В толпе лучников я разглядел двоих в орденской одежде. Бойцы с
нечистью стойко отвернулись от всех соблазнов, но не смогли удержаться и
не пострелять.
Я повернулся и пошел прочь. Ни единой толковой мысли у меня в голове
не было. Они не могли прорваться сквозь овладевавшее моим рассудком вязкое
веселье. Я не мог решить, что делать. Спасать жену и друзей? Но как? Или
выйти из города и привести сюда людей. Ведь если они будут знать, что
покупать ничего нельзя, они и не купят. Во всяком случае, если сюда бойцов
Ордена, да еще и предупредить их... с лица земли сроют эту проклятую
ловушку. Да, но Ахатани? Но Халлис, Тенах? Оставить их здесь? А чем я могу
им помочь? Нет, решено: я иду за подмогой.
Вот за тем углом будет переулок, а он выведет меня к воротам.
Я повернулся... и к своему удивлению, оказался на площади. И как это
я ухитрился перепутать улицы, пусть даже и похожие? Надо получше смотреть
по сторонам, Наемник. Правда, есть и пить хочется прямо разпрозверски, аж
в голове мутится. Ничего, вот выйду из Города, поем. Ах, если бы не
женщина с ребенком, была бы у меня сейчас хоть лепешечка. Стыдись,
Наемник, ты ли это? Ничего, ничего, уже недолго осталось. Вон по той улице
ты входил в Город. Точно! Вот и навес в красную и белую полоску, вот и
накренившееся дерево...
На сей раз я угодил в прямехонько ювелирные ряды. Выбирался я из них
долго. А выбравшись, попытался подавить неуместное веселье и призадумался.
Я точно помнил улицу, помнил ее приметы. Да и мое чувство направления
подсказывало мне, что я иду в нужную сторону. Не может же воин-маг, пусть
и не до конца обученный, так позорно заблудиться, даже и в не знакомом
месте. И все же я дважды, нимало не сомневаясь, самым невероятным образом
очутился не там, куда шел.
Похоже, выбраться из Города будет не так-то просто.
Я предпринял еще несколько попыток. Не тут-то было! Я не только не
мог добраться до ворот, но даже не мог уследить, когда улица меняет
направление, выводя меня в самую гущу торговых палаток. Каждый раз до
самого последнего мгновения я был уверен, что приближаюсь к воротам.
После того, как меня вторично вынесло к ювелирам, я сдался и решил
немного отдохнуть: голова горела, ноги уже не держали. Кое-как выбравшись
из толчеи, я стал раздумывать, куда бы мне сесть и передохнуть. В любом
другом городе я составил бы компанию нищим, сидящим на паперти у храма, но
здесь нет храмов. Я не видел ни одного, и нетрудно догадаться - почему. Не
мог я сесть и на край фонтана. Будь в Городе фонтаны, была бы и дармовая
вода - хоть что-то непокупное. Помыкавшись какое-то время, я уселся на
ступеньки первого попавшегося дома.
- Здесь нельзя сидеть! - окликнул меня кто-то знакомый, и я послушно
встал. И снова, не успев вспомнить, кто же этот знакомец, забыл его лицо,
едва отвернулся. И снова вяло побрел прочь, даже не дав себе труда
удивиться. Потом меня согнали со ступеней еще одного дома, и я устало
задумался: интересно, кто живет в этих домах, да и живет ли вообще? На
какое-то мгновение у меня возникла мысль: а не попытаться ли проникнуть в
один из домов? Потом подумал, что не стоит. Если уж Город-ловушка, то дома
- тем более. Попытавшись войти, я рискую просто-напросто не вернуться. Не
выйти не только из Города, но даже не ступить вновь на его проклятые
улицы. Не дома мне сейчас нужны, а ворота.
Отчаявшись выбраться к воротам нормальным путем, я изменил тактику.
Если улицы, ведущие к выходу, ведут на самом деле в другую сторону,
значит, надо идти в другую сторону, а в голове все время держать, что
направляешься к воротам. Таким способом мне дважды удалось выйти к
городской стене, но даже вдоль ее я не мог добраться до ворот, неизменно
оказываясь где-нибудь еще.
Город не выпускал свою добычу.
У стены не росло ни одно дерево. И за нее не цеплялся ни один крюк.
Она была высокой и идеально гладкой. Не то, что кончиками пальцев,
зацепиться за какой-нибудь выступ - ноготь просунуть некуда. Я снова сел
отдохнуть и подумать, и снова меня согнали с места. И снова я подчинился,
не размышляя, хотя и твердо вознамерился сидеть. Пока меня парой коней с
места не стронут. Ноги гудели все сильней. Я не могу выбраться из Города,
но и продолжать так я тоже больше не могу. Без еды, без воды, без отдыха.
О да, конечно, продержаться я могу дольше обычного человека. Но в конце-то
концов я окажусь перед выбором: или околеть от голода, жажды и усталости,
или что-нибудь купить. Кусок хлеба. Чашку воды у пробегающего мимо
водоноса. Все равно, что. И купив, я буду так же обречен, как и все
остальные, так же, как если бы я решился подохнуть среди ослепительного
изобилия ярмарки.
И эти доброжелательные соглядатаи, сгоняющие меня с места! Их лица,
такие знакомые, пока я на них смотрю, и так быстро и надежно ускользающие
из памяти, лишь только я отвернусь!
Я снова вышел к стене. На сей раз я не стал идти вдоль нее, чтобы
вновь оказаться далеко от цели. Я стоял и думал, как же мне перебраться
через эту преграду, пока у меня не подкосились ноги. Я сел прямо наземь у
стены.
- Эй, парень, здесь сидеть не разрешается!
Снова неуловимо знакомое лицо. И снова непонятная сила подняла меня.
Но на сей раз я рассвирепел. Ноги мои разъезжались, но я шагнул навстречу
навязчивому доброжелателю и схватил его за шиворот прежде, чем он успел
исчезнуть.
- Ах, вот как! - процедил я и трясущейся от усталости рукой тряхнул
его как следует. - Сидеть нельзя! А головой стену ломать можно?
Какое безумие, какое вдохновенное отчаянье подсказало мне эти слова?
Парень как-то странно скособочился.
- Н-не знаю, - неуверенно протянул он. - На этот счет в правилах
ничего не сказано...
- Не сказано, говоришь? Тогда брысь! - и я нетвердой ногой дал ему
пинка. А потом я вздохнул поглубже, по-детски шмыгнул носом, и совершил
самый поразительный трюк воинов-магов - с размаху прошел сквозь стену.
Раньше мне не пришло это в голову, поскольку я этого никогда еще не
делал. Гимар объяснял мне, как именно проделывают подобные штуки, но
считал, что я для них еще зелен. Согласитесь, одно дело - знать, а совсем
другое - сделать. Стена оказалась вязкой и обжигающе холодной. Оказавшись
снаружи, я через некоторое время обнаружил, что изрядно отморозил мочки
ушей и кончики пальцев на левой руке. Но это было потом. А сначала я
обрадовался... Или нет, обрадовался я тоже потом. Сначала я в ужасе
смотрел сквозь стену и видел Город. Вернее, то, чем он был на самом деле.
Смотрел сквозь стену - это еще не так сказано. Вроде она и была на
прежнем месте, а вроде ее и не было. Она была прозрачной и непрозрачной
одновременно. И Город вместе существовал и не существовал. Товары и лавки,
стрельбища и карусели... при желании я мог бы видеть и их, но их не было.
Совершенно жуткое зрелище. Лучники, улыбаясь, натягивали ничто и посылали
несуществующие стрелы в ничто. Кто-то жевал ничто, кто-то надевал ничто на
пальцы или шею, кто-то заботливо заворачивал свежекупленное ничто в
несуществующее. Лавки отсутствовали, они были нарисованы - кое-где на
стенах, красками, а кое-где торопливо нацарапаны прутиком на земле. И
люди... меня просто холод продрал: многие уже были полупрозрачны, от
некоторых еще виднелись лишь стертые очертания и тень. Так вот зачем
явился Город в наших краях. Не просто приманка, не просто ловушка. Он
высасывает силу у своих жертв. Так вот почему я чувствовал такую
невероятную усталость! Но они, эти люди, они ее не чувствуют. Город
пожирает их заживо. И в нем осталась моя жена. И Тенах. И лучница Халлис.
И если я вот прямо сейчас ничего не придумаю, я не увижу их никогда.
Я думал и думал, и все впустую. И не заметил, как к открытым воротам
в несуществующей стене подошли двое. Я смотрел только на Город. Я заметил
их уже в Городе.
Тайон и Тенхаль здорово вытянулись за неделю нашего отсутствия. Ох уж
это эльфийское время. Я даже не сразу узнал их. А узнав, с воплем рванулся
сквозь стену обратно. Только не это! Боги, Мертвые мои Боги, только не
дети!
Я опоздал. Прежде, чем я успел добежать или хотя бы крикнуть, Тайон
вынул из кармана монетку и небрежно бросил ее торговцу. Я хотел закричать:
"Тайон, не бери!"
Поздно.
Тайон взял в руки купленный нож.
Повертел равнодушно, скомкал, как платок, и бросил.
Смятый нож даже не таял, он исчезал, как сгорающая тряпка, только не
дымил и не обугливался. Он корчился и исчезал постепенно, А потом исчез
совсем.
От того места, где только что был нож, потянулась странная рябь.
Словно поверхность воды, этой рябью подернулись лавки, товары, лица
торговцев. Они корежились, сминались, опадали. Больше всего это походило
на рожицу, нарисованную на надутом пузыре, который взяли и проткнули.
Тайон и Тенхаль шли сквозь Город, и за ними по пятам шла смерть
несуществующего. От их небрежного прикосновения прахом рассыпались лавки,
под их ногами исчезала мостовая. Они шли, такие веселые и спокойные, а я
стоял и смотрел, и с необыкновенным умиротворением думал, что я дурак.
Город исчез быстро. На самом деле он был совсем небольшой. Это мне он
показался большим, когда я метался в поисках выхода. И, когда Города не
стало, произошло нечто совсем уж необыкновенное. В полупризрачных людей
разом вернулась плоть. Мгновением позже ветер донес до нас далекий, почти
беззвучный хлопок, словно неловкий удар порвал детский мячик.
Я с облегчением увидел идущую ко мне Ахатани, немного погодя - Тенаха
и Халлис. Даже недолгое прибывание в Городе истончило их пальцы и обвело
глаза темными кругами, но ничего худшего не случилось.
А потом мы подошли к нашим непослушным детям, которые все-таки удрали
из-под опеки эльфов и последовали за нами. Я с умилением взирал на
Тенхаля, который придумал весь план побега, и на Тайона, сделавшего то,
что не догадался сделать: купить, и тут же, не воспользовавшись,
выбросить. Теперь, когда решение найдено, оно кажется таким очевидным.
- Сынок, - я никогда не называл его иначе, нежели по имени, - как ты
догадался выбросить нож?
- Так ведь он был ненастоящим, - ответил мне маленький ученик
эльфийского кузнеца.
Если вы думаете, что на этом все благополучно закончилось, то вы
крупно заблуждаетесь: Тут-то все и началось. Ораву спасенных предстояло
накормить - и чем скорее, тем лучше. Недоставало еще, чтобы они померли от
голода, когда спасение уже приспело. К сожалению, это было очень и очень
возможно-теперь, когда Города нет, голод и усталость, неощутимые раньше,
могут прикончить их в два счета.
На охоту отправились Халлис и я. При всем моем уважении к Тенаху
должен заметить, что стреляет он значительно хуже. Так что Тенаху мы
поручили разделку добычи, Ахатани готовила еду при посильной помощи тех,
кто еще мог подняться, а Тайон и Тенхаль били мелкого зверя, заявив, что
они мужчины, а значит, охотники. Мда. Отправившись в колдовской Город, мы
ожидали, что нам придется совершать невесть какие подвиги. Обошлось без
подвигов, наоборот, мы вляпались по самые уши. Зато нам пришлось
трудиться, не покладая рук. Мне частенько приходилось работать тяжело, но
никогда - так быстро. И все равно мы бы не управились, если бы не эльфы.
Эррон обладает редкостным талантом появляться вовремя. Он подошел
тихо, незаметно. По счастью, люди были слишком измучены, чтобы заметить
присутствие эльфа, не то могла бы возникнуть некрасивая перебранка, а то и
ссора. Эльфов теперь в наших краях не больно-то жалуют.
Я только-только вернулся с очередной добычей и смотрел, как Ахатани
оделяет голодных мясом и мясным отваром. Капля в море! Эррон тоже смотрел.
Потом он подошел к Ахатани, коснулся указательным пальцем края котелка (я
невольно зажмурился), и пробормотал несколько эльфийских слов - таких
древних, что даже мне, прожившему бок о бок с эльфами не один год, они
были неизвестны и непонятны.
- Теперь на всех хватит, - сказал он Ахатани, - только не
останавливайся.
Старое заклятье, которым эльфы частенько помогали людям. Оно не может
сделать тебя богатым, и уж никоим образом не прибавит денег в кошельке -
эльфы такими делами не занимаются. Но покуда ты отмеряешь полотно,
черпаешь муку из ларя или наливаешь вино, они не кончатся, пока ты не
прекратишь делать то, что делал. Не до бесконечности, разумеется: самого
сильного заклятия хватает на сутки, а обычный срок его действия - от
восхода до заката. Но пока оно действует, знай работай. Главное - не
останавливаться. И еще важно, чтобы штука полотна, ларь с мукой или кувшин
вина были действительно последними в доме: если есть еще припасы, заклятие
не подействует. Котелок, из которого черпала Ахатани, был последним и уже
наполовину опустел, а мою добычу еще предстояло освежевать, разделять и
приготовить. Но теперь в этом уже не было нужды. Ахатани черпала и черпала
из котелка, валясь с ног от усталости, но не останавливалась. И до тех
пор, пока все не насытились, мясо и отвар в котелке не убывали, и
подкрепляли силы куда лучше обычной еды.
Увидев, что спасенные, по крайней мере, с голоду не помрут, мы с
Тенахом и Халлис занялись другим делом. Надо было разобраться, кто из
каких краев, а ведь не все даже имя свое помнили. Мы помогали им вспомнить
до рассвета, и когда последний из спасенных, обрел, наконец, рассудок, я
едва не потерял от усталости свой. Делал я это не без задней мысли: мне
хотелось как можно скорее обнаружить столичных соглядатаев. Мы их нашли,
собрали вместе, и велели отправляться, откуда пришли, иначе хуже будет. На
мой взгляд, хуже некуда, но они поверили. Тайон и Тенхаль, бродившие где
попало, лишь бы не соваться Эррону на глаза, вскоре принесли мне довольно
странную находку.
- Смотри, - сказал Тенхаль, вываливая передо мной нечто странное, -
это все, что осталось от Города. Больше мы тут ничего не нашли.
Я нагнулся и посмотрел. Это были куклы. Тела их были проработаны
резчиком очень тщательно, одежда сшита на совесть, но лиц у кукол не было.
Даже глаза или рот не намечены. У одной из кукол был порван воротник.
Вглядевшись, я по одежде признал того доброжелателя, которого тряс за
шиворот у городской стены.
Когда настала пора отправляться домой, все мы едва на ногах стояли,
но отдыхать здесь, в этом жутком месте я не хотел. И никто не хотел.
Пошатываясь, держась руками за головы, мы двинулись в путь. Перед глазами
все плыло. Может, от усталости, а может, и нет. Во всяком случае, мы
прошли недельный путь за день. И не вздумайте спрашивать меня, как! Почем
я знаю? С нами был Эррон, а эльфы на такие штуки - мастера. И все тут.
Не помню, что мы ели. Наверное, что-то очень вкусное. Эльфийская еда
и повседневная слаще меда, пьянее вина и сытнее хлеба, а к нашему
возвращению они расстарались по-праздничному. Но я был не в силах
разобрать - то ли мне снится, что я ем, то ли я засыпаю за едой. До сих
пор понятия не имею, что из этих яств я съел на самом деле, а что мне
приснилось. Проснулся я утром в своей постели, хотя и напрочь не помню,
как я туда попал.
Позднее утро уже плавно перетекало в полдень, когда мы вчетвером
собрались под раскидистым деревом, расположились в холодке и принялись
уплетать остатки вчерашнего пиршества. Чуть позже к нам присоединился
Фарх. Мы с удовольствием выслушали его рассказ о злоключениях Харрана,
которого заели-таки комары. Какое-то время он отлеживался на четвереньках,
покусанной задницей кверху, а когда смог толком распрямить закоченевшее
тело, убрался с глаз долой. Еще бы - после такого позора. Фарх радовался,
как ребенок. Я же понимал, что столица не простит нам ничего. Ни своих
людей, изгнанных нами обратно, ни Харранову задницу. Но думать об этом
сейчас мне не хотелось. Мирное, тихое утро, и надо им наслаждаться.
Подумать обо всяких пакостях всегда успею.
Как всегда, неслышно подошел Эррон.
- У меня для вас новости, - сказал он. - Приятные.
Мы, разумеется, тут же принялись его расспрашивать.
- Этот ваш Город, оказывается, не просто ловушка. Маги Зла высасывали
силы из живых людей для своего чародейства. Крепость на этой силе
построили даже. А когда Город исчез, вся сила вернулась к людям обратно.
Представляете, что сталось с этой крепостью?
Я представил, и видение схлопывающейся внутрь крепости почти
уничтожило память о том, как выглядел Город сквозь пробитую мной стену. Он
лежал передо мной, как развалившееся сырое мясо. После слов Эррона я,
пожалуй, смогу забыть, это зрелище.
- Ну, если б не дети... Кстати, а где они? - спросила Ахатани. - Я их
с утра не видела.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг