Упырь внимательно смотрит на него. Он уже огромен, пижамная пара
свисает с него клочьями.
Встретив внимательный взгляд, Выбегалло нервно поправляет галстук и
произносит:
- Собственно, я закончил. Может быть, есть какие-нибудь вопросы?
Ему отвечает спокойный голос Хунты:
- Спасайтесь, старый дурак.
Но Выбегалло еще не понимает.
- Есть предложение, - начинает он, - эту реплику из зала решительно
отмести...
Упырь не дает ему закончить. Он вытягивает неимоверно длинную руку и
хватает Выбегаллу за тулуп. Выбегалло замолкает и покорно вылезает из
тулупа. Упырь хозяйски встряхивает тулуп, оглядывает его и кладет рядом с
собой у дивана.
Выбегалло, ссыпавшись с помоста, ныряет в толпу. Толпа продолжает
пятиться, а упырь тем временем неторопливо подтягивает к себе поближе
радиоприемник, магнитофон, кинопроектор.
- Это, значить, все будет мне, - рокочущим голосом объявляет он. Он
снова оглядывает толпу. Взгляд у него нехороший, оценивающий какой-то. При
этом он непрерывно облизывается.
С головы Саши вдруг срывается финская кепочка и улетает на помост.
Упырь напяливает ее себе на плешь.
Стеллочка взвизгивает: с ее руки срываются часики. Упырь ловит их на
лету.
- Всем в укрытие! - гремит усиленный мегафоном голос Хунты.
Все бросаются в проходы между проволочными заграждениями, а по
очистившемуся пространству ангара ползут, скачут, по-лягушачьи летят
птичками полушубки, манто, дубленки, часы, портсигары, кошельки, брюки,
валенки, ботинки - и все на помост, все на помост.
Упырь мечется по помосту, подхватывает, жадно оглядывает, примеряет,
запихивает в мешки из-под хлеба, злобно озирается, скалит клыки и
взрыкивает.
- Мне! - хрипит он. - И ето мне! И ето! Мое!
За валом из мешков паника. Мечутся полуодетые, возмущенные и
испуганные люди.
Толпа ограбленных терзает Выбегаллу. Особенно неистовствует Хома Брут
в одной длинной рубахе до колеи. Выбегалло отдувается и кричит фальцетом:
- Критики! Критики не любите!
Начальник группы телевизионщиков в подтяжках и трусах надрывается в
телефонную трубку:
- Милиция! Милиция? Немедленно выезжайте! Массовое ограбление! Банда
гангстеров! Главарь шайки - некий Выбегалло из НИИЧАВО!
Тем временем упырь на помосте подтащил к себе телевизионную камеру,
груду фото- и киноаппаратов и жадно озирается, ища, чем бы еще завладеть.
Его со всех сторон окружает кольцо проволочных заграждений и глухой вал из
мешков. Мрачно смотрят амбразуры дотов.
- Машину! - капризно басит упырь. - Машину желаю!
И стена из мешков напротив вдруг разваливается, в пролом задом
вкатывает огромный МАЗ, подкатывает к помосту и останавливается.
Упырь прыгает в ковш, жадно ощупывает кабину, ревет:
- Еще!
В пролом один за другим катят: автобус, на котором приехали
корреспонденты, какой-то газик - из него на ходу выскакивает испуганный
шофер, запутывается в проволоке, орет ужасным голосом; два "Москвича",
"Жигули", старая "Волга", новая "Волга", "кадиллак"...
- По-моему, пора, - говорит Федор Симеонович Хунте, который не
отрываясь наблюдает за упырем в стереотрубу.
- Начнем со снотворного, - говорит Хунта. - Давайте! - командует он
кому-то через плечо.
Из-за вала высовываются несколько сотрудников и направляют на упыря
брандспойт, присоединенный к серебристой цистерне с надписью "Пиво".
Пенная струя ударяет прямо в распахнутую клыкастую пасть.
Упырь приходит в дикий восторг. Сначала он жадно глотает, посылая
струю сверху солью из солонки, потом прыгает под струей, как под душам
Шарко, гогоча и шлепая себя под мышками, потом принимается торопливо
наполнять ведра из-под молока - терпения у него не хватает, он протягивает
руку на все двадцать метров, хватает брандспойт (сотрудники - врассыпную),
тянет к себе, за брандспойтом тянется кишка, а за кишкой, разворотив
мешочную стену, во владения упыря втягивается цистерна.
- Ну, с меня хватит! - объявляет Федор Симеонович.
Он засучивает рукава и порывается в пролом, но тут на нем повисают
все, кто находится поблизости. Федор Симеонович в небывалом гневе. Из глаз
его скачут шаровые молнии, он кричит:
- Дайте его мне! Сколько же можно терпеть!
- Пускайте Голема! - громовым голосом командует Хунта.
Слышится могучее шипение и свист.
Все приседают и втягивают головы в плечи.
Перемахнув через вал, на середину ангара ловко выскакивает Голем - не
глиняный Голом из сказок, а современный робот из фантастических романов,
весь из металла и пластика, гибкий, шестирукий, жутко светятся четыре пары
глаз, из головы выдвигаются и прячутся телескопические рога антенн.
Упырь поворачивается к противнику, садится на ближайший мешок и
длиннющими руками старается прикрыть свое богатство, как хохлушка цыплят.
- Не дам! - рычит он. - Катись отседова!
Робот с пневматическим шипением и свистом приближается.
Тогда упырь вскакивает, выламывает доску из помоста и кидается на
врага.
- И-и-эх-х!
Робот легко уклоняется от молодецкого удара и средней правой наносит
упырю короткий удар в лоб.
Упырь спиной вперед, размахивая руками, летит и врезается в помост.
Над валом ликование. Свист, аплодисменты.
Упырь вскакивает, выворачивает из бетонного пола железный швеллер,
летит на робота, вращаясь вокруг собственной оси, как метатель молота.
И снова робот легко уклоняется и встречает упыря могучей оплеухой.
Новый взрыв ликования на валу.
Упырь лежит под грузовиком. На физиономии у него набухают два
здоровенных фингала.
Робот, деловито наматывая на четыре руки толстый трос, приближается к
нему.
На морде упыря ужас вдруг сменяется вожделением.
- Хочу! - хрипит он. - Желаю!!
Робот приостанавливается. Упырь выбирается из-под грузовика и,
непрерывно облизываясь, бормочет:
- Это будет мое! Это мне! Ух ты, мой милый! Ух ты, мой радостный!..
Руки робота разом опускаются, трос падает на пол, глаза меркнут.
- Давай, давай, - говорит ему упырь и толкает в сторону помоста. -
Давай, дело делай. Нечего тебе тут стоять...
И робот покорно принимается всеми шестью своими руками укладывать и
упаковывать награбленное барахло.
Упырь радостно хохочет, разевая пасть на весь ангар.
- Ну, все, ребята, - говорит за валом Витька Корнеев. - Теперь наша
очередь.
Саша с Эдиком Почкиным подтаскивают плетеную корзину, набитую
стружками, из которых торчит горло четвертной бутылки, залитое сургучом.
Торопливо горстями выбрасывают стружки.
Корнеев легко, одной рукой извлекает бутылку, читает ярлык:
"Джинн Злойдух ибн Джафар. Выдержка с 1015 года до нашей эры. Опасно!
Не взбалтывать!"
Виктор старательно трясет бутыль, поворачивает ее горлышком вниз и
снова трясет. За стеклом возникает на мгновение, расплывается и снова
исчезает жуткое искаженное рыло с кривым клыком и черной повязкой через
глаз.
Вой милицейской сирены. К воротам ангара подкатывает милицейская
"Волга" со световой вертушкой на крыше, из нее высыпаются оперативные
работники. Все они кидаются рассматривать в лупу и фотографировать следы
на снегу, а юный сержант милиции, подтягивая на ходу перчатки,
устремляется в ангар.
Все замирает.
Сержант проходит через пролом в стене и, звеня подковками по
бетонному полу, печатая шаг, направляется к упырю.
Упырь озадаченно смотрит на него. Потом облизывается, приседает,
свесив длинные руки, и мелкими шажками движется навстречу.
Сержант, не останавливаясь, достает свисток, и длиннейшая трель
оглашает ангар.
Робот за спиной упыря поднимает все шесть рук и опускает голову.
Упырь распахивает гигантскую клыкастую пасть, и в этот момент...
- Ложи-и-ись! - орет Корнеев на весь ангар.
Падает ничком сержант.
Падают ничком все за стеной.
Корнеев, занося назад правую руку с бутылью, разбегается и, как
гранату, швыряет бутыль прямо в разверстую пасть.
Раздается звон битого стекла. Дикий хохочущий вой.
В воздухе появляется давешняя клыкастая морда с повязкой через глаз,
затем все заволакивается клубами огненного дыма, словно вспыхнула бочка с
нефтью.
Громовые удары, рычание, хохот... Отчаянный вопль: "Не отдам, не
отдам, милиция!.."
Дым и огонь скатываются в клубок, и клубок этот катится по ангару.
Рушатся мешки с песком. Рвется в клочья колючая проволока. Валятся
столбы генератора Ван-Граафа, летят в воздух доски постамента, огромные
подбитые кожей валенки, колеса автомашин, крутится, переворачиваясь в
воздухе, цистерна с надписью "Пиво"...
Сержант милиции с трудом поднимается на ноги, заслоняясь рукой,
пытается приблизиться к огненному клубку и пронзительно свистит.
В то же мгновение клубок с грохотом и треском лопается, выбросив в
разные стороны струи огня.
Тишина. Там, где был постамент и горой высилось награбленное, ничего
нет. Только неглубокая воронка, из которой под своды ангара нехотя
поднимается жиденькая струйка дыма.
Закопченный и основательно ободранный сержант приближается к воронке,
заглядывает, наклоняется, поднимает огромную вставную челюсть и довольно
долго рассматривает ее со всех сторон.
По всему ангару зашевелились, поднимаясь, люди. Тоже закопченные и
оборванные, словно побывали под бомбежкой.
Сержант берет челюсть под мышку, извлекает из планшета блокнот и
провозглашает:
- Потерпевших и свидетелей прошу записываться.
В лаборатории Витьки Корнеева ребята умываются и приводят себя в
порядок. У Корнеева забинтована голова, Эдик пришивает пуговицу к куртке,
Саша стоит столбом, а Стеллочка старательно чистит его щеткой. В углу,
пригорюнившись, видит Хома Врут в больших, не по росту, штанах.
- Выбегаллу-то в милицию забрали, - говорит, похохатывая, Корнеев. -
Массовое ограбление под видом научного эксперимента... Модест помчался
выручать. Потеха!
- Этому гаду голову оторвать мало, - плачущим голосом говорит Хома. -
Такую гитару мне загубил...
- Гитара - бог с ней, - замечает Эдик. - Диван погиб.
- Ничего, ребята! - говорит Корнеев, подмигивая. - Без гитары мы
проживем, а что касается дивана - как-нибудь с диваном уладится.
- Самим нам такой транслятор не смастерить, - говорит Эдик грустно.
Корнеев театральным жестом распахивает дверь в соседнее помещение, и
все видят на центральном стенде знаменитый диван во всей его красе,
правда, слегка подзакопченный.
Всеобщее изумление.
- Главное что? - объявляет Корнеев. - Главное - вовремя схватить и
рвануть когти.
- Ну, братва, - восхищенно восклицает Хома, - по этому поводу надо
выпить. Я сбегаю, а?
- Сядь, Хомилло! - властно гремит Корнеев, и Хома покорно опускается
на стул. - Мы здесь посоветовались с народом, и есть мнение, что пора и
можно уже теперь сделать из тебя настоящего человека.
И снова полетели дни и ночи.
После долгих усилий из Хомы сделали настоящего человека. Вот решающая
стадия эксперимента. Хома Брут, побритый и в приличном костюме, с
нормальным цветом носа, поставлен перед полкой, на которой выстроены
несколько бутылок с водкой. Эдик вручает ему мелкокалиберный пистолет.
Корнеев настраивает сложную аппаратуру из витых стеклянных трубок.
- Давай! - командует Эдик.
Хома силится поднять пистолет - не может, лицо его искажается, по лбу
струится холодный пот. Эдик кивает Корнееву. Тот поворачивает какой-то
верньер.
- Давай, давай, Хома! - приказывает Эдик. - Это враг! Это лично
профессор Выбегалло! Гитару свою вспомни!
Хома, закрыв глаза левой рукой, вытягивает правую с пистолетом.
Корнеев наводит стеклянный агрегат прямо Хоме в затылок.
- Глядеть! - командует Эдик.
Хома гордо вскидывает голову и закладывает левую руку за спину.
Гремят выстрелы. Бутылки одна за другой разлетаются вдребезги. Гремит туш.
Саша и Стеллочка подносят Хоме новую гитару. На глазах у Хомы слезы,
он судорожно принюхивается и вдруг чихает и мотает головой.
Федор Симеонович проводит серию экспериментов по омоложению. К
"Алдану-12" с помощью множества проводов и датчиков присоединена Наина
Киевна. Она сидит в кресле, скрючившись, положив руки и подбородок на свою
клюку. Саша закладывает в программное устройство пачку перфокарт, Федор
Симеонович сидит перед экранами контрольной аппаратуры, на которых
виднеются рентгеновские изображения черепа, грудной клетки и прочих
деталей организма Наины Киевны. "Пуск!" - командует Федор Симеонович. Саша
нажимает кнопку. Наина Киевна превращается в приятную женщину средних лет.
Клюка в ее руках дает молодые побеги, на которых распускаются цветочки.
Наина Киевна восторженно и изумленно ощупывает себя, затем встает и,
игриво покачивая бедрами, приближается к Федору Симеоновичу. Тот
отмахивается от нее и пятится в дверь. Наина устремляется за ним. Саша,
поджав губы, рассматривает кусок ленты с длинными рядами цифр, чешет в
затылке.
Саша продолжает совершенствоваться в магическом искусстве. На столе
перед ним - основательно потрепанный том "Уравнений математической магии",
распухший от многочисленных закладок, счетная машина "мерседес", стопка
бумаги. В руке - умклайдет, деревянный, для начинающих, похожий на жезл
регулировщика. Эдик сидит перед ним с видом экзаменатора, сцепив руки на
колоне, крута большими пальцами. Саша, поминутно заглядывая в учебник,
производит какие-то вычисления на "мерседесе", рвет из бороды волосок и
взмахивает умклайдетом. На столе перед ним появляется блюдце с грушей.
Эдик, презрительно усмехаясь, берет грушу и бросает ее на пол. Груша
разбивается на мелкие осколки. Саша озадаченно рассматривает умклайдет.
Эдик показывает, как надо взмахивать. Саша повторяет его движение. На
блюдечке появляется второе блюдечко с грушей. Саша пытается взять грушу и
поднимает ее вместе с блюдечком, к которому она приросла. Саша со зверским
лицом отрывает кусок груши и пробует. Морщится и выплевывает. "Ешь!" -
грозно приказывает Эдик. Саша ест. По лицу его текут слезы.
А между тем Витька Корнеев разрабатывал в страшной тайне свою
методику изъятия излишков времени у населения. Ночь, в окно Витькиной
лаборатории вовсю светит луна. Она озаряет опутанный проводами диван, в
спинку которого встроены два экрана. Над каждым экраном - циферблат, и еще
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг