Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
                          Нам поцалуи ни к чему -
                          Мы братия по разуму!



                                    6

     Когда Говоруна вызвали, он появился в  комнате  заседаний  не  сразу.
Было слышно, как он препирается в приемной с комендантом, требуя какого-то
церемониала, какого-то повышенного пиетета,  а  также  почетного  караула.
Эдик начал волноваться, и мне пришлось выйти в приемную и  сказать  Клопу,
чтобы он перестал ломаться, а то будет плохо.
     - Но я требую, чтобы он сделал три шага мне  навстречу!  -  кипятился
Говорун. - Пусть нет караула, но какие-то элементарные правила  должны  же
выполняться! Я же не требую, чтобы он  встречал  меня  у  дверей...  Пусть
сделает три шага навстречу и обнажит голову!
     - О ком ты говоришь? - спросил я, опешив.
     - Как это о ком? Об этом, вашем... кто там у вас главный? Вунюков?
     - Балда! - прошипел  я.  -  Ты  хочешь,  чтобы  тебя  выслушали?  Иди
немедленно! В твоем распоряжении тридцать секунд!
     И Говорун сдался. Бормоча что-то насчет нарушения  всех  и  всяческих
правил,  он  вошел  в  комнату  заседаний  и  нахально,  ни   с   кем   не
поздоровавшись, развалился на демонстрационном  столе.  Лавр  Федотович  с
мутными и пожелтевшими после вчерашнего глазами тотчас же взял  бинокль  и
стал Клопа рассматривать. Хлебовводов, страдая от тухлой отрыжки, проныл:
     - Ну чего нам с ним говорить? Ведь все  уже  говорено...  Он  же  нам
только голову морочит...
     - Минуточку, - сказал Фарфуркис, бодрый  и  розовый,  как  всегда.  -
Гражданин Говорун, - обратился  он  к  Клопу.  -  Тройка  сочла  возможным
принять вас вне процедуры и выслушать ваше,  как  вы  пишете,  чрезвычайно
важное заявление. Тройка предлагает вам быть по возможности кратким  и  не
отнимать у нее драгоценное рабочее время. Что вы имеете  нам  заявить?  Мы
вас слушаем.
     Несколько секунд Говорун выдерживал  ораторскую  паузу.  Затем  он  с
шумом подобрал под себя  ноги,  принял  горделивую  позу  и,  надув  щеки,
заговорил.
     - История человеческого племени,  -  начал  он,  -  хранит  на  своих
страницах немало позорных свидетельств  варварства  и  недомыслия.  Грубый
невежественный солдат заколол Архимеда. Вшивые попы сожгли Джордано Бруно.
Оголтелые фанатики травили  Чарлза  Дарвина,  Галилео  Галилея  и  Николая
Вавилова... История клопов также сохранила упоминания о жертвах невежества
и   обскурантизма.   Всем    памятны    неслыханные    мучения    великого
клопа-энциклопедиста  Сапукла,  указавшего  нашим  предкам,   травяным   и
древесным клопам, путь истинного прогресса и  процветания.  В  забвении  и
нищете  окончили  свои  дни  Имперутор,  создатель  теории  групп   крови;
Рексофоб,  решивший  проблему  плодовитости;  Пульп,  открывший   анабиоз.
Варварство и  невежество  обоих  наших  племен  не  могли  не  наложить  и
действительно наложили свой роковой  отпечаток  на  взаимоотношения  между
ними. Втуне погибли идеи великого клопа-утописта Платуна, проповедовавшего
идею симбиоза клопа и человека и видевшего будущность клопиного племени не
на исконном пути паразитизма, а  на  светлых  дорогах  дружбы  и  взаимной
помощи. Мы знаем случаи, когда человек  предлагал  клопам  мир,  защиту  и
покровительство, выступая под лозунгом  "Мы  одной  крови,  вы  и  я",  но
жадные,  вечно  голодные  клопиные   массы   игнорировали   этот   призыв,
бессмысленно твердя: "Пили, пьем и будем пить". -  Говорун  залпом  осушил
стакан воды, облизнулся и  продолжал,  надсаживаясь,  как  на  митинге:  -
Сейчас мы впервые в истории наших племен стоим перед лицом ситуации, когда
клоп предлагает человечеству мир, защиту и покровительство, требуя  взамен
только одного: признания. Впервые  клоп  нашел  общий  язык  с  человеком.
Впервые клоп общается с человеком не в постели, а за  столом  переговоров.
Впервые клоп взыскует не  материальных  благ,  а  духовного  общения.  Так
неужели же на распутье истории,  перед  поворотом,  который,  быть  может,
вознесет  оба  племени  на  недосягаемую  высоту,  мы  будем  топтаться  в
нерешительности, вновь идти на поводу у невежества и  взаимоотчужденности,
отвергать очевидное и отказываться признать  свершившееся  чудо?  Я,  Клоп
Говорун, единственный говорящий  клоп  во  Вселенной,  единственное  звено
понимания  между  нашими  племенами,  говорю  вам  от   имени   миллионов:
опомнитесь! Отбросьте предрассудки, растопчите косность, соберите  в  себе
все доброе и разумное и открытыми  и  ясными  глазами  взгляните  в  глаза
великой  истине:  Клоп  Говорун  есть  личность  исключительная,   явление
необъясненное и, быть может, даже необъяснимое!
     Да,  тщеславие  этого  насекомого  способно   было   поразить   самое
заскорузлое воображение. Я чувствовал,  что  добром  это  не  кончится,  и
толкнул Эдика локтем, чтобы он был готов. Оставалась, правда,  надежда  на
то, что  состояние  кишечно-желудочной  прострации,  в  котором  пребывала
большая и лучшая часть Тройки,  помешает  взрыву  страстей.  Благоприятным
фактором  было  также  отсутствие  обожравшегося  до  постельного   режима
Выбегаллы.
     Лавру Федотовичу было  нехорошо,  он  был  бледен  и  обильно  потел,
Фарфуркис не знал, на что решиться, и с беспокойством на него  поглядывал,
и я уже подумал, что все обошлось, как вдруг Хлебовводов произнес:
     - "Пили, пьем и будем пить..." Это же он про кого? Это же он про нас,
поганец! Кровь нашу! Кровушку! А? - Он дико  огляделся.  -  Да  я  же  его
сейчас к ногтю!.. Ночью от них спасу нет, а теперь и днем? Мучители!  -  И
он принялся яростно чесаться.
     Говорун   несколько   побледнел,   однако   продолжал   держаться   с
достоинством. Впрочем, краем глаза он осторожно высматривал себе на всякий
случай  подходящую  щель.  По  комнате  распространился  крепчайший  запах
дорогого коньяка.
     - Кровопийцы! - прохрипел Хлебовводов, вскочил и ринулся вперед.
     Сердце у меня замерло. Эдик схватил меня за руку  -  тоже  испугался.
Говорун прямо-таки присел от ужаса.  Но  Хлебовводов,  держась  за  живот,
промчался мимо демонстрационного стола,  распахнул  дверь  и  исчез.  Было
слышно, как он грохочет  каблуками  по  лестнице.  Говорун  вытер  со  лба
холодный пот и обессиленно опустил усы.
     - Гррм, - как-то жалобно проговорил Лавр Федотович. - Кто еще  просит
слова?
     -  Позвольте  мне,  -  сказал  Фарфуркис,  и  я  понял,  что   машина
заработала. - Заявление гражданина Говоруна произвело на  меня  совершенно
особое впечатление. Я искренне и категорически возмущен. И дело  здесь  не
только  в  том,  что  гражданин   Говорун   искаженно   трактует   историю
человечества как историю страданий отдельных выдающихся личностей. Я готов
также  оставить  на  совести  оратора  его   абсолютно   несамокритические
высказывания о собственной особе. Но его предложение, его идея о  союзе...
Даже сама мысль о таком союзе  звучит,  на  мой  взгляд,  оскорбительно  и
кощунственно. За кого вы нас принимаете,  гражданин  Говорун?  Или,  может
быть, ваше оскорбление преднамеренно? Лично я склонен квалифицировать  его
как  преднамеренное!  И  более  того,  я   сейчас   просмотрел   материалы
предыдущего заседания по делу гражданина Говоруна и  с  горечью  убедился,
что  там  отсутствует  совершенно,  на  мой  взгляд,  необходимое  частное
определение по этому делу. Это, товарищи, наша ошибка, это, товарищи,  наш
просчет, который нам надлежит исправить с наивозможнейшей быстротой. Что я
имею в виду? Я имею в виду тот  простой  и  очевидный  факт,  что  в  лице
гражданина Говоруна мы имеет дело с типичным говорящим паразитом, то  есть
с  праздношатающимся  тунеядцем  без  определенных   занятий,   добывающим
средства  к  жизни  предосудительными   путями,   каковые   вполне   можно
квалифицировать как преступные...
     В эту минуту на пороге вновь появился измученный Хлебовводов. Проходя
мимо Говоруна, он замахнулся на него кулаком,  пробормотав:  "У-у,  собака
бесхвостая, шестиногая!.." Говорун только втянул голову в плечи. Он понял,
наконец, что его дело плохо. "Саша, - шептал мне Эдик в  панике,  -  Саша,
придумай  что-нибудь..."  Я  лихорадочно  искал  выход,  а  Фарфуркис  тем
временем продолжал:
     -  Оскорбление  человечества,  оскорбление   ответственного   органа,
типичное тунеядство, место которому за  решеткой,  -  не  слишком  ли  это
много, товарищи?  Не  проявляем  ли  мы  здесь  мягкотелость,  беззубость,
либерализм буржуазный и гуманизм абстрактный? Я еще не знаю, что думают по
этому поводу мои уважаемые коллеги, и  я  не  знаю,  какое  решение  будет
принято по этому делу, однако, как человек  по  натуре  не  злой,  хотя  и
принципиальный, я позволяю себе обратиться к вам,  гражданин  Говорун,  со
словами предостережения. Тот факт, что вы,  гражданин  Говорун,  научились
говорить, вернее,  болтать  по-русски,  может,  конечно,  некоторое  время
служить сдерживающим фактором в нашем к вам отношении. Но  берегитесь!  Не
натягивайте струны слишком туго!
     - Задавить его, паразита!  -  прохрипел  Хлебовводов.  -  Вот  я  его
сейчас... спичкой... - Он стал хлопать себя по карманам.
     На Говоруне лица не было. На Эдике тоже. А я все никак не  мог  найти
выхода из возникшего трагического тупика.
     - Нет-нет,  товарищ  Хлебовводов,  -  брезгливо  морщась,  проговорил
Фарфуркис. - Я против незаконных действий. Что это  за  линчевание?  Мы  с
вами не в Техасе. Необходимо все оформить по закону. Прежде всего, если не
возражает Лавр Федотович, надлежит рационализировать  гражданина  Говоруна
как  явление  необъясненное  и,   следовательно,   находящееся   в   нашей
компетенции...
     При этих словах дурак Говорун просиял. О, тщеславие!..
     - Далее,  -  продолжал  Фарфуркис,  -  нам  надлежит  квалифицировать
рационализированное необъясненное явление как вредное и, следовательно,  в
процессе утилизации подлежащее списанию.  Дальнейшая  процедура  предельно
проста. Мы составляем акт, таким примерно образом: акт  о  списании  Клопа
говорящего, именуемого ниже Говоруном...
     - Правильно! - прохрипел Хлебовводов. - Печатью его!..
     - Это произвол! - слабо пискнул Говорун.
     - Минуточку!  -  вскинулся  Фарфуркис.  -  Что  значит  произвол?  Мы
списываем  вас  согласно  параграфу  семьдесят  четвертому  приложения   о
списании остатков, где совершенно отчетливо говорится...
     - Все равно произвол! - кричал Клоп. - Палачи! Жандармы!..
     И тут меня наконец осенило.
     - Позвольте, - сказал я. - Лавр Федотович! Вмешайтесь, я  прошу  вас!
Это же разбазаривание кадров!
     - Гррм, - еле слышно произнес Лавр Федотович. Его так мутило, что ему
было все равно.
     - Вы слышите? - сказал я Фарфуркису. - И  Лавр  Федотович  совершенно
прав! Надо меньше придавать значения форме и  пристальнее  вглядываться  в
содержание. Наши оскорбленные чувства не имеют ничего общего с  интересами
народного хозяйства. Что за административная  сентиментальность?  Разве  у
нас  здесь  пансион   для   благородных   девиц?   Или   курсы   повышения
квалификации?.. Да, гражданин Говорун позволяет себе  дерзость,  позволяет
себе сомнительные параллели. Да, гражданин  Говорун  еще  очень  далек  от
совершенства. Но  разве  это  означает,  что  мы  должны  списать  его  за
ненадобностью? Да вы что, товарищ Фарфуркис? Или вы, быть может,  способны
сейчас вытащить из кармана второго говорящего клопа?  Может,  среди  ваших
знакомых есть еще говорящие клопы? Откуда это барство, это  чистоплюйство?
"Мне не нравится говорящий клоп, давайте спишем говорящего клопа..." А вы,
товарищ Хлебовводов? Да, я вижу, вы сильно пострадавший от клопов человек.
Я глубоко сочувствую вашим переживаниям, но я спрашиваю:  может  быть,  вы
уже нашли средство борьбы с кровососущими  паразитами?  С  этими  пиратами
постелей, с этими гангстерами народных снов, с этими вампирами  запущенных
гостиниц?..
     -  Вот  я  и  говорю,  -  сказал  Хлебовводов.  -  Задавить  его  без
разговоров... А то акты какие-то...
     - Не-е-ет, товарищ Хлебовводов! Не позволим! Не  позволим,  пользуясь
болезнью  научного  консультанта,  вводить  здесь   и   применять   методы
грубо-административные вместо методов административно-научных. Не позволим
вновь торжествовать волюнтаризму и субъективизму! Неужели вы не понимаете,
что присутствующий здесь гражданин Говорун являет собой единственную  пока
возможность  начать  воспитательную   работу   среди   этих   остервенелых
тунеядцев?  Было  время,  когда  некоторый  доморощенный  клопиный  талант
повернул  клопов-вегетарианцев  к  их  нынешнему   отвратительному   модус
вивенди. Так неужели же наш современный,  образованный,  обогащенный  всей
мощью теории и практики клоп не  способен  совершить  обратного  поворота?
Снабженный тщательно  составленными  инструкциями,  вооруженный  новейшими
достижениями педагогики, ощущая за собой  поддержку  всего  прогрессивного
человечества, разве не станет он архимедовым рычагом, с помощью  коего  мы
окажемся способны повернуть историю клопов вспять, к  лесам  и  травам,  к
лону природы, к чистому,  простому  и  невинному  существованию?  Я  прошу
Комиссию принять к сведению все эти соображения и тщательно их обдумать.
     Я сел. Эдик, бледный от восторга, показал мне большой палец.  Говорун
стоял на коленях и, казалось, горячо молился.  Что  касается  Тройки,  то,
пораженная моим красноречием, она  безмолвствовала.  Фарфуркис  глядел  на
меня  с  радостным  изумлением.  Видно  было,  что  он  считает  мою  идею
гениальной  и  сейчас  лихорадочно  обдумывает  возможные   пути   захвата
командных высот в этом новом, неслыханном мероприятии. Уже  виделось  ему,
как он составляет обширную, детальнейшую инструкцию,  уже  носились  перед
его мысленным взором бесчисленные главы, параграфы  и  приложения,  уже  в
воображении своем он консультировал Говоруна, организовывал курсы русского
языка для  особо  одаренных  клопов,  назначался  главой  Государственного
комитета  пропаганды  вегетарианства  среди  кровососущих,   расширяющаяся
деятельность которого охватит также комаров  и  мошку,  мокреца,  слепней,
оводов и муху-зубатку...
     -  Травяные  клопы  тоже,  я  вам  скажу,  не  сахар...  -  проворчал
консервативный Хлебовводов. Он уже сдался, но не хотел признаться в этом и
цеплялся к частностям.
     Я выразительно пожал плечами.
     - Товарищ Хлебовводов мыслит  узкоместными  категориями,  -  возразил
Фарфуркис, сразу вырываясь на полкорпуса вперед.
     - Ничего не  узкоместными,  -  возразил  Хлебовводов.  -  Очень  даже
широкими... этими... как их... Воняют же! Но  я  понимаю,  что  это  можно
подработать в процессе. Я к тому, что можно ли на этого  положиться...  на
стрекулиста... Несерьезный он какой-то...  и  заслуг  за  ним  никаких  не
видно...
     - Есть предложение, - сказал Эдик. - Может быть, создать  подкомиссию
для изучения этого вопроса  во  главе  с  товарищем  Фарфуркисом.  Рабочим
заместителем  товарища  Фарфуркиса  я  бы  предложил  товарища  Привалова,
человека незаинтересованного и объективного...
     Тут Лавр Федотович вдруг поднялся. Простым глазом было видно, что  он
здорово  сдал  после  вчерашнего.   Обыкновенная   человеческая   слабость
светилась сквозь обычно  каменные  черты  его.  Да,  гранит  дал  трещину,
бастион несколько покосился,  но  все-таки,  несмотря  ни  на  что,  стоял
могучий и непреклонный.
     - Народ... - произнес бастион, болезненно заводя глаза.  -  Народ  не
любит замыкаться в четырех стенах. Народу нужен простор. Народу нужны поля
и реки. Народу нужны ветер и солнце...
     - И луна! - добавил Хлебовводов,  преданно  глядя  на  бастион  снизу
вверх.
     - И луна, - подтвердил Лавр Федотович. - Здоровье народа надо беречь,
оно принадлежит народу. Народу нужна работа на  открытом  воздухе.  Народу
душно без открытого воздуха...
     Мы еще ничего не понимали, даже Хлебовводов еще терялся в догадках, а
проницательный Фарфуркис уже собирал бумаги, упаковывал записную книжку  и
что-то  шептал  коменданту.  Комендант   кивнул   и   почтительно-деловито
осведомился:
     - Народ любит ходить пешком или ездить на машине?
     - Народ... - провозгласил Лавр Федотович, - народ предпочитает ездить
в  открытом  автомобиле.  Выражая  общее  мнение,  я  предлагаю  настоящее
заседание перенести,  а  сейчас  провести  намеченное  на  вечер  выездное
заседание по соответствующим делам. Товарищ Зубо, обеспечьте.  -  С  этими
словами Лавр Федотович грузно опустился в кресло.
     Все засуетились.  Комендант  бросился  вызывать  машину.  Хлебовводов
отпаивал Лавра Федотовича боржомом, а Фарфуркис забрался в сейф и принялся
искать соответствующие дела. Я под шумок схватил  Говоруна  за  шиворот  и
коленом вышиб его вон. Говорун не сопротивлялся: пережитое потрясло его  и
надолго выбило из  колеи.  Он  даже  говорить  не  мог  и  только,  что-то
бессвязно бормоча, пытался целовать мне руки.
     Мы с Эдиком спустились на улицу. Эдик глядел на меня с восхищением  и
говорил, что у меня настоящий административный талант, что он,  Эдик,  так
бы не мог, что есть все-таки, значит, методы борьбы достаточно эффективные

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг