Пауль усмехнулся. Он держался грубо, я видел, что он нервничает.
Что-то его мучило, он мне не нравился. Ко всему прочему, он, похоже,
твердо решил спровадить меня на тот свет. Меня это не устраивало, его
вопрос был мне не по душе, тем более, что грохотнула раздвижная дверь, и в
вагон вошли еще два малайца.
"Если они за мной, - быстро подумал я, - им все равно придется вести
меня по проходу. Лишь бы руки у меня не были связаны. Первым надо будет
ударить того, кто идет сзади, и, конечно, забрать автомат. Стрельбы будет
много, стрелять придется в упор, кто-то из пассажиров непременно
пострадает, но иного выхода нет". Я не собирался приносить себя в жертву
Южным Молуккам, не испытывал никакого желания быть казненным ради их
свободы.
Малайцы остановились рядах в пяти от меня и поманили к себе Пауля. Ну
что ж, лишняя минута...
Краем глаза я видел, что мой сосед проснулся.
Шеббс?..
Какой Шеббс!.. Не мог же Шеббс знать о философском камне. Детский
приют не дает таких знаний. К тому же, подобная ассоциация: ртуть - золото
- философский камень, действительно, требовала определенных знаний. Откуда
они у Шеббса? Этот человек, укрывшийся старомодным долгополым пальто, был
слишком нетороплив, слишком уж заторможен. Он непонимающе глядел на меня,
с трудом выплывая из своих далеких снов. Его, кажется, нисколько не
волновала моя перекошенная физиономия.
- Кажется, я на очереди...
Шеббс медлительно, но так просто и определенно кивнул мне, что у меня
сжалось сердце. Этот человек в долгополом пальто знал что-то важное, мне
не известное. Это позволяло ему не нервничать и не торопиться. Он был
вовсе не прост, и смотрел на меня не равнодушно, как мне прежде казалось,
просто он чуть-чуть, почти незаметно косил, что делало его взгляд
рассеянным.
Кто он? Шеббс? Или человек, который мог подойти ко мне в Спрингз-6?
- Пауль, - расслышал я. Это сказал один из пришедших малайцев. -
Пойди к Роджеру. Он зовет тебя.
Я облегченно вздохнул. Мне не нравился Пауль, он мог запросто
застрелить меня в переходе между вагонами. Этого мне не нужно. Я хотел
жить, хотел вытащить из вагона человека в долгополом пальто, кем бы он ни
был. Это была моя добыча.
Еще лучше, подумал я, разговорить этого человека прямо здесь, в
вагоне, не дать ему затеряться, когда дело дойдет до драки. А если
получится так, что я буду ранен или убит, надо сделать все, чтобы он попал
в руки Джека Берримена...
Нужен ключ.
Если этот нелепый человек явится к Берримену и передаст что-то от
меня, Джек должен догадаться, кто перед ним, и выжать из него нужную
информацию.
Я судорожно искал ключ, торопился.
В конце концов, алхимики, описывая Великое деяние, сами никогда не
ограничивались просто словами. Зачем великую тайну делать достоянием всех?
Золото - король, серебро - королева, сурьма - волк, почему бы и нет? Тогда
картинки Василия Валентина сразу наполняются смыслом. Ведь ни Бог, ни
Природа никогда не работают на человека. Петуха ест лисица, лисицу сжигает
огонь, но и сам огонь может быть пожран восставшей из пепла лисицей...
Ключ! Ключ! Разве Джек Берримен не поймет моего послания? Кажется, я
нашел.
Выбора у меня все равно не было. Малайцы негромко переговаривались в
нескольких шагах от меня. Я слышал: "кагат, кабур..." У меня было очень
мало времени. Я хотел успеть.
- Баркли... - шепнул я, наклоняясь к соседу. - Это район не очень
известный, но найти его нетрудно, даже в таком городе, как Нью-Йорк...
Вилла "Туун"... Тоже легко запоминается, правда?..
Мой сосед молча, не торопясь, кивнул.
- Если меня уведут, - шепнул я, - найдите виллу "Туун"... Там будет
Джек, он встретит вас как друга... Так и зовите его - Джек... Скажите, что
видели меня... Скажите, я нашел...
- Нашли? - непонимающе повторил мой сосед. - Что нашли?
По-моему, растерянность я разыграл убедительно. Я нес вроде бы
чепуху, но за чепухой этой что-то стояло.
- Джек, - повторил он, запоминая. - Это ваш брат?
Я кивнул, тоже растерянно. Еще никогда ложь не приносила мне такого
удовлетворения.
- "Туун"... Вилла "Туун"... Вас примут как своего... Боюсь, сам я не
смогу вас там увидеть...
- Не торопитесь, - медлительно произнес мой сосед. - Вас пугает этот
маленький малаец Пауль. Забудьте о нем, он скоро умрет...
Я ошарашенно воззрился на Шеббса (если это был он). Я даже не посмел
оспорить его заявления. Да и не успел. Коричневые братцы быстро и ловко
подняли меня на ноги. Мы шли по проходу мимо спящих заложников, и я не
имел времени даже обернуться. Разминая руки, я собирал силы. В хорошей
драке - я знал толк в этих делах - легче уцелеть, чем в томительном,
бессмысленном ожидании.
Меня ввели в вагон, приспособленный малайцами под их штаб. Окна этого
вагона тоже были заклеены газетами. Несколько малайцев, среди них Роджер,
сидели на корточках вокруг поставленного на пол полевого телефона, явно
переданного в поезд солдатами.
- Сейчас он встанет у окна, снимет с окна газету, - сказал Роджер в
телефонную трубку, - и подтвердит все, что мы уж заявили вам.
- Подойди к окну! - крикнул мне Пауль. Он стоял в углу, и я не сразу
его увидел.
- Я подойду, а они всадят в меня разрывную пулю.
- Они предупреждены и не будут стрелять, - вмешался Роджер, не
оставляя телефонной трубки. - Только делай все не торопясь, осторожно.
Не торопясь, как мне и было сказано, я подошел к окну и, шурша,
содрал с него газетный лист.
Утренний свет был неярок, я увидел красные осенние деревья и далекую
линию гор - голубую, размытую туманом, фигурки солдат, перебегающие за
деревьями.
- Опусти стекло.
Я опустил стекло. К счастью, раму не заело, мне не пришлось ее
дергать. Я знал, что все автоматы и снаружи и внутри вагона направлены
сейчас на меня.
Я жадно вдыхал влажный утренний воздух. Я предпочел бы сейчас лежать
где-нибудь в траве за самым толстым деревом.
- Крикни им, что мы настроены очень серьезно, - негромко приказал
Роджер, - что заложников у нас много. И если нам не дадут того, что мы
требуем, мы, через каждые три часа, одного за другим будем расстреливать
заложников.
Я крикнул. Меня услышали.
Резкий мужской голос, усиленный мегафоном, подтвердил: они меня
слышат.
- Нас, заложников, много, - крикнул я. - Они угрожают нас
расстрелять, если вы не выполните их требований. Троих они уже
расстреляли. Они угрожают расстреливать нас друг за другом через каждые
три часа.
- Да, да, - из-за спины спокойно подсказал Роджер. - Так и говори:
через каждые три часа.
- Они настроены очень серьезно, - крикнул я и, обернувшись, сказал
Роджеру: - Это бессмысленно. Если смерть трех человек не заставила власти
пойти вам навстречу, почему бы им не пожертвовать и остальными?
Малайцы быстро и негромко заговорили. Я не понимал их птичьего языка.
Я стоял у открытого окна, вдыхал влажный утренний воздух и не без
удовлетворения думал, что если меня все-таки и шлепнут, этот странный
человек в долгополом пальто не сможет не разыскать Джека Берримена. Виллу
"Туун" мы держали как раз для таких экстренных случаев. Если этот Шеббс,
или кто он там, придет к Джеку и от моего имени скажет: я нашел, Джек его
не отпустит...
- Убедите их, пусть они не торопятся, - услышал я голос, усиленный
мегафоном. - Нижний перевал завалило, его сейчас расчищают. Автобус и все
прочее будет здесь часа через три. Постарайтесь их убедить.
Я повторил услышанное малайцам. Впрочем, они и сами все слышали. Они
недоверчиво покачали головами.
- Крикни им, чтобы они поторопились, - сказал мне Роджер. - Мы не
хотим ждать. Нам плевать на ваши перевалы. В конце концов, нас устроит и
армейский вертолет, разумеется, с пулеметами. Крикни им, что через каждые
три часа мы будем расстреливать очередного заложника, а потом взорвем
поезд и себя. Мы устроим такую бойню, что вас и через много лет будут
презирать за нее.
Он неудачно привстал, на мгновение попав в створ открытого окна, и
пуля тотчас разнесла в щепы подлокотник кресла. Роджер улыбнулся.
- Автобус скоро придет, - сказал я ему как можно спокойнее. - Все
условия будут выполнены. Надо лишь подождать.
7
Будь внимателен к заказчикам, Эл, это вовсе
не третье дело. Если заказчик не уверен в успехе,
он будет мешать тебе: "Ну, магистр, когда нас
постигнет неудача?" Если заказчик уверен в успехе,
любое разочарование ослепит его.
Альберт Великий, "Таинство Великого деяния"
в устном пересказе доктора Хэссопа
...белые зубы, свежее дыхание - весьма уместная реклама для общества,
четвертые сутки находящегося в запертом заминированном вагоне.
Малаец Йооп, похожий на крохотную обезьяну в берете, сидел в углу и
негромко молился. Слова молитвы он произносил по-малайски, щебетал
негромко, никто ему не мешал. Зато Пауль нервно и злобно скалился, не
вступая, впрочем, в пререкания, - люди были слишком измучены. Фермеры,
вытащив из-под сиденья плетеную корзину, экономно раздавали заложникам
последние сохранившиеся у них яблоки.
Триммер, коротышка с бульдожьей челюстью, вдруг сжал виски ладонями.
"Что пользы человеку от всех трудов его?.."
Мне послышалось?
"Всему свой час, и время всякому делу..."
Нет, мне не послышалось. Триммер цитировал "Книгу Екклесиаста".
"Время родиться и время умирать..." Сказано точно... На какое-то
время я отключился, провалившись в тяжелый сон. К сожалению, и во сне,
объятый тревогой, я брел по какой-то лесной поляне... Еще там был ручей,
он был перегорожен плотинами, но в бревенчатых хатках, торчащих над водой,
сидели, кажется, не бобры...
Я не успел понять, кто же там сидел в этих хатках, - меня разбудили
выстрелы.
Мой медлительный сосед смиренно сидел под взрывным устройством,
крепко к нему привязанный. Долгополым пальто он укрывал колени. Наверное,
он мерз. Быстро осмотрев вагон, я отметил отсутствие старика, еще пару
часов назад развлекавшего заложников бесконечными рассказами о бобровом
штате. Старик, радуясь, твердил про какую-то реку Брейн (не знаю, где
такая течет), о бобровых плотинах. Растягивая гласные, он утверждал, что
форель ловится там большая, и показывал при этом руками.
- Его увели?
- Да, - кивнул мой сосед. - Вы спали.
- Зачем они это делают?
- Вероятно, их требования не удовлетворяются.
Он мог и не объяснять мне этого, но объяснил. Я счел это хорошим
знаком. Он постоянно сбивал меня с толку. Он был Шеббсом, я же видел
фотографии и имел о нем представление. Но вдруг что-то менялось, и он
переставал быть Шеббсом. Это мне не нравилось. Когда он переставал быть
Шеббсом, он становился еще, медлительнее и, как мне казалось, видел меня
насквозь. Я лгал ему, и он видел, что я лгу. Я говорил правду, и он
понимал, что я говорю правду. Неприятная особенность. Он здорово походил
на Шеббса, проведшего полжизни в Ливенуорте, и в то же время он явно не
мог быть им. Его глаза не походили на глаза хронического уголовника.
Я усмехнулся, слишком хорошо зная, что глаза человека вовсе не всегда
отражают его душу. Дело тренировки, не более.
Наверное, при случае я мог залезть в карманы этого человека. Странно,
что мне это как-то не пришло в голову. Впрочем, что толку видеть очередное
лиловое удостоверение личности, что оно мне может дать?
Я не понимал его. Он меня раздражал.
- Что вы думаете обо всем этом?
Я спрашивал негромко, чтобы никому не мешать. Он отвечал так же
негромко:
- Наверное, то же, что и вы.
- Вам жаль этих людей?
Он медленно поднял на меня свои непроницаемые глаза. Он действительно
видел меня насквозь:
- Зачем вам это?
Я пожал плечами:
- Надо же что-то делать...
Он не ответил, будто заранее знал, что я скажу ему. Конечно, это было
совсем не так, просто сдавали нервы, но я все равно чувствовал, что он
заглядывает мне в душу.
Нет, это был не Шеббс...
- Почему вы сказали, что Пауль скоро умрет?
Я не мог, не хотел выводить его на разговор о пожирающих друг друга
змеях - красной и зеленой. Они так и красовались на светлой коже
испоганенного кресла. Я не мог спросить: не вы ли это сделали? - просто не
мог. Интуитивно я чувствовал, что это даже опасно.
Ответ моего соседа был прост:
- Потому, что Пауль действительно скоро умрет.
- Вы ясновидец?
- Нисколько.
- Почему же вы так говорите?
- Разве это не общий удел?
- Мы умрем все? - я затаил дыхание. Этот мой вопрос не нравился и мне
самому, но... "Прогулка", - вспомнил я слова шефа... И сказал своему
соседу: - Вы говорите обо всем этом так спокойно...
- А почему нет? Разве возможен какой-то иной вариант?
Я вдруг засомневался, об одном ли мы говорим, и спросил:
- Нас убьют малайцы?
Он надолго задумался. Потом сказал:
- Малайцы ищут не там...
И замолчал совсем.
А я снова подумал, что это не Шеббс. Этот человек сбивал меня с
толку. Преступники не перерождаются, преступление, как правило, отупляет
преступника.
- Вы вошли в поезд в Спрингз-6?
Он медленно кивнул.
- Я не видел вас на перроне.
- Я видел вас... - Он сидел, опустив глаза и не смотрел на меня,
старательно отталкиваясь от моей лжи. - Было темно, но я вас видел. Вы
стояли на перроне, курили, разговаривали с кассиром. У меня сложилось
впечатление, что вы кого-то ждали...
Я чуть не ответил: _в_а_с_! Но сдержался и спросил:
- Почему у вас сложилось такое впечатление?
Он покачал головой:
- У вас было такое лицо... - он наконец поднял на меня глаза. Они
были все такими же загадочными. Я не видел в них дна. Я ждал, что же он
скажет, но он замолк, не захотев добавить к сказанному ничего.
Мы помолчали. Он сбивал меня с толку.
Он то походил на Шеббса, просто не мог не быть им, то вдруг
превращался в задумчивого философа. Джекки, старый его приятель, в свое
время хорошо нам его обрисовал. Джекки знал Шеббса. Когда они бродили по
осенним лесам бобрового штата, разыскивая утерянные деньги, Шеббс много
ему о себе рассказывал. А в Джоплине, где они снимали комнату, Джекки
видел своего приятеля под душем. Ноги Шеббса оказались фиолетовыми до
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг