разнообразными шумами уличный поток.
Неудержимо тянуло к Бев. Он просто физически ощущал, что она - в этом
времени и в этом пространстве, реальная, во плоти, а не бесплотный образ,
сохранившийся в памяти. Но, когда тянет неудержимо, подумал Грэй, а
выдержать, удержаться необходимо во что бы то ни стало, выход один:
проявить чудеса выдержки. Как бы ни хотелось пойти, помчаться, ворваться,
раскровянить рожу "лучшему другу" Папе Китчу. Спрашивается, _з_а_ч_е_м_?
Она сделала свой выбор. Причем теперь ты? "Уйди в туман, карикатура...",
говорили еще во времена его детства. Будь при том, что осталось у тебя,
когда ушла она. Что осталось мне? - спросил себя Грэй. И ответил: твоя
война, вечный скиталец. Не стой, не плачь, смелее в бой. Времена Ушастика
Китча и Большого Грэя, неразлучных корешей, умерли полтора десятка годов
тому назад. И воскреснуть не должны.
Мысленно упрекнув себя за цветистость и выспренность ("Аркадий, не
говори красиво!".) слога, Грэй проявил чудеса выдержки. А что оставалось.
...дансинг являлся наиболее подходящим по пространственным
координатам местом перехода. И музыку можно тут черпать из внешнего
источника. Что гораздо эффективнее. Грэй устал, а живая музыка всегда
лучше и сильнее зафиксированной на носитель, даже самый лучший.
- Вилли, - сказал Грэй, - заблокируй выход. Никого не впускай.
Печенкой чую, что... - он не договорил. Не успел. Интуиция, как почти
всегда, его не обманула. Если можно назвать "шестым чувством" то, что он
отчетливо услышал, как в мыслях его прозвучал чужой "голос": "Вот он, вот!
Я его выследил, Тони!"
- Достали, зар-разы, - пробормотал Грэй. - Этих для полного счастья
не хватало. Ну, ладно...
- Стоять, я сказал! - донесся от входа голос Вилли. - НЕ слышишь, что
ли?! - и после паузы: - Напарник, мочить их или как?!
В наступившей после исполнения предыдущей вещи тишине вопрос его
прозвучал звонко и отчетливо. Танцующие недоуменно глазели на странно
одетых и вооруженных типов, ввалившихся в зал.
- Не надо! - крикнул Грэй, продираясь сквозь толпу к эстраде. - В ухо
дай кому там, нахальному, но без стрельбы!
- Понял! - ответил восторженный голос Вилли и тут же послышались
звуки глухих ударов, будто кто-то выбивал ковер.
- Хай, маэстро, - поздоровался Грэй с седовласым трубачом, по всей
видимости, руководителем оркестрика, лабавшего в дансинге. Достаточно
профессионального, к слову, отметили уши Грэя, пока он пробирался к
эстраде через зал. Послушать бы подольше, но некогда, а жаль... - У меня к
вам просьба, вот за труды, - он сунул в кармашек пиджака трубача смятую
зеленоватую бумажку. - Сыграйте так, чтобы ноги сами в пляс просились...
Вот, - он насвистел мотив, - знаете?
Маэстро кивнул. Повернулся к своим ребятам. - Парни, человек просит
ту-степовый рэг-тайм Джоплина "Entertimer". Старая вещь, давно не играли.
Вы как?
Парни одобрительно закивали.
- Вот и прекрасно, маэстро, - разулыбался Грэй, - вы даже не
представляете степени моей благодарности...
И плавным стремительным броском очутился у входа в зал. Вилли поспел
самостоятельно отразить покушение. Двое громил, из тех, что сидели за
картами в памятном гараже Скорпиона, и сам Тони, уже освободившийся от
пут, собственной персоной, смирно отдыхали под стеночкой. Вилли
скептически изучал тяжеленный револьвер, изъятый у одного из гангстеров в
качестве трофея.
- Отлично, - похвалил Грэй, - только их не трое... - Умный дядя Лэнни
с племянниками на подходе, подумал он. Видимо, галстук перегрыз со злости
и сжевал собственные носки. Эх, не вовремя. Доброта не остается
безнаказанной, надо было не выполнять обещания. Но тогда я не имел бы
удовольствия лицезреть охреневшую рожу Скорпиона у Дзамекиса на свадьбе...
- Вилли, встань с той стороны.
Вилли скользнул к правому косяку входных дверей, Грэй уже стоял у
левого. Ворвавшихся с кольтами наперевес бандитов утихомирили совместными
усилиями в пять секунд, по секунде на каждого. Посмотрели друг другу в
глаза, синхронно отряхнули ладони, ухмыльнулись и стукнулись поднятыми
сжатыми кулаками, по обычаю мужиков Квартала. Вот мы какие, дескать,
крутые.
- Пошли танцевать, - пригласил Грэй напарника, вздернув подбородком в
центр зала. - Пару минут мне хватит, лабают парни здорово, молодцы. Такой
великолепной партнерши, как Сэра, не найти, но мне и не надо... - Он
высмотрел в колышущейся кромке толпы, испуганно пятящейся от них с Вилли
прочь, взад, девчонку по своему вкусу и галантно пригласил ее на танец.
Та, само собой, испуганно замотала головой: не пойду, мол!.. Грэй пожал
плечами: - Неволить не буду. Оставайся наверху...
Шутка насчет танцев - всего лишь шутка. Не хватало - девчонку с собой
вниз утащить!.. Он уже чувствовал, как знакомое ощущение всемогущества
наполняет его, как, настроенная музыкой на определенную волну,
концентрируется воля, как непреодолимое желание будоражит кровь, как
колкие прикосновения азарта щиплют кожу, все плывет и искажается перед
глазами, мысли, сплетенные в тугой комок, обрушиваются вниз, ниже пяток,
ниже пола, а душа расправляет крылья, мощными широкими взмахами, и рывком
подымает тело и разум за собою...
- Держись, брат, - прохрипел Грэй и схватил Вилли, прижался к нему...
- ...Потому я и выбрал дансинг, - прокомментировал Грэй, широким
жестом приглашая Квайла осмотреться. - В этом году, как пить дать, здесь
еще не танцуют, но зал уже есть, я читал в газете об этом.
Вилли, еще немного бледный после пикирования в глубь времени, ошалело
поболтал головой и покорно осмотрелся.
- Есть, - согласился. И вправду, зал был. Только функции выполнял
абсолютно другие. Изначально построенный как помещение для ресторана, он в
данное время выполнял именно эти функции. Точнее, именно сейчас НЕ
выполнял - ремонтировался. Это временное обстоятельство, информацию о
котором тоже узнал из газет, Грэй и использовал.
Воняло причем премерзко. Грэй чихнул. Никогда не любил он всякие
такие "химические" запахи: красок, растворителей, лаков, и тому подобные.
Поэтому как бы заблокировал волевым усилием свое обоняние, после того как
чихнул. "Веки" для носа - пара пустяков, долго ли умеючи.
А зря.
Но Вилли был начеку, и его природный одор сработал безотказно.
- Слышишь, Торопыга... сдается мне, снова тот же запах... Ну,
помнишь, агентство Джо, ТОГДА ночью?.. - И это "тогда" Вилли произнес,
словно происходило оно лет пять назад, а не неполных двое суток. Именно
таким было его субъективное ощущение, и оно ненароком проявилось в слове.
- Е-мое, - ругнулся Грэй и распахнул "веки".
Аромат духов "HX" висел в воздухе, едва уловимый, но это и
неудивительно, в коктейле с вонью красок и лаков... Грэй молниеносно
огляделся. Кроме них двоих, в зале не было никого, это точно. И никого в
пределах телепатической досягаемости. Но аромат присутствовал, сюрприз
неожиданный и неприятный...
- А чтоб тебя... ты прав, Вилли.
- Торопыга... - сказал вдруг Вилли. - Мне кажется...
- Уходим, - скомандовал Грэй. - И быстро.
...просочившись наружу через кухонные помещения, напарники двумя
стремительными тенями скользнули за угол и канули в ночь. Не бежали. Но
передвигались очень споро. Лишь удалившись футов на пятьсот, Грэй замедлил
темп и вопросительно взглянул на Вилли. Благодаря полной луне Квайл увидел
этот взгляд, и продолжил свою мысль: - ...или я ошибаюсь, но... этот
запах. Узнал я его.
Наконец-то, подумал Грэй.
- Ну и? - спросил вслух.
- Мне и в голову не приходило, потому что очень уж невероятно... но
ты прав, я его знаю, и должен был помнить.
- Вот. Кэри. Так?
- Она самая... - Вилли скривился. Воспоминание приятным не назовешь.
Но куда денешься - было. - Ты знал?
- Не все. Но кое-что. - Грэй движением руки затормозил Вилли и
направил того в какой-то узкий проход между строениями.
Они оказались в тупике, этаком аппендиксе между соседними домами.
Всякий хлам загромождал единственную дверь, гипотетически могущую
позволить выйти. - Вилли, такой запах был не только у нее. Она просто им
злоупотребляла...
- Верно. - Согласился Вилли, помогая Грэю оттаскивать в сторону
поломанные доски и всякую прочую ерунду.
- ...а вообще в ближайшем окружении известной тебе особы принято
пахнуть так, Госпожа любит запах этот...
- Твари вонючие. - Лаконично прокомментировал Квайл-младший.
- Вкусы относительны. Каждому свое дерьмо. - Грэй убрал последний
обломок и повернулся лицом к "устью" тупика. Он не думал, что их кто-то
преследует, доступный ему уровень спектра был пуст, но в Пути, со всеми
его остановками, всяко случается... Аромат ЕЕ любимых духов - пример
наглядный. Точнее, "в-носный". Неужели выследили, талантливые какие?..
- А мы - в Пути, со всеми его остановками... - пробормотал он и,
хэкнув, с разворота ударом ноги вышиб дверь.
44. НЕКЛАССИЧЕСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК
...бизнес шел своим чередом. Стэн сиднем сидел в конторе, начальником
над гуртом булгахтеров, а Пит мотался по делам фирмы куда надо. В шинок
побратимы больше не ходили, времени не оставалось. Как подобает солидным
деловым людям, устраивали party в особняке, купленном в шикарном и
престижном районе. Как на Пита, так он эту домину видал в гробу, но Стэну
все эти господские привычки по нраву пришлись, и он махнул рукой. Только
поставил условие - чтоб девки, которых Стэн таскал к себе по ночам, не
заходили на "половину" Пита, в левое крыло. Побратим на полном серьезе
инструктировал своих коханок, чтоб не лазили "налево", но некоторые (бабы,
известное дело, любопытства полна дупа!), ослушавшись, лезли; ежели
попадались на глаза Питу, горько жалели. Одной непрошеной вторженке он так
врезал, не рассчитав силы удара, что челюсть своротил. Потом, правда,
прислал в шпиталь корзину цветов, как тут заведено, и чек на пять сотен...
Не со зла ведь бил. Под горячую руку попалась. Поправившись, упорная девка
неожиданно появилась на "левой половине" вновь. Пит был как раз дома,
увидав ее, не поверил очам своим. Потом хотел снова своротить челюсть,
чтобы для равновесия, в другую сторону, но остановил руку, поднятую для
удара, и буркнул: - Ну шо надо?..
- Меня зовут Кэт, - ответила настырная вторженка. - А тебя Пиэтрро,
да?.. Подожди, не сворачивай, дай сначала скажу...
Ничего лучшего за свободу, знал Пит, в жизни нэма. Но вдруг понял,
что свобода и одиночество - на самом деле вовсе не одно и то же. Понял он
это, когда его холодную мертвую постель согрела и оживила Катруся.
На окаянную Ганку она не была похожа ни телом, ни лицом, ни
характером, и это сыграло определенную, хотя и не самую главную, роль.
Самую главную, премьерную, роль сыграло то, что Кэт взяла его в осаду и
добилась-таки своего - крепость ненависти Пита пала, выбросив белый флаг.
Он выгнал ее, не дал сказать ни слова; но хоть челюсть снова не свернул.
Она пришла еще. Выгнал. Еще. Дал сказать, потом выгнал. И еще... Дал
сказать, и не выгнал сразу, чуть погодя... А она - снова пришла. Много
чего успела сказать, прежде чем выгнал. Снова и снова... В конце концов -
она пришла, ничего не сказала, а он - не выгнал. Осталась... Побратим аж
подскочил, когда увидел их вместе!..
Холодную одинокую постель Пита она согрела не сразу, после того как
осталась. Он боялся, что не совладает с собой, как тогда, в Канаде, но и
тут победило терпение Катерины. Она была из тех женщин, которые, поставив
перед собой цель, добиваются ее с неколебимым упрямством и всепобеждающей
энергией, и им удается одержать победу, потому что ко всем прочим, чисто
женским, достоинствам, у них имеются вдобавок ум и природный талант,
который мудрые французы метко зовут ШАРМ. Подобное сочетание достоинств в
одной особи встречается нечасто, но встречается. И дремлет - до появления
подходящего для симбиотического сращения объекта... И для того, чтобы
включить в них "механизм", в "прицеле" должна появиться достойная цель.
Женоненавистник Пит Непивода, видный собою, на лицо симпатичный,
высоченный мужчина с шестизначным банковским счетом - достойная цель для
предприимчивой женщины родом из Нью-Йорка, города хищников и жертв, с
детства наученной мамой и жизнью, что для того, чтобы жить сытно и без
проблем, самке нужно найти себе сильного самца. А то, что женоненавистник
- дополнительный плюс. Тем интереснее поразить цель, которую пытались до
нее поразить многие охотницы, но промахнулись. Верх наслаждения - не
только добыть главный приз, но и обойти в гонке соперниц!..
Впрочем, поступить с Питом как равнодушная эгоистичная стервоза
Кэтрин Джейн Осборн, к собственному изумлению, не смогла. Вдобавок ко всем
ее достоинствам у нее еще имелось и собственное понятие о честности. В
принципе, именно это ей и помогло добиться цели. Потому что могло так
случиться, что коса налетит на камень, и коса сломается. Именно честностью
она взяла Пита. Когда их отношения зашли слишком далеко, чтобы считаться
ни к чему никого не обязывающими, и она почувствовала, что, во-первых, НЕ
ХОЧЕТ бросать собственную жертву, обчистив и урвав свой кусок, а
во-вторых, именно ОН неожиданно оказался, быть может, настоящим Принцем, о
котором мечтает всякая женщина, если она еще - женщина, а не просто
организм с хватательными функциями, озабоченный лишь собственным
выживанием, Кэт выложила Питу всю правду об изначальных мотивах своего
второго появления на левой половине особняка. И выяснилось (Пит ответил
искренностью на искренность), что он знает о ее прошлых жертвах почти все,
что полная информация о ее тернистом жизненном пути давно собрана
квалифицированными специалистами Агентства Пинкертона, в том числе и все
подробности ее отношений с Лорелейн, и что Пит, прикидываясь жертвой, был
готов к худшему, но...
НАДЕЯЛСЯ НА ЛУЧШЕЕ. Эта настырная черноволосая ведьмочка околдовала
его, поселилась в его душе, выгнав оттуда поганым веником Ганку.
Потому шо, бес тебя дери, сказал Пит убитым голосом, я не желаю
оставаться один, в мертвой постели...
Вот и вся история. Сама по себе достойная отдельного романа листов на
тридцать пять (авторских). Охотница выбрала жертву, а оказалась жертвой
сама, жертва оказалась охотником в засаде, но выяснилось, что ружье
заряжено вместо картечи праздничным фейерверком. Бывает, сказал Пит. И
добавил, шо его очень беспокоит, как быть с Лорелейн. И спросил, шо
делать-то теперь будем?..
Кэт не сказала в ответ ни слова. Она сделала, и то, что она сделала,
было красноречивее и жарче любых, самых неистовых слов.
Лорелейн, которую Кэт познакомила с Питом на следующий же день, на
удивление быстро и органично вошла в их тесный мирок на двоих, который
эластично раздвинулся и принял третью. Тем самым дав ответ на все вопросы.
Две женщины, которых свела судьба и которые любили друг дружку, странным
образом сумели полюбить и мужчину, хотя подозревали, что ни один самец
недостоин этого чувства.
Но самым странным порождением этого любовного треугольника явилось
то, что, как выразился сам Пит, "сказал бы мне хто, шо после Ганки смогу у
душу впустить аж ДВОИХ, я с такого хумора смеялся бы, пока не упав!".
Стэн наблюдал за событиями, происходящими в левом крыле особняка, с
понятным изумлением и закономерным недоверием. Когда все страсти улеглись
и на все вопросы нашлись ответы, он развел руками, порадовался за
побратима, но с того дня Пит стал замечать, что сам Стэн изменился. Правое
крыло уже не жило бурной ночной жизнью (если Пит не уезжал по делам, то
вся ночная жизнь, и весьма бурная, сосредотачивалась теперь в левом!),
Стэн пропадал в конторе допоздна, а приехав, ужинал в одиночестве и
ложился спать. На неоднократные приглашения Пита ("Стэцько, ты шо,
сдурив?! Та прыходь к нам, вып'емо, побалакаемо, а може, у якыйсь
ресторант учетвером пидэмо, га?..") отвечал отказом. Пит озабоченно
пожимал плечами, но, занятый бизнесом и "своимы дивчаткамы", не успевал
следить за состоянием побратима. Когда Стэн вошел в их общий кабинет и
заявил, что желает продать свою долю и уехать в Украйну, Пит не просто
изумился. Он был настолько ошарашен, что лишился дара речи, надолго, и ни
словечка не молвил, пока побратим излагал. Старый винокуренный завод, с
которого началось становление фирмы, на котором они выпустили первую
партию жуткого сорокатрехградусного пойла "Gorilcka z pepper", неожиданно
ставшего настолько популярным, что вытеснило с рынка текилу и ром, Стэн
предлагал Питу оставить за собой, так же как и все торговые предприятия,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг