- У вас очень умная девочка, - сказала директриса. - И очень хорошо
подготовленная.
- Мы ведь нанимали репетиторов, - солгала Гута. - Верили, что рано
или поздно она сможет ходить в школу.
- Да, мы берем ее. Собственно, я уже выдала ей все необходимое и
отправила на урок. Приходите за девочкой к половине второго. Заодно
проверим ее усидчивость.
Так что в школе все устроилось как нельзя лучше.
Но зато вчера не пришел домой Рэд. Правда, позвонил, предупредил.
Сказал, что у него срочное дело, о котором нельзя говорить по телефону, и
тут же повесил трубку.
Честно говоря, Гута ждала чего-нибудь подобного. Веточки корявые,
слишком уж счастливыми для нее оказались последние десять дней, после того
как Золотой шар выполнил желания семьи Шухартов. Ведь ничего в жизни не
дается даром, за все надо платить. Рано или поздно должно было наступить
похмелье. И Гута не удивилась, когда три дня назад заметила, что с Рэдом
творится странное. Вернее, не странное, а то самое, периодически
повторявшееся, ставшее за годы семейной жизни привычным до слез. Рэда
снова звала Зона, и оставалось только ждать и надеяться, что на этот раз
он справится с этим зовом. Может, ему помогут отвлечься новые дочкины
заботы... За вчерашним обедом Гута всячески переводила разговор на
предстоящий экзамен. Рэд слушал, вяло жевал и так же вяло отвечал. А после
обеда собрался и ушел в "Боржч".
Как видно, дочкины заботы папе не помогли, потому что ужинать он не
явился. А потом позвонил...
Подходя к своему дому, Гута встретилась со старой Эллин. Поделилась
радостью, о тревогах говорить, разумеется, не стала - кому нужны твои
тревоги?.. Эллин поздравила соседку, повосхищалась способностями ребенка
(конечно, это было лицемерие, потому что после метаморфозы Эллин явно
стала бояться Мартышки), а потом огорошила известием:
- Ночью умер Барбридж. Говорят, ни с того ни с сего в Зону полез.
Труп патрульные нашли утром, возле кладбища. Жутко обгорел, лишь по
костылям узнали...
- О мой Бог! - только и смогла вымолвить Гута.
Прошлым вечером, уже лежа в постели, Мартышка, без умолку щебетавшая
о предстоящем назавтра экзамене, вдруг ни с того ни с сего спросила
странным тоном:
- Дед Барбридж умрет?
- Умрет, - сказала Гута, поражаясь тому, какие проблемы волнуют ее
дочь. - Все умрут. - И поспешила утешить ребенка: - Только это случится
очень не скоро.
Теперь Гута поняла, отчего ей показался странным тон Мартышки, когда
та спросила, умрет ли Барбридж. Дочь не спрашивала - она утверждала.
- Твой-то не рвется туда? - Эллин внимательно приглядывалась к
соседке.
- Нет, - солгала Гута.
И тут ей пришло в голову такое, что у нее кончики пальцев на руках
похолодели.
- Говорят, так уже несколько сталкеров погибли, - сказала Эллин. -
Только подойдут к границе Зоны, пшик, и как не бывало. Словно мотыльки
летят на огонь свечи.
- О мой Бог! - повторила Гута. Ей стало не до разговора. - Извините
меня. Эллин, я спешу.
На том и расстались.
К счастью, Рэд был уже дома, и Гута тут же забыла о всех своих
страхах. Рассказала, как прошел экзамен. Рэд вроде бы слушал с интересом,
даже задавал вопросы, но Гута чувствовала, что в мыслях он далеко-далеко.
Может быть, поэтому она и не стала спрашивать его, где он провел ночь.
В положенное время они рука об руку сходили в школу за дочкой,
побеседовали с директрисой и внимательно выслушали Мартышкин "отчет" об
уроках. Потом обедали, готовили уроки, занимались домашними делами.
Обстановка в семье выглядела самой что ни на есть умиротворяющей, но в
самой глубине Гутиной души ощущалось какое-то напряжение, словно неведомые
руки натягивали гитарную струну...
И в конце концов Гута не выдержала. Вечером, укладывая дочь в
постель, она спросила:
- Откуда ты знала, что сегодня умрет дед Барбридж?
- Он мне не снился, - сказала Мартышка, словно оправдываясь. И было
совершенно непонятно, ответ ли это на мамин вопрос или отвлеченная фраза.
Когда возбужденная Мартышка наконец заснула, Гута отправилась в
спальню. Расчесывая на ночь волосы, сказала мужу:
- Рэд, это не твоих рук дело?
- Ты о чем?
- Ты хорошо понимаешь о чем!.. О смерти этого несчастного старика.
- Этот несчастный старик отправил тебя в Зону на верную гибель, -
сказал Рэд.
Гута услышала, как скрипнули его зубы.
- Веточки корявые, но ведь я осталась жива!
- Да, - согласился Рэд. - Вопреки его замыслу!
Гута перестала расчесывать волосы:
- Почему ты так думаешь?
- Я не думаю, я знаю. Еще никто из сталкеров не проходил мясорубку в
одиночку. В том числе и Стервятник. Ты первая, и я не знаю, каким образом
это тебе удалось.
- Вот-вот! И тогда, в Зоне, ты тоже удивился тому, что я явилась в
карьер одна. В тот раз я твоего удивления не поняла. Теперь понимаю... Ты
взял с собой Артура для этой своей мясорубки! - Гута и ждала, и страшилась
ответа.
- Это не моя мясорубка, это мясорубка Барбриджа, - сказал Рэд. - Ты
должна верить нужу. - В голосе его прозвучала некая толика облегчения.
Словно он долго бродил по ночному, переполненному жуткими чудовищами лесу
и вдруг выбрался на залитую лунным светом поляну, где уже не нашлось места
кошмарным порождениям фантазии и мрака.
- Я тебе верю... - Гута не выдержала и заплакала.
- Ох, да не терзай же ты мне душу! - взмолился Рэд.
Гута прикусила нижнюю губу, и в конце концов ей удалось справиться со
слабостью.
- Ты убил его, - сказала она, всхлипнув в последний раз. - Я знаю. И
сына его ты тоже убил. Тебя поймают, Рэд. У Дины Барбридж теперь очень
много денег, она приложит все усилия, чтобы убийцу поймали. И на этот раз
тебя отправят на электрический стул. Или в газовую камеру.
Рэд выругался так, как не ругался при ней никогда.
- Никуда меня не отправят! Ты плохо знаешь Дину. У Дины теперь
действительно много денег. - Рэд усмехнулся. - Ей было ради чего
рисковать.
- Зато ты Дину, похоже, хорошо... - Гута замолчала, не договорив. До
нее вдруг дошло, что связывало мужа и дочку Барбриджа на самом деле. -
Боже всемогущий! - воскликнула она. - Бо-же все-мо-гущий!!!
- Да-да, - сказал Рэд. - Все совсем не так, как ты себе представляла.
- О Рэд... - Гута снова заплакала.
Еще утром она поклялась, что сегодня Рэда к себе не подпустит, но
теперь все изменилось. Потому что желание отомстить она очень хорошо
понимала, потому что сама не раз испытывала подобное чувство.
А когда все закончилось, Рэд сказал:
- Неужели ты подумала, что я способен променять тебя на эту смазливую
куклу?!
Она без слов потерлась носом о его щеку. Но тут же мысли ее вернулись
к случившемуся. А потом убежали в завтра. И тогда она сказала:
- Если капитан Квотерблад спросит меня, где ты был вчера ночью, я не
смогу соврать.
- А раньше могла, - со вздохом заметил Рэд.
- Раньше была совсем другая жизнь. Раньше я сидела в окопе и
отстреливалась от всего мира. В последние дни мне показалось, что я
наконец из окопа вылезла.
- Как хочешь, - сказал Рэд. - Только имей ввиду... Я не жалею о
сделанном. Ни капли.
И было непонятно, что именно он имел в виду.
Полиция явилась в дом назавтра. Рада не было: он ушел на биржу труда.
Гута только-только отвела Мартышку в школу, выслушав по дороге массу
восторженных вскриков.
Впрочем, капитан Квотерблад семью бывшего сталкера Шухарта на этот
раз своим персональным вниманием не почтил, прислал какого-то плюгавого,
весьма смахивающего на серого мышонка сержантика.
Мышонок не стал ходить вокруг да около, спросил напрямик:
- Миссис Шухарт, где ваш муж был прошлой ночью?
- Веточки корявые, а вам что за дело? - сказала Гута.
Мышонок и глазом не моргнул:
- У нас есть в отношении вашего мужа кое-какие подозрения. Потому я и
задал вам такой, вопрос.
- Мой муж спал! - Гута тона не смягчила. - Сладко-пресладко! Под моим
теплым боком!
- Я имею в виду не сегодняшнюю ночь, - напомнил мышонок.
- Если вы полагаете, что ночи у нас отличаются друг от друга, то
ошибаетесь, - сказала Гута, поражаясь вновь вернувшейся к ней решимости. -
Муж был дома. А что случилось?
- Умер старый Барбридж.
- Ах вот в чем дело! - Гута тщательно разыграла возмущение. - И вы,
разумеется, решили, что его убил Рэд Шухарт по прозвищу Бешеный?!
- Не имеет никакого значения, что мы решили! - В голосе мышонка тоже
зазвучали стальные нотки. - Я вас спрашиваю, где был ваш муж прошлой
ночью!
Гута не сбавила тон:
- Вы меня простите, но причины убить Барбриджа имелись у доброй
половины города Хармонта! И добрая половина города Хармонта не слишком
расстроится, узнав, что эта мразь наконец отдала Богу душу... Что же
касается моего мужа, то он всю прошлую ночь трахался. Естественно, в своей
собственной постели со своей собственной женой.
9. МАРИЯ ШУХАРТ, 15 ЛЕТ, АБИТУРИЕНТКА
Едва ушел дядя Дик, приперлась старуха Норман.
Папка, ясен перец, на звонок не откликнулся, продолжал себе торчать в
гостиной. К соседке вышла мать, пригласила на кухню.
День открытых дверей какой-то, подумала Мария, но ПРИСЛУШАЛАСЬ:
частенько разговоры мамы со старухой Норман были достаточно прикольными.
Однако на сей раз беседа поначалу как бы ничего особенного из себя не
представляла. Принялись пережевывать кухонные рецепты, нестираное белье и
прочую лажу. Мария вернулась к учебникам. Однако полностью разговор не
погасила, _ц_е_п_л_я_л_а_с_ь_ краешком внимания. И потому услышала вопрос
соседки:
- Скажи мне, Гута, старик ваш требует за собой какого-нибудь ухода?
Мать удивилась такому вопросу, но ответила честно:
- Нет, Эллин. Он же не ест, не пьет и в туалет не ходит. Я, конечно,
делаю для него кое-что, кровать, скажем, разбираю на ночь. А утром
застилаю снова, несмятую... В общем, скорее это даже не для него, а для
себя... Чтобы по-человечески было, понимаете?
- Понимаю, - сказала старуха Норман. - А вот у меня Стефи
изменился... Словно хочет чего-то...
- Не может быть, - сказала мать. - Мумики никогда ничего не хотят,
потому что...
- Я тоже раньше так считала, - оборвала ее старуха Норман. - Но вот в
последнее время... - Она помедлила. - Когда я ухожу из дома, там что-то
происходит. Передвигаются стулья, пачкается посуда, разбрасывается
спальное белье. Приду, уберу, наведу порядок. А потом опять все
повторяется. Причем пока я с ним, тишь и гладь. Стоит же выйти, все
сначала. Как в детстве, бывало, когда он был ребенком...
Мария улыбнулась. Наконец-то старуха Норман заметила, что и в ее доме
что-то творится...
- Веточки корявые, не может быть! - повторила мать. - Они же еле
движутся. Папаня пока руку поднимет, четверть часа пройдет.
- Стало быть, по-вашему, я сошла с ума? - В голосе старухи Норман
послышалось нескрываемое раздражение.
- Да нет, конечно, - отозвалась мать. - То есть я хочу сказать... Ну
я просто не знаю. У нас ничего такого никогда не случалось.
Так уж и не случалось, подумала Мария. Очень даже случалось. И не
такое еще!
- Вот я и думаю, - продолжала старуха Норман, - что Стефан делает все
это для того, чтобы за повседневными заботами я забывала о его смерти.
Такой чуткий мальчик...
Марии очень хотелось посмотреть сейчас на мать. Наверное, та в
изрядно обалделом виде. И не удивительно! Судя по всему, у старухи Норман
после того, как к ней тоже явился мумик, совсем башня рухнулась.
- Мария! Маменька у вас?
В отличие от деда Шухарта. Стефан Норман всегда начинал разговор
первым.
- Да, у нас.
- Языком молотит, как всегда?
- Беседует с мамой, - дипломатично ответила Мария. Тебя, тормоз, мне
еще не хватало, подумала она.
- О чем?
Мария пересказала содержание разговора матери со старухой Норман.
- Так-так, - сказал Стефан. - Старая стерва сделала выводы из
происходящего с точностью до наоборот... Послушай, Мария, у меня к тебе
есть просьба. Объясни ей суть. О том, что в нашем доме бардачишь ты,
можешь не рассказывать. Пусть виновником буду один я. Все равно ведь ты
делаешь все это по моей просьбе.
Мария подумала и ответила:
- Я не могу объяснить ей суть. Такая новость будет для нее слишком
крутой.
- Тогда грохни старуху. - Слова сыпались, как песок в песочных часах,
- равнодушно и размеренно. - Ведь ты можешь и это.
Да, подумала Мария, это я могу и могу очень чулково. Но неужели мама
родила меня только для того, чтобы я помогала давно умершим и убивала
живых!
- Прикончи ее сам.
- Но ты же знаешь, какое у меня тело. Пока я воткну в нее перо, она
тысячу раз проснется и когти рванет.
- А может, после твоей попытки ничего больше и не потребуется. Она
или просто испугается, или сшурупит, в чем прикол. И в том и в другом
случае она тебя _о_т_п_у_с_т_и_т_.
- Как бы не так!.. Она и раньше-то не шибко шурупила, а уж теперь от
радости и вовсе что-либо соображать перестала. Впрочем, главное совсем не
в этом. Как я ей в глаза посмотрю, когда она умрет?! Пусть я и не люблю
мать, но убивать собственными руками не стану.
- Я убивать твою мать тоже не стану, - сказала Мария.
- Как же ей объяснить, что мне мое возвращение домой не нравится?
- Уйди на подзарядку и больше не появляйся.
- Если бы... - Голос Стефана стал печальным. - Мы же над собой не
властны. Пока она этого желает, я снова и снова буду к ней возвращаться.
Окажись я стариком, как твой дед, мне бы, может, и улыбалось, что я
кому-то нужен. Даже в таком виде... - В голос вернулось ожесточение. - Но
меня она и при жизни своими заботами достала!
- Тогда напиши ей письмо, - сказала Мария. - И отвали от меня! Я не
стану грохать твою мать. И разбрасывать вещи у вас в доме больше не буду.
Потому что это совсем не детские шалости, как кажется твоей матери.
- Погоди, Мария... - Стефан хотел продолжить уговоры, но она
и_з_г_н_а_л_а_ его из своего сознания.
А внизу две озабоченные своими детьми женщины уже прощались.
- Пойду я, - сказала старуха Норман. - Посмотрю, что он там за это
время натворил. Знаешь, Гута, оказывается, еще есть для чего жить!
Мать закрыла за нею дверь. В доме вновь наступила тишина. Мария
перевела дух и вернулась к учебникам. Тишина длилась минут пять, а потом
раздался привычный командирский голос:
- Веточки корявые, куда это ты собрался? А ну-ка ложись!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг