- Шкатулка рыцаря...
Ну-ну, поощрил Шурик. Он видел, как блеснули глаза Врача. Ты что-то
знаешь. Или догадываешься. Умный же человек.
Догадки Врача выглядели не слабо.
Он, Леня Врач, человек въедливый и дотошный, много лет интересуется
историей...
Пропустим, грубо сказал Шурик.
Он, Леня Врач, человек дотошный и любознательный, много лет
интересуется историей в самых разных ее аспектах...
Пропустим, грубо повторил Шурик.
Он, Леня Врач, человек, любящий точность, обдумывающий каждую деталь,
много лет внимательно изучает исторические документы на трех доступных ему
языках и даже переписывается с археологом академиком Ларичевым...
И это пропустим, заявил Шурик. Увлечения Врача не казались ему
важными.
- Тогда отваливай, - обиделся Врач.
- Ладно, - пошел на попятный Шурик. - Я тебя выслушаю, только не
пытайся уверять, что бывший бульдозерист имеет какое-то отношение к
истории, или к психологии, или к академику Ларичеву.
- Вот и отваливай! - совсем обиделся Врач. - Я вообще говорю с тобой
только потому, что этого хотел Роальд.
- Тогда расскажи мне то, что ты рассказал Роальду.
Врач попыхтел, поблескивая влажными глазами.
Было видно: то, о чем он догадывается, и впрямь тревожит его.
Изучая определенные исторические документы на трех доступных ему
языках, он, Леня Врач, в самых различных текстах, казалось бы, совсем друг
с другом не связанных, - в таких, скажем, как записки крестоносца
Виллардуэна или дневники археолога Кольдевея, отчеты средневековых
инквизиторов или папирус, донесший до наших дней сведения о похождениях
египетского торговца Уну-Амона, - обнаружил упоминания о загадочной
шкатулке, появлявшейся время от времени то здесь, то там, но никогда не
дававшейся людям в руки. Заколдованная какая-то шкатулка. Упоминания о ней
он нашел даже в отписках дьяков Сибирского приказа.
Они были пьяницами, эти дьяки, не поверил Шурик.
- Подумаешь! - возразил Врач. - Кольдевей тоже любил выпить, тем не
менее, на его трудах стоит история. И я еще кое-что узнал. От Анечки! -
глаза Врача торжествующе блеснули. - Видела Анечка шкатулку! Видела у
Лигуши. Он трогать ее не разрешал, но видела ее Анечка!
- Ну и что в ней, в этой шкатулке? - спросил Шурик.
И опять Врач отвел взгляд в сторону.
Он, Врач, сделал массу выписок. Он специальную папку завел:
"Извлечения". Масса выписок, вырезок, предложений. Но в апреле, перед
первым убийством Ивана Лигуши, папка у Врача пропала. Прямо со стола
пропала. Никому, кроме Врача, не нужны были эти бумаги, но вот пропала
папка.
Если ты подозреваешь Костю-Пузу, - сказал Шурик, - то бумаги его
интересуют только в виде ассигнаций.
Речь о шкатулке, отрезал Врач. Он уверен, загадочная шкатулка после
многих приключений могла попасть в руки Лигуши. Он же бывший бульдозерист.
Как сносили купеческий квартал, работал в руинах именно Лигуша. Мог
наткнуться. Не каждый бульдозерист бежит с такой находкой в милицию. И
Анечка видела шкатулку. В руках, правда, не держала, но видела. Этот
Соловей много чего ей напел, могла ему проговориться. Соловей, сам знаешь,
не дурак. Мог выкрасть папку. А, выкрав, попер на Лигушу. А Лигуша что-то
почувствовал. Он такое здорово чувствует. Его за это полгорода ненавидит.
- А почему - шкатулка рыцаря? - несколько запоздало поинтересовался
Шурик.
Врач пожал плечами.
Он не знает.
Так назвалось.
"Научный коллектив разработал "Дуромер" - высококачественную
программу, включающую в себя многочисленные психоаналитические тесты.
"Дуромер" позволяет с высокой точностью оценивать как физическое, так и
интеллектуальное состояние любого живого организма."
Шурик раздраженно сунул газетные вырезки в карман и расплатился за
кофе последней мелочишкой.
Если выбросить из головы загадочную шкатулку, явную причуду чокнутого
Врача, оставались вполне реальные Костя-Пуза, Анечка Кошкина и главный
клиент - бывший бульдозерист Иван Лигуша. Вот такой треугольник.
"Пятнадцатого меня убьют..."
Не дам я тебя убить, сказал про себя Шурик. Шестнадцатого я убываю в
отпуск, не дам я тебя убить.
Это же он повторил Роальду, когда тот с присущей ему бесцеремонностью
телефонным звонком поднял его поздно ночью.
"Три часа!.." - возмутился Шурик, глянув на часы.
"Почти утро, - отрезал Роальд. - Лучшее время для размышлений. Фирму
"Ассико" обчистили. Вывезли мебель и компьютеры."
Шурик невольно заинтересовался:
"В соседнем подъезде? Вчера?"
"Ага, - подтвердил Роальд. - Ты как раз у меня появился."
"Видел, видел я рыло, похожее на Данильцына, - хмыкнул Шурик
удовлетворенно. - Помнишь такого? По делу Ларина проходил, опытный
мебельщик. Проверь, в городе ли Данильцын."
"Там что, даже грузовик был?"
Шурик не без тайного торжества, не без тайного и укора, назвал номер.
Роальд хмыкнул удовлетворенно.
"Я тут без денег остался, - попытался надавить на него Шурик. - Психа
одного брал, обронил бумажник."
"А не связывайся с психами", - сказал Роальд и повесил трубку.
Хороший ночной разговор. Если верить Роальду, предутренний.
Шурик с тоской прислушался к рыданиям, вновь пронесшимся над Т.:
- Барон! Барон!..
Вот и "Дуромер" изобрели... Мне бы такую штуку... Я бы каждого по
нескольку раз прогнал через "Дуромер". И Анечку, и Лигушу, и Роальда с его
дружком, копающимся в научной литературе на трех языках.
Любая тайна, вздохнул Шурик, чревата скрытым злом. В любую тайну
изначально вложено зло.
"Питейно-закусочное заведение приглашает на торжественное открытие
всех активных питейцев и всех активных закусчиков."
Я не хочу сходить с ума.
Я не хочу сходить с ума, я не хочу сходить с ума... - трижды повторил
про себя Шурик.
Он медленно пересек пустую площадь и остановился перед затененной
двумя березами витриной магазина "Русская рыба".
Собственно витриной служил огромный аквариум, сваренный из
бронестекла. Возможно, ночью он подсвечивался, но днем в аквариуме царил
таинственный полумрак. Серебряно суетясь, рвались со дна из невидимых
отверстий светлые рои мельчайших воздушных пузырьков, медленно, как в
мультфильме, колебались зеленоватые космы водорослей...
Что там, в водорослях?
Морской водоглаз, о котором упоминал Леня Врач? Или дело в шляпе,
которую запросто можно купить на базаре, прогулявшись туда с какой-то
Горгоной и повстречав ме-фи-ти-чес-кого мясника?
Что такое ме-фи-ти-чес-кий мясник?
Остро чувствуя свое несовершенство, Шурик рассматривал цветные
таблицы, которыми был украшен верх аквариума.
Вепревые рыбы, прочел он.
И удивился: точно, вепревые! Так написано. А рядом нандовые, тоже
рыбы.
Шурик внимательно всмотрелся в облачко рыбешок, суетливо вспухшее над
колеблющимися водорослями. Как понять, кто из них нандовая, а кто
вепревая? Все рыбешки были в одинаково пестрой боевой раскраске, какой уже
давно не пользуются даже шлюхи Гонконга, все агрессивно щетинились явно
ядовитыми колючками и шипами. Нет, таких Шурик никогда не встречал ни в
городском пруду, ни на загородных речках. Даже мордастого губана,
презрительно зависшего над все более распухающим рыбьим облачком, он
никогда нигде не встречал. Правда, губан чем-то напомнил ему Лигушу.
Может, наглым взглядом?..
Шурик ругнулся:
- Чучело...
И услышал:
- Это ты мне?
Шурик обернулся.
В двух шагах от витрины, вдруг отразясь в ней, стояла Кошкина. Она
повторила:
- Это ты мне?
Он отрицательно помотал головой.
Ничуть Кошкина не походила сейчас на женщину, вертлявую, как
шестикрылый воробей. Маленькая, рыжая, плотная, вся при себе, она пылала в
облаке густого загара, а зеленый ее взгляд проникал до самой души.
- Мы в автобусе рядом ехали?
Шурик кивнул.
- Это как я на твой телефон попала? Подстроили? Ты мент, что ли?
- Считай как хочешь, - ответил Шурик. - А звать можно Шуриком. Шурик
я.
Он не собирался с ходу переходить на "ты", но так захотела Кошкина, и
он не стал упираться. В конце концов, именно Кошкина связывала странный
треугольник: Лигуша - Анечка - Соловей.
А, может, этот треугольник связывает не Анечка, подумал он, а та
самая загадочная шкатулка?..
- Шурик, значит... - скептически поджала губы Кошкина, сразу
становясь похожей на одну из нандовых. - Учти, времени у меня мало...
- Странные в Т. обычаи, - пожаловался Шурик. - Не успеешь
познакомиться, все тут же торопятся. Кто на автобус, кто к телефону...
И указал на лавочку под витриной:
- Присядем?
- А стоя?..
- Я не клиент. Твоя контора меня не интересует.
- А что тебя интересует? - Кошкина не обиделась, но было видно, ни на
грош она не верит Шурику.
- Костя-Пуза.
- А-а-а... - разочарованно протянула Анечка. - Я еще в автобусе
подумала, что ты мент. У тебя рожа такая, ни с кем не спутаешь, - она явно
преувеличивала. - И о Соловье ты зря. Я все следователю рассказала.
Подробно и несколько раз. Такая форма есть, лист допроса, пойди к
следователю и почитай.
- Я неграмотный.
- Ну? - заинтересовалась Анечка. - Неужели такие есть?
- Есть, - сухо сказал Шурик. - Садись и выкладывай. Этот Соловей, о
котором ты говорить не хочешь, здесь где-то, в Т. Ему человека убить -
пустяк. В конце концов, он и до тебя доберется.
- Нужна я ему...
- А говорили... - начал было Шурик, но Анечка, наконец, разозлилась:
- Подумаешь, говорили! Ты больше слушай, тебе наговорят!
Злость Анечки оказалась неподдельной.
В апреле, рассказала Анечка, в библиотеку, которой она заведует,
зашел интеллигентный мужчина в добротном пальто, в добротных башмаках и в
не менее добротной шляпе. Шляпу, понятно, он сразу снял. Не Лигуша, с
порога видно... Глаза Анечки сумрачно сверкнули... В библиотеке тихо,
пусто. Батареи чуть греют. Даже неудобно: она, Анечка, оказалась перед
интеллигентным человеком в пальто и в шляпе, а на ногах полурасстегнутые
зимние сапоги. Вот, в самом деле!.. Но этот, который в шляпе, ничему не
удивился, знал, в какой мы стране живем, кивнул понимающе. Чего, дескать,
везде бардак, везде сплошная хреновина, аж до британских морей, считай, и
все такое прочее! Интеллигентно, без обиды сказал. И попросил книгу
писателя, даже имя такого не выговоришь. Виллардуэн! Жоффруа де
Виллардуэн! А? Прямо как мушкетер! Я потом узнала, его книги читал сам
Гоголь!.. Она, Анечка, понятно, полезла в каталоги и оказалось, что книжка
такая есть, но только на французском языке: когда-то Институт
усовершенствования учителей передал городской библиотеке часть своих
фондов. Человек в шляпе заметно расстроился, как раз по-французски он не
читал. Мы уже три года не комплектуемся, утешила его Кошкина. Скоро
придется языки учить, чтобы прочесть хоть что-то. Мы в этом году даже
"Аргументы и факты" не выписали, пожаловалась она. К нам в последнее время
только пенсионеры ходят, просят книжку про Кагановича. Это точно,
подтвердил человек в шляпе, везде нищета и бардак, то красно-коричневые,
то цвета бледной поганки, разберись, да? И назвал свое имя - Константин.
Редкое по нынешним временам, ей понравилось. Да и человек обходительный,
все его интересовало, даже ученый Кольдевей. Правда, книга Кольдевея тоже
оказалась не на русском языке... В зеленых болотных глазах Кошкиной
несколько неуместно сверкнул огонек злой усмешки. А Константин, хоть и
интеллигент, по-немецки тоже не очень хорошо читал. Но книги знал, был о
книгах наслышан. Путал ударения, произносил редкостные имена, она, Анечка,
до того таких имен и не слыхала. Она даже не подозревала, что таких книг
много. Для нас ведь настоящая книга это то, что мы читаем, да?.. А правую
руку Константин не прятал. Подумаешь, Пуза! Кто в детстве не увлекался
наколками? Ей в голову не могло прийти, чем занимается этот, в шляпе... Он
же сказал: я денег достану. Он же сказал: мы библиотеку заново
укомплектуем. Как это, библиотека не комплектуется? Что молодежи читать?
Жутики?.. Вот, сказал, найду спонсоров. Без книг нет жизни. Что сейчас
возьмешь, то и проедать будешь в старости! Красивый такой, и говорил
красиво.
- Этот красавчик трупами обвешан, - хмуро напомнил Шурик.
- А я знала?
Короче, они подружились. Она, Анечка, хотела Лигушу позлить. Когда
она видит Лигушу, ей, кажется, она слышит, как жизнь уходит. Ну, как вода
из спущенной запруды. Он ведь обещал!..
Анечка задохнулась.
Этот паскудник Лигуша много чего обещал. Вот она и решила позлить
бывшего бульдозериста. Кто знал, что Константин... Соловей этот...
Костя-Пуза... схватится за обрез? Лигуша-то всего и сказал ему: сядешь,
мол... Кто такого не говорит? А Соловей сразу за обрез... Только зря!
Правда, он не знал. Это я знаю... Лигуша, он все равно вернется. Хоть с
самолета его бросай.
- Как вернется? - не понял Шурик.
- Ну как! Сам знаешь. Я следователю писала. Пока у Лигуши шкатулка,
хоть из танка в него стреляй!
- А следователь?
- Дурой назвал.
- У Лигуши действительно есть шкатулка?
- Была... - неохотно подтвердила Анечка. - Небольшая такая, а весит,
будто кирпич. Может, золотая... - Анечка вызывающе облизнула губы. -
Соловей так тихо, культурно в душу влезал: приятель, мол у тебя! Смекал
свое...
Глаза Анечки вспыхнули:
- Только стоимость рога я с него все равно слуплю!
- С Соловья? - не понял Шурик.
- С Лигуши.
- А Соловей бывал у Лигуши?
- Не знаю. Может, пытался... Я чувствовала, задергался Лигуша. В
Город ездил... Я думала, ревновал... Константин, он точно ревновал. Ну и
Лигуша ревновать начал...
- Этот Соловей... Как ты думаешь? Он все еще в Т.?
- Смылся.
- Почему так думаешь?
- Ну... Пришел бы ко мне! - с обидой ответила Анечка.
- Убедительно...
Шурик вздохнул:
- Он жадный?
- Кто? Соловей?
- Лигуша.
Анечка снова вспыхнула.
Лигуша, например, всегда прижимист. А Соловей пусть дерьмо, зато от
души. Если гуляет, то все будут гулять. А Лигуша ржавый гвоздь не
пропустит, подберет, сунет в карман. Изодранную книгу увидит на свалке - и
ее подберет. Болезнь у него такая. Не помнит, что именно хлама у него
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг