Виктор ПЕЛЕВИН
МИТТЕЛЬШПИЛЬ
Участок тротуара у "Националя" - последние десять метров Тверской
улицы Горького - был обнесен деревянными столбиками, между которыми на
холодном январском ветру раскачивалась веревка с мятыми красными флажками.
Желающим спуститься в подземный переход приходилось сходить с тротуара и
идти вдоль припаркованных машин, читая яркие оскорбления на непонятных
языках, приклеенные к стеклам изнутри. Особенно обидной Люсе показалась
надпись на огромном обтекаемом автобусе - "We show you Europe". Насчет
"We" было ясно - это фирма, которой принадлежал автобус. А вот кто этот
"you"? Люсе что-то подсказывало, что имеются в виду не желающие
прокатиться иностранцы, а именно она, а этот залепленный снегом автобус -
и есть Европа, одновременно близкая и совершенно недостижимая. Из-за
Европы выглянула красная милицейская харя и ухмыльнулась настолько в такт
люсиным мыслям, что она рефлекторно повернула назад.
Поднявшись по ступенькам на площадку перед "Интуристом", она подошла
к ларьку, где продавали кофе. Обычно перед ним топталась очередь минут на
пять, но сегодня из-за мороза было пусто, и даже плексигласовое оконце
было закрыто. Люся постучала. Девушка, дремавшая возле гриля, встала,
подошла к стойке и со знакомой ненавистью глянула на люсину лисью шубу
("пятнадцать кусков", как ее называли подруги), на лисью шапку и на чуть
тронутое дорогой косметикой лицо, глядевшее на нее из заснеженного темного
мира.
- Кофе, пожалуйста, - сказала Люся.
Девушка сунула два кофейника в песок на плите, взяла рубль и
спросила:
- Не холодно так, весь вечер на панели?
"Сука, а?" - подумала Люся, но в ответ ничего грубого не сказала,
взяла кофе и отошла к столику.
Сегодня день был не очень удачный. Точнее сказать, совсем неудачный -
возле "Националя" гужевались одни пьяные финны, и то, похоже, какие-то
рыболовы. Мелькнул только седоватый худой француз с выпуклыми развратными
глазами - но, прошмыгнув раза два мимо Люси, так ничего и не сказал, кинул
на лед возле урны пустую пачку "Житана", сунул руки в карманы дубленки и
исчез за углом. Мороз. Холодно было так, что даже шоферы, торгующие
сигаретами, презервативами и пивом, перенесли свою особую экономическую
зону с улицы в узкий тамбур "Националя", где шутливо переругивались с
весельчаком швейцаром:
- Это ты раньше был в гэбухе полковник, а сейчас такое же говно, как
все... Или ты может весь холл купил? У нас тоже права человека имеются...
Люся зашла к ним, купила за четвертной "Салем" у какого-то дедуни с
разъеденным носом, и вышла опять на мороз. Фирма дрыхла по своим номерам
или глядела в окна на мигающий разноцветными огнями замерзший город, и
совсем, похоже, не думала о люсином нежном теле.
"Пойти, что ли, в "Москву"?
Люся брезгливо поглядела на серый имперский фасад, украшенный
двухметровыми синими снежинками на белых полотнищах - от ветра по ткани
проходили волны, и снежинки казались огромными синими вшами, шевелящимися
на холодной стене.
"Хотя там тоже тухло..."
У подъезда "Москвы" было действительно безрадостно: снег, завывание
ветра - так и казалось, что из-за колонн сейчас выйдут ребята с простыми
открытыми лицами, в шинелях, с овчарками на широких брезентовых ремнях.
Внутри, в больших мраморных сенях, пьяная восточная компания пела какой-то
древний боевой гимн, а с третьего этажа долетала другая музыка -
ресторанная, блеющая:
- Воу-оу, ю-ин-зи-ами-нау...
Люся сдала шубу и шапку, поправила невесомый свитер с серебряными
блестками и пошла на второй этаж. Хоть место было и гнилое, а все же
именно здесь осенью Люся сняла немца на триста марок и два флакона
"Пуассона" с распылителем. Лучше всего - это какой-нибудь пожилой
коммивояжер с полоской от обручального кольца на волосатом безымянном
пальце - толстячок, уже обтяпавший свои дела с соввластью и ждущий теперь
от дикой северной земли в меру сладкого и опасного приключения. Такой
клиент не торчит на ступенях "Интуриста", а идет в угол потемнее, вроде
"Москвы" или даже "Минска", от страха платит много, да и не заразный
наверняка. А в запросах трогательно прост. Но встречается он редко и,
главное, непредсказуемо - это как рыбу удить.
Люся взяла два коктейля, села за угловой столик в баре, щелкнула
зажигалкой и дунула дорогим дымом в темный потолок. Вокруг было почти
пусто. За столиком напротив сидели два морских офицера в черной форме -
лысые, с гробовыми лицами. Перед каждым желтело по нетронутому стакану с
коктейлем, а на полу под столиком стояла бутылка водки - они пили через
длинную пластиковую трубочку, передавая ее друг другу таким же спокойным и
точным движением, каким, наверно, нажимали кнопки и переключали тумблеры
на пультах своего подводного ракетоносца.
"Допью - и домой", - подумала Люся.
Заглушая музыку с третьего этажа, заиграл магнитофон, и тут вдруг у
Люси по спине прошла слабая судорога. Это была старая песня "Аббы" -
что-то про трубача, луну и так далее. В восемьдесят четвертом - или
восемьдесят пятом? - именно ее все лето крутил старенький катушечный
"Маяк" в штабе стройотряда. Где ж это было? Астрахань? Или Саратов?
Господи, со странным чувством подумала Люся, вот ведь забросила жизнь.
Сказал бы кто тогда, даже в шутку - сразу бы в рожу получил. И, главное,
как-то все само собой вышло. Или не само?
- П-а-а-звольте вас пригласить.
Люся подняла голову. Перед ней стоял черный морской офицер, без
выражения глядел ей в лицо и чуть покачивал длинными руками, вытянутыми
вдоль туловища.
- Куда? - не поняла Люся.
- На танец. Армия - это танец. Танец рождает свободу.
Люся открыла было рот, а потом неожиданно для самой себя кивнула
головой и встала.
Черные руки, как замок на чемодане, сщелкнулись у нее за спиной, и
офицер стал мелкими шагами ходить между столиков, увлекая Люсю за собой и
норовя прижаться к ней своим черным кителем - это был даже не китель, а
что-то вроде школьной курточки, только большой и с погонами. Перемещался
офицер совершенно не в такт музыке. Видно, у него внутри играл свой
маленький оркестр, исполнявший что-то медленное и надрывное. Из его рта
веяло водкой - не перегаром, а именно холодным и чистым химическим
запахом.
- Ты чего лысый-то? - спросила Люся, чуть отпихивая офицера от себя.
- Ведь молодой еще.
- Семь лет в стальном гробу-у, - тихо пропел офицер, подняв на
последнем слове голос почти до фальцета.
- Шутишь? - спросила Люся.
- В гробу-у, - протянул офицер, и откровенно прижался к ней.
- А ты знаешь хоть, что такое свобода? - отталкивая его, спросила
Люся. - Знаешь?
Офицер что-то промычал.
Музыка кончилась, и Люся, без всяких церемоний отделив его от себя,
вернулась к столику и села. Коктейль был на вкус отвратительным; Люся
отодвинула его, и, чтобы чем-нибудь себя занять, раскрыла на коленях
сумочку. Раздвинув страницы лежащего между пудреницей и зубной щеткой
номера "Молодой Гвардии" (зная, что этого журнала никто никогда не
откроет, она прятала в нем валюту), она стала наощупь считать зеленые
пятерки, вызывая в памяти благородное лицо Линкольна и надпись со словами
"legal tender", которые она переводила как "легальная нежность". Бумажек
оставалось всего восемь, и Люся, вздохнув, решила попытать счастья на
третьем этаже, чтобы не мучила потом совесть.
Дорогу наверх преграждал толстый бархатный шнур, перед которым
толпились совки, желающие попасть в ресторан, а узкий остававшийся проход
был заполнен сидящим на табурете старшим официантом в синей форме с
какими-то желтыми нашивками. Люся кивнула ему, перешагнула шнур, поднялась
в ресторан и свернула в кафельный закуток перед буфетом. Там как раз стоял
знакомый официант Сережа и через пластмассовую воронку переливал остатки
шампанского из множества бокалов в бутылку, уже перехваченную салфеткой и
стоящую в ведерке.
- Привет, Сережа, - сказала Люся, - как сегодня?
Сережа улыбнулся и помахал ей рукой - он относился к Люсе с тем
бескорыстным уважением и симпатией, с каким, наверно, знатный токарь
думает субботним вечером о знакомом асе-фрезеровщике.
- Ерунда, Люсь. Два поляка драных и Кампучия с тяпками. Ты в пятницу
приходи. Нефтяные арабы будут. Я тебя к самому потному посажу.
- Боюсь я эту Азию, - вздохнула Люся. - Я как-то с одним арабом
работала - ты, Сергей, не поверишь. Он с собой в чемодане дамасскую саблю
возит - она сворачивается, как этот... - Люся показала руками.
- Ремень, - подсказал Сергей.
- Нет, не ремень, а этот... Метр складной. Он без этой сабли
возбудиться не может. Всю ночь ее из руки не выпускал, подушку пополам
разрубил. Я к утру вся в пуху была. Хорошо там ванная в номере...
Сережа посмеялся, подхватил поднос с шампанским и убежал в зал. Люся
задержалась на секунду у мраморного ограждения, чтобы поглядеть на
расписной потолок - в его центре была огромная фреска, изображавшая, как
Люся смутно догадывалась, сотворение мира, в котором она родилась и
выросла, и который за последние несколько лет уже успел куда-то исчезнуть:
в центре огромными букетами расплывались огни салюта, а по углам стояли
титаны - не то лыжники в тренировочных, не то студенты с тетрадями под
мышкой, - Люся никогда не разглядывала их, потому что все ее внимание
притягивали стрелы и звезды салюта, нарисованные какими-то давно забытыми
цветами, теми самыми, которыми утро красит еще иногда стены старого
Кремля: сиреневыми, розовыми и нежно-лиловыми, напоминающими о давно
канувших в Лету жестяных карамельных коробках, зубном порошке и ветхих
настенных календариках, оставшихся вместе с пачкой облигаций от забытой
уже бабушки.
При виде этой росписи Люсе всегда становилось грустно; стало и
сейчас. Здесь ее часто посещали мысли о бренности существования - а тут
еще вспомнилась знакомая, Наташа, которая нашла себе в мужья пожилого
негра и уже совсем было собрала чемоданы, но совершенно неожиданно вместо
хлебной и теплой Зимбабве попала на мерзлое советское кладбище. Кто ее
убил, было совершенно непонятно, но, видимо, это был какой-то маньяк,
потому что во рту у нее нашли белую шахматную пешку.
Люся представила себе покрытый ледяной коркой сугроб, а в нем - свой
труп с открытым ртом, из которого торчит белая пешка, и ей вдруг стало
страшно оставаться в этом огромном, нечистом, орущем пьяными голосами и
дребезжащем посудой здании.
Она быстро вышла из зала и пошла вниз, к гардеробу. Видно, что-то
произошло с ее лицом - старший официант посмотрел на нее и сразу отвел
удивленный взгляд в сторону. "Успокойся, дура, - велела себе Люся, - как с
такими мыслями работать будешь? Никто тебя не убьет." Музыка из ресторана
была слышна внизу даже лучше, чем на третьем этаже - тише, но отчетливей.
- Воу-оу, - Бог весть в какой раз провыл за сегодня певец, хлопнула
дверь, и то же самое завыл ветер.
У подъезда стояла девушка в черном кожаном балахоне и зеленой
шерстяной шапочке. Из ее кармана торчал номер "Молодой Гвардии", и Люся
поняла, что это коллега. Да и без журнала можно было догадаться.
- Дай сигарету, - попросила девушка.
Люся дала, и девушка закурила. - Как там? - спросила она.
- Пустота, - ответила Люся, - пьяные матросы какие-то и совки. В
"Интурист" пойти, что ли?
- Только что оттуда, - ответила девушка. - Там береза сидит, Аньку
сегодня опять повязали. Ее кубинский генерал кокаином угостил, так ей,
дуре, так стало радостно, что она официанту двадцать долларов сунула на
чай. А официант идейный оказался, в Сальвадоре контуженный. Он ей говорит
- попалась бы ты мне, сука, в джунглях, я б тебя сначала ребятам отдал для
потехи, а потом - голой жопой в термитник. Я, говорит, кровь проливал, а
ты страну позоришь.
- Еще подумать надо, кто страну позорит. А чего они обнаглели так?
Опять на венских переговорах тупик?
- Да причем тут переговоры, - сказала девушка. - Это что-то новое
идет. Ты про Наташу слышала?
- Про какую? Которую убили, что ли? - стараясь, чтобы вопрос
прозвучал небрежно, спросила Люся.
- Ну. Которую с пешкой во рту в сугроб бросили.
- Слышала. И что?
- А то, что позавчера у "Космоса" Таньку Поликарпову нашли. С ладьей.
- Таньку замочили? - похолодела Люся. - Неужто гэбэ? Или рэкет?
- Не знаю, не знаю, - задумчиво сказала девушка. - Не похоже. Валюту
не взяли, сумку с продуктами - тоже. Только ладью положили в рот. Ну да
ладно, чего об этом на ночь глядя...
Люся нервно полезла за сигаретой.
- Тебя как звать-то? - спросила она.
- Нелли, - ответила девушка, - а ты Люся, я знаю. Как раз Анька
сегодня про тебя вспоминала.
Люся внимательно поглядела на собеседницу: ямочки на щеках, чуть
вздернутый нос, подчерненные ресницы - Люсе казалось, что она уже видела
где-то это лицо, видела много раз.
"Где же я ее встречала? - напряженно думала Люся, - да уж и не
контора ли?"
- Я вообще в "Космосе" работаю, - сказала Нелли, словно прочтя ее
мысли, - только там неделю назад наряд на дверях сменили. А пока к новым
подрулишь, состаришься. Они вчера француза не пускали, карточку в номере
забыл. Он им кричит, чтоб в регистрационной книге посмотрели, а они - как
столбы...
Люся вроде бы вспомнила.
- А я тебя в "Национале" видела, - неуверенно сказала она, - в баре.
Платье у тебя классное.
- Какое?
- Коричневое с черным.
- А, - улыбнулась Нелли, - Ив Сен-Лоран.
- Врешь.
Нелли пожала плечами. Возникла неловкая пауза, и тут какой-то молодой
человек, уже несколько минут тершийся рядом, сделал к ним шаг и
фрикативно, с малоросским выговором, но очень отчетливо выговаривая слова,
спросил:
- Эй, герлы, гринов не пихаете? Люся брезгливо поглядела на его
кроличью ушанку и куртку из плохой кожи, а потом только - на румяное лицо
с рыжеватыми усиками и водянистыми глазами.
- Эх, береза, - сказала она, - навезли вас в Москву. Да ты хоть
знаешь, как мы грины называем?
- Как? - покраснев поверх румянца, спросил молодой человек.
- Доллары. И мы не герлы никакие, а девушки. Скажи своему командиру,
что ваши словари уже десять лет говно.
Молодой человек хотел что-то сказать, но его перебила Нелли.
- Не обижайся, Вась. Мы ведь тоже такими как ты когда-то были. На вот
тебе пять долларов, выпей кофе в баре.
Люся вздрогнула.
- Зря ты его так, - сказала Нелли, когда молодой человек побито
скрылся за квадратной колонной. - Это ж Вася, постовой из Внешэкономбанка.
Его каждую неделю присылают курс узнавать.
- Ладно, - сказала Люся, - я домой порулила. Увидимся еще.
- Может, выпьем вместе?
Люся помотала головой и улыбнулась. - Увидимся, - сказала она, -
пока.
Дойдя с поднятой рукой аж до самого Манежа, Люся всерьез замерзла.
Холодно было лицу и рукам, и, как всегда на морозе, тупо заныли груди. Она
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг