Андрей СТОЛЯРОВ
МЕЧТА ПАНДОРЫ
1
Вернув документы, лейтенант угрюмо откозырял:
- Ничего не могу поделать. Отгоните машину к дому и ждите.
У него было темное, обветренное лицо. Он не говорил, а выдавливал из
себя слова. За спиной его от канала через всю улицу тянулась цепь солдат -
ноги расставлены, на груди автоматы, в петлицах - серебряные парашюты.
Я достал удостоверение. Если оно и произвело впечатление на
лейтенанта, то внешне это никак не выразилось.
- Хорошо, - так же угрюмо сказал он. - Вы можете пройти. Но я бы
советовал обождать.
Он помолчал, видимо, рассчитывая, что я соглашусь. Набережная за
оцеплением была пустынна, солнечна. Доносилась стрельба - справа, из
середины квартала...
- Хорошо, я дам сопровождающего, - лейтенант стал еще угрюмей. Мотнул
головой. Вразвалку подошел сержант в пятнистом полевом комбинезоне. На шее
у него болталась прозрачная пластинка величиной с ладонь.
- Проведешь, - сказал лейтенант. - Я сообщу по рации.
Сержант окинул мгновенным взглядом мой светлый, выутюженный костюм,
прищурился на галстук:
- Испачкаетесь, сударь.
Я знал, как обращаться с десантниками, и поэтому уверенно двинулся
вперед, как бы не сомневаясь, что он последует за мной. Так оно и
оказалось.
Мы пошли по набережной.
- Вы все-таки держитесь сзади, - уже нормальным голосим сказал
сержант, догоняя. - И ни в коем случае не отходите от меня.
- Что тут у вас происходит? - спросил я.
- Операция.
Больше он ничего не добавил.
Мы свернули во двор - узкий, извилистый. Стены в черных подтеках
смыкались вверху, вдавливаясь в небо. Все время казалось, что мы сейчас
упремся в тупик, но неожиданно открывался новый проход. Отовсюду слышалась
стрельба. Сдвоенно выстрелил карабин; затем, сплетаясь в едином звуке,
хлестнули автоматные очереди, и, наконец, солидно застучал тяжелый
пулемет, судя по звуку - "гокис", пули у него размером с небольшой
огурец...
Это было уже серьезно. В последний раз я слышал "гокисы" год назад во
время мятежа в Порт-Хаффе. Тогда сепаратисты из "Феруза" внезапно, в
считанные минуты профессионально положив напалмовые кассеты вдоль
пригорода и блокировав огненным полукольцом войска МККР, двинули танки по
шоссе прямо на Ролиссо, где находились международные армейские склады.
Если бы они захватили оружие, то могли бы отрезать весь север и держать
жесткую оборону этой территории по крайней мере несколько месяцев.
Главнокомандующий вооруженными силами страны то ли растерялся, то ли
действительно был связан с сепаратистами, как говорили потом: он, вместо
того чтобы подорвать склады, выслал наперехват артиллерийскую школу -
недоученных курсантов, подкрепив их саперным батальоном из резерва.
Штурмовые танки "Мант" прошли сквозь них, как сквозь масло, - я уже потом,
после гибели Аль-Фаиза видел на шоссе месиво исковерканных орудий и тел, в
котором копошились подразделения Красного креста и добровольные санитарные
дружины.
Нас выбросили на исходе ночи. Небо начинало светлеть. Десятки капсул
неспешно, одна за другой вываливались из пузатых с маленькими крыльями,
неуклюжих на вид транспортных самолетов и долго, уменьшающимися точками
летели вниз и у самой земли эффектно распахивали зонты - пружинили на
воздушной подушке.
Сверху все было отлично видно. И огненный, голубой полукруг,
опоясавший порт, и серебрящуюся спокойную Ниссу, и артиллерийские вспышки
за мостом, который уже был захвачен сепаратистами, и ближе к земле -
пропитанные флюофором светящиеся зеленые знамена передового полка "Меч
пророка", чьи танки на лобовой броне несли изречения девятого калифа Али.
Мы садились прямо на склады. Вдали уходи разрывы, но мы все-таки
надеялись здесь закрепиться - у нас были податомные базуки, которые в
случае попадания если и не пробивали броню, то вынуждали "Мантов"
остановиться на минуту-две для смены оплавившейся оптики, а за это время
можно было навести канальную мину. И вот, когда мы начали выпрыгивать на
сырую бетонную площадку перед складом, оттуда, со сторожевых вышек,
тяжелыми басами заговорили "гокисы". Оказывается, Аль-Фаиз еще за четыре
часа до выступления выслал вперед ударную группу; она без шума вырезала
охрану и заняла ключевые посты. Но мы узнали об этом потом. А в тот момент
занявшаяся огнем капсула вызвала наши крики предостережения. Мы
разворачивались к вышкам так, чтобы там увидели голубые нашивки на наших
робах. И командир десанта, югославский майор, приказал осветить
прожектором его форму с надписью "Международные войска", - но вторая
очередь, выкинувшая его из луча и свалившая прожектор, поставила все на
свои места.
Я очнулся тогда только утром в госпитале, когда Аль-Фаиз и двенадцать
его имамов, окруженные в здании аэровокзала, покончили счеты с жизнью,
выбросившись на мостовую.
...Двор вывел нас на боковую улицу. Тут слабо, но ощутимо пахло
чесноком. Я покосился на прозрачную пластинку. Это был противогаз.
- Теперь осторожно, - предупредил сержант.
И сразу же над нашими головами раздался звук - будто пилой по дереву.
Мы отшатнулись. Чуть выше, над нами в темном кирпиче появился десяток
красных лунок со сколотыми краями.
- Весело тут у вас, - сказал я, отряхивая кремовый пиджак.
Сержант блеснул зубами сквозь кирпичную пыль:
- Это ничего - пугают. А вот у них есть один с карабином, так бьет,
подлец, как в тире.
- Откуда у них "гокисы"? - спросил я. - Или это ваши стараются?
- У них все, что хочешь, есть, - сержант вытер лицо, оставив на нем
красные полосы. - Надо перебираться на ту сторону. Видите подворотню?
До подворотни было метров сорок.
- По одному и - быстро, - приказал сержант. Выскочил и, будто нырнул,
почти падая, перебежал улицу. Запоздало ударила очередь, выбила искры из
асфальта, зазвенело стекло. Я кинулся, не дожидаясь, пока очередь
кончится. По мне не стреляли.
- Вот мы и на месте, - сказал сержант. Он закурил.
- Хороший автоматчик уложил бы вас запросто.
- Под хорошего автоматчика я бы и не полез.
Он открыл обшарпанную дверь на первом этаже. В квартире царил хаос.
Мебель была перевернута, на полу сверкали сотни зеркальных осколков.
Полированную стенку наискось прочерчивала пулевая дорожка. По бокам
выбитого окна стояли капитан-десантник и совсем молоденький лейтенант. У
обоих на шее висели пластинки противогазов. Очень сильно пахло чесноком.
- По приказу начальника охраны... - шагнув вперед, начал докладывать
сержант.
Капитан резко повернул к нему белое, засыпанное известкой лицо и
крикнул сорванным голосом:
- К стене!
Мы едва отскочили. Автоматная очередь прошла по полу, брызнули
зеркальные фонтаны.
- Засекли все-таки, сволочи, - сказал капитан.
Лейтенант ежесекундно вытирал лицо ладонью:
- Надо менять позицию.
- Поздно, уже поздно, - проговорил капитан и опять навис над рацией:
- Хансон, слышишь меня? Хансон! Что там у вас?
- Заняли чердак, - донеслось в ответ. - Через минуту начинаем. Я
сообщу.
- Балим! - закричал капитан. - Через минуту закроешь окна. Плотно
закроешь, понял? Чтобы носа не могли высунуть!
- Не высунут, капитан, ничего не высунут, - неторопливый голос был с
сильным южным акцентом.
- Видишь, где у них пулемет?
- Вижу.
- Вот. Чтоб больше ни я, ни ты его не видели.
- Понял, капитан. Все будет в ажуре, капитан!
Капитан повернулся к нам:
- Ну?
- Сержант доложил.
- Какой Август? Август на той стороне, - капитан с неприязнью
посмотрел намой злополучный костюм, ужасно сморщил лицо. - Сейчас туда не
пройти. И здесь вам делать нечего. Отправляйтесь во двор. Он не
простреливается.
Я достал удостоверение. Капитан не успел даже взглянуть на него -
рация, казалось, накалилась:
- Начинаем, капитан!
И он в ответ весь напрягся:
- Балим! Балим! Огонь!
Впереди бешено стучали десятка два автоматов. Капитан скомандовал:
- Пошли!
Мой сержант перекинул автомат в руку, лег, раскинув ноги, у соседнего
окна.
Переулок хорошо просматривался - широкий, пустой. Стены его домов
были исцарапаны пулями. У тротуара дымилась покореженная легковая машина.
Ветер переворачивал зеленые бумажки, застилавшие асфальт. На углу, из
высокого дома с зарешеченными окнами выдавалась узкая, в два этажа
полукруглая башенка, пронизанная солнцем.
Стреляли по ней.
На крыше дома появился человек - во весь рост. Замахал руками. Слева
выскочил взвод десантников и побежал мимо догорающей машины.
- Быстрей, быстрей! - застонал капитан в рацию.
И вдруг откуда-то сверху, перекрывая автоматную суету, отчетливо
застучал "гокис". Пули его с визгом рикошетировали от мостовой. Обрушился
пласт штукатурки. Поднялась белая пыль. Двое бегущих сразу упали,
остальные, помешкав секунду, нырнули в ближайший подъезд. Один десантник
то ли растерялся, то ли еще почему, но на какой-то миг застыл на середине
переулка. Когда он опомнился, момент был упущен. "Гокис" отсек его от
подъезда. Десантник рванулся в другую сторону. Вжался там в глухую стену
спиной, глядя, как быстро-быстро по асфальту приближаются к нему
выщербленные лунки.
Сержант у окна выругался, автомат в его руках заколотился
нескончаемой очередью. Я заметил, что сжимаю пистолет - когда только успел
его вытащить? - и сунул его обратно подмышку.
- Балим, я тебя расстреляю, - страшным голосом прорычал капитан.
- Они перешли на третий этаж! - закричал Балим.
Десантник у стены, наконец, решился - прыгнул вперед, надеясь
перескочить через смертельные лунки. Очередь поймала его в воздухе. Он
переломился надвое.
- Балим, что же ты, Балим, - горловым шепотом сказал капитан.
И вдруг все стихло. Только сержант бил и бил вверх по башенке. Я
потряс его за плечо, он очумело оглянулся, бросил автомат, высморкался на
пол.
- Капитан! Хансон передал - они уже в квартире!
- Ага! - капитан, соскальзывая, выбрался через окно, зашагал к дому с
башенкой. Лейтенант молодцевато выпрыгнул за ним. У меня оборвалось
сердце, но выстрелов не было. Я тоже вылез. Отовсюду появившиеся
десантники смотрели на башенку. Ждали. Негромко переговаривались.
Некоторые поднимали зеленые бумажки - купюры по сто крон каждая. Высокий,
черный человек что-то темпераментно объяснял капитану, помогая себе
руками. Капитан его не слушал.
Все расступились. Пронесли двоих на носилках, все в бинтах. Один
непрерывно стонал и плакал.
Подошел Август. Я не сразу узнал его застывшее лицо.
- Одного все-таки взяли, - сказал он.
- Ведут, ведут, - пронеслось среди десантников. Они подались вперед.
Из парадной дома с башенкой двое в комбинезонах волокли третьего -
коленями по мостовой, он бился в их руках и кричал.
Август увидел меня, моргнул голыми веками.
- Ты? Ну, слава богу!
И тут же забыл про меня.
2
ВЫДЕРЖКИ ИЗ ДОКЛАДА ПОСТОЯННОЙ ИНСПЕКЦИОННОЙ КОМИССИИ
ПРИ МЕЖДУНАРОДНОМ КОМИТЕТЕ ПО КОНТРОЛЮ НАД РАЗОРУЖЕНИЕМ
(МККР) ПО ОБСЛЕДОВАНИЮ ОБЪЕКТА 7131 (БИОЛОГИЯ), НАУЧНО-
ТЕХНИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА "ЗОНТИК", ШТАТ АРИЗОНА, США
Основание для инспекции - заявление профессора Чарльза Ф.Беннета,
Принстонский университет, о характере научных работ, которые велись в
комплексе "Зонтик" и которые шли вразрез с частью пятой "Декларации о
разоружении" - "Медицински неоправданное воздействие на психику человека
физическими, химическими или иными средствами с целью модификации его
поведения" - и вразрез с частью второй "Декларации прав гражданина" -
"Насильственное изменение индивидуальных качеств личности".
...Инспекцией научно-технического комплекса "Зонтик" установлено
наличие проводящихся в нем в настоящее время исследований химического
воздействия на психику человека препаратами группы "Октал" с целью
модификации поведения по типу реакций "Страх".
...Шестая лаборатория объекта (бывший руководитель - профессор
Ф.С.Нейштадт), на которую указывал заявитель, в настоящее время не
восстанавливается, в планах реконструкции не значится и тематика ее
исключена из предполагаемого направления исследований.
...Суммируя вышеизложенное, комиссия подтверждает наличие в данном
комплексе исследований, нарушающих вышеуказанные пункты "Декларации о
разоружении" и "Декларации прав гражданина", и рекомендует МККР:
1. Полностью расформировать научный персонал комплекса "Зонтик".
2. Демонтировать оборудование комплекса и передать его МККР.
3. Привлечь директора комплекса "Зонтик" профессора Г.Р.Микоэлса и
руководителей лабораторий профессоров Н.Ф.Липкина и У.Ч.Олдингтона к
судебной ответственности в рамках Международного гражданского права по
статье "Личная ответственность за создание и разработку запрещенных систем
вооружений".
ПРИЛОЖЕНИЕ
(выдержки из заявления профессора Чарльза Ф.Беннета)
...Обращаю особое внимание МККР на исследования в шестой лаборатории
комплекса "Зонтик", руководитель - профессор Ф.С.Нейштадт. Я лично не был
знаком с профессором Нейштадтом, но примерно за год до подписания
"Деклалации о разоружении" у меня состоялась доверительная беседа с одним
из его сотрудников, моим близким другом, имени которого я здесь не привожу
по этическим причинам. Мой друг сообщил мне, что профессором Нейштадтом
разработан принципиально новый способ модификации психики человека. Речь
идет о создании в коре головного мозга, в среде уже существующих
нейрофизиологических связей локального, совершенно автономного блока
управления с четкой реализацией записанной в нем программы. В отличие от
существующих к настоящему времени способов модификации эмоциональных или
логических функций коры головного мозга, которые влекут за собой частичную
деформацию психики, новый метод позволяет полностью сохранить сложившуюся
к моменту воздействия психофизиологическую картину личности с ее
мировоззренческим, социальным или бытовым содержанием. При этом явления
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг