- Там... - сказал Петя. - Я видел издали, как он открыл дверь и
вошел в город.
- Куда же он провалился?.. - Майгин повернулся к Берсеньеву. -
Куда вы, Клавдий Владимирович?
Берсеньев, держась за прозрачный "косяк", осторожно ступил ногой
на плотную блестящую поверхность, напоминавшую гладко отшлифованный
темный мрамор.
Но здесь автор воспользуется минутой нерешительности, заставившей
наших геологов остановиться на пороге подземного города, и расскажет,
как случилось, что дверь в прозрачной сфере, заколдованная дверь, к
которой не было ключа, вдруг открылась...
Когда студент и Нэнэ пришли утром к двери в прозрачной сфере,
Петя, полюбовавшись немного недосягаемым городом, решил убрать из
шахты ненужный теперь инструмент - лопаты и ломы. Он вынес их, а
вернувшись минут через пять, еще издали заметил, что Нэнэ занят
какими-то странными манипуляциями. Маленький ламут собрал кучу щепок
подле двери, зажег костер и стал медленно ходить вокруг, кривляясь и
изгибаясь при этом всем телом.
Петя остановился и, прислонившись к стене, стал наблюдать за
мальчишкой. Нэнэ ходил вокруг костра все быстрее и быстрее, приседая и
подпрыгивая на ходу, затем схватил жестянку, валявшуюся на полу,
ударил в нее кулаком и гнусавым голосом запел что-то по-ламутски.
Сначала студент решил, что мальчик сошел с ума. Петя хотел уже
бежать за Майгиным и Берсеньевым, но вдруг вспомнил, что совсем
недавно, когда они ходили нанимать ламутов, точно такую же картину
видел он в ламутском стойбище: ламутский кам, шаман, прыгал вокруг
костра, потрясая бубном, и гнусаво пел. Он "камлал", то есть изгонял
злого духа, вселившегося в больную старуху.
Петя едва удержался, чтобы не расхохотаться. Маленький ламут,
старательно подражая шаману, точно так же прыгал вокруг костра и
колотил в жестянку: очевидно, Нэнэ был уверен, что ему удастся изгнать
злого духа, который вселился в эту дверь и не пускает его в "красивое
стойбище".
"Позвать Майгина и Берсеньева? - мелькнуло в голове у студента. -
Нет! Пока я сбегаю, он уже кончит камлать".
Нэнэ тем временем кружился все быстрее и уже не пел, а выкрикивал
гортанным голосом какие-то слова. Дым от костра мешал ему дышать и ел
глаза, но он отважно продолжал камлать - несомненно, малыш твердо
верил в свои заклинания.
Но вот костер погас, от него осталась груда угольков под пеплом,
и тут Нэнэ внезапно остановился. Петя видел, как он наклонился над
костром, выхватил рубиновый уголек и, перебрасывая его на ладонях,
поднес к металлической полосе на "двери". Все дальнейшее показалось
студенту галлюцинацией: две высокие прозрачные створки стали
раскрываться перед маленьким кривоногим дикарем. Они раскрывались
медленно и торжественно, как раскрываются перед послами великой
державы двери тронного зала в царском дворце. Это было так невероятно,
что Петя даже зажмурился. Когда он снова открыл глаза, Нэнэ стоял
перед раскрытой дверью, нисколько не смущенный совершенным чудом. Он
набрал в свою жестянку углей (очевидно, на всякий случай, чтобы
защитить себя от злого духа) и спокойно переступил порог подземного
города.
Петя бросился к выходу, чтобы позвать Майгина и Берсеньева.
Дальнейшее читателю известно.
Итак, то, чего они добивались, чего с нетерпением ожидали и в чем
уже отчаялись, совершилось: створки прозрачной двери распахнулись перед
ними... Но геологи не решались перешагнуть порог. Странное выражение:
"порог города"... Да и город ли это?
- Ну что же, войдем и мы под своды таинственного мира, - с
наигранной беспечностью сказал Берсеньев и шагнул в открытую дверь. За
ним торопливо двинулся Майгин и тотчас же наклонился, вглядываясь в
безукоризненно чистую, сверкающую "почву". На плотной блестящей
поверхности видны были пыльные следы маленьких чунок.
- Следы Нэнэ, - сказал он. - Мальчишка действительно где-то в
городе.
Петя, поколебавшись секунду, догнал старших товарищей. Студент не
мог понять, что с ним происходит. Но он как-то сразу притих, ему стало
не по себе, когда он наконец ступил на территорию "форпоста северной
цивилизации"...
ЖИВЫЕ ПОРТРЕТЫ
Геологи сделали всего несколько шагов и почувствовали, как в их
легкие влился здоровый, свежий воздух. После пыльной, сырой атмосферы
шахты здесь дышалось особенно легко.
Майгин поднял голову. Одно из трех "солнц", освещающих подземный
мир, неподвижно висело в зените. Майгин сказал задумчиво:
- Пласт старый, выхода отсюда не было, но ведь жить здесь
кто-нибудь должен?
- Почему вы так думаете? - спросил Берсеньев.
- То есть как - почему? А лампы? По-вашему, они зажигаются сами
собой?
Берсеньев пожал плечами:
- Не знаю... Может быть, они горят здесь вечно? Вообще, эти
лампы... Вы обратили внимание, какой от них странный свет? Про него не
скажешь "ослепительный"... Какая-то всепроникающая прозрачность...
Майгин не ответил, он уже весь ушел в исследование следов Нэнэ.
Следы вели к ближайшему светло-голубому "коттеджу" с серебристой
круглой крышей.
- Нэнэ в том доме.
Петя поднял черный уголек.
- Андрей Гаврилович, смотрите! Здесь на полу ни одной пылинки
нет, а вот лежит уголек!
- Чучело! Он и тут камлал! - с восторгом воскликнул Майгин.
Петя положил уголек в карман, и они двинулись дальше. Их никто и
ничто не задерживало, но все трое шли медленно, неуверенно передвигая
ноги по сверкающему полу. Так, вероятно, делали свои первые шаги по
"Наутилусу" герои Жюля Верна...
Неожиданно геологи остановились и прислушались. В безмолвие
просачивались какие-то глухие звуки, похожие на мерный рокот прибоя.
Петя затаил дыхание: легкие вздохи незнакомой мелодии послышались ему.
- Музыка? - громко сказал Майгин и сразу же вывел заключение: -
Здесь кто-то есть...
Берсеньев промолчал.
Безлюдье подземного мира, однако, не казалось угрожающим. Трудно
было поверить, что в этом мире прозрачного сияния, музыкальной тишины
и гармоничного миража голубых "коттеджей" таилась угроза случайному
гостю...
Петя вдруг остановился и дотронулся до локтя Майгина.
- Андрей Гаврилович, а ведь окон в этом доме нет... -
нерешительно сказал он.
- Зато есть дверь, и с нею у нас будет столько те возни, сколько
с первой дверью, - Майгин неодобрительно уставился на закрытую дверь
дома.
Берсеньев указал на пыльные следы чунок:
- Следы ведут к двери, Нэнэ вошел в дом через нее.
Майгин обернулся к Берсеньева.
- Если эта дверь заперта, Клавдий Владимирович, камлать придется
вам, - серьезно сказал он.
- Почему мне?
- Вы со своей черной бородищей скорее испугаете злого духа.
Петя расхохотался, но вдруг поперхнулся и замолк: дверь плавно
ушла вниз, куда-то в порог.
- Вот это приятно, - сказал Майгин. - Сразу видно, что мы попали к
культурным и гостеприимным людям.
Но, как ни старался шутить Майгин, ему было не по себе. Все это
слишком походило на волшебные сказки о заколдованных замках. Он
посмотрел на своих спутников. Петя был бледен, а Берсеньев собрал на
переносиц такие складки, будто решал сложнейшую математическую задачу.
Когда они вошли в дом, едва слышная музыка совсем затихла. Они
стояли посреди большой высокой комнаты, в нерешительности оглядываясь
по сторонам. Ни звука, ни шороха не доносилось к ним из других комнат
красивого безмолвного "коттеджа". В комнате была мебель: круглый стол,
окруженный креслами, похожими на троны, массивные, наглухо закрытые
шкафы, а по углам на низких пьедесталах стояли... явные саркофаги с
белыми овальными экранами [слово "экран" употребил в своем рассказе
Венберг; в тринадцатом году геологи называли эти предметы "белыми
зеркалами"] вместо надгробных плит.
Все здесь было преувеличено и рассчитано на более чем рослых
людей: так, на одном "троне", например, могли свободно усесться два
Пети.
Пол был покрыт словно темным линолеумом, но также блестящим, а
потолок фосфоресцировал, ежесекундно меняя цвет. Ни картин, ни иных
украшений на матовых светящихся стенах не было.
Запыленные, небрежно одетые геологи вдруг почувствовали себя
неловко в этой обстановке строгой и безупречной чистоты. Майгин
крякнул и почему-то поглядел на свои черные, обломанные ногти, а Петя
стал поспешно застегивать воротник на несуществующую пуговицу. Затем,
словно очнувшись, они обменялись смущенными улыбками и стали
отыскивать на зеркальном линолеуме пыльные следы Нэнэ; в конце концов
их вторжение имело оправдание: они искали исчезнувшего мальчика.
Следы повели их вокруг стола, накрытого скатертью, мерцающей
зеленоватым светом.
"Странно! Здесь все сверкает, блестит и светится", - подумал
Берсеньев, и вдруг, будто отвечая его мыслям, белая овальная пластина
над одним из "саркофагов" также засветилась, и на ней появилось узкое
бледное лицо человека... Это было изображение, но изображение
объемное, рельефное, необычайно реальное. И что особенно поразило
старого геолога - это большие серые широко открытые глаза. Они были
живые и смотрели внимательно и серьезно, будто ожидая, когда Берсеньев
заговорит... Совершенно машинально геолог снял свою выцветшую фетровую
шляпу и поклонился незнакомцу. Незнакомец моргнул мохнатыми красными
ресницами и продолжал внимательно смотреть на него. Геолог смущенно
оглянулся на друзей. Те уже стояли за его спиной и тоже молча
смотрели, Майгин - с большим любопытством, студент - в величайшем
смятении.
- Не понимаю - это фотоснимок или живой человек? - пробормотал
Берсеньев.
Майгин шагнул вперед, и тотчас незнакомец перевел взгляд на
молодого геолога.
- Разрешите представиться... - Майгин на миг замялся: "Кто это,
мужчина или женщина?.." Лицо, скорее всего, принадлежало мужчине, об
этом говорили решительные, почти резкие его черты и короткие
золотистые волосы, - сударь, - сказал Майгин.
Но тут лицо исчезло, и вместо него на экране заструились вниз
какие-то иероглифы.
- Разговаривать не изволят, - сконфуженно произнес Майгин.
- Конечно же, синематограф, - уверенно сказал Берсеньев.
- Синематограф? - Майгин недоверчиво покачал головой. - А почему
он таращил глаза сперва на вас, а потом на меня?.. Я нигде в
синематографе не видел, чтобы актер разглядывал с полотна публику,
всегда было наоборот... И потом, где проекционный аппарат?
Берсеньев промолчал. Замечания Майгина были резонными. Старый
геолог обошел "саркофаг" вокруг и сказал наконец:
- Тонкая механика...
У Пети мелькнула какая-то догадка. Он стал приближаться к другому
"саркофагу", но не со стороны экрана, а сбоку. Экран оставался слепым.
Неожиданно студент шагнул вперед, и экран мгновенно ожил. На нем
появилось лицо... Тут гадать уже не пришлось, это была женщина. Петя
даже побледнел от волнения. Такого лица он никогда не видел. Сказать о
нем, что оно "красивое", значило ничего не сказать...
Взглянув на возникший на экране образ женщины, Петя подумал:
"Снег и небо"... Высокий лоб обрамляли волосы, похожие на
взметнувшийся и застывший снежный сугроб. Тени на лице отливали легкой
синевой. У мочек ушей сверкали две капли каких-то неведомых
драгоценных камней. Но и на этом лице самым примечательным были глаза.
Неестественно огромные, они казались перенесенными с парусов
таитянских каноэ... Большие ресницы обрамляли огромные белки с
фиолетовым оттенком, какой встречаешь лишь на виноградинах, а в ясно
очерченных бирюзовых геммах зрачков мерцали темные точки... Глаза были
полны внимания. Они ждали... но чего? Если юноша, на которого
устремлен их взгляд, скажет что-нибудь, женщина все равно не поймет
его языка. И Петя молчал. Лишь одна мысль сверлила его мозг:
"Не исчезай!.. Смотри на меня!.."
Лицо на экране дрогнуло, помутнело, еще миг - и оно исчезло бы,
но Петя закричал мысленно:
"Нет! Нет!.. Еще!.."
И лицо вновь отчетливо засияло на экране, лишь глаза расширились,
будто от удивления...
Юноша не помнил, сколько времени он смотрел в синюю бездну глаз.
Наконец он не выдержал и отступил. Тотчас изображение на экране
померкло.
Майгин и Берсеньев с напряженным вниманием наблюдали за обоими
лицами: за лицом на экране и за полным смятения лицом юноши.
- Ну что? - спросил Майгин. - Налюбовался?..
- Нет, не налюбовался, - со вздохом произнес Петя и тут же
сообщил своим друзьям: - А вы знаете, когда она стала исчезать, я
мысленно приказал ей остаться, и она вновь появилась...
- Ого! Это уже что-то из области оккультных наук! - воскликнул
Майгин.
- Ты приказал изображению? - насмешливо спросил Берсеньев.
Петя ничего не ответил.
- "Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит..." -
процитировал Майгин пушкинские строки.
Берсеньев подошел к массивному литому шкафу без дверей, и шкаф
замигал множеством разноцветных глазков.
- Подмигивают! - пробормотал Майгин. - Они, видимо, знают то,
чего не знаем мы...
Но Берсеньев уже "вернулся на землю" и снова занялся следами
Нэнэ.
Мальчик обошел вокруг массивного круглого стола. Далее следы вели
к стене. Здесь на полу валялась жестянка с углями, но сами следы
исчезали, словно Нэнэ испарился, или прошел сквозь стену, оставив
после себя только свою магическую жестянку.
Геологи обошли весь дом, все его пять комнат, больших и
маленьких, уютных, высоких и светлых, уставленных массивной и в то же
время изящной мебелью. В одной комнате они нашли постель, устланную
легкими белыми тканями. Здесь были и какие-то странные вещи,
назначение которых осталось непонятным. На стене висел красивый
резной, словно из слоновой кости сделанный, ящик. Майгин чувствовал
себя в чужом доме и не рискнул открывать его, но едва он протянул
руку, чтобы потрогать ящик, дверца сама раскрылась, и он увидел
множество ячеек с крошечными мотками прозрачной пленки. Видимо, это
была фонотека, но Майгин, человек второго десятилетия ХХ века, этого
не знал.
Здесь же, в "спальне", Берсеньев нашел легкий шар из матового
стекла, такой же, какой был найден вчера подле скелета.
Никаких признаков живых существ найти не удалось. Следы Нэнэ,
первого человека, проникшего в этот загадочный дом, исчезали каким-то
необъяснимым образом перед глухой стеной.
Геологи трижды обошли весь дом, но Нэнэ нигде не было.
- А может быть, он уже перекочевал в другой дом, туда, где играет
музыка? - спросил Майгин, когда Берсеньев с лупой в руках в последний
раз обследовал следы в комнате.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг