Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
что.
     Павор иронически усмехнулся.
     - Я-то знаю, - сказал он.
     - Ну-с?
     - Есть только одно средство прекратить разложение...
     - Знаем, знаем,  -  легкомысленно  сказал  Виктор.  -  Нарядить  всех
дураков в золотые рубашки и пустить маршировать.  Вся  Европа  у  нас  под
ногами. Было.
     - Нет, - сказал  Павор.  -  Это  только  отсрочка.  А  решение  одно:
уничтожить массу.
     - У вас сегодня прекрасное настроение, - сказал Виктор.
     - Уничтожить девяносто процентов населения, - сказал Павор.  -  Может
быть, даже девяносто пять. Масса выполнила свое назначение - она  породила
из своих недр цвет человечества, создавший цивилизацию. Теперь она мертва,
как гнилой картофельный клубень, давший жизнь новому  кусту  картофеля.  А
когда покойник начинает гнить, его пора закапывать.
     - Господи, - сказал Виктор. - И все это  только  потому,  что  у  вас
насморк и нет пропуска в лепрозорий? Или, может быть, семейные неурядицы?
     - Не притворяйтесь дураком, - сказал Павор. -  Почему  вы  не  хотите
задуматься над вещами, которые вам отлично известны? Из-за чего  извращают
самые светлые идеи? Из-за тупости серой массы.  Из-за  чего  войны,  хаос,
безобразия? Из-за тупости серой массы, которая выдвигает правительства, ее
достойные. Из-за чего Золотой Век так же безнадежно далек от нас, как и во
времена оного?  Из-за  тупости,  косности  и  невежества  серой  массы.  В
принципе этот, как его... был прав, подсознательно  прав,  он  чувствовал,
что на земле слишком много лишнего. Но он был порождением  серой  массы  и
все испортил. Глупо было затевать  уничтожение  по  расовому  признаку.  И
кроме того, у него не было настоящих средств уничтожения.
     - А по какому признаку собираетесь уничтожать вы? - спросил Виктор.
     - По признаку незаметности, - ответил  Павор.  -  Если  человек  сер,
незаметен, значит, его надо уничтожить.
     - А кто будет определять, заметный это человек или нет?
     - Бросьте, это детали. Я вам излагаю принцип, а кто, что  и  как  это
детали.
     - А чего это ради вы связались  с  бургомистром?  -  спросил  Виктор,
которому Павор надоел.
     - То есть?
     - На кой черт вам этот  судебный  процесс?  Молчите,  Павор!  И  ведь
всегда так с  вами,  со  сверхчеловеками.  Собираетесь  перепахивать  мир,
меньше, чем на три миллиарда трупов не  согласны,  а  тем  временем  -  то
беспокоитесь о чинах,  то  от  триппера  лечитесь,  то  за  малую  корысть
помогаете сомнительным людям обделывать темные делишки.
     - Вы все-таки полегче, - сказал Павор. Видно было, что он  взбесился.
- Вы же сам пьяница и бездельник...
     - Во всяком случае, я не затеваю  дутых  политических  процессов,  не
берусь переделывать мир.
     - Да, - сказал Павор. -  Вы  даже  на  это  не  способны,  Банев.  Вы
всего-навсего богема, то-есть, короче говоря, подонок,  дешевый  фразер  и
дерьмо. Вы сами не знаете, чего вы хотите и делаете только то,  что  хотят
от вас. Потакаете желаниям  таких  же  подонков,  как  вы,  и  воображаете
поэтому, что вы потрясатель  основ  и  свободный  художник.  А  вы  просто
поганый рифмач, из тех, которые расписывают общественные сортиры.
     - Все это правильно, - согласился Виктор. - Жалко только, что  вы  не
сказали этого раньше. Понадобилось вас обидеть, чтобы вы это сказали.  Вот
и получается, что вы - гаденькая  личность,  Павор.  Всего  лишь  один  из
многих.  И  если  будут  уничтожать,  то  и  вас  уничтожат.  По  принципу
незаметности: философствующий санитарный инспектор? В печку его!
     Интересно,  как  мы  выглядим   со   стороны,   подумал   он.   Павор
отвратителен... Ну и улыбочка! Что это с ним сегодня? А Квадрига спит, что
ему ссоры, серая масса и вся эта философия... А Голем  развалился,  как  в
театре, рюмочка в пальцах, рука за спинкой кресла, ждет  кто  кому  и  чем
врежет. Что-то Павор долго молчит... Аргумент подбирает, что ли?
     - Ну, хорошо, - сказал, наконец, Павор. - Поговорили и будет.
     Улыбочка у него исчезла, глаза снова сделались как у штурмбаннфюрера.
Он бросил на стол кредитку, допил коньяк  и,  не  прощаясь,  ушел.  Виктор
почувствовал приятное разочарование.
     - Все-таки для писателя вы  отвратительно  разбираетесь  в  людях,  -
сказал Голем.
     - Это не мое дело, - сказал Виктор легко. - Пусть в людях разбираются
психологи из департамента  безопасности.  Мое  дело  улавливать  тенденции
повышенным чутьем художника... И к чему вы это говорите?  Опять  "Виктуар,
перестаньте бренчать"?
     - Я вас предупреждал, не трогайте Павора.
     - Какого черта, - сказал Виктор. - Во-первых, я его не трогал. Это он
меня трогал. А во-вторых он свинья. Вы знаете, что он помогает бургомистру
упечь вас под суд?
     - Догадываюсь.
     - Вас это не волнует?
     - Нет. Руки у них коротки. То-есть, у бургомистра руки коротки,  и  у
суда.
     - А у Павора?
     - А у Павора - руки длинные, - сказал Голем. - И поэтому  перестаньте
при нем бренчать. Вы же видите, что я при нем не бренчу.
     - Интересно, при ком вы бренчите, - проворчал Виктор.
     - При вас я иногда  бренчу.  У  меня  к  вам  слабость.  Налейте  мне
коньяку.
     - Прошу, - Виктор налил. - Может, разбудим Квадригу? Что он, в  самом
деле, не защитил меня от Павора.
     - Нет, не надо его будить. Давайте поговорим. Зачем вы впутываетесь в
эти дела? Кто вас просил угонять грузовик?
     - Мне так захотелось, - сказал Виктор. - Свинство задерживать  книги.
И потом, меня расстроил бургомистр. Он покусился на  мою  свободу.  Каждый
раз, когда покушаются на мою  свободу,  я  начинаю  хулиганить...  Кстати,
Голем, а может генерал Пферд заступиться за меня перед бургомистром?
     - Чихал он на вас вместе с бургомистром, - сказал  Голем.  -  У  него
своих забот хватает.
     - А вы ему скажите, пусть заступится. А не  то  я  напишу  разгромную
статью против вашего  лепрозория,  как  вы  кровь  христианских  младенцев
используете для лечения очковой болезни. Вы  думаете,  я  не  знаю,  зачем
мокрецы приваживают  детишек?  Они,  во-первых,  сосут  из  них  кровь,  а
во-вторых  -  растлевают.  Опозорю  вас  перед  всем  миром.  Кровосос   и
растлитель под маской врача, - Виктор чокнулся с Големом и выпил. -  Между
прочим, я говорю  серьезно.  Бургомистр  принуждает  меня  написать  такую
статью. Вам, конечно, это тоже известно.
     - Нет, - сказал Голем. - Но это не существенно.
     - Я вижу, вам все не существенно,  -  сказал  Виктор.  -  Весь  город
против вас -  не  существенно.  Вас  отдают  под  суд  -  не  существенно.
Санитарный инспектор Павор раздражен вашим поведением  -  не  существенно.
Модный писатель Банев тоже раздражен и готовит гневное перо - опять же  не
существенно.  Может  быть,  генерал  Пферд  -  это   псевдоним   господина
Президента? Кстати, этот всемогущий генерал знает, что вы - коммунист?
     - А почему раздражен писатель Банев?  -  спокойно  спросил  Голем.  -
Только не орите так, Тэдди оборачивается.
     - Тэдди -  наш  человек,  -  возразил  Виктор.  -  Впрочем,  он  тоже
раздражен - его заели мыши. - Он  насупил  брови  и  закурил  сигарету.  -
Погодите, что это вы меня спрашивали... А, да. Я раздражен потому, что  вы
не пустили меня в лепрозорий. Все-таки я  совершил  благородный  поступок.
Пусть даже глупый, но ведь все благородные поступки глупы. И еще раньше  я
носил мокреца на спине.
     - И дрался за него, - добавил Голем.
     - Вот именно. И дрался.
     - С фашистами, - сказал Голем.
     - Именно с фашистами.
     - А у вас пропуск есть? - спросил Голем.
     - Пропуск...  Вот  Павора  вы  тоже  не  пускаете,  и  он  на  глазах
превратился в демофоба.
     - Да, Павору здесь не везет, - сказал Голем. -  Вообще  он  способный
работник, но здесь у него ничего не получается. Я все жду, когда он начнет
делать глупости. Кажется, уже начинает.
     Доктор Р.Квадрига поднял взлохмаченную голову и сказал:
     - Крепко. Вот пойду, и там посмотрим. Дух вон. - Голова его снова  со
стуком упала на стол.
     - А все-таки, Голем, - сказал Виктор, понизив голос.  -  Это  правда,
что вы коммунист?
     - Мне помнится, компартия у нас запрещена, - заметил Голем.
     - Господи, - сказал Виктор. - А какая партия у нас разрешена? Я же не
о партии спрашиваю, а о вас...
     - Я, как видите, разрешен, - сказал Голем.
     - В общем, как хотите, -  сказал  Виктор.  -  Мне-то  все  равно.  Но
бургомистр... впрочем, на бургомистра вам наплевать. А вот если  дознается
генерал Пферд?
     - Но мы же ему не  скажем,  -  доверительно  шепнул  Голем.  -  Зачем
генералу вдаваться в такие  мелочи?  Знает  он,  что  есть  лепрозорий,  в
лепрозории - какой-то Голем, мокрецы какие-то, ну и ладно.
     -  Странный  генерал,  -  задумчиво  сказал  Виктор.  -  Генерал   от
лепрозория... Между прочим, с мокрецами  у  него  скоро,  наверное,  будут
неприятности. Я это чувствую повышенным чутьем художника. В  нашем  городе
прямо-таки свет клином сошелся на мокрецах.
     - Если бы только в городе, - сказал Голем.
     - А в чем дело? Это же просто  больные  люди,  и  даже,  кажется,  не
заразные.
     - Не хитрите, Виктор. Вы прекрасно знаете, что это не просто  больные
люди. Они даже заразные не совсем просто.
     - То есть?
     - То есть Тэдди, например, заразиться от них не может.  И  бургомистр
не может, не говоря уже о полицмейстере. А кто-нибудь другой может.
     - Вы, например.
     Голем взял бутылку, с удовольствием посмотрел ее  на  свет  и  разлил
коньяк.
     - Я тоже не могу. Уже... Не знаю.  Вообще  все  это  -  гипотеза.  Не
обращайте внимания.
     - Не обращаю, - грустно сказал Виктор. - А чем они еще необыкновенны?
     - Чем они необыкновенны? - повторил Голем. - Вы могли сами  заметить,
Виктор, что все люди делятся на три большие группы. Вернее, две большие, и
одну маленькую. Есть люди, которые не могут жить без прошлого, они целиком
в прошлом, более или менее отдаленном.  Они  живут  традициями,  обычаями,
заветами, они  черпают  в  прошлом  радость  и  пример.  Скажем,  господин
Президент. Чтобы он делал, если бы у нас не было нашего великого прошлого?
На что бы он ссылался и откуда бы  он  взялся  вообще.  Потом  есть  люди,
которые живут настоящим и не желают знать будущего  и  прошлого.  Вот  вы,
например. Все представления о прошлом вам испортил господин  Президент,  в
какое бы прошлое вы не заглянули, везде вам видится все  тот  же  господин
Президент.  Что  же  до  будущего,  вы  не  имеете  о  нем  ни   малейшего
представления, и,  по-моему,  боитесь  иметь...  И,  наконец,  есть  люди,
которые живут  будущим.  В  заметных  количествах  появились  недавно.  От
прошлого они совершенно справедливо не ждут ничего хорошего,  а  настоящее
для них - это только материал для построения будущего,  сырье...  Да  они,
собственно, живут-то уже  в  будущем...  на  островках  будущего,  которые
возникли вокруг них в  настоящем...  -  Голем,  как-то  странно  улыбаясь,
поднял глаза к потолку. - Они умны, - проговорил он  с  нежностью.  -  Они
чертовски умны - в отличие от большинства людей. Они  все  как  на  подбор
талантливы, Виктор. У них странные желания и полностью отсутствуют желания
обыкновенные.
     - Обыкновенные желания - это, например, женщины...
     - В каком-то смысле - да.
     - Водка, зрелища?
     - Безусловно.
     - Страшная болезнь, -  сказал  Виктор.  -  Не  хочу...  И  все  равно
непонятно... Ничего не понимаю. Ну, то, что умных людей сажают за  колючую
проволоку - это я понимаю. Но почему их выпускают, а к ним не пускают...
     - А может быть, это не они сидят за колючей проволокой, а вы сидите.
     Виктор усмехнулся.
     - Подождите, - сказал он. - Это еще не все непонятно.  Причем  здесь,
например, Павор? Ну, ладно - меня не пускают, я - человек посторонний.  Но
должен же кто-то инспектировать  состояние  постельного  белья  и  отхожих
мест? Может быть, у вас там антисанитарные условия.
     - А если его интересуют не санитарные условия?
     Виктор в замешательстве посмотрел на Голема.
     - Вы опять шутите? - спросил он.
     - Опять нет, - ответил Голем.
     - Так он что, по-вашему - шпион?
     - Шпион - слишком емкое понятие, - возразил Голем.
     - Погодите,  -  сказал  Виктор.  -  Давайте  начистоту.  Кто  намотал
проволоку и поставил охрану?
     - Ох, уж эта проволока, - вздохнул Голем. - Сколько  об  нее  порвано
одежды, а  эти  солдаты  постоянно  страдают  поносом.  Вы  знаете  лучшее
средство от поноса? Табак с портвейном... точнее, портвейн с табаком.
     - Ладно, - сказал Виктор. - Значит, генерал Пферд.  Ага...  -  сказал
он. - И этот молодой человек с портфелем... Вот оно что! Значит, это у вас
просто военная лаборатория. Понятно... А Павор,  значит,  не  военный.  По
другому,  значит,  ведомству.  Или,  может  быть,  он  шпион  не  наш,   а
иностранный?
     - Упаси бог! - сказал Голем с ужасом. - Этого нам еще не хватало.
     - Так... А он знает, кто этот парень с портфелем?
     - Думаю, да, - сказал Голем.
     - А этот парень знает, кто такой Павор?
     - Думаю - нет, - сказал Голем.
     - Вы ему ничего не сказали?
     - Какое мне дело?
     - И генералу Пферду не сказали?
     - И не думал.
     - Это не справедливо, - произнес Виктор. - Надо сказать.
     - Слушайте, Виктор, - произнес Голем. - Я позволил вам болтать на эту
тему только для того, чтобы вы испугались и не лезли в  чужую  карту.  Вам
это совершенно ни к чему. Вы и так уже на заметке, вас могут попросить, вы
даже пикнуть не успеете.
     - Меня испугать нетрудно, - сказал Виктор со вздохом. - Я  испуган  с
детства. И все-таки я никак не могу понять: что им всем нужно от мокрецов?
     - Кому - им? - устало и укоризненно спросил Голем.
     - Павору. Пферду. Парню с портфелем. Всем этим крокодилам.
     - Господи, - сказал Голем. - Ну что в наше время нужно крокодилам  от
умных и талантливых людей? Я вот не понимаю, что _в_а_м_ от них нужно. Что
вы лезете во все эти дела? Мало вам своих собственных неприятностей?  Мало
вам господина Президента?
     - Много, - согласился Виктор. - Я сыт по горло.
     - Ну и прекрасно. Поезжайте  в  санаторий,  возьмите  с  собой  пачку
бумаги... хотите я вам подарю пишущую машинку?
     - Я пишу по старой системе, - сказал Виктор. - Как Хэмингуэй.
     - Вот и прекрасно. Я вам подарю огрызок карандаша. Работайте,  любите
Диану. Может быть, вам еще сюжет дать? Может быть, вы уже исписались?
     - Сюжеты рождаются из темы, - важно сказал Виктор. - Я изучаю жизнь.
     - Ради бога, - сказал Голем. - Изучайте  жизнь  сколько  вам  угодно.
Только не вмешивайтесь в процессы.
     - Это невозможно, - возразил Виктор. -  Прибор  неизбежно  влияет  на
картину эксперимента. Разве вы забыли физику? Ведь мы  наблюдаем  не  мир,
как таковой, а мир плюс воздействие наблюдателя.
     - Вам уже один раз дали кастетом по черепу, а в следующий  раз  могут
просто пристрелить.
     - Ну, - сказал Виктор. - Во-первых, может быть, вовсе не кастетом,  а
кирпичом, а во-вторых, мало-ли где мне могут дать по черепу? Меня в  любой
момент могут повесить, так что же, теперь - из номера не выходить?
     Голем покусал нижнюю губу. У него были желтые лошадиные зубы.
     - Слушайте,  вы,  прибор,  -  сказал  он.  -  Вы  тогда  вмешались  в
эксперимент случайно и  немедленно  получили  по  башке.  Если  теперь  вы
вмешаетесь сознательно...
     - Я ни в какой эксперимент не вмешивался, - сказал Виктор.  -  Я  шел

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг