противника наше восстание, то лишь тайные друзья, а враги были захвачены
врасплох.
Пегасы с людьми на спинах и ангелы, предводительствуемые Трубом,
мощной армадой обрушились сверху на заметавшихся головоглазов. Дымная
стена взрывов оконтурила лагерь, в столбы пламени врывались кинжальные
лучи лазеров.
А когда в сражение подоспели драконы и молнии Громовержца сумрачно
осветили темнеющий воздух, битва стала всеобщей. Удар отряда пеших с Петри
и Ромеро во главе, расчищавших себе дорогу гранатами и лазерами, сразу
прорвал цепочку головоглазов: сбитые в кучу, они образовывали каре и
сражались в окружении.
Головоглазы, после начального ошеломления, защищались свирепо и
самоотверженно, на грунт рушились пегасы и драконы, особенно досталось
ангелам.
Осатаневшие ангелы слишком быстро отделались от груза гранат и
слишком понадеялись на силу крыльев: воздух, как туманом, заволокло белым
и черным пухом.
Были ранены Труб и Лусин, Петри и Ромеро, легкие ранения получили
Осима и Камагин, лишь Андре, сражавшийся в самой гуще схватки, чудом не
пострадал.
Я поднялся на свинцовую скалу, выпиравшую из золотых недр, и
осматривал поле боя. Я хорошо помню свое состояние в те минуты. Меня не
радовали, а тревожили успехи, в них было много загадочного. Кругом нас
сновали невидимки, грозные воины разрушителей, ни один пока не вмешался в
бой ни на нашей стороне, ни против нас, - почему?
Сражение было не так успешным, как странным, я его не понимал.
Внезапно я услышал знакомый голос, раздававшийся на этот раз не
внутри меня, а снаружи, тот голос, какой много раз разговаривал со мной в
сновидениях, я не мог не узнать его. "Эли, помоги! - надрывался голос. -
Эли, помоги!"
Я кинулся на голос и в страшном волнении уже ничего не видел, кроме
места, откуда доносился призыв, и ничего не понимал, кроме того, что спешу
на помощь другу, быть может, самому искреннему и самоотверженному другу из
всех, каких мы обрели среди противников.
- Эли, помоги! - все отчаянней взывал голос и вдруг оборвался.
И тут и увидел, кто звал меня на помощь. Труб с двумя бешеными
ангелами атаковал Орлана с его телохранителями, телохранители уже пали,
Орлан еще защищался.
Кричал он!
Свирепая радость на миг пронзила меня, когда я увидел жестокого
предводителя разрушителей, отчаянно отбивавшегося от собственной гибели, -
и это чувство, вспыхнувшее и погасшее, было последним отблеском старого
моего отношения к Орлану. Орлан повалился от тяжелого удара крыльев Труба.
И в тот же миг, налетев вихрем, я упал на него и прикрыл своим телом.
К нам с лазерами в руках бежали Ромеро и Петри.
- Эли, встань, я убью мерзавца! - рычал Труб и так двинул меня
крылом, что я отлетел вместе с Орланом на метр.
И сейчас не понимаю, откуда у меня взялись силы не выпустить Орлана
из рук.
Ромеро схватил Труба за крыло, Петри встал между Трубом и мной.
- Угомонись, Труб! - крикнул Ромеро. - Ты едва не прикончил союзника.
Не знаю, что бы стал делать дальше Труб, если бы рядам не упал
выявившийся невидимка. Это был такой же страшноватый скелет, как и тот,
что мы захватили на Сигме, но еще живой. Невидимка стонал и корчился,
грудная клетка его была страшно разворочена.
Даже Труб понял, что сражение, завязанное нами, есть лишь часть
широкого боя, кипевшего и в оптической яви и в физической невидимости.
Труб махнул крылом на кучку оттесняемых головоглазов и крякнул
ангелам:
- За мной! Кончать с прохвостами!
Мы с Петри помогли Орлану подняться. Орлан пошатывался, глаза ею была
закрыты, синеватое лицо почернело. Он с трудом стоял на ногах, с усилием
говорил.
Ангелы помяли его здорово.
Ромеро переложил лазер в левую руку и церемонно протянул правую:
- Разрешите вас приветствовать, дорогой союзник, в лагере ваших новых
друзей.
Орлан хотел вытянуть вежливо шею, но и шее досталось в схватке,
голова едва поднялась.
- Не такие уж новые. Мы с Эли давние знакомые.
- Значит, это был ты! - сказал я. - Ты, ты, Орлан!
- Это был я. Ты так ненавидел меня, Эли, что непрерывно думал обо
мне. Это помогло настроить наши мозговые излучения в унисон.
Он с горестью показал на одного из телохранителей:
- Вот кто был вашим верным другом, но его уже нет.
- Сражение, - сказал Петри. - На вас не написано, кто враг, кто друг.
- Я не виню вас. - Волнение, зазвучавшее в его голосе, усмирилось,
перед нами снова было то бесстрастное существо, какое мы так часто видели.
- Мы виноваты сами. Мы хорошо подготовили сражение, но не позаботились о
своей безопасности. Мы думали только о победе в бою.
- Подготовили хорошо сражение? - переспросил Ромеро. - Да, конечно...
Но и мы, люди, кое-что сделали!
- Несомненно. Но нам пришлось поволноваться, пока вы не приняли
внушенный вам план. Ваши мысленные переговоры, тайной которых вы так
гордились, не были для меня секретом, а я делился ими с Гигом. Ему выпала
самая трудная задача - завоевать невидимок удалось не всех. Но зато Гиг не
дал тем, кто остался верен Империи Великого разрушителя, прийти на помощь
головоглазам, - и это решает успех дня.
Ромеро с сомнением оглянулся. В воздухе метались одни ангелы, их
резкие боевые крики слышались всюду. Пегасы и драконы лишь начали бой в
воздухе, но не смогли долго пробыть в полете.
Ромеро вежливо сказал, подняв лазер, как трость, - лишь для боя он
расстался с ней:
- Как жаль, уважаемый союзник, что мы лишены возможности
познакомиться с воздушным... э-э... полем боя отважного Гига.
- Почему же? Сейчас я свяжусь с Гигом, и мы раскроем вам, что
происходит в воздухе.
Я не заметил, чтобы Орлан совершил какие-то движения, очевидно, он
связался с Гигом мысленно, но картина сражения вскоре разительно
переменилась. Битва в третьем измерении была внушительней и ожесточенней
той, что совершалась на плоскости. Над нами невидимка схватывался с
невидимкой.
Первого же взгляда было достаточно, чтобы понять, что одна группа
невидимок, более многочисленная, одолевала вторую.
Среди берущих верх я увидел исполинского Гига.
- Наши побеждают, - сказал Орлан. - Нет, сражение подготовлено
отлично, Эли.
Ангелам и людям, теснившим одно из каре головоглазов, удалось
расчленить его, и головоглазы рассыпались. Ползли они медленно, но
сражались с прежней свирепостью.
Два ангела атаковали одного головоглаза, но он повергнул их метким
гравитационным ударом. Ромеро и Петри бросились на помощь ангелам, но
раньше их подоспел невидимка из наших.
Удар сверху поразил головоглаза насмерть, а невидимка, описав дугу,
возвратился в район воздушного боя.
- Много все-таки перешло к нам, - сказал я Орлану.
- Много. Ваши сторонники имеются уже на всех планетах Персея. Великий
совершил великую ошибку, когда разрешил трансляцию спора с тобой.
Подданные Великого знают теперь от самих людей, чего от людей ждать.
Я показал на головоглазов:
- Эти и не думают изменять своему властителю.
- Головоглазы - охрана. Их воспитывают далеко от политики. Будет
время - они тоже присоединятся к нам. Мощь Империи Великого держится не на
них.
Сражение шло к концу.
Разрозненные кучки головоглазов, обреченно пересвечиваясь
перископами, оттеснялись друг от друга все дальше и погибали под
соединенными ударами людей, ангелов и невидимок.
Несколько сдавшихся невидимок брели под конвоем ангелов в центр
лагеря, где Осима приказал разместить пленных. Туда же отводили
прекращавших сопротивление головоглазов.
В последнюю группу сражающихся отчаянно врубался на огнедышащем
драконе Лусин. Андре, тоже верхом, но на пегасе, орудовал лазерным лучом
неподалеку от Лусина. Петри и Ромеро, заняв свои места во главе пехоты,
методически теснили обреченную кучку.
А когда на нее обрушились с воздуха ангелы и невидимки, участь
головоглазов была решена.
Около Орлана и меня опустился усталый довольный Гиг.
- Гравитаторы на пределе, начальник, - сказал он Орлану. - На
чертовой Третьей планете расход энергии в десять раз превышает норму. -
Только после этого он обратился ко мне: - У людей, кажется, принято
пожимать руки, давай руку, адмирал. - Он сжал мою ладонь со страшной силой
и скорчил предовольную рожу, когда я охнул.
Сегодня невидимки никого не удивляют, они примелькались на
стереоэкранах, туристы их породы не раз посещали Землю.
Но в день, когда я впервые увидел эту радостно хохочущую
абстракционистскую конструкцию, я еле справился с содроганием.
Гиг продолжал, весело загремев костями:
- Как мы тебе понравились в ратном деле, адмирал?
Я отвечал сдержанно. Я не знал, как держать себя с этим грохочущим,
улыбающимся, ликующим скелетом.
Прошло немало времени, пока я убедился, что невидимки отличнейшие
ребята, только вид у них очень уж страшен - и то по земным нормам, сами
они довольны своим обликом, а людей, наоборот, считают конструктивно
недоработанными, что, впрочем, не мешает им относится к людям с уважением.
Я мог бы и не упоминать этих общеизвестных истин, но я веду рассказ о
чувствах, испытанных в то время, когда все в невидимках было ново.
- Я познакомился с тобой в моих снах, Гиг.
Он загрохотал всеми костями. Я не сразу сообразил, что так невидимки
хохочут.
- Познакомился, говоришь? Познакомили - и ценой немалых усилий! Ты,
надеюсь, соображаешь, адмирал, что мы проводим свои совещания отнюдь не на
человеческом языке и даже не в категориях вашей логики. Я уже не говорю об
облике. Орлан, например, чаще является в виде тени, чем в виде тела.
Кстати, дружище Орлан, почему ты забросил свой облик призрака, что-то на
Третьей я тебя ни разу не видел в этой форме?
- Аппараты для оптической трансформации остались на исчезнувших
звездолетах.
- Правильно, они на звездолетах. Там же и наши запасные гравитаторы.
Черт знает что такое, благородному невидимке придется вскоре ползти, как
презренному головоглазу! Так вот, адмирал, перевести наши занятия и
замыслы на язык ваших образов и понятий, а потом транслировать их тебе в
сны - нет, только Крад мог взяться за это! Где Крад, Орлан? Я не вижу
Крада.
- Крад кинулся меня защищать и погиб сам, - сказал Орлан, втягивая
голову в плечи до предела.
Гиг торжественно загремел костями. Звук сталкивающихся костей у
невидимок очень выразителен, и я вскоре научился отличать их хохот от
печали.
- Что делать с пленными? - спросил я у новых друзей.
В центр лагеря вели последнюю кучку сдавшихся головоглазов.
- Всех истребить! - объявил Гиг.
Он был скор на радикальные решения. Я поморщился.
- Пленные пригодятся, - рассудительно сказал Орлан. - Мы не знаем,
что ждет нас у Станции. И если придется сражаться, головоглазы умножат
наши силы.
- Поставьте их под мою команду, а уж я заставлю их пошевелиться! -
предложил Гиг.
Он гулко захохотал всеми костями. Он быстро примирился с тем, что его
желание отвергнуто. Впоследствии я убедился, что ему лучше приказывать,
чем советоваться с ним - действовал он с воодушевлением, а размышлял без
охоты.
Впрочем, таковы все невидимки.
Ко мне шел Осима с Камагиным, к ним по дороге присоединились Петри с
Ромеро, Лусин, Андре и Труб.
Труба сопровождало все его крылатое воинство, ни один из ангелов не
пропустит такого торжества, как рапорт о победе.
Осима с удивлением посмотрел на Орлана и Гига. Ромеро с Петри не
успели рассказать ему, что произошло. Я представил собравшимся новых
товарищей:
- Одного из них вы видели ежедневно и думали, что хорошо его знаете.
О существовании другого мы могли лишь догадываться. А они опекали нас,
заботились о нашем благополучии. Знакомьтесь: Орлан и Гиг, наши друзья, я
скажу сильнее - наши спасители.
11
У каждого были десятки вопросов к Орлану и Гигу. И когда пленных
устроили под охраной, мы собрались побеседовать.
Звезда закатилась, черная ночь окутала планету. Мы сидели на быстро
стынущих глыбах металла, дружески перемешанные - невидимки рядом с людьми,
ангелы рядом с перешедшими к нам головоглазами, Орлан возле Труба, Гиг
возле Андре...
Перископы сумрачно освещали наше сборище, но на душе было светло -
таким мне вспоминается то ночное собрание.
Смешно датировать большие повороты истории каким-то числом,
привязывать их к каким-то мелким событиям; повороты складываются из тысяч
событий и дат, но что-то значительное в ту ночь происходило, - все мы
ощущали это.
О флоте Аллана нового Орлан не сообщил, все, что было ему известно,
он вместил в мои последние сновидения.
И о том, что происходит на Станции, он ничего не добавил. Неполадки
на Станции пока спасительны для нас. Надеяться, что так будет продолжаться
долго, нельзя - надо быстрее идти к Станции, идти, пока ноги
передвигаются, только это может еще спасти нас.
Камагин высказался за возвращение на звездолет. За броней корабля мы
будем в большей безопасности, чем на металлической равнине, к тому же там
действуют гравитаторы. А если удастся восстановить МУМ, мы вырвемся в
космос к своим.
- Все, что ты сказал, нереально, - объявил Орлан. - Прежде всего,
тебе не удастся восстановить вашу разлаженную мыслящую машину, - сказал
он. - А если ты и восстановишь ее, "Волопас" не вырвется за неевклидову
сферу вокруг Оранжевой, - мощи всего человеческого флота не хватит, чтоб
прорвать заграждение. А если ты и вырвался бы наружу, то там "Волопас"
встретился бы не со своими, а со звездным флотом разрушителей, - и конец
был бы один.
- Как много "если", Орлан, - и все неутешительны! - с досадой
воскликнул Камагин. - Разреши напоследок еще одно "если". Что, если мы
превратим наш звездолет в постоянное жилище, вместо того чтоб стремиться к
новым неведомым опасностям? Разве мы не могли бы отсидеться на нем, пока
положение не изменятся к лучшему?
Орлан отверг и это. Положение меняется не к лучшему, а к худшему. Он
обязал рассказать еще об одной опасности. Звезда продолжает излучать, и
убийственные ее излучения не уносятся в далекие просторы, а накапливаются
внутри замкнутого небольшого объема.
Скоро все будет насыщено сжигающей радиацией и начнется распад:
погибнет жизнь, испарится поверхность планеты, звездолет превратится в
плазму, плазмою станет и сама Станция, авария на которой породила такую
катастрофу, а затем вся Третья планета, могущественнейшее из воинских
сооружений разрушителей, облачком новой туманности растечется по улитке.
Губительный процесс на этом не закончится.
Выброшенная звездой материя возвратится к ней снова, подбавляя жара в
ее атомное пекло. Процесс энергетического распада звезды ускорится так,
что произойдет чудовищный взрыв, - и только тогда будут прорваны
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг