подземные разломы, как вода из поглощенных озер вновь бьет вверх. Скальные
стены потрескались, но не обвалились, и я вижу в одной из камер Пахана,
который ничего не понимая вылупился в окно. А дальше - в горах - лежат
полуистлевшие трупы тех, кто только что был грозным бесстрастным войском и
среди них мечется обиженный таким неожиданным крушением карьеры Паханенок.
Около горной заставы в пограничье залег Чисимет, ждущий момента, чтобы
проникнуть в Токрикан, меня выручать. Куранах обещает посоветоваться с
Другом очередному сероклейменнику, а Ларбо-младший совсем недалеко от
города орет на поляне, уговаривая ватагу идти давить монарха, он толкает
речь в одном конце сборища, а его жена в другом, но в один голос и одними
словами с мужем. Андреи-летчики тихо и тоскливо матерятся, сидя в бочках
на палубе парусника, идущего к Пресному Морю. Олонгар по очередному
наущению Багдарина договаривается о перемирии с Гиминасом, а тот не верит
ни единому слову. Еще дальше - Кун-Манье спит с какой-то по счету
супругой, а Ларбо-старший бьется над очередной дохловатой помесью. В
Приозерске Великий Маршал спит и видит сон по мотивам какой-то земной
ленты, но с местным колоритом, и там же Серчо, он не спит и составляет акт
амортизации бытового оборудования.
А рядом со мной стоит Анлен, лицо у нее усталое и счастливое. Потом
она нежно снимает с меня звезду и отдает ее эльфу - а где же его кандалы и
цепи? Весь мир вокруг потихоньку бледнеет и исчезает, и я снова вижу
только стены и железную дверь. Анлен берет меня за руку и по неожиданно
короткой лестнице выводит на воздух - маленькая площадка среди самых
обыкновенных скал.
- Ну вот, - говорит она, - и пригодился Восточный Подарок, звезда
эльфов помогла высвободить наконец то, что было когда-то предназначено для
борьбы с одним злом, а победило другое. Смотри, уже утро!
На востоке горит ослепительная полоска, и она освещает нормальные
человеческие горы. О том, что здесь творилось, напоминает лишь овал
темного стекла у подножья скалы. А еще - все тело болит, каждый мускул
устал и истерзан, как будто я камни ворочал, честное слово. Я прислоняюсь
к стене и, глядя на показавшийся над изломанным горизонтом краешек солнца,
подвожу итог:
- Ну что ж, неплохо, в общем, получилось. Но все же... В гробе я
видел такие развлечения!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. В КРУГУ ДРУЗЕЙ...
В гробе я видал такие развлечения - опять подняли раньше срока. Кто
поднял - поди разберись теперь, да и незачем это в общем-то, не скандал же
поднимать. На часах - без двадцати прибытие, так что снова засыпать толку
нету, а посему выправляю кресло и как следует протираю глаза - умыться бы
надо. Вопреки ожиданиям никто к иллюминаторам не липнет, а все поголовно
столпились впереди и смотрят на экран, по которому бегают и прыгают
неизменные Том и Джерри.
Пока то да се, кино кончается, и когда возвращаюсь, бравые ребята уже
чинно сидят каждый на своем месте. Моя дорога теперь уже в кабину, и
приходится как сквозь строй пройти - взглядов да подмигиваний. Ладно,
стерпим. Я б тоже на такого поглазел, если бы столько всего слыхал, да еще
так перевранного да приукрашенного. Обрываю дверцей эти любопытствования и
подбираюсь к боковому пульту. Оператор сообщает:
- Пять минут и мы на месте! - сам вижу, без подсказки. - Нас там уже
встречают, погода хорошая, даром что осень.
Ему явно хочется поговорить со свежим человеком, с пилотом наверное
уже все темы обсосаны по восемь раз.
- Да, - говорю, - осень здесь обычно не балует. Я так понимаю, что
под штиль мы и на берег вылезем?
- А как же. Зачем же зря время тратить на перевалку, тем более там
выход просто прекрасный, одно слово, старая работа.
- Ну давайте, я пошел.
Пилот, так слова и не сказавший, кивает головой, и аудиенция
закончена. В салоне объявляю: "Сейчас наш полет будет закончен. Прошу
проверить снаряжение и ручной груз." Зашевелилось воинство. Затягиваются,
застегиваются, тянут из боковых отсеков свои мешки и заплечные винтовки.
Ну а я, как неподвластный, занимаю место у окошка и принимаюсь следить за
внешним миром. Теперь ясно, почему никто в окна не смотрел. Мы все еще
идем на экране, и за стеклом только и видно, что сливающиеся в
сплошняковую серую муть волны и пена на них. Правда, на горизонте видна
полоска земли, но вот и она уплывает из глаз - мы разворачиваемся носом к
ней. Тон гула винтов меняется, становится выше и натужней, что ли.
Скашиваю глаза назад - широкое, опущенное обратной чайкой крыло медленно
сжимается, а затем изящным жестом выгибается вверх - и вот уже "чайка"
настоящая.
Вода начинает уходить вниз, и вскоре уже можно различить отдельные
валы - и первые, и девятые. Мелькает белая полоска прибоя, и самолет
начинает маневрировать, выходя на прямую снижения. Скорость ощутимо
падает, и теперь земля уже просто ползет под нами, даром что высота
невелика. Темные пятна сосняков и ельников, грязно-коричневые полоски
озимых, желто-серые травы. Пыльная ниточка дороги, небольшая деревушка с
таким густым пучком дымных веревок, что кажется - горит, а потом
светло-коричневые скалы - ага, это уже близко. Скалы обрываются в залив, и
машина проваливается вниз до тех пор, пока не бухается в воду, подняв тучу
брызг. Волнение и вправду несильное, но все же неприятное, и наверное
пилот немало нервов потратил, чтобы без повторов выйти к нужному месту на
берегу. Мой отряд уже у двери стоит, не терпится, видать, и когда колеса
касаются земли, удар чуть не валит всех на пол. Винты снова взревывают,
вытаскивая тушу самолета из воды, а потом облегченно стихают и дверь с
тихим сипением отъезжает в сторону. Меня пропускают первым - ну спасибо! -
первым начинаю мокнуть под дождем. Наш транспорт стоит на широкой,
выложенной плитняком дороге, одним концом полого уходящей в море, а другим
через сотню метров упирающейся в довольно странное строение - две высоких
каменных стены и балки для крыши. А дальше вдоль берега еще несколько
таких дорог и зданий, но размером поменьше, на те подъемчики мы бы не
влезли. Около плит на песке стоит телега с прицепом, вроде той, что в свое
время нас на бербазе была. Возле нее средних лет мужчина в самом что ни на
есть прозаическом плаще с капюшоном, а в телеге за рулем сидит еще один -
вообще лица не разобрать. Стоящий делает широкую улыбку:
- Ну как добрались?
- Да ничего, неплохо. Мы с собой тут кое-что притащили, вы лучше
подгоните телегу к правому люку, у нас все там.
Водитель трогает с места в обход, за ним цепочкой и мой народ.
Контраст со встречающими плащами разительный: пятнистая
серо-зеленоватая маскировка, кармашки, вздутия там, где проложена витая
кольчуга, шлемы с пелеринами - орлы, хоть сейчас в огонь и драку, хотя
лучше бы обойтись без нее. Встречающий представляется: "Леший, помощник
старшего поста, историк."
Жму руку:
- Алек, командир спецотряда, водитель.
Леший скептически усмехается - слыхал он про меня все, наверное,
кроме того, что я и вправду танк водил.
- Не веришь, - говорю, - сам телегу поведу.
Леший никак не решит, как себя вести, надо бы его расшевелить, а то
мало удовольствия жить этакой заезжей шишкой.
- Слушай, - обвожу рукой берег, - эти сараи каменные, полоса эта -
дело рук эльфов? А я слыхал, что они и сами здесь еще живут?
Леший собирается с мыслями и поясняет:
- Это не та Гавань, та немного северней, километров тридцать. Там да,
еще живут. А это Старая Пристань, они здесь сто с лишним лет назад строили
корабли, как филиал это был. Мы сюда стараемся особо не ходить. Вот я ваш
самолет вижу, и до того он дико выглядит...
Леший осекается и соображает, то ли он сказал.
А телега уже просела под тяжестью контейнеров, да и прицеп
наполняется, и когда мы подходим, самолетные манипуляторы выкладывают из
темноты люка последнюю колбу с коллоидом, а следом в прицеп грузится и моя
великолепная пятерка. Я сажусь спереди, Леший вручает мне водительское
место и второй в плаще молча лезет назад. Рычаги знакомые, туда-сюда
шуранул и пожалуйста - веду транспорт, а Леший дорогу показывает. Сзади
слышно, как самолет сползает в воду, разворачивается и уходит в небо,
растворяя жужжащий грохот винтов в промозглом небе.
Дорога сворачивает в лес и идет между редких, но матерых елей. Дождик
потихоньку набирает силу и его дробь по моему шлему заглушает шорох песка
под колесами. Дорога малозаезженная - как когда-то проложили просеку да
прошлись по грунту стоп-насадкой, так до сих пор все и есть, даже колея не
заметна. Путь ведет вверх, и Леший по собственному почину объясняет:
- Сейчас пара поворотов, ручей и мы дома.
Я киваю и наддаю газу насколько это можно, а когда после помянутых
поворотов начинается поле, снова торможу - и со скоростью почтенной кобылы
въезжаю в деревню. Непривычного конечно вида деревушка, но все же побольше
сходства с нашими, не то что приморянские колеса или вахлаковские каменные
шалаши. А тут - нормальные домишки с огородами и сараями, тропинки
натоптаны.
Дорога идет вдоль поселения - оно слева а поле справа, и сейчас нам
путь пересекает лошадь, запряженная в широкую арбу, на которой сидит
толстый краснощекий пейзанин. Завидев нас он останавливается, ждет пока мы
поравняемся, а затем громко окликает:
- Здравствуйте, господин Леший! Здравствуйте, господин Андас и
господа незнакомые.
- Здравствуй Бэл, как дела? - Леший отвечает с деревенской
дружелюбностью, в тон, видимо пообвык.
- Дела, господин Леший, разные, и я бы попросил вас немного
остановиться.
- А может, в другой раз?
- Да нет, в другой не получится, сейчас нужно.
Леший кивает - останавливаюсь, а Бэл подтаскивается поближе.
- Был сегодня утром у нас посланник, не простой, а с печатью
королевской. И слова передал: с сегодняшнего дня с вашим народом никаких
дел не иметь, товары не продавать, в дома не пускать, разговоров не
говорить. И что кто ослушается, наказан будет строго, и с этим на пути
сюда уже десяток королевских всадников. И еще сказал: ежели же кто-нибудь
вам вред причинит или неудобство какое, напротив, отмечен будет. Такие вот
у нас дела. Я-то, конечно, не рад, да и никто особо, но найдутся такие,
что потом пальцем укажут. Так что вы уж, господин Леший, если что надо
будет от меня, находите способ без лишних глаз говорить, да и я тоже
постараюсь, а пока прощаюсь я, и так небось уже за окнами пялятся.
Бэл нахлестывает свою животину, арба скрипло удаляется в глубь
дворов, а я сижу без движения. Леший вздыхает:
- Поехали, что ли... Вот тебе и на, хотя к этому мы в общем-то и шли.
Еще один вздох и сзади ко мне лезет второй - как там его, Андас?
Уступаю место и дальше еду уже пассажиром. За деревней опять поле, по нему
дорога серо-желтой лентой поднимается к бахроме елового леса - это уже
почти гребень холма, и всю дорогу до него Леший молчит. Я тоже рта не
раскрываю, и все вместе напомнило бы похоронную процессию, если бы не
веселые голоса с прицепа - ребятушки явно не расслышали разговора. Когда
мимо проплывают первые разлапистые деревья, Леший снова оживает. В полном
отрыве от темы он начинает выспрашивать базовские новости. Я вкратце
докладываю - так мол и так, живем помаленьку. Лодка идет вдоль восточных
заливов, там уже есть несколько контактов и, видимо, в одном из них будет
поставлен форт-пост. На базе построили новое здание для техники и сейчас
настраивают слуховую аппаратуру, вроде той, что здесь. Вроде бы кто-то из
захребетья напал на след Серчо, но ничего определенного не известно.
Старик Маршал в знак вечного мира снял ворота со стены, правда, саму стену
оставил. Пресноморская вольница опять сожгла наш склад в устье - сто тонн
керосина коту под хвост. И на саму бербазу уже раза три пытались набежать
какие-то неясные, Маршал открещивается и клянет неизвестных на чем свет
стоит. Погода последний год плохая, штормит раза в два против прежнего.
Ну, что еще? Говорят, скоро будут менять все старые самолеты и вертолеты,
теперь все будет только на лучевых реакторах, новая модель и по мощности и
по весу подходит, хватит воздух травить. Ах, да!
Кун-младший получил наконец свой заказ, и теперь в Круглом ракет
будет хватать в самые тяжелые времена. На это Леший замечает:
- А что ракеты типа куновских сейчас и орки освоили, это известно?
- Известно, но у них дыму много, а толку мало. Не умеют делать!
- Могут и научиться.
- Ну, знаешь, если так рассуждать... А без огня и пороха Кун не
выдержит и год против степняков, а держаться ему надо.
- Да, конечно, - и Леший замолкает вновь.
Поворот - и впереди открывается широкая поляна, а на ней слева
направо: две полукруглых крыши складов, полоса выложена желтенькой
плиткой, приземистый ангар, чуть дальше - жилой корпус с колодцем,
лавочкой под окнами, газончиком и цветником, и наконец рабочий корпус с
двумя яркими красными колпаками на крыше и еще двумя - на бетонном
фундаменте рядом. Приглядевшись, можно заметить что поляна по краям
обнесена забором из колючки, а в удобных местах есть небольшие холмики и в
самом ближнем можно разглядеть плотно сомкнутые створки. Андас подгоняет
телегу сразу к складам, а Леший предлагает заходить в дом - разгрузят
сами, хозяева как-никак! Из склада выходят четверо, принимаются за
разгрузку. Никаких тебе приветов и улыбок. Еще один такой же, неведомым
горем убитый бородач, появившийся из-за ангара, приглашает "добро
пожаловать" и молча ведет за собою в корпус.
Леший вертит головой, но помалкивает. В раздевалке есть свободные
отсеки, и наши мокрые доспехи размещаются в них. У Лешего и Андаса под
плащами оказываются у одного длинноствольная патронная "Беретта", а у
другого современный ПКМ с прицельным блоком и два запасных магазина. И еще
маленькие шарики шок-гранат штук по шесть у каждого, и я решаю так: вообще
такое снаряжение означает, что либо человек пижон, либо серьезно готов
дать отпор не шибко настойчивым гостям. Пижонов здесь не держат - их и на
базе то не так уж много. Значит...
- Леший, а зачем тебе это?
- Да так, знаешь... знаете...
- Да говори на ты, чего там!
- Ходят здесь разные. Раз двадцать, наверное, уже - то через
проволоку полезут, то телегу стрелами обкидают. И даже неясно, кто. С
местными мы до сего дня уживались хорошо, а кто еще бродит вокруг -
сказать трудно... Ну пошли официально представляться нашему шефу.
Шефом оказывается тот самый неулыбчивый бородач - кстати его так и
звать, Брада. Он нерадостно и без интереса выслушивает мое представление
по полному титулу, а дальше перебивает:
- Знаю, знаю, идете вытаскивать архив Старикашки, хотите, чтоб я вас
через Долину кинул, так?
- Да, так.
- И чтоб король, или кто сейчас там, дали проводника и все такое
прочее.
Я просто киваю.
- Так вот, придется тебе планы чуть-чуть поменять. Леший, Андас, вы
тоже слушайте, вас это касается больше. Был здесь час назад человек от
короля - от самого короля, и передал на словах и на бумаге такую вещь: с
этого дня он рвет договор, и прекращает всякие дружеские связи с нами.
Повод - смехотворный, некие сведения о нашем покушении на его кресло. Он
гордо отказывается пользоваться связью, нашими самолетами и аннулирует
свой ключ к информбанку. А мы, соответственно, лишаемся права на
передвижение по его территории и ведения дел с населением и силами, а плюс
к тому он намекнул, дескать и посты придется скоро убрать, что отсюда, что
с юга. Гонец держался очень надменно и не сказал ни слова свыше того, что
есть в бумаге. Думай, Алек, что делать будешь, а вы думайте, что придется
делать нам.
В ответ Леший с нерадостной ухмылкой делает сообщение про деревенские
дела, а потом с Брадой и Андасом вполголоса начинают что-то обсуждать, ну
а я, как и предложено, думаю. С чего это вдруг господин властитель полез в
бутылку? Кто приписывает нам потуги на дворцовый переворот? Да еще так
обосновано, что он поверил и готов рвать все в это сложное время. У нас
ведь на бербазе, когда приходили все новые и новые сообщения о драках на
северной границе, думали что не сегодня-завтра он попросит поддержки типа
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг