- Подготовься, пожалуйста, - вежливо, но тоном, не допускающим
возражений, произнес Хиггс. - Нам нужна срочная эвакуация. Снимай нас с
планеты. - Хиггс замолчал, повернулся к Рипли, улыбнулся ей одними
глазами. - Так... Мы снимаемся с планеты, возвращаемся на нашу станцию на
орбите и взрываем все это к чертовой матери.
Берт зажмурился.
"Все пропало..."
"Не понимаю, - снова наклонился над неподвижным лейтенантом Бишоп, -
к чему такой шум? Сколько там осталось до взрыва реактора?.."
22
Коротколапый прислушался и встал на задние лапы, опираясь на хвост.
Что-то жужжало, и с каждой секундой все громче.
Ничего не было видно. Коротколапый сделал несколько прыжков и наконец
уцепился за скалу.
Он не очень любил долину: лазить по ней можно было только внизу,
редкие же скалы своей неровностью только мешали передвигаться. Другое дело
- Логово. Вдвоем с Кривым они иногда устраивали особые спиральные гонки в
тех частях помещения, где коридор был особо одинаков. Разгонялись изо всей
силы - и мчались, переворачиваясь на ходу. До чего же это было здорово -
скорость и резкая перемена пространственных ориентаций...
Вскарабкавшись на скалу, Коротколапый снова приподнялся. Да, на этот
раз он не ошибся: невдалеке действительно блестело что-то интересное.
Немножко похоже на кончик щупальца, но более гладкое и короткое, да еще и
вывернутое под странным углом. И цвет такой можно было встретить разве что
в жилищах двуногих.
Любопытство Коротколапого некоторое время боролось с врожденной
осторожностью и наконец победило.
Конечный сегмент "щупальца" оказался прикреплен к ровному гладкому
отростку, идущему прямо из тела, удивительно слитного и гладкого. Из
другого бока торчал в точности такой же отросток; вниз спускались странной
формы лапы - разведчик никак не мог понять, в каком месте они сгибаются.
Или Летающему ноги вообще не нужны? Тогда почему они есть?
Коротколапый приблизился еще на несколько шагов. Летающий стоял на
площадке, похожей на остальные произведения Чужих. Что ж, он не
сомневался, что Летающий мог быть только Чужим. На то он и Летающий...
И все же в нем было что-то знакомое, его вид вызывал какие-то смутные
ассоциации.
Конечно - Летающий был похож на носителя двуногих: те же прозрачные
участки, которые можно было разбить на мелкие кусочки, те же цвета, тот же
блеск и даже запах. Но - носитель, способный летать? Коротколапый был
удивлен.
На улицах ему не раз встречались мертвые оболочки носителей, уже
отслуживших свое. У них тоже не было ног, точнее, вместо ног были
прицеплены кругляшки, и лишь тот, остромордый, гулявший сегодня по ущелью,
объяснил ему, как они передвигались. У некоторых на кругляшки была
натянута членистая лента - эти носители на вид были особо неповоротливыми.
Но такого, как этот, Коротколапый еще не видел.
Как он может лететь? Как он может вообще летать?
Хвост Коротколапого закрутился в воздухе, пощелкивая сегментами, - он
понял, что не может уйти отсюда, пока не заглянет внутрь. Любой ценой.
Весь его предыдущий опыт говорил о том, что носители двуногих
рассчитаны на несколько эмбрионов, и места в них, если подобрать хвост и
сжаться, вполне достаточно. Главное - найти вход или выход, короче - любую
дырку, через которую можно проникнуть внутрь.
Можно, конечно, выбить прозрачные пластины, но - как знать, вдруг
Летающий тогда не сможет подняться в воздух?
Эмбрионы двуногих мало отличались с виду от взрослых особей. Хотя
Коротколапый не мог сформулировать это словами, у него было на этот счет
особое мнение: вдруг носитель выполняет еще и функции хозяина-няньки? Этим
мнением Коротколапый гордился. Он сам придумал его, и оно многое
объясняло.
Подобравшись еще ближе, Коротколапый припал к земле и пополз. Возле
носителя стоял эмбрион, - скорее всего, дозревающий, потому что он уже мог
выходить наружу, но еще не покинул носитель навсегда.
Разведчик пригляделся: он не ошибся, внизу, на брюхе носителя,
темнело отверстие, достаточное, чтобы пролезть внутрь...
23
- Эй, Спортмайер, пошевелись, мы летим за ребятами! - крикнула
Ферроу.
- Подожди, - механик заглянул в багажный люк: во время полета там
что-то булькало, а он не любил никаких посторонних звуков. По рабочим
шумам можно определить неисправности механизмов челнока, и в первую
очередь надо позаботиться о том, чтобы ничто не мешало их слышать.
Булькавший баллон он вновь закрепил, но теперь его снова что-то
волновало. Не сильно, на уровне предчувствия, - но это предчувствие не
давало ему спокойно выбраться из отсека. Что именно это было - он не знал.
То ли среди багажа появилось что-то лишнее, то ли, действительно, к шуму
мотора добавился какой-то призвук.
Спортмайер сосредоточился, перебирая в уме, что могло случиться, но в
голову ничего не приходило.
Просто что-то было не в порядке.
"Наверное, нервы. Недоспал", - сделал он наконец вывод.
- Сколько раз можно тебя звать?
И все же что-то волнует, значит...
Пусть это были выходки подсознания: когда пилоты или механики
отказывались верить собственной интуиции - и погибали в тот же вылет.
Не случайно же на космофлоте с давних времен существовало правило:
если пилот говорит, что его мучают плохие предчувствия - лучше его не
посылать.
Впрочем, у него не было выбора. Здесь не центральный порт с десятками
дублеров и хорошим запасом кандидатов на их должности.
И все же, что это было?
Писк. Тоненький и странный, он раздавался непонятно откуда. Ему
показалось даже, что пищит его собственная одежда.
Нервы.
Слуховая галлюцинация.
У часов другой звук, а, кроме них, в одежде ничего пищать не могло.
- Ты что, оглох?
- Подожди секундочку, здесь что-то такое...
Спортмайер приподнял руку. Пищал рукав или что-то под ним.
- Я тебе говорю - садись, - все сильнее кипятилась Ферроу. - Нечего
время тянуть.
Часы.
Разумеется, они. Что-то случилось с будильником, вот и все.
Спортмайер взбежал по трапу и закрыл за собой люк.
- Где ты, черт тебя раздери?
Он протиснулся в пилотскую рубку. Ферроу уже включила зажигание;
мотор взревел во всю свою громкость.
Под рукавом, на индикаторе движения живых организмов, ползло светлое
пятнышко. Спортмайер совсем забыл о существовании этого прибора.
Вспомнить о нем он уже не успел: неожиданно сзади раздался свист
рассекающего воздух щупальца...
24
По долине гулял ветер. Он бил в лицо и трепал волосы маленькой
группке людей, вздумавших вдруг прогуляться под открытым небом. Ничтожные
и мелкие на фоне огромных каменных глыб и невеселого, покрытого пятнами
облаков неба, они медленно шли, таща что-то длинное и тяжелое.
Со стороны это выглядело именно так.
Где-то за их спиной тлели остатки бронетранспортера. Им еще повезло -
успели выскочить до того, как пламя охватило его целиком. И все же трудно
было сказать, что члены этой небольшой группки слишком печалились. Ведь до
освобождения от страхов и неприятностей оставалось так мало!
Горман на носилках тихо застонал: запнувшись за камень, Хадсон чуть
не упал, тряхнув свою ношу.
- Держи его, держи, Хадсон! - Хиггс тоже споткнулся и через пару
шагов приказал остановиться. Между двумя глыбами серого камня было
достаточно места для того, чтобы там мог приземлиться челнок.
- Опускайте, - махнул он рукой.
Гормана опустили.
Ветер усиливался. Каждый новый его порыв делался все холоднее.
Приближался вечер.
"Обидно", - поморщился Берт, оборачиваясь в сторону купола. Ну,
ничего, главное пока - улететь, а там, на корабле, он еще покажет, кто
здесь хозяин. Там - связь с центром, там - поддержка капитана корабля, да
мало ли чего еще там есть...
"Неужели мы действительно улетаем? Даже не верится", - Рипли ласково
сжала руку Головастика. Теперь расставание с этой жуткой планетой
заставило ее испытывать почти щемящее чувство, похожее на тоску.
Так всегда бывает при прощании с прошлым - Рипли знала, что сейчас в
ее жизни заканчивается очередной этап и начинается новый. Другой. И
неважно, что он будет лучше - просто потому, что хуже быть уже не может, -
Рипли думалось, что она теряет сейчас какую-то часть себя, а это всегда
вызывает боль.
Ветер крепчал. Между камнями с легким свистом просеивались мелкие
песчинки.
"Да, в этом есть все же что-то романтичное", - подумал Хиггс, глядя,
как ветер треплет волосы Рипли. - Напряжение боя, риск, потери, радость
спасения и этот ветер... Да и красивые девушки к тому же".
"Дрейк... Как жаль, что его сейчас нет с нами", - думала, вглядываясь
в темнеющее небо, Вески.
Ветер свистел...
- Летит, - тихо прошептала Ньют.
Действительно, на фоне неба возникла маленькая блестящая точка,
которая быстро приближалась, увеличиваясь в размерах и принимая очертания
челнока.
"Вот и все?" - почти одинаково подумали все сразу, вкладывая,
разумеется, в этот вопрос свои особые оттенки и намеки.
Все!
Челнок был уже совсем близко, когда его траектория вдруг резко
изменилась.
В первую секунду никто ничего не понял.
Летательный аппарат вдруг резко пошел вниз, почти накренился набок и
проехал брюхом по вершине скалы. Брызнули во все стороны оторванные детали
шасси.
Новый рывок заставил его выпрямиться, но ненадолго: челнок падал,
волоча за собой дымный шлейф. Он еще летел и вполне мог дотянуть до места
посадки, но было видно, что его корпус разваливается на лету.
Вместо спасителя к ним мчалась огромная бомба - можно было не
сомневаться, что до взрыва остались считанные секунды.
Этот новый поворот судьбы оказался слишком уж неожиданным - на
какое-то мгновение все оцепенели.
Вот это уже действительно было концом: взрыв челнока не пощадил бы
никого.
Превращаясь на лету в огненный шар, челнок несся прямо на них.
Вырвавшись из лап смерти зубастой и когтистой, они могли с секунды на
секунду стать добычей смерти огненной.
- Бегите! - пронзил воздух отчаянный крик.
Они бросились врассыпную, кто куда, не разбирая дороги.
Единственное, что запомнила из всего этого Рипли, - это как она
старалась прикрыть девочку собственной спиной. Они так и упали, вдвоем,
когда взрывная волна догнала их и швырнула на камни: Ньют снизу, а Рипли
сверху, закрывая ее своим телом от посыпавшихся обломков.
Раздался грохот, по спинам прокатил жар, замельтешили в воздухе куски
летательного аппарата; набухли, вытянулись вверх и рассыпались огненные
клубы, и наконец все стихло.
Запахло гарью.
Свистящий ветер уносил ее в сторону города; опадали на землю черные
хлопья.
Казалось, кроме них и неровного клочковатого огня на месте аварии, на
всем ландшафте не двигалось ничто. Все замерло, покрывшись копотью и
изуродованными кусками металла. Да и сам огонь слабел, стараясь спрятаться
вглубь щелей и под более крупные обломки.
Одиноко и пронзительно свистел ветер.
Медленно уползало за горизонт солнце. Его отблески на металле и окнах
оставшегося где-то далеко купола гасли один за другим.
Но пауза, полная молчания, продлилась недолго. Шумно встал, сбрасывая
с себя обгоревшие обломки, Хадсон, повертел головой, отыскивая остальных,
и выругался.
В голове у него шумело.
Неизвестно, сколько потрясений подряд должен испытать человек, чтобы
"сойти с нарезки": у одних это не получается вообще, другим достаточно
одного раза; Хадсон уже несколько раз срывался, но всякий раз снова
приходил в себя. На этот раз истерика охватила его всерьез и надолго.
После ругани он коротко хихикнул и побрел, пошатываясь на ходу и
срывая с себя остатки верхней куртки. Нарисованный на ремне череп вылез
наружу - казалось, он скалился, потешаясь над хозяином.
Осторожно привстала и Рипли: посмотрела, все ли в порядке с Ребеккой,
и лишь тогда поднялась на ноги.
Пейзаж, секунду назад мертвый, оживал на глазах. Потирая руки и шею,
встал Берт. Его взгляд рассеянно прыгал из стороны в сторону, выдавая
полную растерянность. Он не просто не знал, как вести себя сейчас, - после
удара в голове шумело, и Берт слабо соображал, что вообще происходит.
Впрочем, рассудок и самообладание возвращались к нему быстро. Пожалуй,
только искусственный человек опередил его в этих качествах - но он, в
отличие от остальных, и был запрограммирован на то, чтобы не потеряться в
какой бы то ни было ситуации. Поправив одежду, он сразу же принялся
откапывать лейтенанта.
- Великолепно, а? - заговорил Хадсон. Со стороны можно было подумать,
что он был пьян в стельку: ужимки и интонации, с которыми он начал свое
выступление, не могли принадлежать трезвому человеку. Пошатывание только
усиливало этот неожиданный эффект. - Просто лучше не бывает, да? Вот
здорово! Только этого нам не хватало! А? Все слышали? Что теперь будем
делать, а? Могу всех поздравить - мы теперь в полном дерьме!
Он говорил первое, пришедшее на ум. То ли от удара, то ли от иного
потрясения все его мысли спутались и крутились в голове почти бессвязным
набором слов и чувств. Он больше не придумывал странных версий, не
выискивал дополнительных причин для страха - он просто ничего не
соображал, кроме того, что они действительно "сидят в дерьме", и выбраться
из него невозможно.
Хиггс провел рукой по жестким взъерошенным волосам.
Ему было не до выслушивания чужих истерик.
У Хиггса не было ни готовых сверхустойчивых программ, как у робота,
ни веры в собственную неуязвимость, если не бессмертие, как у Берта, ни
даже детской способности привыкать вообще ко всему и жить настоящим
моментом, как у Головастика. У него было другое.
Долг.
Может быть, в одиночку Хиггс и сплоховал бы - но теперь такого права
он не имел.
В первую очередь нужно было привести Хадсона в порядок.
Пусть он - бывший приятель, пусть в его поведении есть доля и его,
Хиггса, вины, сейчас об этом следовало забыть.
Резким движением Хиггс схватил Хадсона за рубаху и притянул к себе:
- Ты все сказал?
Хадсон ошарашенно уставился на него. Во взгляде Хиггса было столько
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг