Геннадий ПРАШКЕВИЧ
СЧАСТЬЕ ПО КОЛОНДУ
Еще Ньютон сформулировал систему математических
уравнений, описывающих эволюцию механических систем
во времени. В принципе, если иметь достаточную
информацию о состоянии физической системы в
некоторый данный момент времени, можно рассчитать
всю ее прошлую и будущую историю со сколь угодно
высокой точностью.
П.С.У.Дэвис. Системные лекции
1
"...Не хочу никаких исторических экскурсов. Не хочу напоминать о
Больцмане, цитировать Клода Шеннона, говорить о Хартли и Силарде, взывать
к духам Винера или Шредингера. Загляните, если хочется, в энциклопедию -
там все есть. Я же предпочитаю чашку обандо. Очень неплохой напиток, это
многие признают".
- Джек, - я выключил магнитофон. - Это голос Кея Санчеса?
- Конечно.
- Он всегда такой зануда?
- Ну что ты, Эл, в жизни он гораздо занудливей. Я сходил с ума, так
мне иногда хотелось его ударить.
- Ты не ударил?
Джек неопределенно пожал плечами:
- Зачем? Он достаточно разговорчив.
2
"...Альтамиру закрыли в первые часы военного переворота. Престарелый
президент Бельцер бежал на единственном военном вертолете, его министры и
семья были схвачены нашей местной островной полицией и, естественно,
оказались в тесных камерах башен Келлета. Закрыть Альтамиру, кстати,
оказалось делом вовсе не сложным: спортивный самолет, принадлежащий
старшему инспектору альтамирской полиции (он пытался последовать за
вертолетом Бельцера), врезался при взлете в лакированный пароконный
экипаж, в котором некто Арройо Моралес, имя я хорошо запомнил, вывозил на
прогулку свою невесту. Ехали они прямо по взлетной полосе, и данное
происшествие надолго вывело ее из строя".
- Поистине, ни к месту и ни ко времени, - фыркнул я. Меня этот
Моралес рассмешил.
- Помолчи, Эл. Если ты каждую минуту будешь нажимать на стоп, мы не
управимся с этим делом и за сутки.
3
"...Это был третий военный переворот за год.
Радиостанция, конечно, не работала. По традиции, перед переворотом
патриоты взрывали центральный пульт. Телецентр давал на экраны одну и ту
же картинку: "Пожалуйста, соблюдайте спокойствие". Выключать телевизор
запрещалось. Думаю, как и взрывать его центральный пульт. Не будь
телевидения, даже в нашей маленькой островной стране невозможно вовремя
объяснить, что университет закрыт как источник нравственной заразы (я,
кстати, потерял работу как злостный ее разносчик), а национальный напиток
обандо крайне вреден не только для самого пьющего, но и для его семьи.
О перевороте я узнал случайно. Политикой я давно не интересовался.
Президент Бельцер, генерал Хосе Фоблес или снежный человек, привезенный с
Гималаев, это мне было все равно. Но тишина, вдруг охватившая Альтамиру,
удивила меня. Как обычно, я сидел на берегу ручья, готовясь принять первую
чашку обандо. И как обычно, заранее возмущался появлением над головой
единственного нашего вертолета. Но вертолет не появился. Со стороны города
слышалась еще стрельба, потом и она стихла, я услышал необыкновенный
шорох, шелест - летали стрекозы.
Впрочем, грохот выстрелов и мертвая тишина кажутся мне одинаково
опасными. Одна святая Мария знает, прав ли я. Конечно, тишина, нарушаемая
лишь стрекозами, приятнее выстрелов, к тому же предыдущую ночь я провел у
Маргет, а у моих ног стояла пузатая бутыль с прозрачным обандо. Этот
крепкий напиток всегда был любимым напитком альтамирцев, и почему-то
всегда его употребление жестоко преследовалось. Президент Бельцер пытался
уничтожить частные заводики по производству обандо, генерал Ферш ввел
смертную казнь. Я сам в свое время видел списки повешенных - "за
злоупотребление обандо". По закону они должны были быть расстреляны, но с
патронами всегда было туго. Повешение в любом случае дело более
экономичное".
- Народ всегда на чем-нибудь экономит, - усмехнулся я.
- Чаще всего на веревке, - Джек понял меня. - Может, это и правильно.
4
"...В то утро, когда стихли выстрелы и я услышал шелест стрекоз, я,
как уже говорил, сидел на берегу холодного ручья в очень удобном, укромном
месте рядом со старой мельницей, принадлежавшей Фернандо Кассаде. Не
торопясь, предчувствуя, предвкушая истинное удовольствие, я сбросил с ног
сандалии. Столь же неторопливо почти по колено опустил в воду обнаженные
ноги. Только после этого, все так же не торопясь, понимая всю важность
процедуры, я наполнил прозрачным обандо весьма объемистую оловянную
кружку, какую следует осушать сразу, залпом, одним махом, иначе велик риск
схлопотать нечто вроде теплового удара - таково действие нашего
национального напитка.
Впрочем, я все делал по инструкции. Я не новичок в этом деле. Уже
через пять минут мощное тепло текло по моим жилам, зажигало меня,
наполняло жизнью. Я даже напел негромко древний гимн Альтамиры:
"Восхищение! Восхищение! Альтамира - звезда планеты!.." Впрочем, пение
никогда не было самым сильным моим увлечением. Еще через несколько минут я
просто лежал в траве и смотрел в облака.
Мне нравится обандо. Говорю об этом с полной ответственностью.
Нравится его вкус, действие. Семь президентов, стремительно сменявших друг
друга в течение трех последних лет, как ни странно, не разделяли моего
мнения. "Обандо - это яд, вред, путь к беспорядочным связям". Не знаю, не
знаю. Приведенное изречение выбито каким-то тюремным мастером прямо на
стене одной из башен Келлета, но меня это не убеждает. Кто осмелится
строить политическую платформу на пропаганде обандо? А вот на его
отрицании каждый из президентов получал практически все женские голоса.
Замечу при этом, и тоже с полной ответственностью, несмотря на закрытие то
того, то иного заводика, количество обандо в Альтамире никогда не
уменьшалось. Были годы, когда оно, пожалуй, увеличивалось, но чтобы
уменьшалось, этого я не помню.
Я лежал в нежной траве. Смотрел в небо. Видел причудливые неясные
облака. И был спокоен.
Я когда-то учился в Лондоне. Тяжкий город, он далеко. Я встречался
там с интересными людьми, немало вечеров проводил со своим приятелем
Кристофером Колондом, мои студенческие работы ценил сэр Чарльз Сноу, но
все равно Лондон - город далекий, тяжкий. Дышится в нем тяжело, его
напитки не напоминают обандо, они приводят к тому, что человек хватается
за оружие. Обандо же примиряет".
- Не слишком ли много он говорит об этом? - спросил я.
- О, нет. Обандо - не такой уж простой напиток. Это перспективный
напиток, Эл.
5
"...Было время, я преподавал в университете, в лицеях, но университет
был закрыт, а из лицея меня уволили, и вряд ли у меня были шансы вновь
получить работу. Преподаватель - это всегда опасно. Всегда найдется
человек, который самые наивные твои слова истолкует по-своему. Небольшие
свои сбережения я давно перевел на имя Маргет, что же касается обандо, к
которому я привык, за небольшие деньги я всегда получал свою порцию на
старой мельнице Фернандо Кассаде, или в потайном отделении скобяной лавки
Уайта, или у старшей воспитательницы государственного детского пансионата
Эльи Сасаро".
- На что вам сдался этот придурок, Джек? - не выдержал я.
- Извини, Эл. Это приказ шефа. Он просил прокрутить для тебя эту
пленку. Он хотел бы знать твое мнение об услышанном.
6
"...Я не раз замечал за собой слежку. Особенно когда гулял по улицам
Альтамиры. Какой-то тип в плоском беретике и в темных очках неторопливо
пристраивался ко мне и мог ходить за мной часами. Мне, в общем, на это
было наплевать, он меня даже не раздражал, и все же весть о новом
перевороте я принял почему-то прежде всего через этого сотрудника
альтамирской полиции - ведь новый редким мог не только лишить его работы,
но и уничтожить.
Наверное, так и случилось.
Но возвращаясь вечером с мельницы старого Фернандо Кассаде, я
неожиданно попал в лапы военного патруля.
Они вышли на улицу недавно - их серые носки нисколько еще не
запылились - и чувствовали себя хозяевами, ведь по ним никто не стрелял.
Мордастые, в серых рубашках и шортах, с автоматами на груди, в сандалиях
на тяжелой подошве, чуть ли не с подковами, в шлемах, низко надвинутых на
столь же низкие лбы, они выглядели значительно. Чувствовалось, что им
приятно ступать по пыльной мостовой, поводить сильными плечами, держать
руки на оружии; заметив меня, офицер, начальник патруля, очень
посерьезнел.
- Ты кто? - спросил он.
Растерянный, я просто пожал плечами. Конечно, это была ошибка. Меня
сбили на пыльную мостовую.
- Ты кто? - переспросил офицер.
Из-за столиков открытого кафе на нас смотрели лояльные граждане
Альтамиры. Они улыбались, новая власть казалась им твердой. Им понравились
патрульные, так легко разделавшиеся с опустившимся интеллигентом. Они
ждали продолжения.
- Я Кей. Просто Кей Санчес, - наконец выдавил я.
Пыль попала мне в глотку, в нос, я чихнул. Наверное, это было смешно,
за столиками засмеялись. Многие из них уже находились под волшебным
действием обандо, а над террасой уже высветились первые звезды, воздух был
чист, новый режим, несомненно, опирался на крепких парней - почему бы и не
засмеяться.
Улыбнулся и офицер.
- Я знал одного Санчеса, - сказал он. - Он играл в футбол и кончил
плохо".
7
"...Пыльный, помятый, я наконец попал домой. Патрульные отпустили
меня, узнав, что я обитаю в квартале Уно. Не такой богатый квартал как,
скажем, Икер, где всю жизнь прожил мой приятель Кристофер Колонд, но все
же. Я толкнулся в дверь, и ее открыла Маргет. Маленькая и темная,
постоянно загорелая и живая, с блестящими глазами - она всегда зажигала
меня. Как Солнце. Даже ее шепот действовал на меня, как чаша обандо.
- Где ты так извозился?
Я покачал головой. Мне не хотелось хаять патрульных, они ведь не
избили меня. А только узнали мое имя. В конце концов, я сам виноват,
незачем было тянуть время, надо было отвечать сразу, тогда не вывалялся бы
в пыли.
- Устал? - Маргет повернулась к зеркалу, проводя какую-то абсолютно
неясную мне косметическую операцию. - Как странно, Кей... А вот новый
президент, говорят, никогда не устает. У него много помощников, но все
главные дела он все равно делает сам. Окно его кабинета не гаснет даже
ночами. Это уже проверено. Я сама ходила смотреть на его окно, -
полураздетая Маргет молитвенно сложила руки на груди. Я бы предпочел,
чтобы она их опустила. - Как ты думаешь, Кей, может новый президент
пользоваться какими-нибудь стимулирующими препаратами?
Я пожал плечами:
- Зачем?
- Ну как? - удивилась Маргет. - Он устает. Ему надо снимать
усталость.
- Чашка обандо. Этого достаточно.
- Ладно, - засмеялась Маргет. - Твоя вечерняя чашка на столе. Но
жизнь, Кей, начинается новая. Наш новый президент обещает дать всем
работу.
- Даже физикам? - усмехнулся я.
- Даже физикам.
- Забавно. Предыдущий президент обещал покончить с обандо...
Любопытно будет взглянуть на нового. Таких странных обещаний, по-моему,
еще никто не давал.
- Он обещал работу всем, Кей. Напрасно ты злишься.
Я кивнул. Знаю, я не подарок. Много лет назад в Лондоне я тоже не был
подарком. Но там было только два альтамирца - я и Кристофер Колонд, и мы
находили общий язык, несмотря на то, что Кристофер провел свое детство в
квартале несомненно более богатом, чем мой. Собственно, весь квартал Икер,
где жил Кристофер, принадлежал одной семье - Фершей-Колондов. Эта семья
дала Альтамире пять президентов, это же позволяло Кристоферу не ломать
голову над будущим, забыть о сложностях, о которых не всегда мог забыть я.
Впрочем, кое-что нас связывало. Кристофер мог, например, в самом разгаре
карточной игры бросить карты. "Я проиграл", - говорил он, и как-то само
собой считалось, что он прав. Если ты приходил занять у него денег, он мог
сказать: "У меня сейчас ничего нет, но ты можешь пойти к Тгхаме". Тгхама
был негр, то ли из Камеруна, то ли из Чада, и чаще всего сам занимал
деньги. "Уверен, Тгхама тебя выручит". И Тгхама выручал. Когда ты приходил
к нему, оказывалось, что он только что получил наследство. Никто не знал,
как это у Кристофера получается, все просто привыкли к этой его
особенности. И, наверное, только я мог бы что-то о ней сказать, ибо судьба
не обошла меня, как и Кристофера.
Это начиналось с недолгой головной боли и головокружения, но затем ты
вновь входил в норму, хотя жизнь теряла цвета и вгоняла тебя в апатию.
Вовсе не просто так. Ведь стоило сделать усилие, и ты сразу видел всю свою
прошлую жизнь, что там с тобой случилось и что ты там натворил, столь же
ясно ты видел и будущее - все, что там с тобой случится и что ты там еще
натворишь. "Ма, - говорил я матери, будучи еще лицеистом. - Ты принесешь
мне миндальное пирожное?" - "Какое еще миндальное пирожное?" - бледнела
мама, а отец подозрительно посматривал на меня: "Кей, мы можем заказать
любые пирожные. Зачем утруждать маму?" - "Нет, - говорил я упрямо, - я
хочу попробовать то, которое господин Ахо Альпи приносит прямо в спальню"
- "Что такое? - бледнел отец, и усы его вздергивались, как живые. - Ты был
в спальне у господина Ахо Альпи?" - "Ну что ты, папа. Кто меня туда
пустит. Но ведь мама собирается там быть".
Боюсь, я не понимал тогда, что время делится на будущее и прошедшее.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг