Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
какой бы странной ни казалась нам абсолютная истина,  следует  учиться  не
пугаться ее!"


     Я опять глянул вниз.
     Может, стоит рискнуть? Может, Краббен спит? Может, он  давно  ушел  в
нейтральные, а то и в чужие воды? Я бы мог спрыгнуть на пляж, добраться до
фала и в одно мгновение вознестись на недосягаемый  для  Краббена  гребень
кальдеры!
     "А если он не спит, если он затаился? Если вон  та  глыба  в  тени  -
вовсе не глыба? Если он терпеливо ждет моего  решения,  устроившись  среди
подводных камней?.."
     Малоприятные,  пугающие  мысли  теснились  в  моей  голове;  но   вот
странность! - даже пугаясь, видел я мысленно кое-что приятное.
     Музей.
     Огромный музей современной природы.
     Зал.
     Огромный зал, отведенный для одного, зато совершенно  исключительного
экспоната.
     Табличка над экспонатом.
     Надпись на табличке.
     "Краббен тихоокеанский. Единственный  известный  в  наше  время  вид.
Открыт  и  отловлен  в  водах  кальдеры  Львиная  Пасть  младшим   научным
сотрудником  Т.Н.Лужиным  и  полевым  рабочим  Пятого  Курильского  отряда
С.И.Сказкиным."
     "Сказкиным!.. - возмутился я. - Трус проклятый!"
     И, подумав, перед именем Лужина поставил достаточно  высокую  научную
степень, а имя Сказкина вообще стер.
     Казенный фал и левая гречка, - я объясню тебе разницу!


     Очень хотелось есть.
     "Конец двадцатого века, - не без удивления говорил я сам себе, - а я,
венец творения, царь природы, блокирован в сырой пещере черт знает  откуда
взявшейся тварью!"
     "Скоро утро, - говорил я самому себе. - Почему  бы  не  рискнуть?  Не
может быть, чтобы я не обогнал этого громилу! Мне бы только ухватиться  за
фал!.."
     "Рискни!.."
     Но даже понятие риска было теперь связано в моем  сознании  с  именем
Сказкина.
     "Ух, риск! - явственно расслышал я довольное уханье Серпа  Ивановича.
- Ух, риск! Я рисковый!.."
     Причудливо смешались в  моей  памяти  детали  одного  из  бесконечных
рассказов Сказкина о его веселой и  рисковой  натуре.  Израсходованные  на
бормотуху   деньги,   оборванные   линии   электропередач,    заснеженный,
завьюженный сахалинский городок Чехов, где в темной баньке сейсмолог  Гена
Веселов и его помощник Сказкин поставили осциллограф.
     "Буря смешала землю с небом..."
     Вьюга крутила уже неделю. Два раза в день на осциллографе  надо  было
менять ленту, все остальное  время  уходило  на  раздумье  -  где  поесть?
Столовые в городе давно не работали (из-за вьюги), да Сказкин с  Веселовым
и не могли пойти в столовую: они давно и везде  крупно  задолжали,  потому
что командировочных, все из-за той же вьюги, не  получали  уже  пятнадцать
дней.
     Пурга...
     Кочегар дядя Гоша, хозяин  квартиры  и  баньки,  снятой  Веселовым  и
Сказкиным, как правило, возвращался поздно и навеселе. Будучи  холостяком,
дядя Гоша все свое свободное время проводил среди таких же,  как  он  сам,
ребят, по его точному выражению - "за ломберным столиком".
     Возвращаясь, дядя Гоша  приносил  банку  консервированной  сайры.  Он
долго возился над банкой, но все же вскрывал и ставил перед псом, жившим у
него под кличкой Индус. Сказкину и Веселову дядя Гоша говорил так:  "Псам,
как и шпионам, фосфор необходим. И заметьте, я хоть  и  беру  консервы  на
комбинате, но именно беру, а не  похищаю!  Другой  бы  попер  с  комбината
красную рыбу, а я сайру беру, одну баночку, для Индуса, бланшированную, но
нестандартную, ту, что все равно в брак идет!"
     И Сказкин, и Веселов, оба они хотели нестандартной сайры,  даже  той,
что все равно идет в брак, но дядя Гоша, будучи навеселе, терзаний  их  не
замечал: в наше время, да чтоб голодали!.. Он терпеливо  ждал,  когда  пес
оближет банку, и сразу гасил свечу: "Зачем  потолок  коптить!  Потолок  не
рыба!"
     Все ложились.
     Сказкин пару раз проверял: не осталось ли чего в  баночке  у  Индуса?
Нет, пес справлялся. А на робкие намеки, что псу фосфора не хватает,  надо
бы для него прихватывать две  баночки,  дядя  Гоша  гордо  пояснял:  "Одна
баночка - это одна, а две баночки - это уже  много!  Разницу  надо  знать!
Опять же и совесть чистая!"
     Он думал и добавлял: "Как мой дом!"
     Дом у него, правда, был чист и гол.
     Как его совесть.
     Сказкин и Веселов,  существа,  как  известно,  белковые,  слабели  на
глазах. Индус стал относиться к ним без уважения. У Веселова  он  отнял  и
унес в пургу рукавицы; пришлось рукавицы Сказкина пришить к  рукавам  -  в
холода без них не поработаешь!
     В горисполком Веселов и Сказкин не заглядывали: они уже  выбрали  под
расписку все, что им могли дать; знакомых  в  городе  не  было;  пурга  не
стихала - назревала истинная и великая катастрофа!
     Но в тот день, когда Сказкин твердо решил побороть  свою  гордость  и
попросить у дяди Гоши взаймы, в сенках дома раздался слабый вскрик.
     Держась руками за стену, Сказкин бросился на помощь товарищу.
     В сенках,  на  дощатой,  плохо  проконопаченной  стене,  под  старой,
обдутой ветром мужской рубашкой висел на  гвозде  самый  настоящий  окорок
пуда на полтора. С одной стороны он  был  срезной,  плоский,  с  другой  -
розовый, выпуклый, и походил на большую мандолину.
     Окорок вкусно пах.
     Позвав Индуса, как свидетеля, Сказкин и  Веселов  долго  смотрели  на
окорок.
     Потом был принесен нож, каждый получил  по  большому  куску  окорока.
Индус тоже. "Хватит тебе фосфор жрать, - заметил Сказкин. - Ты не шпион, а
собака и наш друг!" - а оробевшему интеллигенту Веселову  Сказкин  бросил:
"Получим полевые, Гошке заплатим за все! За окорок тоже!"
     А пурга набирала силу. Город занесло под  третий  этаж.  Очень  скоро
Сказкин, Веселов и Индус привыкли к окороку. А поскольку дядя  Гоша,  тоже
набирая силу, появлялся дома все позже и позже, Сказкин рискнул перейти на
бульоны. "Горячее, - деловито пояснял  он,  двигая  белесыми  бровками,  -
горячее, оно всегда очень полезно!"
     Оба повеселели, вернули вес - и Веселов, и Сказкин. И  Индус  с  ними
подружился.
     Однако всему приходит конец.
     Как ни привыкли Сказкин и смирившийся с содеянным Веселов к  окороку,
толщина его (это наблюдалось  даже  визуально)  неуклонно  уменьшалась,  и
теперь окорок и впрямь напоминал мандолину - был так же пуст и звучен!
     И был день. И пурга кончилась.
     Выкатилось из-за сопки ледяное  ржавое  солнце,  празднично  осветило
оцепеневший мир. Дядя Гоша явился домой не ночью, как всегда, а  засветло.
Он улыбался: "У меня окорок есть. Я вас сегодня угощу окороком!"
     Слова дяди Гоши повергли  праздничный  мир  в  смятение.  Даже  Индус
привстал и отвел в сторону виноватый взгляд.
     Первым в сенки двинулся хозяин, но на пороге, чуть не сбив его с ног,
его обошли Индус и Сказкин.
     Зная инфернальный характер пса, Серп Иванович,  как  бы  не  выдержав
тяжести, обронил на пол пустой зазвеневший окорок, а Индус (все  они  были
крепко  повязаны)  подхватил  окорок  и  бросился  с  ним  в   бесконечные
заснеженные огороды, залитые кровавым солнцем.
     Взвешенный дядя Гоша выскочил на крылечко с ружьем в руках. "Убью!  -
кричал он Индусу. - Отдам корейцам!.."
     Дядя Гоша и впрямь передернул затвор, но  ружье  из  его  рук  вырвал
Сказкин.
     "Молодец! - отметил про себя Веселов. - И пса пугнет, и честь наша не
будет попрана!"
     Но  к  крайнему  изумлению  Веселова  Сказкин  прицелился   прямо   в
несущегося по сугробам Индуса.
     - Что ты делаешь?! - завопил Веселов, толкая друга под локоть.
     Только тогда, голосом полным раскаяния и испуга, Сказкин  шепнул:  "А
вдруг пес расколется?.."


     ...К утру Луна исчезла.
     Она не спряталась за гребень кальдеры,  ее  не  закрыли  облачка  или
туман; просто - была, и вот нет ее! Растворилась, как цинк в кислоте.
     Зато над вершинами острых скал, над таинственными пропастями угрюмо и
тускло засветились курильские огни. Как елочные шарики поблескивали они  в
наэлектризованном воздухе, гасли и вновь вспыхивали.
     "Прощелыга!.. - тосковал я по Сказкину. - Фал на гречку сменял,  а  я
загорай в пещере!.."
     Чем-то недоступным казался мне теперь крошечный домик сироты  Агафона
Мальцева. На печке, сооруженной из разрубленной  железной  бочки,  пекутся
лепешки, пахнет свежим чаем; на столике, как маяк-бипер, икает "Селга"...
     А тут?
     Шорох текучих шлаков. Шорох ссыпающихся песков. Шорох грунтовых  вод,
сочащихся по ожелезненным обнажениям...
     Слова старинной морской песни прекрасно вписались в эти  таинственные
нескончаемые шорохи.
     "Эту курву мы поймаем, - отчетливо прозвучало в ушах,  -  ей  желудок
прокачаем, пасть зубастую на нас раскрыть не смей!.."
     Песня все ближе:
     "Ничего мы знать не знаем, но прекрасно  понимаем:  ты  над  морем  -
будто знамя..."
     Что же там дальше? Ну, конечно:
     "Змей!"
     Это не было галлюцинацией.
     С "тозовкой" в  руке,  с  рюкзачишком  за  плечами,  в  вечном  своем
выцветшем тельнике, не разбирая дороги и голося во  всю  глотку  старинную
морскую песню, по камням пылил сам Серп Иванович Сказкин - бывший  боцман,
бывший матрос, бывший кладовщик и так далее, и так далее. Он был трезв, но
явно  перевозбужден  приступом  храбрости.  Тельник  пузырился  от  ветра,
белесые глаза хищно обшаривали обрывы.
     - Начальник! - время от времени кричал он. - Почты нет! Тебя  тут  не
съели?
     - Тише, организм! - негромко окликнул я Сказкина.
     Серп Иванович дерзко усмехнулся:
     - У меня "тозовка"!
     Он презирал страх.
     Он  шел  по  своей  собственной  земле,  по  своей  суше,  по  своему
собственному берегу; он, венец эволюции, снисходительно глядел на  медузу,
парашютом  уходящую  в  бездну;  он  видел  светлое  облачко  над  гребнем
кальдеры; он ощущал тишину, вызванную его гимном.
     Серп Иванович был прекрасен. И  я  устыдился  своих  недавних  дурных
мыслей о нем.
     Но в смутной глубине пораженной бухты, в ее утопленных одна в  другой
плоскостях уже зарождалось какое-то другое,  тревожное,  едва  угадываемое
глазом движение, и, зная - _ч_т_о_ это может быть, я рявкнул из пещеры:
     - Полундра!
     В следующий миг пуля с треском раскрошила базальт над  моей  головой.
Без какого-либо интервала, рядом, на  выступе,  миновав  рыхлую  осыпь,  с
разряженной тозовкой в руках и с рюкзаком за плечами, возник Сказкин.
     - Чего орешь? - сказал он. - Сам вижу.
     Но вниз не посмотрел, подобрал ноги.
     - Он нас не достанет?
     - Это не он, - объяснил я. У него имя есть. Это Краббен!
     - Какой большой!.. Он хотел меня укусить?
     - Он есть хочет... - Я рылся в рюкзаке. - Почему хлеба не взял?
     - Он ест и хлеб?
     - Глупости! Краббен питается только активными формами жизни...  Ты  с
Агафоном пришел?
     - Вот насмешил, начальник! Чтоб Агафон, да в гору полез?!
     - А когда людей ждать?
     - Каких людей? - удивился Сказкин.
     - Как это "каких"? Ты зачем бегал к Агафону?
     - "Тозовку" взять.
     Я поперхнулся, откашлялся, схватил Серпа за плечо.
     - И ничего не сказал Агафону о Краббене?
     - Что я - трепач? Взял ружьишко - и обратно. Сами управимся! Учти,  я
конюхом был!
     Он поднял на меня взгляд и ахнул:
     - Начальник! Где ты нахватался седых волос?
     - Покрасился... - буркнул я.
     И отвернулся.
     Действительно, о чем тут говорить?
     Вон на песке валяется метровая сельдяная акула. Час назад ее не было,
а сейчас валяется. Шкуру сельдяной акулы не берет даже штык, а сейчас  она
вспорота, как консервная банка... Это даже Сказкин оценил. Дошло до него -
влипли! Но вслух он сказал одно:
     - Я же о тебе думал!



                  ТЕТРАДЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ТЕРЯТЬ НЕОБЕЩАННОЕ
             Второе пришествие. Все для науки. Человек-альбом.
              Серп Иванович не сдается. Кстати, о проездном.
              Плач в ночи. Сируш, трехпалый и мокеле-мбембе.
              Как стать миллионером. "Воздух". Удар судьбы.

                     Ветры, дующие  с  прибрежных  гор,  бывают  настолько
                сильными, что на всей водной поверхности залива образуется
                толчея, воздух насыщается влагой, а видимость  ухудшается.
                Поэтому входить в залив Львиная Пасть при свежих ветрах  с
                берега не рекомендуется.  Летом  такие  ветры  наблюдаются
                здесь после того,  как  густой  туман,  покрывавший  ранее
                вершины гор, опустится к их подножью.  Если  вершины  гор,
                окаймляющих залив, не покрыты туманом, можно предполагать,
                что будет тихая погода.
                                                     Лоция Охотского моря.

     Загнав Сказкина в пещеру, Краббен  не  ушел  -  за  мрачным  горбатым
кекуром слышалась возня, тяжелые шумные всплески.
     Нервно зевнув, Серп Иванович перевернулся на живот. Выцветший тельник
задрался, и на задубевшей коже Сказкина  обнажилось  таинственное  лиловое
имя - _Л_и_л_я_. Вязь сложного рисунка терялась  под  тельником:  какие-то
хвосты, ласты - Сказкина душили неизвестные гады.
     - Туман будет, - зевнул Сказкин.
     Гребень кальдеры заметно  курился.  Дымка,  белесоватая,  нежная,  на
глазах уплотнялась, темнела, собиралась в плотные и плоские диски.
     - Скорей бы...
     - Почему?
     А ты погляди вниз!
     Серп Иванович поглядел и ужаснулся:
     - Какой большой!
     - Уж такой! - кивнул я не без гордости.
     То уходя в глубину, то вырываясь  на  дневную  поверхность,  Краббен,
гоня перед собой бурун, шел к Камню-Льву. Солнце било в глаза, и  я  видел
Краббена лишь в целом - огромное черное  тело,  буравящее  воду.  На  ходу
голова Краббена раскачивалась, как тюльпан. Он как бы кивал: я  ненадолго,
я сейчас вернусь! На всякий случай я так и предупредил Сказкина:
     - Сейчас он вернется.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг