нас унижаться  и  благодарить  за
королевские подарки.
     ...И тогда проглотила королева горошину и враз  забеременела  -  так,
что ли, в первоисточнике? Нет нужды живописать тихую радость пожилой пары,
ведь она, само собой, омрачена тревогами, подготовкой к родам, и без  того
непростым в наших условиях. Наконец, в срок,  в  нужном  роддоме  (гнусный
советский термин), с помощью задаренной снизу доверху акушерки  появляется
малыш. Мальчик! Король в ожидалке родильного дома заливается  слезами  под
недоуменными взглядами молодых отцов, для каковых рождение сына  лишь  еще
один повод надраться в  стельку.  Не  успевает  он  толком  успокоиться  и
вникнуть в свое счастье, как санитарка возглашает еще более ошеломительную
новость - двойня! Король потрясен, он понимает это как  награду  свыше  за
тусклые  годы  бездетности,  и  даже   мысль   об   усложнении   института
наследования его пока не посещает. Он передает  благой  вестнице  огромный
веник из хризантем, называемый у нас "букет" и, счастливый до опустошения,
падает в кресло. Молодые отцы в  противоположном  углу  пьют  водку;  один
провозглашает:
     - За того многодетного деда!
     И как в воду  глядел.  Санитарка  с  выпученными  глазами  сбегает  с
лестницы, пальцами изображая "три"! "О, Боже!" - бормочет  король.  Он  не
знает, как на это реагировать, его эмоции обесточены, ощущение чего-то  не
вполне благополучного возникает в его потрясенной душе, поэтому известие о
том, что на свет произошли четвертый и пятый отпрыски всего лишь повергает
его  в  ступор  (а  нормально  последовал  бы  инсульт).  И  дальше  сюжет
развивается уже не  по  сказочной  канве  -  до  самого  финала,  где  она
неожиданным образом вновь появляется.
     Итак, покуда король в прострации переваривает сообщения о  все  новых
своих  сынах  и  дочерях,  родильный  дом,  это  обычное  предприятие   по
производству  граждан,  постепенно  становится  на  уши.   Весь   персонал
сгрудился  возле  стола  королевы,  которая  с  интервалами  в   полминуты
производит  очередного  младенца.  Уже  не  хватает  каталок  (на   десять
новорожденных  каждая,  заметьте!),  весь  коридор  и  столовая   завалены
королевичами, а горшочек  продолжает  варить  (тут  к  слову  подвернулась
другая сказка). Прочие роженицы брошены на произвол судьбы и вопят  там  и
сям в закутках огромной больницы,  пока  не  разрешаются,  как  говорят  в
народе, самопалом. Наконец, и до главврача, человека тупого  и  корыстного
одновременно, доходит, что положение в роддоме авральное, и  он  трезвонит
городским властям о помощи. Королева-мать (да еще какая  мать,  куда  всем
прочим матерям) изнемогает от усталости, выталкивая в  свет  все  новых  и
новых принцев. На третьи сутки полусвихнувшийся король уходит домой -  ему
сказали, что конца родов пока не предвидится.
     Не стану развивать дальше эту посылку, она может  вертеться  в  любом
направлении - меня интересует в данном случае, как пошла бы судьба короля.
Нет сомненья, что он вскоре постиг бы - как человек достаточно разумный, -
что конец его жизни  скомкан  этим  изобильным  хроническим  плодоношением
супруги, которое теперь  он  склонен  рассматривать  как  недуг,  навсегда
приковавший королеву к ложу. Он не может проникнуться чувством отцовства к
множеству одинаковых детишек,  заполонивших  городские  приюты;  к  слову,
детишек вполне здоровых и нормальных. Взять бы к себе  хоть  одного  -  но
которого же? Король, как многие люди рутинного склада, не особенно стоек в
потрясениях. От общей необычности положения и отсутствия женского  надзора
в натуре короля происходят необратимые изменения, возникают странности. Он
еще навещает жену, еще общается с друзьями,  привычно  ходит,  скажем,  на
футбол, но он уже не жилец.
     Его   разновозрастная   поросль   кишит   вокруг,   встречается   ему
повсеместно. Молодые люди, неотличимо похожие друг на друга и на короля  в
юности, приветствуют его, не  прерывая  разговора.  Они  все  дружны,  как
бывают дружными лишь близнецы, никто им не нужен, кроме братьев и  сестер,
даже отец. Выживающий из ума король бродит бесцельно  по  улицам,  ядовито
упрекая себя за исконно королевскую страсть к наследнику,  что  обернулась
таким абсурдом.  И  лишь  у  самого  конца,  когда  сознание  его  на  миг
проясняется и он видит над собой склоненные лица медиков (конечно, это все
его дети, ибо прочее население города за тридцать лет полностью  вытеснено
его клонами), - король понимает, что и в самом деле произвел наследника  -
это целый народ, и, возможно, он еще будет удачлив среди  прочих  народов.
Да и вообще, помереть среди родных - это, по  нынешним  временам,  великая
редкость и удача.
     Вот так бы я завершил теперешнюю  версию  известной  сказки.  Во  все
времена есть нужда в утешительных концовках.



                               СЛУЖБА ОРДЕНА

     Служба Ордена, - собственно,  функционеры,  -  в  результате  долгого
пристрастного отбора получают характерную внешнюю патину, ощутимый  налет;
человек посторонний это с ходу замечает  и  довольно  быстро  свыкается  с
такими особенностями служителей и  даже  жрецов  Ордена,  ну  а  ежели  он
внедряется  (его  внедряют)  в  толщу  управления,  -  и  сам,  неизбежно,
приобретает упомянутый колорит.
     По мере  прохождения  иерархических  ступеней  функционер  грандиозно
растет, как бы вспучивается и одновременно подвергается выветриванию, если
можно так назвать этот процесс. Еще и  по  сей  день  на  равнинах  Ордена
встречаются огромные фигуры причудливых очертаний; подобно грозовым тучам,
они медленно, ощупью (они слепнут очень быстро)  бредут  через  бесплодные
пространства,  сопровождая  каждое  свое  движение  речитативом  цитат   и
донесений. В выветренных глазницах и пустотах грудной клетки  посвистывает
ветерок. Но этой стадии достигают немногие.
     Гораздо   занятнее    начальные    проявления    этой    окаменелости
(окаменелости,  кстати,  вовсе  не  порицаемой,  наоборот   -   поощряемой
Орденом.) Это и возникающая исподволь кажущаяся (а потом и действительная)
ненатуральная   безукоризненность   костюма,   будто    бы    сработанного
первоклассным портным из нержавеющей стали, это и жесткая волевая  складка
у рта - именно отсюда начинается окаменение, это и своеобразный  взгляд  -
одновременно и лунатический, и прозорливый, к тому  же  и  весьма  свысока
из-за непрестанного роста. Словом, есть на что посмотреть.
     Новый выдвиженец Ордена как раз теперь проходит  стадию  интенсивного
роста, он уже превысил трехметровую отметку и настолько раздался в ширину,
что при входе в Управление открывают ему обе половинки высоченных  дверей.
Занятно смотреть, как  его  -  новичка  -  подспудно  тревожит  увеличение
собственного веса, как иногда он, подобно человеку,  идущему  по  трясине,
проверяет  исподтишка  ногой  прочность  перекрытия.  Осторожность  вполне
понятная,  но  напрасная:  конструкции  дома  Управления   рассчитаны   на
немыслимые нагрузки.
     По слухам, этот деятель раньше вовсю практиковал интерес  к  простому
люду, что выражалось в эпизодических контактах с обслуживающим персоналом.
Учитывая, что персонала этого в доме Управления немного, может  показаться
не столь сложным придерживаться такого амплуа, тем более,  что  выдвиженец
обладал феноменальной памятливостью.  Он  и  сейчас  поражает  лифтеров  и
машинисток тем, что помнит даты свадеб, имена и возраст детей их,  всякого
рода домашние трудности - но теперь все  чаще  адресует  эти  сведения  не
тому, кому следует, к примеру, справляется о здоровье парализованного дяди
не у электрика, а у курьера; они,  как  люди  деликатные,  заминают  такие
моменты.
     Возможно когда-то в  далеком  будущем  им  приведется  где-нибудь  на
пикнике   внезапно   встретить    своего    бывшего    высокопоставленного
благожелателя    -    башнеподобную    фигуру    причудливых    очертаний,
перебредающего, содрогая всю округу, с холма на холм, вперив незрячие  очи
в  ему  лишь  доступные  горизонты.  И  вполне   понятно   будет   желание
пенсионера-буфетчика, или же швейцара гардеробной, стариканов тоже не  без
маразматических вывихов, пообщаться по  старой  памяти  с  монстром  былых
времен.
     - Евграф Лукич! Евграф Луки-ич! Добрый день, это Приямков.
     - К-к-кто? - шамкающий рокот сверху.
     - Приямков, шофер! Возил вас...
     "Пока возить можно было", - додумывает непочтительный  внук,  а  дед,
задрав трясущуюся голову, всматривается с  искательной  улыбкой  в  темный
силуэт.
     - Эт-то у к-которого д-двойня? - доносится наконец.
     - Почти что так, - радуется старик,  удостоенный  беседы,  -  дочь  у
меня, Галина, помните - никак от соски отучить не мог...
     Долгое молчание;  во  всем  облике  окаменелого  деятеля  мучительное
усилие воспоминания.
     - А-а, в-вот это кто... Н-ну что, отучил т-теперь?
     - В тот же год, Евграф Лукич! А вы как?
     Но этот вопрос, устремленный почти что в небеса, вязнет в еще большем
недоумении. Покряхтев  неопределенно,  гигант  поворачивается  и  с  гулом
продолжает путь,  а  счастливый  ветеран  все  смотрит  ему  вслед  из-под
ладошки, пока видение не исчезает за дальним лесом.



                               РЕМИНИСЦЕНЦИЯ

     Когда-то  в  года  замшелые  появился  в  одном   журнале   небольшой
рассказик. В ту пору для наших фантастов зарубежье, фон зарубежья были как
бы испытательным полигоном для всяких там псевдонаучных  гипотез,  которые

Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг