Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
собой разумеющееся считает, что я не воспротивлюсь искажению фактов. После
еды Пахан укладывается спать со словами:
     - Кому охота, можете караулить, а я  спать  буду.  Здесь  все  всегда
тихо.
     Паханенок  следует  его  примеру,  а  эльфы  в  кружок  собираются  и
принимаются о чем-то беседовать. Я  ложусь  рядом  с  ними  не  без  мысли
подслушать, но разговор так хорошо убаюкивает, и я сам своей  отключки  не
замечаю.
     Утро. Сарай заполнен  дымом  от  разгорающегося  костра,  у  которого
хлопочет Паханенок. Эльфы как не ложились, сидят в почти тех же позах, все
так же между собой говорят. Пахан дрыхнет,  растянувшись  на  прошлогодней
соломе, изредка подергивая уцелевшей бровью. В лучиках  утреннего  солнца,
процеженных сквозь стены и крышу, пляшут редкие пылинки, мелькают мухи.  У
меня просыпаются воспоминания черти-какой давности, и я ни  с  того  ни  с
сего  гнусавлю  по-французски:  "Сегодня   ожидается   слабая   облачность
восемьсот-тысяча, без осадков, магнитное  сорок,  температура  шестнадцать
дробь шестнадцать". Барон аж дернулся, а Хворый в лице  сменился  от  этих
слов, а я гадаю: может, они решили, что заклинание было  сказано  какое-то
не такое? Хворый тихо спрашивает:
     - Эти слова, которые ты сказал, ты  сам  понимаешь?  Ты  знаешь  этот
язык?
     - Ну, не то чтобы знаю язык, а фразу эту слыхал часто, вот,  запомнил
и иногда в шутку говорю.
     А если меня спросят где слышал? Не расписывать же им казарму  и  нашу
магнитолу корейскую, которая кассеты с грехом пополам крутила, а из  радио
брала только три ближайших станции, из них две - на местном аэродромчике.
     - А где ты это  мог  часто  слышать?  -  и  вправду  спросили,  Барон
поинтересовался. Ха, так я вам и сказал.
     - А вам какое  тут  дело  спешное?  Наверно,  для  вас  тут  какая-то
хитрость есть, раз так забеспокоились на самые простые слова!
     Фразу эту я сказал, чтобы темп выиграть  и  в  свои  руки  инициативу
перехватить. Однако, сказавши, сам  замолк,  поняв  весь  смысл  своих  же
вопросов. Откуда эльфы знают  звучание  земного  языка?!  Хворый  медленно
отвечает:
     - Так говорили слуги  мертвого  чудовища,  которое  в  виде  огромной
уродливой мухи прилетало к нам.  Оно  сжигало  всех  и  вся,  кто  к  нему
приближался, а двое людей обихаживали его. Но мертвая муха недолго  смогла
пробыть здесь невредимой. Собралась туча, и молния ударила в  чудовище,  и
вспыхнул страшный костер. Один из слуг умер рядом, а  другой,  обожженный,
уполз в лес, я видел его последние минуты. Он говорил на этом языке!
     Молчу. Затем вопрос:
     - И когда это было?
     - Шесть лет тому назад.
     - А где?
     - Один дневной переход к северу отсюда.
     - А эльфы как там оказались? Тут же такая глушь...
     - Оказались, и все. Мы шли  своей  дорогой  и  встретились  со  злом,
принявшим новый облик. Трудно было сражаться, не зная о нем ничего,  и  мы
понесли потери, пока не сумели собрать и наслать на него тучи. Зато теперь
ничто там не угрожает  проходящим,  только  скелет  обгорелый  да  останки
прислужников - кто их тронет!
     - А ты, Алек, язык слыхал, - Барон вступает. -  Может,  и  расскажешь
нам поподробнее, что это да откуда было, а мы послушаем...
     Понятно. Говори, мол, по-доброму, тебе  же  лучше  будет.  Я  выбираю
самый, пожалуй, нейтральный вариант:
     - Я же с Дальнего Юга, а там живут у  моря  люди  железных  островов,
совсем чужие. Они на таком и многих  других  странных  языках  говорят,  а
мертвые  чудовища  у  них  в  использовании,  но  не  для  войны,  а   для
передвижения или для перевозки чего тяжелого..
     Ни светлые трое, ни двое темных мне явно не верят, но уличить во  лжи
не могут, и поэтому допрос пока окончен. Пахан круто разворачивает тему:
     - Алек, как ты вот этих двух назвал? - тычет в  Графа  с  Бароном,  я
отвечаю, и он продолжает:
     - Так вот, вы берите луки, что в лесу подстрелите, то и есть  сегодня
будем, а сухие припасы прибережем.
     Сборы недолгие. Паханенок всячески увиливает, но своей доли  ноши  не
минует. Под насвистывание птичек и жужжание поздних мух  начинается  новый
отрезок пути. Охотники уже исчезли из виду.  Всем  приятный  народ  эльфы,
только одно плохо - скрытные они, что в общении, что в действиях. Я бы  не
стал гарантировать, что Граф, скажем, не идет за кустами в трех  шагах,  и
никто его не заметит, пока он сам  себя  обозначить  не  пожелает.  Я  все
размышляю над рассказом Хворого и наконец говорю:
     - Слушай, Пахан, ты место, где эта "муха" сидела, знаешь?
     - А как же! Нехорошее место, не ходит никто туда.
     - А мы?
     - И мы не пойдем.
     - А почему? Я на Дальнем Юге с этими чудовищами дела немного имел,  и
знаю, как с ними обращаться. Там и заночевать можно, раз никто не сунется.
     - А что, и вправду, - Паханенок встревает. - Мне-то  что,  и  тебе-то
что, а нехороших мест пусть вон светлые да Алек боятся.
     - Э, нет, - обрывает Пахан, - так рассуждать совсем не дело.  Слушай,
- это он ко мне обращается, - а ты точно уверен, что там никаких сюрпризов
нет? Ладно, тогда посоветуемся - решим.
     К середине  дня  появляются  охотники  с  двумя  белками  и  одним  -
рябчиком, что ли? - и начинается обсуждение, идти  или  нет  на  нехорошее
место. Я изощряюсь в дипломатии и красноречии - аж самому  противно  -  но
своего добиваюсь: идем, хотя и без особой охоты.  Природа  вокруг  не  так
чтобы бедная, но однообразная весьма. Трава вся одинаковая, березки  -  от
одной до другой без разбега не доплюнешь. Правда, Барон говорит, что белок
в ельнике стреляли, да где он,  тот  ельник!  Небо  потихоньку  затягивает
дымка, как обычно здесь бывает, белесая и размытая. Эльфы  места  начинают
узнавать - уже не Пахан их ведет, а они дорогу выбирают.
     Солнце еще за лес не ушло когда мы подходим  к  "злому  месту".  Меня
выталкивают вперед, а остальной народ  за  спиною  держится,  оглядывается
подозрительно  да  принюхивается.  Итак,  продравшись  через   молоденькие
заросли, я первым  выхожу  на  поляну.  На  ней  чернеет  туша  обгорелого
вертолета, двухвинтовой, поперечный. Таких при мне на базе не  было,  и  я
стою в нерешительности. Знать бы, как он сюда попал хотя  бы!  Если  своим
ходом, то скорее всего на нем стоит  лучевой  реактор,  и  тогда  шутки  в
сторону, а если завихрением занесло, то враг его знает, может быть и  так,
и эдак.
     - Стойте все здесь, - говорю, - и за  мною  смотрите,  если  там  все
нормально, я знак подам.
     Железный труп изборожден характерными разводами  -  видимо,  не  одна
молния в него попала, а  с  десяток.  Лопасти  все  почти  поотваливались,
только на правом винте одна висит, покачивается, посерела уже вся.  Стекла
побиты - или сами полопались, дверца открыта,  и  я  не  без  опаски  лезу
внутрь. Прежде всего - нет ли "звездочки"? В брюхе нет, в  гондолах  вроде
бы  тоже,  пульта  не  наблюдается  -  это  меня  радует.  Высовываюсь   в
иллюминатор, машу рукой - мол, все в порядке - и отряд  тихо  и  не  очень
решительно двигается к вертолету, а я разбираюсь, что здесь есть.  Фюзеляж
забит полусгоревшим чем-то, когда-то  были  нужные  и  добротные  вещи,  а
теперь хлам обугленный. Наверное, рейс был откуда-то из глубинки  и  везли
имущество   временного   поста,   а   может,   и    добычу    какой-нибудь
исследовательской группы. Среди прочего нахожу вспученную и порыжелую,  но
целую банку загадочных консервов, а потом контейнер типа "S"  -  надо  же,
помню! - этот контейнер водо-, газо-,  термо-  и  так  далее  защитный,  и
содержимое наверняка сохранилось. Я роюсь в мусоре без всякой цели, просто
хочется найти еще какой-нибудь осколок той, прежней жизни, к  которой  все
никак не удается вернуться. Тем временем  и  спутники  мои  осмелели  -  и
вокруг ходят, и внутрь заглядывают, а Паханенок в движок  залез  и  что-то
там с позвякиваниями крутит. Барон меня зовет наружу - что-то нашел. Я иду
к нему довольно весело,  о  чем-то  рассуждаю,  а  подойдя,  на  полуслове
осекаюсь. Оплетенный густой травой, лежит человеческий скелет.  Одежда  на
нем  была  когда-то  кожаным  летным   комплектом,   но   она   обгорелая,
полуистлевшая и разорванная к тому же - не иначе стервятники  постарались.
Около останков руки врос в землю большой уродливый пистолет, я  наклоняюсь
и поднимаю оружие, а затем, заметив  на  куртке  чудом  уцелевший  карман,
вытаскиваю оттуда пластиковую карточку и гляжу на нее. С фотографии  уныло
смотрит знакомое лицо. Пьеро,  мой  сменный  водитель,  честно  пытавшийся
выполнять все инструкции и рекомендации. Нашел я осколок  той  жизни!  Тут
уже не до самоотчета  -  внутри  словно  бомба  взрывается  и  все  вокруг
становится отвратительным и  ненавистным.  Орки  ко  мне  спиной  стоят  -
сволочи! Эльфы глядят на меня с интересом и пониманием - я  сейчас  бы  их
всех поубивал, плевать на все клятвы. Я перевожу глаза с них на  скелет  -
по черепу бежит струйка муравьев.  Это  меня  добивает  окончательно.  Уже
совсем не помня себя, я вскидываю пистолет и жму оба курка  до  упора.  Из
ствола бьет ослепительная струя, и на месте муравейника поднимается  вверх
столб огня. Я провожу огненной чертой через всю поляну, скашиваю лесок  на
ее краю, а затем в полной невменяемости поворачиваюсь к эльфам, они  стоят
и явно не верят, что все еще живы. Ору:
     - Значит,  зло  форму  приняло,  а  вы  справились,  идиоты!  Ну  так
получайте!
     Вскидываю я руку с пистолетом, но в последний момент что-то  все-таки
осознаю, и, не в силах остановиться, направляю огненную струю  на  камень,
торчащий из травы у края поляны. Граф с отчаянным лицом кидается  ко  мне,
но  земля  под  ногами  содрогается,  и  вся  поляна  вместе  с  остатками
вертолета, травой и  горящими  прогалинами  летит  вниз,  перемешиваясь  и
мелькая перед глазами. Меня что-то бьет в бок,  потом  по  голове,  что-то
лезет в рот, и наконец - страшной силы удар снизу. Сознания я, похоже,  не
терял, но ничего не видно и не слышно, двинуться тоже не могу - засыпан. И
могильщику  платить  не  надо.  Первая  реакция   -   дергаться,   биться,
расталкивать грунт, но это просто невозможно.  Спокойно,  спокойно,  давай
по-другому.  Поочередно  двигаю  сначала  руками,   потом   ногами   -   и
оказывается, что часть ступни из  земли  все  же  торчит.  Толку  с  этого
никакого, а воздух  все  хуже  и  хуже,  я  дергаю  ногой,  стараясь  хоть
чуть-чуть расширить ей свободу, но  дышать  почти  нечем,  и  я  впадаю  в
беспамятство.
     Первое впечатление - ничего не давит. Затем в глазах  -  оказывается,
уже давно открытых - проявляется окружающая обстановка. Я лежу  на  животе
возле  разрытой  ямы,  рядом  стоит  Хворый  и  глядит  на   меня   весьма
недружелюбно.  Поворачиваюсь  набок  и  поднимаю  голову,  ожидая  увидеть
обрушенные стены зала, наподобие того,  где  мы  с  Графом  были.  Но  тут
сооружение другого рода. Если тот купол вверх ногами перевернуть и сделать
дном глубокого сужающегося колодца, то получится то,  что  я  сейчас  вижу
вокруг себя. На этом дне холм перемешанных земли и камней,  и  я  на  этом
холме уже сижу. Не расшиблись мы в лепешку, видимо, потому, что вся  масса
скользила, разгоняясь, по наклонной стене - все  же  не  падение.  Дыра  в
потолке виднеется где-то сбоку, а самого потолка уже и не видать,  темнеет
и наверху, а здесь совсем сумерки. Сзади щелкает  кремень,  это  Паханенок
запалил  дребедень  какую-то,  но  привлекает  меня  не  он.   Великолепно
освещенный Пахан, полукрасный-получерный сидит, наставив на  меня  лук,  и
слабину  тетивы  уже  выбрал.  Я,  стараясь  быть  или  хотя  бы  казаться
спокойным, спрашиваю:
     - Сейчас стрелять будешь или просто стережешь?
     - Если бы хотел сейчас, так ты бы уже и не спрашивал, а?
     Логично, ничего не скажешь. К костерку из темноты взбираются  Граф  с
Бароном, присаживаются напротив, глядя на меня сквозь огонь. Все молчат, и
первым не выдерживаю я:
     - Ну, давайте, что там у вас есть  сказать.  Все,  что  было,  и  так
понятно, а что делать будем - ваше слово!
     Хворый подсаживается к собратьям и медленно, с расстановкой, говорит:
     - Ты нас обманывал с самого начала. Назвался человеком, а оказался...
я и сейчас не могу понять, кто ты такой. В тебе чувствуется скрытая  сила,
но она ничем себя не проявляет, то есть не проявляла до сих  пор.  Я  могу
понять твою вспышку на поляне - тот мертвый был твоего народа?
     Я киваю. Все мы, земляне, тут соплеменники, не до объяснений.  Ну,  а
теперь, видимо, последует проект приговора?
     - Наверное, тебя даже не нужно  осуждать  за  то,  что  случилось,  -
продолжает Хворый, - но это большая, очень большая беда, и если раньше  мы
шли вместе, но по разным дорогам, то теперь и путь, и дорога у всех  одна,
и надо верно знать, кто рядом.
     Я не особо понимаю эту  сентенцию  про  пути-дороги,  но  идея  ясна.
Осведомляюсь:
     - Ну, а как не сгожусь я вам в соседи, то есть в попутчики?
     - Тогда твоя смерть будет легкой, обещаю.
     Спасибо, утешил. Такой вариант  меня  не  устраивает,  но  приходится
сыграть на риск. Ну-ка, как они среагируют на  мою  автобиографию?  Так  и
так, родился я на железном острове, никого  не  трогал,  как  и  весь  мой
немногочисленный народ. Потом  вкратце  история  с  Восточным  Подарком  и
неудачное возвращение, вплоть до  того  момента,  как,  отбив  Андреев  от
конвоя, мы с Чисиметом условились: он - отвести их к Реке, а я - разведать
обстановку и встретить их по  дороге,  а  сам  вместо  этого  попался  как
последний дурак. Мой рассказ действует на эльфов неожиданно  -  они  сразу
как-то сникают. Есть такое выражение - как в воду опущенный, так вот,  они
в эту воду опускаются прямо на глазах. Замолкаю, несколько  минут  тишины,
потом Барон грустно говорит:
     - Это все правда. Не знаю,  как  там  про  железные  острова,  а  про
Дальний Запад за степью и про Куранаха нашего  любезного  -  все  так.  Мы
думали, что ты все же сможешь нам в подмогу быть, а оказалось, что  не  ты
нас обманул - сами обманулись!
     Ну конечно! У этих троих расчет был простой  -  использовать  меня  в
своих целях, перед этим исподволь выведав мои.  Наверное,  именно  поэтому
они и двинулись в такой компании - с Паханом то  есть,  заранее  вычислив,
что он мне как проводник будет необходим. Эх, ребята  светлые,  попали  вы
впросак, да меня и этих двух с собой затащили. Одна  радость,  что  эльфам
эта дыра явно знакома, хоть не вслепую бродить будем. Пахан тоже  примерно
так думает, только выражает он это в менее вежливой речи:
     - Ну, вляпались? Небось, себя мудрее всех считали, а теперь  каетесь.
Наверх выбираться будем как можно скорее, ни минуты  лишней  здесь,  и  не
делайте вида, что не знаете как. Все, договорились. А так  тут  неплохо  -
ветра нет, тепло, и гадости хищной никакой не чую. Я  спать  буду,  и  вам
тоже советую.
     - Верно, - Паханенок подхватывает. - А то у меня от его,  -  палец  в
меня, - рассказов да объяснений голова кругом пошла.
     Эльфы согласны, да и я не  против  отдохнуть  от  треволнений.  Здесь
действительно тепло и не дует, и  я  приваливаюсь  к  торчащему  из  земли
обломку крыла, но заснуть не получается. Просто так сижу и тот,  последний
поход вспоминаю - где Пьеро последний раз и видал. Как  Знахаря  хоронили,
как в Первой деревне изо рва выбирались - все вперемешку. Грустно  мне,  и
даже очень. Сижу я так, сижу, а  потом  Хворый  вскакивает,  хватает  нашу
жалкую пародию на факел и почти кричит:
     - Скорей, скорей, уходим отсюда, ведь мы же сферу свода нарушили!
     На эльфов эти слова действуют как хороший кнут на лошадь - начинаются
мгновенные сборы, расталкивание спящих и понукание упирающихся - конкретно
Паханенка, который спросонья готов наброситься на любого  рядом  стоящего,
но ему не дают. Кое-как похватали у кого что уцелело, у меня багажа только
"S"-контейнер - и бегом за светлой троицей. Они уже спустились с земляного
холма и бегут по плитам,  поднимаясь  наискосок  от  вогнутого  дна  нашей
каменной чаши. Бегут всерьез, я скорость  держу  с  трудом,  Паханенок  на
своих кривых ногах и вовсе отстал. Эльфы останавливаются у того места, где
по круче уже нельзя подниматься  на  двух  ногах,  Хворый  отчаянно  машет
факелом. Тишину нарушает скрежет вверху, затем нарастающий шум и грохот  -
с "потолка" начинают лететь вниз камни облицовки. Удары все учащаются, уже
идет настоящая бомбежка, когда мы добегаем да Хворого. Он стоит у входа  в
тоннель, выложенный тем же камнем, туда ныряю я, а за мною орки. Паханенок
в нервном потрясении - здоровенный брусок грохнул на  мелкие  куски  прямо
рядом с  ним,  ранений  нет,  но  моральный  ущерб  нанесен.  Пока  темные
убеждаются в своей целости-невредимости, я подхожу к краю подземного  хода
- камни летят стаями, а потом величаво обваливается вся крыша разом. Мы  с
Хворым отскакиваем от прохода,  и  мимо  проносится  масса  земли,  травы,
березки эти несчастные в  свете  факела  мелькнули,  и  наступает  тишина,
только в наполовину забитый землей вход в  тоннель  заглядывают  звезды  -
огромный правильный круг чистого неба теперь вверху. Новый шум. На  черном
с подсининкой фоне появляется сначала робкая  и  жиденькая,  но  с  каждой
секундой становящаяся все уверенней и гуще струя водопада -  кажется,  что

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг