единственно верное решение в страшной ситуации. Это чувство сковывало
Ринальдо, не давало настаивать. Он буквально ждал, что в ответ ему
Чанаргван наконец выкрикнет: "Что бы я ни сделал, ты всегда усмотришь
подлость!" - и хотя это была бы неправда, Ринальдо сам уже готов был
подсказать эту реплику, которая разом разбила бы все его доводы.
- Что ты предлагаешь? - спросил Ринальдо.
- Ничего не менять. Старт завтра! Загрузим всю технику, что сможем
собрать и переправить за сутки. Набьем до хруста. И так каждый день! В
конце концов, что ты знаешь о грузоподъемности этих машин? Я ходил на них
сто раз, а ты-ты ведь, кажется, вообще не покидал Земли? - подкусил он
Ринальдо.
- Да, - спокойно ответил тот, - мне же запретили.
- Папа, - тихо сказал Дахр. И Чанаргван, и Ринальдо разом вздрогнули:
сколько лет уже Дахр не обращался к отцу так. - Папа... Я был там. Терра
прекрасная, щедрая планета земного типа, так мы и написали в заключении.
Но не Земля. Пока. Под открытым небом, без синтезаторов...
- Мальчик, - в тон ему ответил Чанаргван, и Ринальдо вздрогнул снова.
- Речь идет об их жизни. Что бы ты предпочел, если бы тебя спросили?
Победовать пару недель там или заживо гореть здесь?
Дахр не ответил. Чанаргван несколько секунд пристально вглядывался в
его стынущее лицо, а затем покивал то ли с пониманием, то ли с укоризной.
- То-то, - проговорил он. - Нет вопросов. И, в конце концов, мы же их
не в пещеры ссылаем. Что-то удастся втиснуть, я же сказал. Понемногу
перебросим все и восстановим баланс. Месяца за два, за три. Но не терять
ни дня. Я не хочу чувствовать себя убийцей.
Уверенность и пафос вернулись к нему окончательно, слишком быстро
вернулись, и только это, только эмоциональное, даже вкусовое, неприятие
настораживало Ринальдо. Но слов не было. Он не знал, что возразить.
- А причины катастрофы? - спросил он.
Чанаргван яростно ударил ладонью по столу. И Ринальдо показалось, что
Чанаргван ждал этого вопроса, что мышцы его руки, приготовившись к ответу,
были заранее напряжены, - так скоро раздался громовый, веский треск после
того, как отзвучал тихий голос.
- Не будь смешным! Это же аннигиляция, я тебе говорю. Данные о полной
предстартовой проверке и о ходе старта у тебя в столе - все было в
порядке. Иначе и быть не могло. А теперь даже с наперсток газа не
осталось. Комиссия будет копошиться полгода, чтобы записать в протоколе:
авария произошла вследствие некоторых нарушений технологического режима
гиперсветовых силовых узлов. Это мы и без комиссии знаем, потому что
следящие системы старт-зоны точно привязали момент взрыва к моменту
включения запалов, а больше мы не узнаем ничего! Но я скажу тебе другое, -
он угрожающе выбросил в сторону Ринальдо палец. - Машины - не люди. Они
надежны. Если какой-то осел за пультом не справился с переходом в
надпространство, не машину следует винить! Вспомни. Когда под тобой
взорвался тренажер, не он был виноват, а ты! Твоя паршивая реакция!
Чанаргван умолк, но казалось, что широкий мрак кабинета еще звучал
несколько секунд, рассасывая его трубный голос в мякоти портьер. И тогда
Ринальдо сказал:
- А если снова?
- Перестань! Ты не понимаешь. Все будет в порядке. Я знаю эти машины,
- в голосе Чанаргвана прозвучала нежность, - я сам их испытывал когда-то,
сам принимал первый образец... Они безотказны, Ринальдо. Дважды одна
глупость не повторяется. Ну? Хватит воду в ступе толочь, время дорого. За
сутки надо много успеть.
- Мне это как-то не нравится, - сказал Ринальдо.
- Ты согласен или нет? - закипая, спросил Чанаргван.
Ринальдо поднял голову со сцепленных кулаков. На лбу его долго таяло
белое продавленное пятно.
- Нет, - спокойно ответил он наконец. - Что дальше?
- Так, - ровно и угрожающе проговорил Чанаргван. - Что конкретно ты
предлагаешь?
Ринальдо пожал плечами.
- Надо подумать.
Чанаргван вскочил и, сжав губы, забегал от стены к стене. Дахр
болезненно следил, как его отец - в развевающихся свободных брюках и
затянутой застежками рубахе, громадный, похожий на льва, оттопырив
брезгливую адмиральскую челюсть, мечется по кабинету, взбивая воздух
позади себя.
- Успокойся, дружище, - попросил Ринальдо.
- Что мне, философствовать сейчас с тобой?
Ринальдо улыбнулся половиной лица.
- Удостой.
- Я не могу без тебя решать такое, - сказал Чанаргван после паузы.
- Понимаю, - кивнул Ринальдо.
- Ты просто издеваешься надо мной! Ты уже решился!
- Это ты уже решился. Не надо делать вид, будто мое мнение для тебя
сейчас чего-то стоит.
- Вот как ты заговорил, - Чанаргван остановился прямо перед ним. -
Что бы я ни сделал, ты всегда усмотришь подлость!
Ринальдо улыбнулся. Он ждал этих слов с начала спора.
- Но я все равно буду делать! Я делатель! А ты - говорун!
- Отдай приказ, делатель.
- Ах, приказ! Ринальдо, мне и без того надоело слышать: ты не в
рубке, ты не в рубке... А я люблю быть в рубке!
- Председателем Комиссии по колонизации тебя назначил Совет, - будто
извиняясь, напомнил Ринальдо.
- Знаю...
- Там считали, что во главе нужен крупный специалист по космонавтике,
практик...
- Знаю!
- Будь моя воля...
- Да знаю я! Ты согласен?
- С чем?
- С моим планом! - он осекся, увидев, что Ринальдо улыбнулся снова. -
Так. Улыбаешься. Знаешь, что это значит? - спросил он с угрозой.
- Что?
- Что по существу сказать тебе нечего.
- Чанаргван, - позвал Ринальдо безнадежно. - Меня победить - это не
самое главное сегодня. Остынь. Надо подумать.
- Надо решать, - ответил Чанаргван и, резко повернувшись, пошел из
кабинета. У двери обернулся. - Надо спасать людей. Я в рубке, понял?
Ответственность на мне. А ты, - он презрительно скривил сочные коричневые
губы, - ты философствуй всласть.
Ушел.
Навалилась тишина и загустела среди портьер.
- Еще попить? - нерешительно спросил Дахр.
- Пожалуй.
Удивительно нелепыми и немощными казались их голоса.
Дахр принес сок. Сел напротив Ринальдо и приник к бокалу; кадык его,
острый и раздвоенный, запрыгал вверх-вниз, готовясь, казалось, пропороть
тонкую смуглую кожу. Потом встал и зачем-то надел куртку отца, затянулся
на все ее бесчисленные застежки и сразу стал похож на некоего межзвездного
корсара из подростковой телепередачи.
- Хорош, - одобрительно сказал Ринальдо.
- Я полечу с ними, - сказал Дахр. - Меня уважают. Мне верят молодые.
Я сам объясню им на Терре, я умею, ты знаешь.
Ринальдо знал.
- Ты сошел с ума, - сказал он. - Ты...
- Я полечу именно сейчас, - настойчиво сказал Дахр. - Именно завтра.
- Дурачок! - крикнул Ринальдо, старчески надрывая голос. - Неужели ты
думаешь, что никто, кроме тебя, не сумеет! Именно вот ты, кто мне так
нужен... - Дахр глядел непреклонно. - Дурачок... - медленно прошептал
Ринальдо.
- Им там будет очень трудно. А ведь это мы их послали. Ты, отец, и...
получается, что и я, раз я слышал и ничего другого не смог сказать. Но вы
не можете быть с ними. А я могу.
- Ох, подожди, Дахр, - умоляюще сказал Ринальдо. - Подождите вы все.
Ведь случилось событие из ряда вон. А вы оба рветесь героически его забыть
и, как ни в чем не бывало, начать с нуля. Но ведь произошло же! Надо
подумать.
- Ринальдо. Ты же знаешь, сутки промедления - сто тысяч жизней. Да,
нам будет очень трудно на Терре без техники, но мы справимся. Справимся,
Ринальдо, не бойся.
- О, господи... Ты хоть слышишь меня, Дахр?
- Я слышу, а ты? Ведь другого выхода нет. Ты согласен?
- Нет! - бессильно закричал Ринальдо. - Не согласен!! Что? Теперь не
полетишь?
С едва слышным шелестом раздвинулась дверь, и голос секретаря сказал:
- Радиограмма на ваше имя, товарищ заместитель председателя комиссии.
- От кого? - тихо спросил Ринальдо.
- От председателя комиссии.
- Дайте.
Чжуэр подошел почти неслышно - только поскрипывали ремни его
любимого, застегнутого наглухо комбинезона. Подал бланк Ринальдо, тот
распечатал. Трепещущие буквы нехотя склеились в слова: "Зачем ты послал
Дахра? Никогда не прощу". Ринальдо выронил бланк на стол, стоявший
вплотную к прозрачной стене диспетчерской. Ему хотелось завыть и
покатиться по полу. Но не было сил. Он только закрыл глаза. Чжуэр
мимолетно скользнул взглядом по неприкрытым строкам.
- Он вам очень мешает, - мягко, с едва уловимым оттенком вопроса
произнес он. Ринальдо молчал. - Он вас просто замучил.
- Я сам себя замучил, - прошелестел Ринальдо. - Я все время чувствую
себя виноватым.
- Виноватым за что? - неподдельно удивился Чжуэр.
- За все. За взрыв. За то, что Дахра не удержал. За то, что
Чанаргвана не удержал... не поддержал... и не переубедил...
- Что вы говорите такое?
- А раз я считаю себя виноватым... все тоже считают виноватым меня.
- Он вас замучил, - жестко, почти хищно сказал Чжуэр.
- Он мой старый друг.
- Он мешает делу. А вы не настаиваете в Совете, чтобы его убрали.
- Вот видите, опять я виноват... Все, Чжуэр. Давайте не будем об этом
больше.
- Он погубит дело, - сказал Чжуэр, послушно идя к двери. Ринальдо
молча поднялся, и Чжуэр, не говоря более ни слова, вышел.
С верхнего этажа Ринальдо смотрел на кашу голов, медленно ползущую к
катерам, - нескончаемую, шумную... Впрочем, о шуме он мог лишь
догадываться. В диспетчерской космопорта было тихо. Ринальдо стоял у
стеклянной стены и все надеялся углядеть в двухстах метрах внизу чужого
сына, но это было невозможно. И, когда катера поплыли к синеве, Ринальдо
понял, что плачет. Последний близкий человек покидал планету - несчастную,
исстрадавшуюся планету, которой снова фатально не везло. Ринальдо
оставался совершенно один. Он отвернулся от космодрома и стал смотреть
сквозь противоположную стену на лес, в котором, наверное, так славно
бродить одному, или с сыном... или с женой и сыном... "Когда я последний
раз был в лесу?" - подумал Ринальдо и попытался вспомнить, но получилось
так давно, что он опять повернулся к бескрайней серой плоскости взлетного
поля. Толпа редела. Катера, словно воздушные шары, продолжали быстро
всплывать. Ринальдо уставился на один и провожал его взглядом, пока тот не
пропал с глаз. Тогда он вернулся к столу, сел и стал просто ждать.
ПАССАЖИРЫ
- Мой отец улетел вчера, - оживленно говорила Галка, оглядываясь по
сторонам с любопытством. - Мы прилетим, а он уже меня ждет, представляешь?
Думает, я одна. А нас двое!
Гжесь вымученно улыбался. Ему было ни до чего после прощания с
родителями. Галка оторвалась от созерцания салона и коридоров лайнера, по
которым они проходили, и взглянула на него.
- Ой, прости, - упавшим голосом прошептала она.
- Ничего, ничего, я слушаю, - рука Гжеся была мягкой и безвольной,
будто мертвой. Галка погладила большим пальцем тыльную сторону его ладони,
и он ответил тем же - но лишь благодарно, не жарко. Галка тихонько
вздохнула.
Они вошли в ее каюту. Гжесь поставил в углу небольшой Галкин саквояж
и замер в нерешительности, продолжая рассеянно держать ее руку в своей.
Галка молчала, ждала.
- Ты... - сказал Гжесь. Она сразу напряглась, но больше он ничего не
успел сказать.
- Внимание! - раздалось с потолка. - Просьба ко всем пассажирам
приготовиться к переходу в надпространство. В центральных салонах ваших
секторов найдите нейтрализационную камеру, индекс которой совпадает с
индексом вашей каюты и вашего жетона. Переход будет осуществлен ровно в
шестнадцать часов.
- Идем? - спросил Гжесь. Она кивнула.
- Ой, мама! - Гжесь уставился на человека, шедшего по коридору мимо
открытой двери каюты. - Смотри! Это же Дикки!
Они встретились, как два вихря.
- Ты как здесь?! - кричал Гжесь, приплясывая вокруг друга.
- Дикки! - визжала Галка и чмокала его в обе щеки.
- Да тише вы! - важно отвечал Дикки, не стараясь отбиться от
поцелуев, что было в какой-то степени изменой принципам. Но в такой день
можно слегка поступиться принципами. - Я на нелегальном положении, -
загробным шепотом произнес он, и Гжесь с Галкой остолбенели.
- На чем? - Гжесь переспросил с ужасом и завистью, потому что такое
он слышал доселе лишь в старом кино и в кино о старых временах, а чтобы
можно было с полным правом применить к себе эти великолепные, наполненные
героизмом и гордостью слова - такого ему не доводилось встречать.
- Пока вы миловались на бережку, я еще ночью подкопался под
биоблокиратор и прошел под лучом, а потом мне зверски повезло: какая-то
тетка в последний момент сдрейфила лететь, я ее приметил и под шумок
выклянчил жетон.
- Ай да ты!
- Да уж я такой, - самодовольно ответил Дикки.
- И как это я в тебя до сих пор не влюбилась?
- А вы все чувствуете, что я сам по себе. Вы в тех влюбляетесь, кто с
вами сю-сю, му-сю-сю, а мне некогда, я дело лечу делать!
- У, Бармалей какой!
- Дикки, я тебя опять вызову!
- Ах, Гжесь, он ведь прав, я его прощаю... Как же здорово все
устроилось!
- Вместе!
- Опять вместе, ребята! Меня, меня благодарите, ручки мои лобызайте
золотые...
- А чего, я готовая...
- Галка, не смей, возревную!
- А вы знаете, что нашим рейсом летит Дахр? Я его видел сам. В
седьмом секторе, кажется, его каюта. Ей-богу, у нас будут какие-то особые
задачи!
- Уважаемые пассажиры! До перехода остается десять минут. Просим вас
занять места.
- Ребята, - сказал во мраке и тесноте голос Галки из переговорного
устройства. - Слышите, ребята? Я волнуюсь ужасно...
- Ерундень, - раздался солидный голос Дикки. - Глупая ты женщина. Мы
вместе и мы летим на Терру. Не волноваться надо, а буйно ликовать!
Капитан звездолета нажал кнопку стартера, и двенадцатикилометровый
корабль на несколько секунд запылал, словно маленькая звезда.
РИНАЛЬДО
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг