Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
гонениям со стороны остальных слоев населения, а со стороны  оккупантов  -
даже прямому истреблению, эти несчастные были,  наконец,  свезены  в  одно
место и получили возможность сносного существования,  приличествующего  их
положению. Все это не вызывает никаких возражений, и упомянутые меры могут
только приветствоваться. Однако, как это иногда у нас бывает, самые лучшие
и благородные начинания обернулись против  нас.  Не  будем  сейчас  искать
виновных.  Не  будем  заниматься  расследованием  деятельности   господина
Голема, деятельности, возможно, самоотверженной, но, однако же,  чреватой,
как теперь выяснилось, самыми неприятными последствиями.  Не  будем  также
заниматься  преждевременным   критиканством,   хотя   позиция   некоторых,
достаточно  высоких  инстанций,   упорно   игнорирующих   наши   протесты,
представляется лично нам загадочной. Перейдем к фактам...
     Бургомистр выпил рюмку мятной, вкусно закусил осетриной, и голос  его
сделался еще более бархатистым - совершенно  невозможно  было  представить
себе, что он ставит на людей капканы. Он многословно  выразил  желание  не
задерживать  внимание  господина  Банева  на  овладевших  городом  слухах,
каковые слухи, он должен прямо  признаться,  есть  результат  недостаточно
точного   и   единодушного   исполнения   всеми   уровнями   администрации
предначертаний  господина  Президента:  мы  имеем   в   виду   чрезвычайно
распространенное мнение о роковой роли так называемых  мокрецов  в  резком
изменении климата, об их ответственности за увеличение числа  выкидышей  и
процента бесплодных  браков,  за  гомерический  исход  некоторых  домашних
животных и за появление особой разновидности домашнего клопа - а именно  -
клопа крылатого...
     - Господин бургомистр, - сказал  со  вздохом  Виктор.  -  Должен  вам
признаться, что мне крайне трудно следить за  вашими  длинными  периодами.
Давайте говорить просто,  как  добрые  сыновья  нации.  Давайте  не  будем
говорить, о чем мы не будем говорить, и будем - о чем будем.
     Бургомистр окинул его  быстрым  взглядом,  что-то  рассчитал,  что-то
сопоставил, но, наверное, все шло в ход - и то, что Виктор  пьянствовал  с
Росшепером, и то, что он вообще пьянствовал, шумно, на всю страну,  и  то,
что Ирма - вундеркинд, и то, что есть на свете  Диана,  и  еще,  наверное,
многое что - так что лоску у господина бургомистра на глазах  поубавилось,
и он крикнул подать себе коньяку. Виктор тоже крикнул  подать  себе  рюмку
коньяку. Бургомистр хохотнул, оглядел  опустевший  зал,  легонечко  ударил
кулаком по столу и сказал:
     -  Ладно,  что  нам  вилять,  в  самом  деле.  Жить  в  городе  стало
невозможно, скажите спасибо вашему Голему, кстати, вы знаете, что Голем  -
скрытый коммунист?.. Да-да, уверяю вас, есть материалы...  он  на  ниточке
висит, ваш Голем... Так вот я и говорю: детей развращают  на  глазах.  Эти
заразы просочились в школу и  испортили  ребятишек  начисто...  избиратели
недовольны, некоторые город покидают, идет брожение, того и гляди начнутся
самосуды. Окружная администрация бездействует, вот такая  ситуация.  -  Он
осушил рюмку. - Должен вам сказать, так я ненавижу эту мразь -  зубами  бы
рвал, да стошнит. Вы не поверите,  господин  Банев,  дошел  до  того,  что
капканы на них ставлю... Ну, развратили детей, ладно. Дети есть  дети,  их
сколько не развращай - им все мало. Но вы войдите в мое  положение.  Дожди
эти все-таки их рук дело, не знаю, как это у них получается, но  это  так.
Построили  санаторий,  целебные  воды,  роскошный  климат,  деньги   греби
лопатой. Сюда из столицы  ездили  и  чем  все  кончилось?  Дождь,  туманы,
клиенты в насморке, дальше - больше,  приезжает  сюда  известный  физик...
забыл его фамилию, ну, да вы,  наверное  знаете...  прожил  две  недели  -
готово:  очковая  болезнь,  в  лепрозорий  его.  Хорошенькая  реклама  для
санатория! Потом еще случай,  потом  еще,  и  все  -  как  ножом  клиентов
отрезало. Ресторан горит, отель горит, санаторий едва дышит - слава  богу,
нашелся дурак-тренер, привез сюда своих  "Братьев  по  разуму":  тренирует
команду-экстра для игры в дождливых странах... Ну,  и  господин  Росшепер,
конечно, помогает  в  какой-то  степени.  Вы  мне  сочувствуете?  Пробовал
договориться с этим Големом - как об стенку горох, красный  есть  красный.
Писал наверх - никаких результатов.  Писал  выше  -  ничего.  Еще  выше  -
отвечают, что приняли к сведению и дали ход вниз по инстанции...  Ненавижу
их, но переломил  себя,  поехал  в  лепрозорий  сам.  Пропустили.  Просил,
доказывал.. До чего же гадкие  типы!  Моргают  на  тебя  облезлыми  своими
глазами, как на  воробья  какого-нибудь,  словно  тебя  здесь  нет.  -  Он
наклонился к Виктору и прошептал: - Бунта боюсь, кровь прольется.  Вы  мне
сочувствуете?
     - Да, - сказал Виктор. - А причем здесь я?
     Бургомистр откинулся на спинку кресла, достал из алюминиевого футляра
початую сигарету - закурил.
     - В моем положении, - сказал он, - остается  одно:  нажимать  на  все
рычаги. Гласность нужна.  Муниципалитет  составил  петицию  в  департамент
здравоохранения. Господин Росшепер подписался, вы, я надеюсь, тоже, но это
не бог весть что. Гласность  нужна!  Хорошая  статья  нужна,  в  столичной
газете, подписанная известным именем.  Вашим  именем,  господин  Банев.  А
материал животрепещущий как раз для такого трибуна, как вы. Очень прошу. И
от себя лично, и от муниципалитета, и от несчастных родителей... Добиться,
чтобы лепрозорий убрали отсюда к чертовой бабушке. Куда угодно,  но  чтобы
духу здесь мокрецкого не было, заразы этой. Вот что я вам имел сказать.
     - Да-да, понимаю, -  сказал  Виктор  медленно.  -  Очень  хорошо  вас
понимаю.
     Хоть ты и скотина, думал он, хоть ты и боров, но понять  тебя  можно.
Но что же сделалось с мокрецами? Были тихие, согбенные, крались сторонкой,
ничего о них такого не говорили, а говорили, будто воняет  от  них,  будто
заразные, будто здорово делают игрушки и вообще разные штуки из  дерева...
мать Фреда говорила, помнится, что у них дурной глаз, что  молоко  от  них
киснет, и что накликают нам они войну, мор и голод... А теперь  сидят  они
за колючей проволокой, и что же они  там  делают?  Ох,  много  они  что-то
делают. И погоду они делают, и детей они переманивают  (зачем?),  и  кошек
они вывели (тоже зачем?), и клопы у них залетали...
     -  Вы,  наверное,  думаете,  что  мы  сидим  сложа  руки?  -   сказал
бургомистр. - Ни в коем случае. Но что мы можем? Готовлю я процесс  против
Голема.  Господин  санитарный  инспектор  Павор   Сумман   согласен   быть
консультантом. Будем упирать на то, что вопрос об  инфекционности  болезни
еще не решен, а Голем, как скрытый коммунист этим  пользуется.  Это  одно.
Далее, пытаемся  отвечать  террором  на  террор.  Городской  Легион,  наша
гордость, ребята  подобрались  золотые,  орлы...  но  это  как-то  не  то.
Указаний сверху не поступает... Полиция в ложном положении  оказывается...
и вообще... Так что препятствуем, как можем.  Задерживаем  грузы,  которые
идут к ним... частные, конечно, не продовольствие  там,  и  не  постельное
белье, а вот книги всякие, они их много выписывают. Вот сегодня  задержали
грузовик, и как-то легче на душе. Но это все мелочи, от тоски, а  надо  бы
радикальное...
     - Так, - сказал Виктор. -  Орлы,  значит,  золотые.  Как  его  там...
Фламенда?.. Ну, тот, племянничек...
     - Фламин Ювента, - уточнил бургомистр. - Так точно - мой  заместитель
по Легиону, орел! Вы его уже знаете?
     - Знаю немного, - сказал Виктор. - А книги-то зачем задерживаете?
     - Ну как зачем... Глупость это, конечно,  но  все  мы  люди,  все  мы
человеки - накипает все-таки. И потом... - Бургомистр стыдливо заулыбался.
- Чепуха, конечно, но ходят слухи, будто без  книг  они  не  могут...  как
нормальные люди без еды и прочего.
     Наступило молчание. Виктор без аппетита ковырял бифштекс и размышлял.
Я мало знаю о мокрецах, и то, что я знаю, не вызывает у меня к ним никаких
симпатий. Может быть, дело в том, что не очень-то люблю я их с детства. Но
уж бургомистра и его банду я знаю хорошо - жир и сало нации, президентские
холуи, черносотенцы... Нет, раз вы против  мокрецов,  значит,  в  мокрецах
что-то есть...  С  другой  стороны,  статью  написать  можно,  даже  самую
разнузданную, се равно никто не рискнет меня напечатать, а бургомистр  был
бы доволен, и получил бы я с  него  клок  шерсти,  и  мог  бы  жить  здесь
припеваючи... Кто из настоящих писателей  может  похвастаться,  что  живет
припеваючи? Можно было бы здесь устроиться, получить синекуру,  заделаться
каким-нибудь инспектором муниципалитета по городским пляжам  и  писать  на
здоровьице... про то, как хорошо жить хорошему человеку,  который  увлечен
любимым делом... и выступать н эту тему перед вундеркиндами... Э, все дело
в том, чтобы научиться утираться. Плюнут тебе в  морду,  а  ты  и  утрись.
Сначала со стыдом утерся, потом с недоумением,  а  там,  глядишь,  начнешь
утираться с достоинством и даже получать от этого процесса удовольствие...
     - Мы, конечно, ни в какой мере вас не торопим, - сказал бургомистр. -
Вы человек занятой  и  так  далее.  Что-нибудь  в  пределах  недельки,  а?
Материалы  все  мы  вам  представим,  можем  предоставить  этакую  схемку,
планчик, по которому было бы желательно... а вы коснетесь опытной рукой  и
все заиграет. И подписались бы под  статьей  три  выдающихся  сына  нашего
города - член  парламента  Росшепер  Нант,  знаменитый  писатель  Банев  и
государственный лауреат доктор Рем Квадрига...
     Здорово  работает,  подумал  Виктор.  Вот  у  нас,  у  левых,   такой
настойчивости и в заводе нет. Тянули бы бодягу, ходили бы вокруг да  около
- не оскорбить бы человека, не оказать бы на него излишнего нажима, чтобы,
упаси бог, не заподозрили бы в своекорыстных целях... Выдающиеся сыновья!.
И ведь совершенно уверен, подлец, что  статью  я  напишу  и  подпишу,  что
деваться мне некуда, что придется опальному Баневу поднять лапки и в  поте
лица отрабатывать свое безмятежное пребывание в  родном  городе...  Вот  и
насчет схемки ввернул... знаем мы, что это за схемка и  какая  это  должна
быть схемка, чтобы забрызганного президентскими слюнями  Банева  и  сейчас
напечатали. Да-а,  господин  Банев...  коньячок  любишь,  девочек  любишь,
миноги маринованные с луком любишь, так люби и саночки возить...
     - Я обдумаю ваше  предложение,  -  сказал  он,  улыбаясь.  -  Замысел
представляется мне достаточно интересным,  но  осуществление  потребует...
потребует некоторого напряжения совести. Вы  ведь  знаете,  мы,  писатели,
народ неподкупный,  действуем  исключительно  по  велению  совести.  -  Он
безобразно, похабно подмигнул бургомистру.
     Бургомистр гоготнул.
     - А как же!  "Совесть нации,  точное зеркало"  и прочее.  Помню,  как
же... - Он наклонился к Виктору снова с видом  заговорщика.  -  Прошу  вас
завтра ко мне, - пророкотал он. - Исключительно  свои  подберутся,  только
чур без жен, а?
     - Вот  здесь,  -  сказал  Виктор,  вставая,  -  я  вынужден  прямо  и
решительно отклонить ваше предложение. Меня ждут дела. - Он опять  похабно
подмигнул. - В санатории.
     Они расстались почти приятелями. Писатель Банев был зачислен в состав
городской элиты, и чтобы  привести  в  порядок  потрясенные  такой  честью
нервы,  ему  пришлось  вылакать  фужер  коньяку,  едва   спина   господина
бургомистра скрылась за дверью. Можно, конечно, уехать отсюда  к  чертовой
матери, думал он. За границу меня не выпустят, да и не хочу я за  границу,
чего мне там делать - везде одно и то же. Но и у  нас  в  стране  найдется
десяток мест,  где  можно  у  рыться  и  отсидеться.  Он  представил  себе
солнечный край, буковые рощи, пьянящий воздух, молчаливых фермеров, запахи
молока и меда... и навоза... и комары... и как  воняет  отхожее  место,  и
скучища,   каждый   день   скучища...   древние   телевизоры   и   местная
интеллигенция: шустрый поп-бабник и сильно пьющий  самогон  учитель.  А  в
общем, что там говорить, есть куда ехать. Но везде ведь им только и  надо.
Чтобы я уехал, чтобы скрылся с глаз долой, забился в нору, причем сам, без
принуждения, потому что ссылать меня - хлопотно, шум пойдет,  разговоры...
вот ведь в чем вся беда: они будут  очень  довольны  -  уехал,  заткнулся,
забыл, перестал бренчать...
     Виктор расплатился, поднялся к себе в номер, надел плащ  и  вышел  на
улицу. Ему вдруг очень  захотелось  повидать  Ирму,  поговорить  с  ней  о
прогрессе, разъяснить ей, почему он  так  много  пьет,  (а  действительно,
почему я так много пью?), и может быть, Бол-Кунац окажется там, а уж  Лолы
наверняка не будет... Улицы были мокрые,  сырые,  пустые,  в  палисадниках
тихо гибли яблони: от сырости. Виктор впервые обратил внимание на то,  что
некоторые  дома  заколочены.  Городок  все-таки   сильно   переменился   -
покосились заборы, под карнизами выросла белая плесень, вылиняли краски, а
на улицах безраздельно царил дождь. Дождь падал просто так, дождь сеялся с
крыш мелкой водяной пылью, дождь собирался на сквозняках в белые  туманные
столбы, волочащиеся от стены к стене, дождь с гудением хлестал  из  ржавых
водосточных труб, дождь разливался по мостовой и бежал по  промытым  между
булыжниками руслам. Черно-серые туч медленно ползли  над  самыми  крышами.
Человек был незванным гостем на улицах, и дождь  его  не  жаловал.  Виктор
вышел на городскую площадь и увидел  людей.  Они  стояли  под  навесом  на
крыльце полицейского управления - двое полицейских в  форменных  плащах  и
маленький чумазый парнишка в промасленном комбинезоне.  Перед  крыльцом  -
левыми колесами на тротуаре - громоздился автофургон с брезентовым верхом.
Один из полицейских был полицмейстер, выпятив могучую челюсть, он глядел в
сторону, а парнишка, отчаянно жестикулируя, что-то доказывал ему плаксивым
голосом. Другой полицейский  тоже  молчал  с  недовольным  видом  и  сосал
сигарету. Виктор приближался к ним, и шагов за  двадцать  до  крыльца  ему
стало слышно, что говорит парень. Парень кричал:
     - А я-то здесь причем? Правил  я  не  нарушал?  Не  нарушал.  Бумаги?
Бумаги у меня в порядке? В порядке. Груз правильный, вот накладная. Да что
я, в первый раз здесь езжу, что ли?
     Полицмейстер  заметил  Виктора,  и  лицо  его   приняло   чрезвычайно
неприязненное выражение. Он отвернулся и,  словно  бы  не  видя  парнишки,
сказал:
     - Значит, здесь будешь стоять. Смотри, чтобы все было  в  порядке.  В
кабину не залезай, а то все растащат. И  никого  к  машине  не  подпускай.
Понял?
     - Понял, - сказал полицейский. Он был очень недоволен.
     Начальник полиции спустился с крыльца, сел в свой автомобиль и уехал.
Чумазый шоферишка со злостью плюнул и воззвал к Виктору:
     - Ну, вот хоть вы скажите, виноват я или нет? - Виктор приостановился
и парня это воодушевило. - Еду нормально. Везу книги в спецзону. Тыщи  раз
возил. Теперь, значит, останавливают, приказывают ехать в полицию. За что?
Правил я не  нарушал?  Не  нарушал.  Бумаги  в  порядке?  В  порядке,  вот
накладная. Лицензию отобрали, чтобы не сбежал. А куда мне бежать?
     - Хватит тебе орать, - сказал полицейский.
     Парень живо к нему обернулся.
     - Так что я сделал? Скажите, я скорость превышал? Не превышал. С меня
же за простой вычтут. И документ вот отобрали...
     - Разберутся,  -  сказал  полицейский.  -  Чего  ты,  в  самом  деле,
расстраиваешься? Пойдем вон в трактир, твое дело маленькое.
     - Э-эх, начальнички-и! - вскрикнул парень,  с  размаху  напяливая  на
всклоченную голову картуз. Нигде правды нету! Налево ездишь -  задержиают,
направо  ездишь  -  опять  задерживают,  -  он  спустился  с  крыльца,  но
остановился и сказал полицейскому просительно: -  Может,  штраф  возьмете,
или как нибудь?
     - Иди-иди, - проговорил полицейский.
     - Так мне же премию обещали дать за срочность! Всю ночь гнал...
     - Иди, говорю! - сказал полицейский.
     Парень снова плюнул, подошел к своему фургону,  два  раза  лягнул  по
переднему скату, потом вдруг ссутулился и, сунув руки в  карманы,  почесал
через площадь.
     Полицейский посмотрел на Виктора, посмотрел на грузовик, посмотрел на
небо, сигарета у него погасла, он выплюнул  окурок,  и,  на  ходу  отгибая
капюшон, ушел в управление.
     Виктор постоял немного, затем  медленно  двинулся  вокруг  грузовика.
Грузовик был здоровенный,  мощный,  раньше  на  таких  возили  мотопехоту.
Виктор огляделся. В нескольких метрах перед  грузовиком,  свернув  на  бок
передние колеса, стоял и мокнул под дождем полицейский "харлей", а  больше
машин поблизости не было. Догнать они меня  догонят,  подумал  Виктор,  но
хрен они меня остановят. Ему стало весело. А  какого  черта,  подумал  он:
известный писатель Банев, снова напившись пьян, угнал в целях  развлечения
чужую машину, к счастью обошлось без жертв... Он понимал, что все  обстоит
не так просто, что не он будет первый, кто доставляет властям  благовидный
предлог  упрятать  беспокойного  человека  в  кутузку,  но   не   хотелось
раздумывать, хотелось повиноваться импульсу. В крайнем случае, напишу гаду
статью, подумал он.
     Он быстро открыл дверцу и  сел  за  руль.  Ключа  не  было,  пришлось
оборвать провода зажигания и  соединить  их  накоротко.  Когда  мотор  уже
завелся, Виктор прежде чем захлопнуть дверцу, поглядел назад,  на  крыльцо
управления. Там стоял  давешний  полицейский  все  с  тем  же  недовольным
выражением на лице и с сигаретой на губе. Заметно было, что он все  видит,
но ничего не понимает.
     Виктор захлопнул дверцу, аккуратно  съехал  на  мостовую,  переключил
скорость и рванулся в ближайший проезд. Было очень хорошо гнать по пустым,
по заведомо пустым улицам, подымая колесами водопады луж, ворочать тяжелый
руль, наваливаясь всем телом - мимо консервного завода, мимо  парка,  мимо

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг